Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Политика и мы >> ГОРЬКАЯ ПРАВДА

Текст блога

Бывает так: стоит человек на самом пороге какого-то грандиозного события и не только не может поверить в его реальность, но даже не предполагает, что это событие вообще может произойти. Если бы в 1989 году, когда рушилась Берлинская стена, советскому (да и «несоветскому» тоже) человеку сказали, что через два года СССР не станет, то такому доморощенному пророку открыто рассмеялись бы в лицо.

 

Если бы киевлянам во время визита Путина в Киев в июле 2013 года сказали, что они принимают лидера государства, которое менее чем через год будет вести против Украины войну, они снисходительно пожали бы плечами.

Если сегодняшнему европейцу намекнуть, что сюжет новостей из какого-то бесконечно далекого от них Дебальцево может оказаться прологом репортажей о «третьей мировой войне», это расценят как своеобразный «черный юмор». Тем не менее, СССР рухнул два года спустя после падения Берлинской стены, Россия, год спустя после Майдана, воюет с Украиной, а мир со времен Карибского кризиса еще никогда не был так близок к катастрофе, как сейчас. Через год после Майдана битва за Украину продолжается с еще большим ожесточением, чем прежде.

 

Тройной резонанс украинской революции

 

Конечно, не надо переоценивать роль Украины в эскалации конфликта. Мне кажется, что если бы кризиса не произошло в Украине, то он случился бы в каком-нибудь другом месте — Европа уже давно была беременна войной. Но, если вдуматься, Украина была кандидатом номер один: ей оказалась уготована роль «больного человека Европы XXI века» В XVIII веке им была Польша, в XIX — Турция, в XX – Германия. За лечение, как всегда, взялась Россия.

 

Содержанием того исторического процесса, который разворачивался в Украине с момента обрушения Берлинской стены, было антиколониальное движение. И, хотя внешне это движение выглядело как движение Украины в Европу, по сути своей оно было всего лишь желанием уйти как можно дальше от России. Украина отчаянно доказывала, что она — не Россия. Как и большинство других народов, освобождающихся от колониальной зависимости, украинцы формируют свою национальную идентичность «от обратного», измеряя прогресс тем, насколько им удалось дистанцироваться от бывшей метрополии. Суть этого движения никогда не была адекватно понята в Москве, в том числе и потому, что русские никогда не считали себя колонизаторами.

Так случилось, что коррупционный коллапс, настигший Украину после нескольких лет правления не самого умного и не самого честного президента, создал революционную ситуацию. Россия же проводила все эти годы более чем странную политику, вопреки здравому смыслу до конца поддерживая терявшего доверие общества лидера (и это при том, что личные отношения между ним и властителем Кремля были отвратительными). Объяснить эту поддержку можно только тем, что Кремль привык везде и во всем опираться на «понятийные» и полукриминальные методы решения политических задач, перенеся со временем этот подход с внутренней политики на внешнюю. Тогдашнее украинское руководство было идеально создано для таких отношений.

 

Таким образом, революционная ситуация в Украине, у которой были свои собственные «частные» предпосылки — общественное раздражение в связи с запредельной коррупцией и падающим уровнем жизни, — срезонировала с «общим» антиколониальным настроем, который уже более четверти века является психологической подкладкой любых социально-политических процессов, развивающихся в украинском обществе. Вследствие этого резонанса, антикоррупционный по содержанию процесс привел к резкому и вряд ли экономически и политически своевременному ускорению антиколониального движения, развернувшись во всю ширь под лозунгом «европейской интеграции». При этом готовность Украины к такой интеграции никого уже не интересовала. В связи с этим все аргументы «евроскептиков» в Украине (большей частью подбрасываемые из Москвы) били мимо цели.

В это время Россия активно задвигалась в прямо противоположном направлении. Болотный процесс (либеральное течение, больше похожее на фронду, возникшее отчасти как следствие экономического кризиса 2008 года, отчасти вследствие необоснованно завышенных ожиданий от президентства Медведева среди части элит) спровоцировал жесткую политическую реакцию и положил начало по сути своей контрреволюционному движению, в ходе которого ревизии оказались подвергнуты не только плоды горбачевской перестройки, но и итоги петровских преобразований. Вследствие этого восстановление Империи стало основным идеологическим трендом, существенным образом повлиявшим на внешнеполитический курс Кремля. Приоритетом российской внешней политики стало «собирание русских земель», причем вся Украина была негласно признана такой утерянной землей. Таким образом, к осени 2013 года и Россия, и Украина, каждая по своим внутренним причинам, задвигались. Но их движение оказалось разнонаправленным, что привело к двойному, на этот раз отрицательному резонансу, усугубившему последствия украинской революции.

На Западе (как в США, так и в Европе) в это же время «философия перманентного демократического транзита», согласно которой все освободившиеся от тоталитарных и авторитарных режимов общества находятся на пути к созданию либеральной демократии, и для успеха их нужно только «грамотно» подтолкнуть в движении к этой цели, достигла кульминационного пункта. По этому поводу «спор славян между собою» был неверно (то есть слишком однозначно) истолкован как борьба демократического добра с авторитарным злом. Естественно, Запад вмешался в эту борьбу на стороне добра, что, как показывает опыт истории, в большинстве случае приводит только к умножению зла (по крайней мере, об этом вся русская литература от Лермонтова до Стругацких). Возник тройной резонанс, вследствие которого в целом исторически оправданное и даже неизбежное движение Украины на Запад получило несколько иррациональное ускорение. Украина сорвалась в политику «большого скачка» (в данном случае — в Европу), что редко приводит к желаемому результату и почти всегда — к большим жертвам.

 

Проиграть нельзя выиграть

 

В сегодняшней битве за Украину все хотят войны, но только Россия может себе ее позволить. Это первая простая истина определяет пределы, в рамках которых возможны политические договоренности, в каком бы формате они ни обсуждались. Для России разоренная войной Украина — не самоцель, а инструмент. Сейчас часто повторяют, что Путину не нужен Донбасс, а нужна вся Украина. Но и это только полуправда, правда же в том, что Путину не нужна Украина, ему нужен весь мир, который он пока из скромности называет «русским». Кремль «троллит» Запад, не давая пожару гражданской войны в Украине утихнуть. Как в школе девочек дразнят, дергая их за косички, так Путин дергает сегодня Меркель за Донбасс, получая от этого, кстати, немалое удовольствие. Эта такая «возвратка» за Ирак, Югославию, Сирию, Ливию, где, как считают в Кремле, Запад не прислушался к их мнению. То есть это принципиальный спор, где никто не может себе позволить проиграть.

Вторая не менее простая истина, которая определяет общие рамки политически возможного, состоит в том, что Украина не может одержать в обозримом будущем военную победу в столкновении с Россией. Как это часто бывает со страной, только что пережившей революцию, Украина на время из субъекта мировой политики превратилась в ее объект. Трагизм ее положения состоит в тотальном отсутствии ресурсов для ведения войны и одновременно в невозможности этой войны избежать. Стратегически ситуацию задают системный экономический кризис, отсутствие дееспособной армии и нежелание населения в своей основной массе воевать (наличие пассионарной части населения, готовой вступать в добровольческие отряды, не в счет: добровольческие отряды практически бесполезны в борьбе с хорошо организованной регулярной армией).

 

К этому надо добавить, что война не позволила даже приступить к решению тех проблем, которые, собственно, и спровоцировали революционную ситуацию: воюющая Украина по-прежнему остается олигархическим, коррумпированным и не реформируемым государством. Вторая «оранжевая революция» (как, впрочем, и первая) осталась политической, не превратившись в социальную. В этой связи подозрительно затихшая после поражения на выборах украинская «Жанна Д’Арк с косой» самим фактом своего присутствия в парламенте напоминает украинскому правительству о постоянной угрозе «третьего майдана», который может оказаться последним. Запад, который поставил предоставление помощи Украине в зависимость от ее готовности осуществлять реформы, может в контексте складывающейся политической ситуации так и не дождаться удобного повода продемонстрировать свою щедрость. Самостоятельно же выйти из экономического тупика Украина не сможет.

 

В этой ситуации для Украины в краткосрочной и среднесрочной перспективе возможны любые сценарии развития ситуации, кроме того, где она одерживает военную победу над Россией в Донбассе. До того момента, когда начнет сказываться эффект принятых в отношении России санкций, Украина может просто не дожить. К сожалению, в головоломной формуле «проиграть нельзя выиграть» запятую пока приходится ставить после первого слова.

 

Это означает, что в данный момент другого пути для Украины и для оказывающего ей пока больше моральную, чем материальную поддержку Запада, чем искать способ договориться с Россией, не существует. Дело не в том, что, как уже признает премьер-министр Украины, не существует военного решения проблемы Донбасса. Дело в том, что не существует военного решения проблемы России. И эта та реальность, из которой всем надо исходить и сейчас, и в обозримом будущем.

 

Чеченский вариант

 

Судя по сообщениям прессы, Владимир Путин в кулуарах одной из встреч на высшем уровне весьма откровенно обозначил параметры устраивающего Кремль «компромисса», сказав, что Порошенко должен пойти на «чеченский вариант» решения проблемы — то есть «подкупить и задобрить сепаратистов».

В переводе с «понятийного» на «политический» язык это означает следующее: Киев должен признать лидеров самопровозглашенных республик законными их представителями, возможно проведя с этой целью декоративные выборы на оккупированных территориях, итог которых будет предопределен. Далее Киев должен взять на себя все расходы по содержанию этих территорий, в том числе, естественно, по восстановлению разрушенной войной инфраструктуры, не вмешиваясь в то, куда и каким образом тратятся выделенные деньги. Также Киев должен удовлетвориться тем, что принадлежность указанных территорий Украине будет подтверждаться только голословными заявлениями их лидеров о признании суверенитета Украины, в то время, как фактически эти территории будут совершенно независимыми от Киева. При этом «донецкие» и «луганские» вернут себе возможность заниматься «экономической деятельностью», то есть рейдерством и отмыванием преступных доходов на территории всей Украины. Неотъемлемой частью такого «решения» является и фактическая амнистия не только всем участникам гражданского противостояния, но и всем представителям старой элиты, доведшей страну до революции.

 

Собственно, все вышесказанное как раз и описывает реальный правовой и политический статус Чечни в составе Российской Федерации (которой федеральный центр выплачивает репарации в обмен на устные заверения в лояльности), так что Путин знает, о чем говорит. Проблема, однако, в том, что для Украины даже такой унизительный мир, при котором вся Россия фактически стала данником Чечни, все равно невозможен. Как бы то ни было, в России были две предпосылки, которые позволили ей заключить негласный «пакт о ненападении» с Чечней, ни одной из которых в Украине нет. Во-первых, Россия все-таки одержала над Чечней военную победу — ценой больших жертв, неполную (партизанская война идет до сих пор), но все-таки победу. Во-вторых, у России в тучные нефтяные годы были деньги на то, чтобы заплатить Чечне «политическую взятку» — кстати, непонятно, куда еще повернется этот «чеченский вариант» в самой России, когда деньги кончатся.

В Украине все сложилось прямо противоположным образом: Киев проиграл военную кампанию (не сепаратистам, конечно, а России, но сути дела это не меняет), и у него нет денег не только на взятку Донбассу, но и просто на его прокорм. В такой ситуации принятие предложений Путина будет означать немедленную и полную капитуляцию правительства Украины, быстрое и неотвратимое восстановление старого режима и, скорее всего, возникновение «третьего Майдана», который покончит с Украиной как с суверенным и независимым государством. Естественно, что, кроме Путина, этот сценарий никого не устраивает. Поэтому он так и останется в анналах российской дипломатии как пример искусства риторики.

 

Отрезанный ломоть

 

Война несовместима с целями Майдана. Ни одному правительству в истории не удавалось одновременно вести войну и осуществлять глубокие структурные реформы, бороться с коррупцией и расширять демократию. А ведь все три названные цели являются необходимыми условиями для евроинтеграции Украины. Поэтому, если смотреть на вещи беспристрастно, то долгосрочным интересам Украины сегодня более всего отвечало бы немедленное прекращение войны, пусть и ценой отказа от борьбы за Донбасс.

 

Украина могла бы уступить России право восстанавливать искореженный войной регион за свой счет и сосредоточиться на тех самых структурных преобразованиях, которые в случае их успеха позволили бы ей через полтора десятка лет стать устойчивым государством со здоровой экономикой и боеспособной армией. И тогда те политические проблемы, которые сегодня являются неразрешимыми, возможно, смогут разрешиться сами собой, почти без кровопролития.

 

Здравый смысл подсказывает, что Украине следовало бы отказаться от попыток освободить Донбасс, укрепить при помощи Запада границу по новой линии и минимизировать свое экономическое участие в судьбе региона, поддерживая только те торговые отношения, которые ей самой выгодны. В этом случае Украина превратилась бы в форпост Запада в «холодной войне» с Россией, играя роль «буферного государства», которая восемьдесят лет назад отводилась Польше и с которой, как мы уже знаем, Польша не справилась.

 

Этот вариант более всего устроил бы Запад (которому не хочется воевать, в целом безразлична территориальная целостность Украины, хотя важен принцип неприкосновенности границ в Европе). С теми или иными оговорками его бы, скорее всего, приняло украинское общество. Но он совершенно не устраивает Кремль, который все это затевал вовсе не для того, чтобы наряду с Чечней кормить еще и Донбасс. Повторюсь, Путину не нужен Донбасс, ему не нужна даже вся Украина, сегодня ему нужен весь мир – его новый мир. Он, как герой Ильфа и Петрова, взял бы по частям, но ему нужно целиком...

И, поскольку Россию этот вариант не устроит, то он никогда не сможет быть реализован на практике, даже если бы правительство Украины и открыто заявило о том, что отказывается от притязаний на Донбасс. Это по сути своей та же дилемма, которую с середины 90-х годов обсуждает российская общественность — можно ли отгородиться от Кавказа?

 

Казалось бы, что может быть проще, чем перестать кормить Кавказ (лозунг, до сих пор весьма популярный в среде российской оппозиции)? Можно, конечно, и не кормить, но тогда он сам придет за едой. Набеги на пограничные регионы, бесконечные похищения людей за выкуп, превращение Чечни в криминальную Мекку для «отморозков» со всей страны — все это до сих пор живо в памяти и в любой момент может снова стать реальностью.

Будет ли дешевле держать в Чечне постоянный огромный экспедиционный корпус? Можно ли построить вдоль всей южной границы небольшую китайскую стену? Что делать с миллионными диаспорами выходцев с Кавказа внутри страны, у которых, между прочим, те же конституционные права, что и у всех остальных граждан? Четких ответов на эти вопросы в России до сих пор не существует.

 

Но Украине будет еще тяжелее. Ей кормить Донбасс нечем, никакого экспедиционного корпуса она себе позволить не может, и даже само по себе удержание ситуации на новой границе под контролем потребует неимоверного напряжения сил. Но самое главное не в этом. Россия в этом случае не удовлетворится Донбассом, она будет разжигать гражданскую войну во всех приграничных регионах от Запорожья до Одессы. Там до трети населения готово симпатизировать сепаратистам. Таким образом, отказываясь от давления на Донбасс, Украина тут же окажется под новым давлением со стороны России, манипулирующей Донбассом в своих интересах. Потому что «отрезать» — не значит «избавиться», а «гибридная война» может в любой момент трансформироваться в «партизанскую и диверсионную».

 

Это, кстати, отчасти оправдывает решение нового правительства Украины начать весьма спорную АТО (антитеррористическую операцию). Было недальновидно рассчитывать на то, что Россия даст возможность удушить самопровозглашенные республики и не окажет им прямую военную помощь. Ошибочно было также полагаться на авторитет Запада в этом вопросе — Запад теперь Кремлю не указчик. Поэтому АТО была обречена обернуться тяжелой и кровавой мясорубкой для того, что называется украинской армией сегодня. Но в чем-то эти жертвы не были совсем напрасны: немедленное расползание кризиса на территорию всей юго-восточной Украины благодаря этой военной операции удалось предотвратить. К сожалению, целиком эту угрозу устранить нельзя, и поддерживаемый Россией Донбасс всегда будет ее источником. Превратить Донбасс в «отрезанный ломоть» — это утопия.

 

Ни мира, ни войны

 

Наиболее вероятный сценарий дальнейшего развития событий в Украине — это сохранение статус-кво, когда локальные вспышки военного противостояния перемежаются более или менее длительными перемириями. При этом возмутителем спокойствия попеременно будут выступать либо сепаратисты, вдохновляемые Москвой, либо не подчиняющиеся Киеву добровольческие отряды, поскольку ни тех, ни других не устраивает установленная «минскими соглашениями» временная граница.

Новым элементом в этой, ставшей уже привычной, картине вооруженного противостояния, будет разве что поставка Украине западных вооружений, которая рано или поздно начнется, если ситуация не будет меняться. Как инструмент сдерживания он, скорее всего, сработает, но разрешить проблему целиком не поможет. Никакие вооружения не компенсируют нежелание общества воевать, не говоря уже о том, что современными вооружениями надо уметь пользоваться, а обучение военных специалистов — дело небыстрое и недешевое.

Стратегический расчет на то, что Россия отступит, в конце концов, под давлением экономических санкций, может оправдаться только в отдаленной перспективе. Россия имеет огромный исторический опыт сопротивления внешнему давлению и, как правило, хорошо проходит тест на сжатие. Война, особенно такая, которую можно вести «малыми силами», сегодня жизненно нужна Кремлю для выживания как инструмент политической мобилизации общества. Поэтому он просто не сможет и не захочет от нее отказаться даже под сильным прессингом. К тому же Путин становится постепенно заложником той истерии, которую сам же инициировал. Теперь за его спиной вечно будет маячить профиль Стрелкова.

 

Все это делает сценарий «ни мира, ни войны» очень долгим, кровавым для Украины и дорогостоящим для Запада. Путин, политика которого стратегически является тупиковой, рассчитывает на то, что Украина не выдержит внутреннего напряжения раньше, чем Россия не выдержит внешнего давления, и упадет в новую революцию. А там еще неизвестно, кто придет к власти на волне социального протеста. В конце концов, на Западе тоже может разразиться новый экономический кризис, вследствие чего единство Запада рухнет и Россия получит, наконец, возможность играть на привычном для себя поле, лавируя между различными европейскими политическими блоками. Между Россией и Западом началось соревнование на выносливость. О том, что Россия может в нем проиграть (если дистанция окажется марафонской), в Кремле сегодня предпочитают не задумываться.

 

Глобальный выбор

 

Альтернативой этому единственно реалистичному, но совершенно безрадостному сценарию может быть только системное политическое урегулирование, в рамках которого все вовлеченные в конфликт стороны вынуждены, хотя бы отчасти, поступиться своими принципами. Это в равной степени касается и Украины, и России, и Запада. В теории такое соглашение возможно, но достигнуть его на практике очень тяжело.

Так или иначе, но есть лишь два сценария: либо постепенная, но неотвратимая глобализация конфликта, вплоть до начала мировой войны, либо поиск глобального урегулирования, в рамках которого будут пересмотрены не столько отношения Киева с Донецком, сколько отношения России с Западом. Война в Украине — это в любом случае пролог к новому переделу Европы и, отчасти, мира. Он может быть мирным и немирным. В первом случае нас ждет новая «холодная война», во втором — «третья мировая». Ялтинские и Потсдамские договоренности, похоже, исчерпали себя, Европа нуждается в новых соглашениях. Других хороших новостей с украинских фронтов пока нет.

 

Владимир Пастухов

доктор политических наук,
научный сотрудник Колледжа Святого Антония Оксфордского университета

openrussia.org/post/view/2873/

 

 


Ключевые слова (Keywords)

Внесите 3-5 ключевых слов, разделяя их запятыми.


Короткое описание (Description)

Внесите текст до 167 знаков.


<< Назад | 2015-02-25 18:38 | Прочтено: 1252 | Автор: Simon Muchnik |

Поделиться:



Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Количество фотографий, которые Вы можете загрузить: 5 шт.
(Для удаления фото, щелкнуть по нему)
Error
Ok

Удалить файл?

Последние прокомментированные

Обманывать JobCenter – себе дороже

Прочтено: 6161
Автор: Красная Шапочка

Гений перевоплощения

Прочтено: 1702
Автор: Вадим ЗАЙДМАН

Назад в СССР?

Прочтено: 4274
Автор: Leon

Германия: группа «Евреи в АдГ» - фейк или реальность?

Прочтено: 3514
Автор: Красная Шапочка

Ложь о Хемнице заливается через YouTube

Прочтено: 2819
Автор: Красная Шапочка