Прошлое - родина души человека (Генрих Гейне)

Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Темы


Воспоминания

Вениамин Левицкий

 

Шесть лет под Шпилем

или Юность, перетянутая ремнём

 4-й курс…

 

«...Каждый выбирает по себе.

Щит и латы. Посох и заплаты.

Меру окончательной расплаты.

Каждый выбирает по себе...».

        Юрий Левитанский

 

Ноябрь – декабрь 1953 года

После возвращения из осеннего отпуска жизнь под Шпилём начиналась, как правило, с очередного караула: надо было «выбить» из нас «отпускной дух», чтобы «служба мёдом не казалась»...

 

 

 

 

Курсант 4-го курса...

Ноябрь 1953 года…

 

Из записей в дневнике

1/ХI-53г.

Первое увольнение на 4-ом курсе после караула. Зашёл к тёте Тамаре на Халтурина, потом «проверил»  «марахолл». Всё то же.

 

Из письма сына маме

9/ХI-53г.

Мне хочется немного поныть сейчас. Ты разрешишь мне эту слабость? Право же, так паршиво на душе, что хочется хоть как-то освободиться от этого. Единственное, чего я сейчас бы хотел, - быть простым рядовым смертным. До того уже осточертели эта ежедневная «пилка», постоянное дёргание, вечные замечания - хочется выть от них. «Левицкий, у вас то не в порядке,  это не в порядке»; «Левицкий, почему бескозырки не на месте?»; «Левицкий, в классе стулья не задвинуты после занятий»; «Левицкий, почему у такого-то волосы длинные»... Левицкий, Левицкий, Левицкий! Ох, к чёрту! Мои же мальчики чувствуют себя настолько взрослыми, что слушать, понимать, что им говорят, не хотят, а делать - тем более. У меня к концу прошлой недели появилось страшное желание уйти куда-нибудь, забыться, почувствовать себя хоть на некоторое время простым, ни за что не отвечающим человеком. Сегодня понедельник - и опять «пилёж». Но ведь невозможно всё предусмотреть, за каждым уследить, каждого предостеречь, а потом - это же мои ребята, из моего же класса! Не скажешь приказным тоном примерно так: «Курсант Петров, сделайте то-то...». Нет, сначала  говоришь «по–человечески»: «Петя, сделай...» (а иногда ещё и добавишь «пожалуйста»). Уже попал в полосу конфликтов с ребятами, а это неприятно. Один обозлённый одноклассник в ответ на моё приказание проехался по поводу моих старшинских погон, другой сказал «пару слов» по поводу моей требовательности. Как они не могут понять, что если я не буду предъявлять элементарных требований, будет хуже прежде всего им, а не мне, потому что всех «зажмут» ещё больше. Мне всё время говорят: «Вы не требуете, вы мало требуете... Вы... вы... вы..».  А, к чёрту. Конечно, всё пройдёт, всё утрясётся.

 

12/ХI-53г.

Столько интересного, такая богатая пища для письма, но не могу писать: некогда, поглощён хозяйственными заботами, верчусь в кругу новых обязанностей, к тому же начал тренироваться. Читаю «Княжну Тараканову». Интересно с исторической точки зрения. Попутно - «Матросы» Первенцева. Примитивно, боже, как примитивно! Пожалуй, самое крупное событие последних дней – знакомство с закулисной стороной театра. Не пугайся, не всплёскивай руками, не хватайся за голову, я выражаюсь довольно ясно, - «театра», а не артистов, хотя и их закулисная жизнь в некоторой степени мне тоже стала знакома. Дело в том, что группе курсантов дирекция Мариинки предложила сыграть эпизодические роли в опере «Декабристы». Обычно в этой опере в качестве статистов на роли солдат использовали солдат внутренних войск, но 7 ноября в городе ведётся усиленное патрулирование, они были заняты, поэтому договорились с командованием нашего училища, чтобы прислали курсантов. В их число попал и я. Побывать в театре за кулисами – моя давняя мечта. С радостью согласился. Накануне - первая репетиция. С подъезда, выходящего на задворки Театральной площади, входим в святая святых Мариинки. Обычная раздевалка, по пути встречаются обычные люди. Сцена. Идёт репетиция оперы «Князь Игорь». Массовка в самом непрезентабельном виде  (на хористах и хористках - обычная серая будничная одежда). Все голосят на разные лады. Где-то в глубине сцены около кулис двое работниц сцены подшивают задник декорации. Сцена грязная, кулисы обшарпанные. А впереди за сценой – зрительный зал. Пустой, холодный, тёмный, безмолвный, с чехлами на бархате кресел. Репетиция без оркестра. Может быть, от этого становится ещё более неприятно.  В перерывах, когда режиссёр не мучает хор бесконечными «repete», слышны разговоры о  предстоящем празднике, о зарплате, о чём-то ещё, самом будничном и обычном. Наконец «манна небесная» - режиссёр прогоняет всех со сцены криком: «Ну хватит, с 9 часов  не ел. Пошли к чёрту!». Толпа кидается одеваться, видимо, торопится обедать. Звёзд не видел. Итак, 7 ноября состоялся мой дебют на сцене Мариинки в опере «Декабристы» Шапорина.  

(Вспоминаю, как в сцене «Восстание на Сенатской площади», в которой мы изображали восставших солдат, я вместе с другими ребятами должен был с криками «У-р-р-а-а-а!» пробежать из одного конца сцены в другой. Мне повезло: я не был назначен изображать «погибающих» солдат, которые падали на сцене и вынуждены были лежать в неудобных позах до конца акта в то время, как мы, «пробегающие», уже снимали костюмы, смывали грим и спешили в увольнение.)

 

В одном из ответных писем мама написала:

Всё время тревожные мысли мелькают: «Вот я здесь сижу, - например, в кино,- смотрю, смеюсь, а он, может быть, там в жару мечется». Хожу, гуляю с Машей – то же самое,  проснусь ночью часа в два и до утра не сплю, терзаемая всякими мрачными мыслями. Зато уж твоё письмо, в той части, где ты говоришь о своей «арии» в опере «Декабристы», принесло разрядку. Смеялась до слёз. Я всё же  думала о  каком–то твоём участии в хоре.

 Сцена из оперы Шапорина «Декабристы»в Мариинском театре Ленинграда.

Декабрь 1953 года.

 

Из записей в дневнике

16/ХI-53г.

Жизнь – чередование светлых и тёмных полос. Сейчас попал в тёмную – 30 суток без берега. Растём, чёрт возьми! В 1951 году на втором курсе в это же время было 20 суток. На мелочи не размениваемся. Но обо всём этом - потом.

 

Из письма сына маме

19/ХI-53г.

У меня большая неприятность: получил 30 суток без берега. Буду немного свободнее – напишу подробнее. Выйду только к Новому году. Теперь не скоро появится возможность в дни увольнения подышать свежим свободным воздухом, но сам виноват. «Сгорел» из-за своей гуманности (вернее, глупости). В двух словах: стоял дежурным по роте, уволил своего паренька раньше, чем было приказано. Преступление и наказание. Всё законно.

(Уволил я Б.Х-на, курсанта из параллельного класса. В тот злополучный день Б. умолял меня дать ему «корочку» - так назывался увольнительный билет, выдаваемый по воскресеньям. Он расслабил меня рассказами о своей девушке, которая ждёт-не  дождётся его. Наврал, сказав, что срок неувольнения, – две недели без берега, которые он получил от заместителя начальника факультета по строевой части капитана 3 ранга Филиппова, -  у него уже закончился. Через несколько минут после увольнения Б.Х-н был случайно на Невском проспекте встречен... капитаном 3 ранга Филипповым, тут же «продал» меня, рассказав, кто выдал ему увольнительную, и был возвращён обратно в училище.

С Б.Х-ом связано много историй. Он наносил ущерб авторитету училища во время очередного набора курсантов тем, что, изображая бывалого «моремана», собирал вокруг себя кандидатов, «травил» разные военно-морские байки и страшные истории, после которых некоторая неустойчивая часть абитуриентов тут же писала рапорты с отказом от поступления в училище. Вспоминаю, как на 2-м курсе, когда я некоторое время был ротным почтальоном, он обратился ко мне с необычной просьбой: «...В роту может прийти письмо на имя Роберта Карецкого. Так чтоб ты знал - это я...».

После окончания училища на флоте Б. служил недолго, демобилизовался и пошёл «по коммерческой линии» (ходили слухи, что одно время он работал главным энергетиком в Доме Ленинградской торговли). Спустя многие годы он уехал на ПМЖ (ПМЖ - постоянное место жительства) в Америку...)

Последнее моё посещение города  - побывал на концерте певицы Шпиллер (взволновала «Баркарола» Глинки в её исполнении) и немного посмотрел всесоюзные соревнования по фехтованию. Воспоминаниями о них буду жить целый месяц.

Ну, что ж. Нам не привыкать  (мальчишеское бахвальство, но что мне остаётся?!). Хоть ты пиши мне.

 

Из письма матери сыну

24/ХI-53г.

Я  действительно  долго тебе не писала. Вчера получила твоё маленькое письмецо. Да, обидно очень. И всё-таки не так обидно поплатиться за кого-то, чем если бы сам допустил какую-нибудь провинность. Почему же ты пишешь, что только к Новому году сможешь выйти в город ? Ведь ты написал 19 – го, значит, даже если считать с этого дня, а не раньше двумя-тремя днями, то выходит  - до 19 – го декабря?

Смотрели мы по телевизору выступление Утёсова. Как конферансье - он слабый. В нём нет особенного остроумия, живости, блеска. Тон его выступления скорее дидактический, а это мало подходит для эстрадного выступления. Поёт он сипло и хрипло. И совершенно безголосый. Он никогда не обладал голосом, но раньше голос у него не был таким хриплым. Лучше получается у него, когда он говорит под музыку. Но Утёсов – прекрасный дирижёр, большой выдумщик на всевозможные интересные и остроумные номера и великолепный актёр. Так что весь концерт смотрится и слушается (там были и музыкальные, и вокальные, и балетные номера, и маленькие сценки) с большим интересом.

Шедевром концерта был (по единогласному мнению) танец «американские марионетки». Это было до того восхитительно, что совершенно невозможно передать словами. Выволакивают на сцену две «деревянные фигуры-куклы» с совершенно застывшими лицами. Прочитывает Утёсов очень остроумный текст по поводу этих марионеток, заводит их, и они начинают танцевать. Но как! Это надо видеть! Все движения – как у подлинных марионеток. Просто с трудом верится, что это – живые люди. Я помню, в 1928 году в Москве я была с братом твоей бабушки дядей Витей в японском театре «Кабуки», гастролировавшем тогда в Москве. «Танец марионетки» был одним из номеров  этого театра и оставил неизгладимое впечатление. Мы все были уверены, что танцует деревянная марионетка в рост человека, тем более, что сверху спускалось сначала множество нитей, и один человек делал вид (но мы не знали, что это только видимость), будто бы привязывает их к кукле. Такие движения делала кукла, что казалось - они немыслимы для живого человека. И зал был потрясён, когда эта кукла пошла вдруг человеческими шагами, сняла парик и раскланялась. Вот такая же изумительная чёткость, станцованность с партнёром (танцевало двое мужчин) была на концерте Утёсова, такие же деревянные движения и застывшие лица на протяжении всего танца. Номер назывался «Машина голосования». Грим, костюмы – карикатуры на «марионеток» в ООН.

 

29 ноября выступает в Доме офицеров Любовь Орлова. Очень хочется посмотреть на неё. Именно посмотреть, но, наверное, не удастся. Видела я фильм «Нет мира под оливами». Никакого впечатления. Прочла с удовольствием «Таврию» Гончара, хотя иногда он очень наивен. Вчера наконец-то закончила «Дни нашей жизни» Кетлинской. Включи в список книг, которые ты хочешь почитать, эту вещь, если ты её не читал, наряду с «Товарищами по оружию». Кетлинская - большой художник, очень вдумчивый писатель. Её минус – чересчур насыщает книгу производством. Писатель добросовестно изучил его и хочет показать свои знания в этой области. Как можно подробнее, с обилием всяких мелочей, технических наименований она описывает многочисленные производственные процессы. Это утомляет. Но человеческие характеры она нарисовала ярко и хорошо, дав каждому искренность и индивидуальность. Под конец невозможно было оторваться. Прочёл ли ты статью Эренбурга в журнале «Знамя» № 10 за 1953 год?

У нас мороз 10 градусов, и идёт снег - крупный, сильный. Всё хорошо, если бы не ветер. У вас тоже ветры или тихо?

 

Из записей в дневнике

22/ХI-53г.

Моё выступление на вечере в нашем клубе оказалось не очень удачным. Никогда не нужно выступать первым номером. Вёл программу тоже не блестяще. После концерта как всегда - танцы. Всё то же, ни одной светлой личности. Нос забит пылью и душным, спёртым  воздухом танцевального зала.

 

26/ХI-53г.

Письмо от Ары. Как хочется видеть её! (Появилась девушка Ара. Её имя стало мелькать на страницах дневника).

 

29/ХI-53г.

Ара... Вспоминаю встречу с её мамашей и разговоры об Аре. Когда шёл к Аре, меньше всего думал увидеть её маму. Поговорили. Спрашивала намёками, «серьёзные ли у нас с Арой отношения»(?!). Как плохо, когда у любви (или подобия её) есть посторонние свидетели, есть посредники, которых привлекает в твоих отношения с кем-то только пустое любопытство. Мама Ары выразила неудовольствие по поводу того, что мы с Арой были в «Холле»! А ведь это её дочь каждый раз тянула меня туда?! Вся беда в том, что мамы слишком мало знают своих дочерей, идеализируют их, возносят до небес вместо того, чтобы трезво посмотреть на всё то, чем в действительности занимаются их «милые создания». Я не хочу говорить ничего плохого об Аре, но многое в её рассказах меня настораживает, например, её работа в каких-то дипломатических учреждениях в Берлине, Вене. Посольства, миссии, консульства, представительства – скажи пожалуйста! Приёмы, пеньюары, вечерние платья... Странно, что после этого ей мог понравиться скромный, строгий вид моей чёрной шинели?! Женщина, повидавшая так много в своей жизни, и юноша, незрелая личность, так мало знающая и ещё меньше видевшая - такие контрасты! Впрочем, что думать об этом.  Нужно ещё раз увидеть её, поговорить...

(Мама немедленно отреагировала на моё  сообщение об очередном увлечении  в одном из писем, написав мне:

«Твоё знакомство с девицей из посольства ничего хорошего, как мне кажется, не предвещает. Это щекочет самолюбие, может быть, но путного тут ничего не жди. Гораздо сильнее будет боль разочарования, обиды и пр. Цель вмешательства в ваши отношения её мамаши мне совершенно непонятна. Будь тебе на пяток лет побольше, тогда беспокойство мамаши о судьбе дочери было бы понятно. А так – ты мальчишка, чего от тебя ждать? На что рассчитывать? Потакать капризам дочери? По-видимому, дочь - взбалмошная, избалованная и совершенно пустая девица».)

 

30/ХI-53г.

Витя Славин был в филармонии на симфоническом концерте. Дирижировал Натан Рахлин. Говорит, что была хорошая программа. А тут сидишь «без берега» и только мечтаешь о концертах, театрах! Сегодня - тренировка, кино, потом попробую позаниматься, а вечером, наверное, пойду в клуб на тематический вечер слушать... «Песни народов СССР».

(С Витей Славиным, харьковчанином, способным, толковым, глубоко вникающим в суть читаемых нам специальных дисциплин курсантом, мы в годы совместной учёбы в Дзержинке не были особенно дружны - у него была своя компания. В 1979 году во время моей стажировки в одном из соединений кораблей Балтийского флота, где я проводил научные исследования, которые позднее легли в основу моей диссертации, мы встретились в Калининграде. Он преподавал в Калининградском высшем военно-морском училище. Это была очень тёплая встреча, оставившая приятные воспоминания. Он собирался демобилизоваться, т.к. не видел перспектив в дальнейшей службе: будучи капитаном 2-го ранга, прекрасным   преподавателем (я сужу об этом по учебникам, которые он написал в то время), не был назначен на должность старшего преподавателя кафедры. Думаю, что свою роль сыграла, как и в карьере моего друга Мирона Нусимовича, пресловутая «5-я графа». Витя и его жена Дина, умная, красивая, замечательная женщина (к несчастью, рано ушедшая из жизни), познакомили меня со своими друзьями. В их компании я очень хорошо себя  чувствовал.

После смерти жены Витя Славин так больше и не женился. Он писал, по-моему, неплохие  стихи. Вот два  из них:    

 

На 30 –летие выпуска

В день юбилея вспомни хоть на миг

Ты юность нашу – без чинов и 6ез пробоин.

Ведь суть не в том, чего достиг,

Ведь главное – чего достоин.

                          Заботы наших юных дней...

                          Ночь коротка, не хочется прощаться,

                          Не тот билет иль денег нет –

                          Всё нипочём, ведь нам по восемнадцать!

Наряды, койки, палаши,

Зачёты, бирки ( что ночами снятся).

Вернуть бы всё. Ну, пусть не всё,

Хотя б чуть–чуть и те же восемнадцать!

                          Считать не будем ордена,

                          Машины, дачи, позументы.

                          Ведь это, братцы, ерунда,

                          Как говорится, лишь моменты.

Кто сед, кто дед, кого-то нет...

Попробуй с этим не считаться.

Ведь тридцать лет  - не десять  лет,

Но мы поборемся, хоть нам не восемнадцать.

                          И если снова позовёт труба,

                          Наполнит парус свежий ветер,

                          Даёшь команду: «На абордаж!»

                          Ещё не вечер, ещё не вечер.

Что наша жизнь? Для Леты - просто миг.

Не суетись и будь спокоен.

Ведь суть не в том, чего достиг,

Ведь главное – чего достоин.

Запомни заповедь мою:

«Живи и жизни будь достоин».

 

***

Снова бабье лето за окном,

Только спишь ты непробудным сном.

Жёлтых листьев шорох, тишина.

Я живу один, и ты одна.

Узнаю у внучки я твои черты,

Может, их узнала бы и ты,

Только спишь ты непробудным сном.

Золотое бабье лето за окном...

 

3.10.2000 г.  (Дину похоронили 3 октября 1987 года).

 

Через несколько лет после  написания этих пронзительных строк Витя Славин ушёл из жизни... Светлая ему память...

 

                   ***

Из записей в дневнике

4/ХII-53 г.

Вёл концерт нашей курсантской самодеятельности в Академии наук. Вёл паршиво – сбивался.

 

5ХII-53г.

Был вечер у нас в клубе. Провалился. Даже сейчас краснею, когда вспоминаю об этом. Не умею я вести программу. Волнуюсь, забываю имена исполнителей. Когда читал стихи - забывал слова. Чтобы как-то выкрутиться, придумывал чёрти что. Нет, всё-таки не создан я для сцены, это факт. Нечего строить иллюзии.

 

7/ХII-53г.

Совсем расклеился. Взять себя в руки! Сколько паршивых мыслей! Или это продолжительное «сидение без берега» вызывает их? Кажется, закончил расчёт редуктора. Продолжаю читать Игнатьева «50 лет в строю». Очень хороший обзор событий в России предреволюционного периода, о которых я так  мало знал раньше и потому очень смутно себе представлял это время. Мало Игнатьев пишет о своей личной жизни, хотя при описании тех или иных событий некоторые детали её просматриваются. Пишет хорошо, но не всё меня удовлетворяет – чего-то он не договаривает (или не дописывает?).

(А ведь интуитивно эту недоговорённость я чувствовал верно. Много лет спустя мне попалась статья о семье графов  Игнатьевых, которая сразу же после революции 1917 года эмигрировала в Париж и там бедствовала. В ней рассказывалось о братьях Игнатьевых - старшем из них, который в эмиграции сохранил свою честь и достоинство, и о младшем, авторе книги «50 лет в строю», который перешёл на службу к большевикам, был обласкан новой властью, чего никогда не простил ему его старший брат.

У мамы по поводу книги Игнатьева «50 лет в строю» было более восторженное мнение. В одном из писем она мне писала:

«50 лет в строю» Игнатьева я читала и очень люблю эту вещь. Всё искренно, правдиво, увлекательно и хорошо написано. И вырастает из книги (хоть и написанной с большой скромностью) облик настоящего русского человека, полного внутреннего благородства, умного, доброго, независимо от того, офицер ли он старой армии или новой, граф ли он или простой смертный. Там мне запомнилось одно выражение, ставшее афоризмом: «Вежливость украшает и облегчает человеческие взаимоотношения».)

 

Из писем матери сыну

8/ХII-53г.

Посмотрю что-нибудь для твоей декламации. Сейчас это труднее, т.к. я не получаю «Литературки». Пороюсь в журналах, может быть, что-то найду подходящее. А почему бы тебе не почитать Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Маяковского, Симонова? И с чего ты взял, что я не люблю это дело – дело поисков и советов? Наоборот. Только среди современных стихов всё же не так много хороших, и найти что-то подходящее довольно трудно. Или вот, например, Твардовский, его «Василий Тёркин», - это же вечно интересная тема, живая, полная юмора. Конечно же, не всю поэму взять, а отрывки. Но это надо обладать ещё и даром комика. А у тебя, по–моему, его не слишком много. А вообще эту вещь не всякий прочтёт удачно. Очень рада, что ты завёл сберкнижку. Только это тогда имеет смысл, когда на ней будут лежать не 10 рублей, чтоб книжка не пропала, а систематически будут вноситься хоть небольшие суммы. Ты себе и рубашку сможешь купить, и собирать на пальто, на шляпу, на фотоаппарат, на отпуск, да мало ли на что. Ведь я же не смогу переслать тебе крупную сумму сразу. А постепенно  собрать можно...

(Насколько я помню, так на этой сберкнижке и осталось лежать только десять рублей, пока я её не аннулировал. У меня никогда ничего не получалось с затеей собрать деньги с помощью сберкнижки. Помню, ещё один эксперимент уже после возвращения с Дальнего Востока в Киев. Тоже завёл сберкнижку, положил на неё один(!) рубль. Через лет 10 меня стали разыскивать работники сберкассы, чтобы убедиться, что ещё существует такой клиент, на счету у которого без движения лежит  «огромный капитал» - один рубль. «Настоящая» сберкнижка у меня появилась только после увольнения с военно-морской службы в 1985 году, когда я стал получать военную пенсию...)

Какие брюки ты шьёшь? Если форменные, то ведь вам выдают прекрасные брюки. Или выдали сукно? Если штатские, то в них у тебя пока, по-моему, никакой надобности нет.

Милушка Шапошникова вышла замуж. Её муж Володя Гордеев – актёр того же театра, где играет Милушка. Имма Дмитриевна знает его и пишет о нём много хорошего. Дай–то бог, чтоб Милка была счастлива. В 32 года создавать семью для женщины уже немного и поздновато, но лучше  поздно, чем никогда. Он одного  с ней возраста, очень интересной и приятной внешности, хорошо воспитан, мягок, внимателен. Так  что у нас появился  новый родственник.

(Людмила Викторовна Шапошникова - актриса московского театра им.Моссовета, мамина двоюродная сестра, впоследствии Народная артистка СССР. В последние годы перед её уходом из жизни мы с ней стали особенно близки. Талантливая актриса, прекрасной души человек. Память о ней навсегда в моём сердце… Володя Гордеев, с которым Милушка прожила долгую счастливую жизнь, написал  удивительную книгу воспоминаний о ней, издал её и... вскоре ушёл из жизни... Прекрасный человек... Светлая ему  память...)

Бабушка всё жалуется, что ты ей не пишешь, всё ждала, что ты ей расскажешь, как праздники провёл. В Гаграх 28 ноября выпал снег по щиколотку. Небывалый случай в истории Гагр – снег в ноябре! А у нас с 1 декабря по сегодня (т.е. 7-е декабря) стояли чудесные тёплые, солнечные дни. Голубое небо, солнце и температура  8-10 градусов тепла. В декабре для Киева это невиданное и неслыханное дело. Обычно либо снег и мороз, либо солнце, мороз, а чаще всего – туман, слякоть, промозглая сырость – в общем, невообразимая гадость. А тут прямо-таки южная зима: снегу и в помине нет, тепло и солнце. Но сегодня всё вошло в норму - солнце, но мороз. Наверное, в этом году зима будет малоснежная. Подкупили ещё ёлочных игрушек. Скоро ёлка, Новый год. Всегда ждёшь его с радостью, хотя каждый год уходящий уносит с собой частицы жизни. Машенька занимается музыкой. Мне ещё одна нагрузка – водить её на занятия и дома разучивать уроки. Занимается она в музстудии. Туда ходит охотно, а вот дома делает уроки далеко не охотно. Но успехи есть. Где ты думаешь встречать Новый год?

 

10/ХII-53г.

Ну уж это ты «загибаешь», дорогой сынок, что я в месяц 2-3 письма шлю. После твоего отъезда я действительно писала редко, но ведь дело было перед праздниками. А потом я стала писать часто. И телеграмму дала тогда, когда на 3-4 моих письма не было ответа. И именно потому, что ты не выходишь в город, я и думала о твоей болезни, т.к., казалось бы, больше времени для писем, для мыслей, для сосредоточенности. Ведь иногда стремительный бег жизни мешает оглянуться, задуматься, оценить. Некоторая созерцательность всё же необходима для накопления внутренних ценностей. Или ты за «бег вперёд, не переводя дыхания»?

Читаю книгу «Слава» (о китобойной флотилии, я очень люблю книги этого плана). Думаю пойти завтра на фильм «Потерянные мелодии». А 19 декабря очень хочется попасть на танцевальный ансамбль Моисеева. Сегодня иду к приятельнице слушать концерт Шпиллер - будут передавать по телевизору. По-видимому, репертуар у неё будет тот же, который ты слушал на её концерте в Ленинграде.

Тебе из стихов я найти ничего не могу. В воскресенье могу пойти в библиотеку и порыться там в журналах. Но будет, наверное, уже поздно. А то, что ты один раз забыл слова и поэтому не хочешь заниматься декламацией, то это глупости. Мало ли чего не бывает! А выступать с декламацией, читать стихи со сцены – это большое удовольствие. И развивает ораторские способности, прививает навыки не теряться перед большой аудиторией, вырабатывает уверенность, тренирует память. Забрасывать чтение  не нужно.

Недавно я такую очаровательную девочку-девушку видела в трамвае, что мысленно пожелала, чтоб вот такая у меня была невестка. Вначале я видела её только в спину. В синем пальто свободного покроя (как у меня) и очень хорошего качества (из скромности не добавляю «как у меня»), в синем велюровом беретике (к сожалению, не «как у меня», до сих пор не могу достать ни шляпы, ни колпака из синего велюра), с каким-то  забавным хохолком из перьев наверху. Из-под беретика выбивались чёрные, как  смоль, вьющиеся  (не перманент!) волосы, по-видимому, коротко остриженные. И весь её вид - статный, стройный - привлекал внимание. Очень хотелось посмотреть на мордочку и боялась, что будет разочарование. Когда же посмотрела  на её прелестное лицо, то не могла отвести взгляд. Мало того, что оно очаровательное, юное (лет 18, не больше), но в нём замечательно сочетание детской наивности, доверчивости, чистоты с умом, гордостью и непринуждённостью взрослой девушки. Все эти куклы, даже красивые, не стоят мизинца этой чудесной девушки, т.к. безусловно внутреннее её содержание не уступает внешнему. Я страшно пожалела, что тебя нет рядом. Мне бы хотелось знать твоё мнение о ней.

Декабрь опять стал декабрём, всё стало на свои места: сегодня уже туман, слякоть, промозглая сырость. К вечеру стала гололедица. Появляются уже ёлочки...

P.S. Напиши, как у вас в новом кубрике, тепло ли? (на 4-ом курсе нас переселили в новый кубрик в том же спальном корпусе).

 

Из записей в дневнике

10/ХII-53г.

Вёл концерт на заводе им. Сталина. Вроде прилично, не сбивался.

(Вспомнил, что в концерте принимал участие курсант Баграмов, у которого был прекрасный голос. Ему через некоторое время порекомендовали поступить в консерваторию, и он ушёл из училища. Хорошо помню нашу бессменную аккомпаниаторшу и руководителя кружка сольного пения Р.К.Гальперн, весьма колоритную фигуру с большим носом. Во время аккомпанирования она так бурно входила в образ исполняемого вокалистом произведения, что в зале переставали слушать солиста и смотрели только на неё).

 

Из писем сына маме

14/ХII-53г.

Я Ирине отдал часть долга: брал взаймы, чтобы сшить себе брюки. Пошил себе брюки из офицерского сукна, тонкого, лёгкого, такие нам не выдают. Нам выдают отвратительные готовые брюки, которые, даже перешивая, никак не удаётся подогнать по фигуре. Они сидят плохо, поэтому и пришлось сшить себе нормальные брюки. Очень доволен. Стоят 320 рублей.

(Как я уже писал, «нормальные брюки» являлись грубым нарушением уставной формы одежды. Становиться в них в строй на увольнение было опасно – можно было лишиться увольнения, а то и получить более серьёзное наказание. Поэтому «счастливые» обладатели таких брюк  в чемоданчике выносили их в город, там в каком –нибудь парадном подъезде переодевались и щеголяли в них в увольнении. К концу увольнения где-нибудь совершалась процедура обратного переодевания, чтобы для доклада о возвращении из увольнения дежурному по факультету предстать перед ним в уставном виде. У меня были постоянные проблемы из-за «неуставной» причёски, неформенной тельняшки, неформенных брюк, неформенной бескозырки и пр., и пр. Что поделаешь, курсантская мода и своеобразный шик требовали жертв, но, я думаю, таким образом мы выражали своего рода подсознательный протест жёсткому подавлению личности и индивидуальности в «Системе», в которой мы жили).

У нас большие перемены. Стало очень трудно. Ты даже представить себе не можешь, в каких жёстких условиях будет теперь протекать наша служба, жизнь. Говорят, что так надо. Что поделаешь, придётся еще «немного» потерпеть: до выпуска - два с половиной года.

(Сменилось руководство военно-морскими учебными заведениями. Начальником ВМУЗов стал вице-адмирал Кучеров. В училищах началось жестокое наведение «порядка» - т.н. «кучеровщина». Курсанты за нарушения уставного порядка и дисциплины, употребление спиртных напитков и пр. стали нещадно изгоняться из военно-морских училищ и списываться на флот. При этом срок службы в училище не засчитывался в срок действительной военной службы, и они лишались права повторного зачисления в училище. Ломались судьбы молодых людей, росло число недоучившихся, выброшенных за борт нормального хода жизни, участились случаи самоубийств и попыток  самоубийства. Процедура таких изгонов была отвратительна. Каждую субботу перед строем курсантов, готовящихся к увольнению в город, по команде: «Курсант такой-то, выйти из строя!» очередная «жертва» (или «жертвы») выходила из строя. Зачитывался приказ об отчислении курсанта, в котором перечислялись «грехи» списываемого курсанта и после этого подавалась новая команда: «Матрос такой-то, во флотский экипаж шагом марш!». Таким образом нам преподавали «наглядный урок», к чему могут привести нарушения воинской дисциплины.  К концу 4-го курса очередной такой жертвой «кучеревщины» мог стать и я, но об этом позднее).

 

21/ХII-53г.

Ну чего ты разволновалась, мама моя?! Ну не пишу я бабушке, никому не пишу, плохо делаю, по-свински поступаю, знаю, но зачем же ругать меня?! 16 декабря кончились мои «30 суток без берега», а 17 декабря вновь «схватил» 15 суток без берега. Так я ни разу в город и не уволюсь. За что? Тут уже сам виноват. Дело в том, что у меня в городе на прошлой неделе были очень серьёзные соревнования. Вышел в финал, занял первое место (теперь мне осталась только одна победа до получения первого разряда). Но перед последним туром соревнований случилось то, за что больше всего у нас бьют: по дороге в спортивный клуб Дома офицеров, где проходили соревнования, я задумался, не поприветствовал одного «товарища офицера» (не отдал ему честь). Он меня «прихватил», доложил  в военную комендатуру, «машина» доклада пронеслась по кабинетам начальников. В результате - 15 суток «без берега» и, что самое ужасное, вычёркивание из списков сборной команды училища, запрещение посещать секцию фехтования, общественное порицание – как у нас принято, ещё и «проработка» по комсомольской линии. Как случилось, что я его не поприветствовал? Ленинградский декабрьский вечер. Туман. «Мряка». Пустынная улица. Иду с чемоданчиком в левой руке. Рука замёрзла (пальцы в кожаной перчатке затекли), переложил чемодан в правую руку. Навстречу движется тёмная фигура. За два шага до неё угадываю, что это офицер, делаю движение, чтобы переложить чемодан в другую руку, но ручка чемодана узкая, рука не лезет, по всем правилам отдаю честь поворотом головы, но уже поздно, к тому же левая-то рука свободна?! Словом, «что такое не везёт и как с ним бороться». Встреча Нового года летит к чертям, снова ни малейшей возможности попасть в театр, купленные заранее билеты на радостях близкого окончания «срока» - к чертям. «Дон Кихот» как-нибудь пройдёт без меня, «Борис Годунов», «Аида», «Семь красавиц» - тоже. Ну как в этой ситуации я могу кому-то писать, даже бабушке ?! Тебе писать тоже не могу, ибо скулить не хочется, а не скулить – не могу, ибо нет-нет да вырвется проклятая тоскливая мыслишка  об одиночестве, о полном отсутствии духовной пищи (правда, остались книги, но книги читать зазорно, когда столько накопилось разных «учебных» дел: «зовёт» курсовой проект, «висят тысячи» по английскому языку и пр., и пр.). А тут, как на грех, чуть-чуть нам улыбнулось счастье: курсантов 4-го курса разрешили увольнять по средам, т.е. появляется ещё одна возможность среди недели вечером сходить хотя бы в кино, больше ничего не успеть сделать за это время - увольняют всего на 3 с половиной часа,  уже в 22.30 мы дожны стоять в строю на вечерней поверке и, услышав свою фамилию,  бодрым голосом отвечать « Я!».

(Как я раньше уже говорил, в командных военно-морских училищах, где срок обучения был 4 года, 4-й курс считался выпускным, поэтому это нововведение было связано с предоставлением выпускникам этих училищ возможности дополнительного увольнения на фоне ужесточения дисциплины в целях наведения порядка во ВМУЗах, а потому  и нам кое-что перепало. Уже в 60-е годы для курсантов выпускных курсов ввели довольно существенные послабления в вопросах увольнения, бытовых условий и пр.: разрешили бывать в городе по вечерам после самостоятельных занятий почти все дни недели, жить по 2-4 человека в комнатах гостиничного типа, даже снимать квартиры в городе и др. Мы же все шесть лет находились на жёстком казарменном положении).

Пока я лишён всякого увольнения в город. Сколько я уже сочувственных слов услышал от ребят, сколько советов «не брать в голову» свои проблемы, не принимать всё это близко к сердцу и т.д! А вообще ничего - по инерции так и продолжаю не увольняться. Тебе же писать обо всём этом не хотелось, но потом подумал, что врать полмесяца о моих мнимых увольнениях, придумывать какие-нибудь приятные события просто не смог бы. Только ты за меня не переживай. Право же, всё не так уж и плохо, ибо приближается факультетский вечер, надо готовиться, да и заниматься надо. А потом 15 суток – это же не 30 суток, а Новый год... Ну что поделаешь, уже дважды за время обучения в училище мне не удавалось его нормально встретить, могу и в третий раз.     

Бабушка постоянно меня спрашивает о положении дел в семье тёти Тамары, интересуется, когда будет развод, выпытывая у меня всякие подробности. Не знаю, что ей отвечать. Я у них недавно был. Всё у них с Н.Я. по-прежнему плохо. Писать об этом бабушке – только расстраивать её. Ирина учится в институте. Сессия у неё в январе. Тётя Тамара работает, всё по-старому. Н.Я. на Халтурина только ночует. С Ириной почти не разговаривает. Тётя Тамара говорит, что он, конечно, имеет юридическое право не платить Ирине, т.к. ей уже 19 лет, но мать-то свою он должен содержать?! Что же я напишу бабушке?.

Смотрел у нас в клубе фильм «Пекарь императора». Примитивно, для детей. Видел фильм о «Тарапуньке и Штепселе». Ничего особенного. С удовольствием посмотрел на виды летнего Киева (сколько лет я уже не был в Киеве летом!).

Иринке остался должен ещё 150 рублей. Думаю с январской получки с ней рассчитаться. Теперь у неё нельзя просить деньги в займы: у них и так очень тяжёлое положение, а тут ещё я со своими вечными финансовыми проблемами.

P.S. Только что узнал о приятной новости: меня в какой-то степени реабилитировали, заменив «15 суток без берега» на «две очереди неувольнения», а поскольку я уже этот срок отбыл, то теперь смогу увольняться  нормально. Надолго ли?

 

28/ХII-53г.

В субботу слушал оперу «Царская невеста». Вчера смотрел балет «Дон Кихот». Эх, если бы имел возможность – каждое увольнение в театр бы ходил! Римский - Корсаков  позволил  мне почувствовать прелесть действительно русской, нашей национальной  музыки, понять её прелесть и отличие от любой другой музыки. Почему-то именно «Царская...» раскрыла мне глаза на это. Читаю дивную вещь – «Эрмитаж» Варшавского. Читаешь - а перед глазами встают почти все картины, галереи, залы Эрмитажа, историю которых так художественно и увлекательно рассказывает автор. Балет «Дон Кихот»... Его музыка без танцев была бы менее  выразительна, а с  танцами (ах, какие танцы!), с Брегвадзе, Балабиной (одно их появление вызывало бурю аплодисментов) – балет произвёл колоссальное впечатление. Я вообще неравнодушен к темпераментным, зажигательным танцам, а тут был захвачен, унесён в Испанию – страну страстей, жгучих красавиц, кастаньет, фламенко. Помню, второй акт «Кармен» произвёл на меня точно такое же впечатление. У меня возник спор с одним пареньком о роли дирижёра, вернее, о том, нужно ли для того, чтобы понять достоинства дирижёра, во время слушания музыки наблюдать за его движениями.  Я утверждал, что искусство дирижёра прежде всего выражается в музыке (здесь наши точки зрения совпадали), но чтобы по-настоящему оценить его, нужно наблюдать ещё и за руками, телодвижениями дирижёра. Читаю Юрьева «Записки». Получаю удовольствие.

Новый год мне предложили встретить в компании ребят из другого класса  (я так неожиданно узнал, что буду иметь возможность уволиться в новогоднюю ночь, что очутился «на бобах», т.к свои ребята, с которыми мы обычно собираемся, уже разбрелись по компаниям). Конечно, это тоже «свои ребята», но всё-таки из другого класса. Впрочем, лучше всё равно уже ничего не придумаешь

У нас потеплело. Снег рыхлый. Мечтал приобрести коньки, но теперь уже, видно, не придётся. Всё, заканчиваю. Некогда... В среду контрольная, надо готовиться...

 Сквер у памятника Екатерине II-й. Ленинград. Декабрь 1953 года.

 

 

Январь – март 1954 года

Из письма сына маме

3/I-54г.

Конечно же тебя интересует, как я встретил Новый год. Встретил с ребятами, но без своей девушки. Очевидно, опять целый год буду один. Уволен был до 10 утра – заступал в наряд.  Время прошло быстро, весело не было, пьян не был. Вот, пожалуй, и всё. А как ты встретила Новый год? Дома? Я хотел позвонить тебе, даже денег раздобыл, но потом подумал, что тебя, возможно, пригласили куда-нибудь, дома никого нет.

9 января - наш вечер. Есть одна вещь, довольно слабая в  художественном отношении, но зато выигрывающая своей «морской тематикой». Вот на ней-то я и остановился. Читаю Ромена Роллана. Только начал. Это целый том его избранных произведений.

У Ирины завтра (а вернее - уже сегодня) зачёт, потом экзамены. У меня всё это начнётся только через месяц, поэтому январь будет для меня очень напряжённым. Как всегда, нужно подтягивать и вытягивать «хвосты». Нужно сдать и курсовой проект, а я ещё не начинал чертить, и это меня угнетает.

Я тебе как-то писал, что до первого разряда по фехтованию мне осталось одержать только одну победу, но вот когда я её одержу – вопрос. После случая в городе, о котором я рассказывал, мне официально запретили тренироваться, а самое главное – увольняться в город на соревнования. Может, позднее как-то всё образуется?

Получил поздравления с Новым годом от тебя, Галинки (!) и дяди Вини. А я себя перестраховал – послал поздравительные телеграммы ещё дедушке и бабушке, хотя сижу на страшной «мели», а каждая телеграмма – «кредитный билет». Ну да ничего, не в этом дело. Было бы им приятно.

 

Из письма матери сыну

6/I-54г.

Как твои фехтовальные успехи? Ты говорил, что тебе нужна одна победа, чтоб получить первый разряд. Получил ли ты его? Получаю я опять «Литературку» и  «Советскую культуру», так что смогу выбрать что-нибудь подходящее для тебя. Очень сердечное, тёплое новогоднее стихотворение у Д. Гулиа.

Нас всех потрясло до глубины души сообщение о Кремлёвской елке для детей и юношества. До чего это прекрасно! Как это нужно и важно. Молодец Маленков, молодец!

Книгу «Дипломат» я не дочитала: некогда было перед Новым годом, а том солидный. У меня уже забрали эту вещь, но ничего, достану в нашей библиотеке. Но её, эту прекрасную книгу, очень увлекательную и истинно художественную, нельзя сравнивать с «Заговорщиками», которую я читаю, когда у меня нет другой. В «Заговорщиках» - газетный язык, почти сплошные документальные данные. Ты так и не прочёл статью Эренбурга в 10-м номере «Знамени»? Юрьева я читала, как и большинство мемуаров других крупных артистов. Очень интересная книга, очень. Тем более, что я его видела на сцене.

 

Из записей в дневнике

11/I-54г.

Новое знакомство. Света... Чувствуется, что многое испытала, несмотря на свои 19 лет. Далеко не идеал, но весёлая. Назвать её красивой нельзя, но по мере того, как больше узнаешь её, вызывает приятные чувства. Немного наивная, даже глупенькая, но это какая-то милая глупость. Думаю, что она меня разорит, т.к. твёрдо убеждена, что за всё платит юноша. Любит стихи. Пишет их, ведёт дневник. Зашли в кафе-мороженое на Невском. Неплохо посидели. Надо будет опять у Ирины попросить денег взаймы.

 

13/I-54г. 5.45 утра

Только что кончил в карандаше 1-й лист курсового проекта. Вторую ночь приходится «вгрызаться» в этот лист. Не знаю, надолго ли меня хватит, но пока ничего, держусь. Если бы сегодня удалось обвести его тушью, больше ничего не хочу. Успеть бы к увольнению! На этой неделе к субботе нужно рассчитаться с проектом. Ничего не читаю. После посещения филармонии решил просмотреть музыкальный словарь – некоторые музыкальные термины мне непонятны. Сейчас в голове после бессонной ночи какой-то шум. Чувствую, что на политэкономии (первая пара) упаду, не выдержу. Ну всё, надо итти. Уже встали старшины.

(Старшинский состав – младшие командиры - вставали за полчаса до официального подъёма. Они должны были одеться, заправить свои койки и быть готовыми по подъёму следить за своими подчинёнными, чтобы они не залёживались в койках, вставали и не опаздывали на построение на физзарядку. На всю жизнь запомнил зверское выражение лица моего  командира отделения на 1-ом курсе, который, вцепившись в спинку моей койки, тряс её каждое утро, не давая мне ещё хоть минутку понежиться в тёплой постели. Будучи на 4-ом курсе старшиной класса и одновременно командиром отделения в своём классе, я под это официальное разрешение на ранний подъём потихоньку вставал ночью, пробирался в учебный класс и чертил  или выполнял ещё какие-нибудь учебные задания, чтобы не тратить на это время увольнения – времени всегда катастрофически не хватало).

 

Из письма сына к маме

13/I-54г.

В субботу, 9-го января,  был смотр факультетской художественной самодеятельности. Читал «Балладу о матросской матери» Флёрова. Здорово волновался, но говорят, что читал хорошо. Если раньше мне говорили: «Спокойно. Твой провал публика встретила тепло», то теперь могли сказать: «Спокойно. Твоё выступление было встречено тепло». Нет, действительно хорошо читал – значит, «зацепил» зал, донёс то, что хотел сказать этой вещью, а это самое главное. Илья Майзель сегодня опять меня хвалил. Когда готовил эту вещь, то она особенно не нравилась: слаба в художественном отношении. Но её содержание, а также теплота, искренность, с которой она написана, способствовали моему успеху. Прочти её. Она опубликована в небольшом сборнике стихов этого поэта. По-моему он – самородок, пишет «по велению души своей». Иногда заметно в его стихах обычное дилетантское «рифмачество», но флотская тематика ему удаётся.  Жаль, что нельзя было что-нибудь ещё прочесть: на смотре можно читать только то, что включено в программу. Вызывали. Ждали чего-нибудь ещё. Я бы  и сам рад был ещё почитать, но нельзя. Просто откланялся. Теперь впереди общеучилищный смотр, а потом в марте смотр вмузовской самодеятельности, но рано говорить о возможности попасть на этот смотр. Эх, мне бы вещь посильнее, «политературнее» - вот тогда бы можно было развернуться, но пока ничего подобного найти не могу. Спасибо, что ты не забыла о моей просьбе и прислала несколько стихотворений, опубликованных в «Литературке». Но, во-первых, мы здесь тоже стараемся регулярно читать (или просматривать) эту газету, а во-вторых – одно слово «перевод» заставляет меня иначе относиться к напечатанному стихотворению. Знаю, что частенько, стараясь сохранить основную идею стихотворения, его смысл, содержание, переводчик занимается «рифмачеством», что не может не сказаться на форме стиха, его качестве, что для меня очень важно как для чтеца. Хотя, конечно, есть изумительные переводы, очень близкие по духу автору оригинала.

Вчера была среда. У нас было увольнение. Те три часа, которые наконец-таки стали нам давать среди недели, стараешься использовать как можно интересней, чтобы хоть как-то «разрядиться».

(Здесь просматривается обычный для нашей «социалистической эпохи» термин, отражающий «распределительную» её сущность,  – «давать», а значит зависеть от тех, кто может дать или не дать, а если и дать, то ограничить, урезать или несвоевременно дать).

Был в воскресенье, 10-го января, на концерте симфонической музыки в Большом зале филармонии. Программа концерта была составлена целиком из произведений Грига. Великолепно дирижировал Янсонс. Высокого роста, горящие глаза, высокий умный лоб, ниспадающие пряди волос, длинные белые пальцы, тонкие руки с их пластичными движениями во время дирижирования! Удивительная страстность в музыке... Когда он дирижирует, то глядя на его лицо, можно читать музыку, даже не слушая оркестр. Исполняли произведения Грига. «Шествие гномов» - мне хорошо известно. Оно в очередной раз меня взволновало. Сюита №1 к драме Ибсена «Пер Гюнт» тоже понравилась. К сожалению, об этой драме имел очень смутное представление Другие вещи воспринимались трудно, а кое-что я не понял («Симфонические танцы» по мотивам  норвежских танцев). Концерт для фортепиано с оркестром. Adagio. Adante de moderato. Allegro. Гринберг – замечательная пианистка с удивительной техникой. На ней - оригинальное бархатное платье пурпурного цвета, немного сгорбленная, но руки, какие руки!!! Удивительно, что в этой немолодой женщине с такой маловыразительной внешностью  столько обаяния, когда она играет. Игра её покоряет. Невольно сравнивал с Гилельсом. Музыка действовала по-разному. Один раз почувствовал знакомые холодок и «беганье мурашек» на  спине – у меня это признак глубокого волнения, вызываемого музыкой. Но не всё волновало. Иногда не понимал, в чём сила исполняемого музыкального произведения, почему такие овации устраивал зал.

В кино не был целую вечность. Ничего из новых кинокартин не смотрел. В среду одна знакомая пригласила меня в театр Эстрады на концерт. Нет, это не для меня. Почему-то я не люблю циркачество и халтуру на сцене. Как-то не укладываются у меня в голове понятия  «театр» и «оригинальные жанры» с их всякого рода «пластическими» и «классическими» этюдами. Конферанс был иногда остроумный, но номера эстрадного концерта часто вызывали у меня нечто похожее на отвращение, хотя, возможно, в другом месте, в цирке, например, техника и оригинальность их исполнения произвели бы другое впечатление.

Я тебе уже как-то говорил, что ты можешь заказать со мной разговор на междугородней телефонной станции. Мне придёт уведомление, что, например, в субботу  такого-то числа в 7 часов вечера меня вызывают на улицу Герцена на телефонный междугородный пункт (это рядом с училищем). Многим нашим ребятам заранее приходят такие уведомления, и они ходят разговаривать. Ты точно разузнай и закажи разговор. Конечно, можно и к тёте Тамаре меня пригласить для переговоров, но это менее удобно.

 

Из письма матери сыну

15/I-54г.

Итак, праздники уже кончились. Сегодня разобрали свою ёлку. И сразу стало пусто в комнате. Морозы стоят  настоящие  «крещенские», как им и полагается в это время:

20-21-градусные, крепкие, но и легко переносимые, т.к. нет ветра. В парках – сказочная, волшебная  красота, такие лохматые все в белом инее стоят деревья,  а под ними - алмазные россыпи снега.

Была я на художественной выставке. Наконец-то. Оказывается, она у нас уже больше месяца, а я-то и не знала. Смотрела картины с удовольствием. Очень милая картина «Опять двойка», понравилась картина «На рассвете». Много удачных полотен, но - странное дело... На другой день в памяти всплыли ярким пятном индийские зарисовки Климашина и чудесный портрет женщины, написанный в несколько стилизованном виде. Да, пожалуй, ещё портрет Гоголевой и натюрморт  (птицы и женщина в красной кофте ощипывает их, похожа на картины старых мастеров голландской школы). А остальные картины как-то потускнели, стёрлись из памяти. Я думаю, это главным образом из-за плохого колорита и низкого качества наших красок (или неумения ими пользоваться, не знаю?). Но если сравнить оттенки, тона прежних мастеров и нынешних, то поражаешься, насколько сочнее, насыщеннее, богаче краски, тона, нюансы у старых мастеров, даже в картинах, написанных в тёмных тонах. (Думаю, всё проще – так называемый «соцреализм», а это, судя по всему, была выставка советских художников и скульпторов, не волновал, не трогал, не давал пищу для последующих раздумий и ассоциаций).

Да, забыла написать, что довольно сильное впечатление производит диорама «Переход через Чёртов мост». Здорово сделано огромное фоновое полотно! В особенности хороши дали, скалы, дымящий туман пропасти. Скульптура, представленная немногими мастерами, производит очень отрадное впечатление. Особенно понравилась голова спортсменки (Манизера  - дерево), бюсты Ули Громовой (мрамор), Пржевальского, Филатова. Хороши и бронзовые группы. Хочу сходить ещё раз.

 

19/I-54г.

Первый раз слышу о Флёрове. Постараюсь достать и прочесть. Ты бываешь часто в филармонии. Как ты мог пропустить концерт Важи Орико – киноактрисы из Бразилии? Отзывы о ней исключительные. Эмиль Гилельс был здесь проездом в Париж. Моя приятельница слушала и видела его. Говорит, что держится он возмутительно – «а la» гений, ни улыбки, ни  простоты. Исполнял он, по её выражению, «фуги – муги» Баха и иже с ним. Такая музыка нужна только  самим музыкантам. Для себя я давно сделала вывод, что я люблю только такую музыку, в которой слышу мелодию. Без неё – это какое-то награмождение звуков, совершенно не трогающие никакие струны в душе, оставляющие её холодной. Я Гилельса и Якова Зака слышала в 1937 году. Тогда они оба держались очень просто, играли изумительно. Шопен, Чайковский и Григ – вот мои любимые композиторы именно в силу необычайной мелодичности, красоты звуков, гармоничности их. Ты как-то писал о том,  стоит ли смотреть на дирижёра, на его манеру «держать» оркестр, хотя и признавал, что главное отличие того или иного дирижёра – это звучание оркестра. Я могу только сказать (в подтверждение правильности твоего взгляда), что, читая отзывы о концертах, дирижёрах того или иного музыкального критика, обязательно наталкиваешься на его суждение о жесте дирижёра, его выразительности. Всегда хвалили за это Рахлина и ругали нашего второго дирижёра Константинова, что он сгибается вдвое, прыгает, жесты у него грубы, не культурны, слишком изломаны, лишены всякой сдержанности, красоты, выразительность их крикливая, вульгарная. А нам, простым смертным, не умеющим тонко разбираться в звучаниях оркестра, жест особенно поможет осмысливать связь дирижёра с оркестрантами. Ты уж постарался «поразить» меня своей музыкальной осведомлённостью, написал целый ряд музыкальных терминов (и allegro, и adagio, и andante и т.д.). Ничего, мы с Машенькой (поневоле и я!) тоже делаем успехи в музыке и уже знаем, какие октавы бывают (малая, большая, контроктава, субконтроктава), что такое dies, бемоль, что такое пианиссимо, стаккато и т.д. Так что вскоре и наши письма будут изобиловать разными «allegretto». Зря ты всё же не посещаешь кино, тем более, что ещё и в среду имеешь 2-3 часа свободных. Такие хорошие картины идут сейчас. А в отношении эстрады ты тоже не прав. Разве там только циркачество? А художественное чтение? А Тарапунька и Штепсель? Ведь это тоже эстрада. Есть много талантливого, остроумного на эстраде. Цирковые номера, всякие гимнасты и т.д. должны оставаться в цирке, я с тобой согласна.

Относительно разговора (телефонного) ты правильно предложил  через междугороднюю. Я думала об этом варианте, но не знала, где находится ваша междугородняя станция, может быть - далеко, и тебе было бы неудобно. Но если это рядом с вами, то  совершенно другое дело.

Опять идёт снег, мороз... Но это лучше, чем оттепель. Зимой не люблю оттепель и сырость.

 

Из записей в дневнике

16/I-54г.

Был в филармонии. Дирижировал Гаук. Огромное впечатление произвело на меня исполнение оркестром «Персидского марша». Биссировали. Повторно исполняли эту же вещь, но... без дирижёра. На следующий день днём в Александринском театре посмотрел инсценировку «Порт-Артур». (Билеты на дневные спектакли стоили дешевле, чем на вечерние, поэтому часто практиковал их посещение). Ожидал большего по сравнению с книгой. Видел фильм «Вернись в Сорренто». Замечательный баритон. С удовольствием слушал его. А вечером попал на концерт Утёсова, который произвёл отвратное впечатление: старые вещи, отсутствие голоса, популярная молдавская песня «Ляна» в его исполнении вообще выглядела убого. Квартет хорош. Дочь Утёсова Эдит не выступала. Световые эффекты удачны. Меня чуть не разорвали его ярые почитатели, когда я заикнулся, что не в восторге от концерта.

 

20/I-54г.

В среду снова был в филармонии. Дирижировал Янсонс. В программе - «Концерт для скрипки с оркестром» Хачатуряна,  «Ивовая ветка» Евлахова. Первый раз видел и слушал Игоря Ойстраха (скрипка). Насколько я могу судить, играл он хорошо. Великолепная техника и высокая культура. Понравилось. Но в дикий восторг не пришёл. Скрипка  - это безусловно самый богатый по выразительности инструмент. Какие удивительные звуки льются  из этой маленькой деревянной «коробочки», как они затрагивают душу! К моему удивлению, встретил на концерте в филармонии нашего доцента Зимина. Поздоровались. (Доцент Зимин Владимир Иванович преподавал нам курс «Электрические машины». Приятный был человек. Помню, как во время защиты мною дипломного проекта, во время перерыва, когда все члены госкомиссии «вышли покурить», он подошёл к моим чертежам и молча исправил на одном из них допущенную ошибку. Дипломный проект я защитил на 5 шаров).

 

23/I-54г.

Был на соревнованиях. Вот что значит не тренироваться целый месяц! Слаб, проиграл, хотя мог довольно легко выйти в финал. Мои товарищи по команде молодцы – выступили прекрасно.  А я... Что ж, этого и следовало ожидать. Немного расстроился. Обязательно буду больше тренироваться.

В воскресенье с утра позанимался в Публичке, потом зашёл к Лесникам. Муза Дмитриевна, как всегда, радушна и гостеприимна. Выручила с деньгами (причём, я даже не просил, она сама догадалась, что я в «цейтноте», и предложила мне немного денег). Пошёл на органный вечер в Капеллу. «Ave Maria» и «Токката» Баха произвели колоссальное впечатление. Но очень много хоралов. Устал от них. Временами утомляли.

 

Из письма сына маме

27/I-54г.

Через неделю начинается сессия. Очень трудные экзамены. Писать буду редко (между прочим, я каждый раз во время сессии предупреждаю тебя, что писать буду редко, а потом всё равно пишу довольно часто). 8 февраля первый экзамен. Немножко на той неделе закапризничало моё горло. Сейчас уже всё нормально.

(Сохранились записи очередного инструктажа старшин классов перед зимней экзаменационной сессией, проведенного в начале февраля 1954 года, на котором я присутствовал. Давались «запретительные указания», характерные для того времени:

1.В период сессии строго выполнять распорядок дня. Увольнение - только в день сдачи экзамена в вечернее время. По воскресеньям после обеда разрешаются  лыжные прогулки для подготовки к сдаче норм ГТО, увольнение  - в группе (не более 3-х курсантов в группе). Для них заказывать «расход» на 12.30  («расход» - несвоевременный приём пищи либо до установленного распорядком дня срока, либо после).

2.На экзамен курсанты должны являться в форме 1-го срока.

3.Индивидуальные консультации преподавателей проводить не в классах, а в специальных факультетских аудиториях; курсантов из класса во время подготовки к экзаменам отпускать только на консультации.

4.На классной доске обязательно должен быть список отсутствующих курсантов с указанием причины отсутствия и места пребывания.

5. Курсантов, сдавших экзамен, из класса не выпускать.

6. Курсантам до 19.00 в читальном зале находиться запрещается).

 

Из писем матери сыну

30/I-54г.

Сегодня жду разговора с тобой. А вдруг ты нездоров и не сможешь притти на междугороднюю телефонную станцию? Что-то долго нет от тебя писем. У нас сумасшедшие морозы.

 

31/I-54г.

У нас сегодня что-то случилось с батареями, вернее, с отоплением – батареи холодные, а мороз 24 градуса. Хорошо ещё, что дядя Андрей раздобыл уголь и затопил печи (хорошо, что они остались после установки парового отопления). В Москве тоже крепкие морозы. Нужна ли тебе ещё готовальня, или ты уже приобрёл её?

 

Из записей в дневнике

1/II-54г.

В субботу 30 января разговаривал с мамой по телефону. Волновался. В 208-й школе был наш концерт. Я читал. Ребята говорят, что неплохо. Было очень тихо во время моего чтения. Вызывали. На следующий день был на выставке финского изобразительного искусства. Не произвела впечатления, за исключением нескольких хороших полотен. Воочию убедился, до какого убожества  и «чёрт знает ещё до чего» может дойти «их искусство» в наше время. Кубизм. Я читал о нём, но никогда не думал, что это так безобразно и отвратительно, смешно и невыразительно. Порой удивляешься, что такие картины пишут взрослые люди. О скульптурных композициях уже и не говорю.

(Такие оценки можно было бы объяснить следствием нашего «зашоренного» воспитания «на соцреализме», но меня сейчас больше поражает категоричность и безапелляционность моих оценок, полное неприятие того, чего сам не понимаешь. Вспоминаю, как примерно 15 лет спустя во Львове, где я повышал свою квалификацию в вопросах военно-технической пропаганды (мне пришлось какое-то время и этим заниматься) при Львовском высшем политическом училище СА и ВМФ, я с группой слушателей «организованно» посещал Львовскую картинную галерею, в которой в то время экспонировалась выставка картин Петрова-Водкина. Девушка – экскурсовод вдохновенно рассказывала нам о картинах этого советского авангардиста 20-х годов, пыталась нам раскрыть тайны его необычных полотен, причём чувствовалось, что они ей самой безумно нравятся. Каждый раз, когда она переходила в новый зал и приглашала группу следовать за ней, сопровождающий нас подполковник, преподаватель училища, закрывал собой проход, стараясь задержать группу, и быстро-быстро бормотал: «Не верьте ей. Всё это неправда. Всё это бездарно, безобразно!»...)

 

Из письма матери сыну

3/II-54г.

А всё же как приятно поговорить по телефону! Будто на минуточку увидела тебя. И так хорошо слышно! Жаль, что это дорогое удовольствие, а звонить тебе ночью - с 12 до 7 утра  - нельзя, хотя в это время  - вполовину дешевле.

Читаю с напряжённым вниманием  всё, касающееся Берлинского совещания. Сожалею, что полностью не печатают речей Даллеса, Идена и Бидо. Заявление Молотова как всегда аргументировано и очень веско. Самим немцам должен нравиться наш проект Мирного договора. Постоянные упоминания в выступлениях  Молотова о Китае (Молотов настаивает на необходимости принятия Китая в ООН) напоминают мне выступления в Сенате Катона: «Ceterum censeo Carfhagen delendat esse» («Карфаген должен быть разрушен»). И, подобно Катону, Молотов добьётся своего. Но сейчас самое главное – Германия. Как ни сильны противоречия, мне кажется, что всё же хоть малую толику положительного результата даст это совещание.

Смотрели мы с Машенькой «Великий воин Албании». Хорошая картина, но утомляет обилие батальных сцен. Никак не посмотрю «По зову судьбы». Везде идёт, а у нас до сих пор ещё не шла эта картина. В феврале у нас открывается Стереокино. Попасть туда, конечно, будет очень трудно.

Когда будешь во время зимнего отпуска в Москве, обязательно навести бабушкину родню. Эх, мне бы в Москву! Я бы уж всех облетала!

(Последующие письма мамы ко мне, написанные до середины сентября 1954 года, к сожалению, не сохранились).

 

Из писем сына маме

7/II-54г.

Сдал первый экзамен. Ребята в паршивом настроении: в целом класс сдал экзамен плохо. В четверг сдаём ещё один. После сдачи экзамена было увольнение, пошёл в театр. Слушал «Иоланту» и смотрел балет «Шехерезада». «Иоланта» взволновала до слёз. Или нервы расшатались, или ещё что-то со мной происходит. Картина с цветами заставила забыть обо всём на свете, отрешиться от всех своих проблем. Ещё раньше был на концерте в филармонии (первая симфония Рахманинова). Удивительная музыка!. Слушал и концерт Казанцевой. Прости. Больше писать не могу.

 

11/II-54г.

Только что сдал ещё один экзамен (по–моему, на 4, хотя результатов ещё не объявляли). Готовился всего два дня (впрочем, как и все), успел только один раз просмотреть весь материал. Но это всё детали. Осталось сдать ещё два экзамена. Наверное, слишком смело было посылать дяде Вине письмо с просьбой взять билеты  в театры. Всё-таки в нашей жизни загадывать вперёд хотя бы на день - уже смелость. Бывает так, что я стою в строю на увольнение, имею билеты в Мариинку на прекрасную вещь, но до последней минуты не знаю, смогу ли её посмотреть  или нет, ибо не уверен, выйду я сегодня в город или нет. Но письмо дяде Вине я всё-таки отправил. В нём я ни словом не обмолвился о том, что собираюсь у них остановиться. Отчасти потому, что хочу, чтобы он сам меня пригласил, отчасти потому, что ещё точно не знаю, где лучше остановиться. Зовут наши ребята-москвичи к себе, но думаю, что это менее удобно.  Холодно…



«...Холодно...». Ленинград.  Ограда Летнего сада.

Февраль 1954 года.

 



Ходим с опущенными «ушами», но это совсем не значит, что носы тоже опущены. («Опущенные уши»-опущенные «наушники» на зимней шапке, причём их тесёмки должны были быть обязательно завязанными). Итак, до отпуска осталось 10 дней и два экзамена. Ну что ж, дождёмся того момента, когда не останется ни одного дня и ни одного экзамена.

P.S.Только что объявили результаты экзаменов. Получил 5.

 

 

Из записи в дневнике

 20/II-54г.

Сдал последний экзамен. Ура! Отпуск!

 

 Из писем сына маме

 22/II-54г.

Очень хочется ещё раз пожелать тебе только одного: быть здоровой  (злые языки добавили бы : «и не иметь долгов», но это злые языки).

«Вновь я посетил знакомый уголок...». Москва, почтамт, уютные столики для «сердечных» писем, за которым я и пишу тебе это письмо. В Москву приехал вчера. Остановился у одних знакомых, которых мне рекомендовали мои московские друзья. Это удобно в  том отношении, что чувствую себя более-менее не связанным никакими родственными путами и обязательствами. Данный вариант с моим размещением меня вполне устраивает, т.к мне предоставлена целая комната, кроме того имею возможность спать сколько хочу, приходить когда угодно (а вот это уж совсем ни к чему! - скажешь ты). Утром могу принять душ. Здесь есть телефон, который помогает мне постоянно поддерживать связь с моими ребятами.

 

 

«...Ура! Отпуск!..».

Февраль 1954 года. Москва

 

Вчера был у дяди Вини. Когда я сказал, что не буду у  них останавливаться, появилась какая-то натянутость в отношениях. Пытался объяснить им, что не хочу их стеснять (у них одна комната, в которой живут 6 человек), - не помогло.  Сама посуди - встают они рано, кому-то нужно на работу, другому в школу, т.е. спать нормально у них я бы не смог. Дядя Виня достал мне билет во МХАТ на «Мёртвые души» (я просил его об этом в своём письме).

Сегодня заходил к дяде Володе и тёте Тане. Тот же радушный приём, что и в прошлом году, предложили остановиться у них. Дядя Володя чувствует себя сносно.

Последний экзамен сдал на 5. Могу немного похвастаться – в классе я единственный человек, который сдал все экзамены на пять. Этим я ничего не хочу сказать, напротив, пусть для некоторых «товарищей», планирующих нашу экзаменационную сессию, станет ясно, что давать по два дня на подготовку к труднейшим экзаменам на 4-ом курсе – дикость. Класс «зарезало» начальство, а когда-то наш класс был лучшим на факультете. А у меня всё, конечно, получилось случайно. Ну всё... Бегу «отдыхать».

 

26/II-54г. 23.00.

Только что был на концерте популярного тенора Александровича. Он прекрасно исполнял неаполитанские песни. Итти спать не хочется. Забежал на почтамт, где и пишу тебе письмо. Тепло, никого нет. (В Москве сейчас очень холодно)... Судя по всему, я теряю своего дядю. Сказано громко, но факт остаётся фактом. Как ты знаешь, я не стал останавливаться у него. Там, где я остановился, мне очень понравилось, поэтому мне никуда и ни к кому больше итти  не захотелось. Сегодня я вновь заехал к дяде Вине (не был с 21 февраля). В этот раз дома никого не было, кроме Лидии Дмитриевны (его тёщи). Из разговора с ней я понял, что моё нежелание остановиться у них они восприняли как кровную обиду. Думаю, что теперь мне не удастся ничем «замолить грехи свои». Конечно, я сейчас очень болезненно воспринимаю всю эту ситуацию.

Вчера в театре слушал оперу «Дон Жуан», перед этим – «Алеко». А сегодня не захотелось сидеть в театре рядом с надутыми родичами, и я не пошёл на спекталь «Мёртвые души». Думаю, что в сложившейся ситуации я к ним больше не зайду.

(Каким я был всё-таки тогда дураком! Сейчас, когда впервые за 50 лет прочитал это моё письмо, мне стало очень стыдно за свой юношеский максимализм, категоричность в оценках родных мне людей, которых давно уже нет на этом свете. Совершенно отчётливо просматривается в моих рассуждениях тех времён и мой эгоизм. Понимаю, что дяде Вине в то время хотелось пообщаться со мной, поделиться по-родственному своими переживаниями. И на работе (его только что перевели на работу в Министерство судостроительной промышленности СССР), и в семье у него были свои проблемы и сложности. Я же думал только об удобствах для себя, пренебрегал родственными отношениями и связями. Да и не было у меня тогда этого понимания преемственности поколений, родовых традиций и привязанностей. Безусловно, почти четырёхлетняя «жизнь в строю» накладывала свой отпечаток, и всё-таки... В ответ на возмущение мамы  моим поведением (ей написали о нём, по-видимому, и дядя, и дедушка) я пытался как-то оправдаться, чем-то мотивировать своё поведение по отношению к родному дяде).

 

6/III-54г.

Почему же я всё-таки, согласно твоей теории и твоим взглядам, поступил некрасиво по отношению к дяде Вине? Ведь поездка в Москву для меня была такой необходимой переменой обстановки, отдыхом. Мне совсем непонятно, с какой стати я должен был жертвовать личными удобствами? Я на протяжении 11 месяцев в году испытываю «тяготы военной службы», так что, когда представляется возможность  воспользоваться элементарными удобствами, мне нужно добровольно отказаться от них?! Ради чего и ради кого?! Кто мне вернёт потом эту возможность? Я не делал никакой тайны из того, у кого я остановился в Москве. Я не был у наших родственников (кроме дяди Володи и тёти Тани) вовсе не потому, что я не нахожу удовольствия в беседе с ними или что мне неинтересно там бывать. С некоторых пор я начинаю убеждаться в правоте как-то сказанных тобою слов, что жизнь глубоко можно познать, только общаясь с людьми. Конечно, временами я поступаю иначе, но ты должна меня понять – тут уж виновата моя молодость. Но у меня не было времени, так много хотелось сделать, так много хотелось повидать, узнать, услышать... эх, да что тебе говорить об этом!

(Конечно, я так и не смог достаточно аргументированно парировать обвинения мамы в том, что поступил я с дядей, мягко говоря, нехорошо. Но это всё я понимаю только сейчас. Тема «Конфликт в благородном семействе или безобразное поведение племянника» всё ещё не была исчерпана. Объяснения продолжались  и в марте).

 

22/III-54г.

Видишь ли, тебе так и не удалось доказать мою вину. Ты  порой  вроде соглашаешься со мной, но потом снова начинаешь говорить о том, что вроде уже и отвергла. Эти мои замечания – общего порядка. Мне просто хочется покончить с этим делом, перестать смаковать всю эту неприятную историю, разбирать её по косточкам. Могу тебе признаться, что или я уже в достаточной мере «осволочился», что мне на всё уже наплевать, или  вся эта история слишком мелка (не придирайся сейчас, пожалуйста!), что   она   тонет   в огромной   массе   других   «историй»,   которые   давят,   угнетают по-настоящему, потому что играют в моей жизни здесь гораздо более существенную роль. Могу сказать только одно: меня не очень-то волнует сейчас этот разрыв с родственниками. Разум мне подсказывает, что я поступил нехорошо, что нельзя так  просто бросаться родственниками и играться родственными связями, но сердце моё молчит, и потому нет у меня никакой тяжести. Пока же я не стал извиняться перед дядей, потому что внутренне не готов к извинениям. Возможно, тебя бы удовлетворило моё формальное извинение, но меня оно не удовлетворяет. 21 марта был день рождения дяди. Я не поздравил, хотя помнил и думал об этом событии. Меня волновал вопрос, как он воспримет моё поздравление, но я представил себе его саркастическую улыбку и не послал его. Хватит об этом. Жизнь сама мне докажет мою неправоту. Я когда-нибудь пожалею обо всём случившемся. Вот тогда это будет убедительнее всех твоих слов. А пока...

 

Из записей в дневнике

3/III-54г.

Вспоминаю о последних днях отпуска в Москве. Посещение Кремля, Мавзолея, Оружейной палаты, Музея изобразительного искусства им. Пушкина. Был и у М. Отъезд. Никто не провожал, а в Ленинграде никто не встречал. Возвращение в училище. Остригли. Начался второй семестр, а вернее - «старое начиналось сызнова»…

 

13/III-54г.

После караула уволился в город. Семейное торжество у Музы Дмитриевны: её сыну Гене - 17 лет. С интересом наблюдал, как развлекается подрастающее поколение. (Мне было двадцать, а «подрастающему поколению» – по 17  лет. Но это, безусловно, было уже другое поколение).

Ночевал у Ирины на Халтурина. Утром, 14 марта,  пошёл на выборы, а потом посмотрел выставку чехословацкого изобразительного искусства.

(Наверное, это были очередные выборы в Верховный Совет СССР. А тем временем «оттепель» продолжалась, приоткрывалось «окно в Европу», приподнимался «железный занавес». Насколько я помню, впервые за многие годы в 1954 году не было подписки на заём, поэтому получал «полную стипендию» - 200 рублей, но её, конечно,  всё равно не хватало – росли запросы  культурные и не только культурные.)

 

20/III-54г.

Давали концерт в клубе завода им. Козицкого. Ничего зрители в зале не поняли. Эта заводская аудитория абсолютно не подготовлена к восприятию самых элементарных концертных номеров. Какое убожество! Интересно то, что с этой же программой мы выступали на днях в Академии наук на вечере научных работников. Такой резкий контраст представляют эти две аудитории, не нахожу даже подходящего сравнения!  Там мы сразу же почувствовали теплоту зала, хотя были предупреждены, что «аудитория привыкла к концертам профессиональных артистов», что на самодеятельность они смотрят свысока. Тут же, на заводе, где в зале сидят твои одногодки, совершенно другое. Что-нибудь пошлое, грубое им нравится, а настоящее искусство ценить не могут. Страшный шум в зале, хамское поведение «подогретых» алкоголем людей вызывало отвращение к залу, пропало желание отдавать им частицу своей души. Второй раз попадаю в такую обстановку. Танцы, только танцы привлекают их! Очевидно, если бы не было после концерта танцев, зал был бы пуст.


21/III-54г.

Прошли соревнования по фехтованию. Наконец-то одержал нужные победы и набрал на 1-й спортивный разряд. Работали зло. Жаль, что наша команда в финале проиграла. После соревнований зашли с Мариком, товарищем по команде, в кафе «Север». Скромно поужинали.

 

Из письма сына маме

 22/III-54г.

На днях мне сделали интересное предложение: сыграть одну роль в новом спектакле, который ставит наш драмколлектив. Очень заманчиво, но нет времени. Вопрос встал ребром: либо бросить тренироваться и согласиться на это предложение, либо отказаться от него. Отказался, тем более, что у меня наметились определённые успехи в спорте. Всё-таки азарт спорта, дух спорта  взяли верх - я сейчас себя не мыслю вне спорта. Жаль, что отказался, ибо вряд ли у меня ещё раз появится такая возможность попробовать свои силы в новом амплуа.

(«Такая возможность...» появилась и не один раз: играл в Народном театре при Доме офицеров в Кронштадте, играл в Народном театре при Владивостокской телестудии, играл в Драматических студиях при Домах офицеров в Советской гавани и Владивостоке, играл в Матросском театре кукол «Волна» - дипломанте Всеармейского смотра творчества, которым некоторое время и руководил. Имел «положительную и благожелательную прессу». Больше того - именно участие в художественной самодеятельности помогло  мне в трудный период жизни обрести «второе дыхание», найти себя на новом поприще  когда, казалось,  уже нет никаких перспектив... Но об этом – когда-нибудь в другой книге воспоминаний...)

Последнее время очень сильно тянусь к театру. Всё чаще задумываюсь над тем, что если у меня и есть призвание к чему-то важному для меня, то только на актёрском поприще оно могло бы проявиться в полной мере.  Проблема эта старая, я о ней уже не один раз говорил тебе, но мне кажется, единственное, что принесло бы мне истинное удовлетворение в жизни – стать Актёром. Может быть, это наивная мечта о театре даёт пищу глупым рассуждениям об актёрском моём призвании, так поздно, к сожалению, проявившемся? А впрочем, кто знает, в чём моё истинное призвание? Быть серым актёришкой, бесталанным – нет, тогда не нужно никакого театра!

Вчера смотрел «Щелкунчик». Дивная постановка. В прошлую среду был на концерте Хора русской песни имени Свешникова. Очень полезно и интересно. Приехал к нам на гастроли Московский театр сатиры. Смотрел у них «Баню» по пьесе Маяковского. Ходили вместе с Иринкой в прошлое воскресенье. В этом месяце у меня большие расходы: перелицовал суконку, починил ботинки (поставил новые подмётки), отдал перешивать бушлат и др. Ну, ничего, как-нибудь решим финансовые проблемы. Всё, заканчиваю, надо бежать на тренировку.

 

Апрель – июль 1954 года

 Из письма сына маме

1/IV-54г.

24 апреля - вмузовский смотр художественной самодеятельности. Я на нём выступаю с чтением. 10-го апреля - городские соревнования по фехтованию. Тренируюсь.

За последнее время посмотрел две картины: «Ночь в Венеции» и «Таинственная находка». Читаю Ромэна Роллана. Смотрел спектакль «Лермонтов» в нашем Пушкинском театре. В субботу думаю пойти на «Таню» в постановке Московского театра имени Маяковского. Начал систематически изучать Эрмитаж. Консультируюсь у знакомой девушки – экскурсовода из Московского музея изобразительного искусства. 24 апреля пригласил Иринку на вечер-смотр, который будет у нас в клубе. Пожалуй, предстоит крупный расход – перешивка бушлата. Боюсь, что скоро объявят форму в бушлатах, а у меня ничего ещё не готово. Ну, ничего, как-нибудь выкрутимся. Страсть к театру, усиливающаяся в последнее время, требует «пищи» (каждое посещение – 50 рублей). Ходить на галёрку не могу, ибо не привык, к тому же неудобно спутницу таскать так высоко, но самое главное  - начинаю слепнуть. Конечно, не в полном смысле этого слова, но уже с задних рядов в аудитории ни черта не вижу, сажусь за передние столы. Как-то намекнул врачу. Он мне начал говорить об отсутствии каких-то витаминов, а по-моему – свет, электрический свет. Всю зиму целыми днями занимаемся при электрическом свете. В училище я видел ребят в очках, но меня перспектива носить очки не очень привлекает. Всё это, как сама понимаешь, меня не тонизирует, какая-то депрессия иногда наваливается на меня.

 

Из записей в дневнике

(Всё чаще в дневниковых записях тех дней проявлялись признаки какой-то апатии, усталости. Служба, жизнь, «перетянутая ремнём», постоянное напряжение начинали  тяготить. Происходил какой-то надлом как предвестник последующих грустных событий, произошедших со мной на корабельной практике на Северном флоте. Но об этом чуть позже. А пока вот эти, малоговорящие «вехи» весны 1954 года.)

 

 

 

 

Идём на занятия

по физической подгототвке.

Весна 1954 года.

 

3/IV-54г.

Смотрел «Таню» Арбузова в Доме культуры промкооперации в постановке театра имени Маяковского (приехал на гастроли из Москвы). Бабанова стара, но очень хороша. Ночевал на улице Халтурина у Ирины. Утром занимался в Публичке (готовился «толкнуть» тыщи по английскому языку). Потом посмотрел фильмы «Таинственная находка» и «Два гроша надежды». Замечательный, правдивый фильм. Некоторые ребята говорят, что он излишне натуралистичен, но мне нравится, так же как и фильм «Рим в 11 часов». Нет, это реализм самый подлинный. После фильмов – студенческий вечер в 210-й школе. Встретил девушку из пединститута. Я даже не знаю, как её зовут. Интересно было с ней поговорить. Договорились встретиться в следующую среду.

(Так начиналось знакомство с Лорой Максимовой, ставшей впоследтвии моим другом на многие годы, а вот «романа» с ней у нас так и не получилось. Вспоминаю некоторые детали  этого первого  знакомства с ней: я стоял у открытого окна (в зале, где танцевали, было очень душно), всем своим «чайльд-гарольдовским» видом демонстрируя душевную усталость и скуку, на что и обратила внимание Лора. Завязался разговор. Потом договорились о встрече).

 

8/IV-54г.

Был на вечере в институте имени Бонч-Бруевича. Джаз потрясающий. Говорят, что трубач – «первая труба» в Союзе, играл у Утёсова. Но иногда эта какофония звуков раздражала.

 

12/IV-54г.

Вчера были очередные соревнования.  Наша команда проиграла, хотя я в личном зачёте выступил неплохо. Потом попал на шикарный обед у Музы Дмитриевны. Мне с ней как-то очень легко делиться «сокровенными неприятностями», если так их можно назвать. Прогулялся по Невскому. Посмотрел «Мнимого жениха» с Мазун, Розенбергом. Тулубьев – Труффальдино. После спектакля забежал в Текстильный – там вечер. Всё обычно... Зря только испортил впечатление от театра, но... молодость и весна. И этим всё сказано...

(О встрече с Лорой - пока ни слова).

 

Из письма сына маме

(Маме, естественно, писал о посещениях театров, музеев, прочитанных книгах, репетициях и пр., не упуская, кстати, случая, рассказать о своём напряжённом финансовом положении... А кому мне было ещё о нём рассказывать?!)

 

21/IV-54г.

В субботу должен быть вмузовский смотр нашей самодеятельности Всё свободное время уходит на репетиции. Я тебе как-то писал, что наш руководитель драмстудии предложила мне сыграть в их новом спектакле. Я отказался. Прошла премьера этого спектакля. Наблюдая за игрой товарища в роли, ранее предназначавшейся мне, подумал, что я мог бы сыграть лучше. Роль интересная, было где развернуться моему темпераменту, раскрыть свою индивидуальность, богатство натуры, души (я имею в виду актёрское богатство, актёрскую душу, ибо сам образ – отрицательны).

Ничего особенного в игре исполнителя «моей роли» не оказалось. Пьеса называется «100 миллионов». Безусловно, идейная, выдержанная, но для актёра очень выигрышная. Говорят, что в профессиональном театре всегда аншлаги на этой вещи. У нас же она поставлена бледно, серенько. Думаю, что эта вещь оказалась «не по зубам» нашему драмколлективу. Мало в нём талантливых исполнителей, а потому всё отдавало именно самодеятельностью. Теперь о нашем смотровом концерте. Мой номер  - второй. Читаю сразу после выступления нашего симфонического оркестра. От этого здорово проигрываю, ибо очень плохо после такого мощного звукового, сильного номера (во всех отношениях), в котором исполняются произведения Бетховена, Римского – Корсакова и др., выступать одному с «голосовым» номером и читать Флёрова «Балладу о матросской матери». Но ничего  не поделаешь - программа утверждена политотделом.

Сегодня первый спектакль французского театра „Comedy Frances“, который приехал в Ленинград на гастроли. Жаль, что не удастся попасть на него. Читаю Ромена Роллана (никак не могу осилить). Попутно прочёл «Времена года», но это между прочим. А вообще читаю сейчас мало. В воскресенье сужу на городских соревнованиях (нас уже приглашают судить, скажи пожалуйста!). Смотрел в постановке Московского Малого театра «Эмилию Галотти». Хороший спектакль. Героиня очень понравилась, а вот исполнение Фадеевой роли матери вызвало у меня, мягко говоря, много недоумённых вопросов. А ведь она такая известная и титулованная актриса!

Фильмы «Два гроша надежды», «Дорога надежды» - последнее, что посмотрел. Понравились. Хотя в «Дороге..» конец фильма меня не удовлетворил. Мне показалось, что его «лучезарность» специально придумана режиссёром, чтобы хоть как-то сгладить впечатление от горького, бесперспективного существования героев на протяжении всего фильма.

 

Из записей в дневнике

26/IV-54г.

«Весна в ЛЭТИ». Ожидал большего. Может быть, впечатление было смазано из-за того, что смотрел ночью. Были с Лорой Максимовой.

(Ещё одно свидетельство «оттепели 1954 года» - студенты Ленинградского электротехнического института (ЛЭТИ), что на Петроградской стороне, поставили сатирический спектакль «Весна в ЛЭТИ». Это тогда было событием. Впечатления от этого спектакля - позднее в письме маме).

 

Из письма сына маме

6/V-54г.

Давно не был в театре. Весь апрель  прошёл таким образом, что не проходило недели, чтобы я не был в театре. Последний спектакль, который я смотрел, - «Весна в ЛЭТИ». Студенческий спектакль-капустник, поставленный и сыгранный студентами по ими же написанной пьесе. Музыку к нему сочинили тоже студенты, они же сами изготовили декорации.  Постановка спектакля была связана с преодолением больших трудностей: не было денег – достали, не давали помещения – репетировали за городом, а самое главное  - студенты сумели добиться разрешения на показ своего спектакля. Это было непросто: спектакль сатирический, в нём очень много интересных  остроумных сценок, в которых высмеиваются стиляги, ярко обличается косность преподавания, формализм в воспитательной работе со студентами и др.. Очень живой, правдивый, смешной спектакль, в котором затрагиваются острые проблемы современной студенческой жизни (да и не только студенческой). В нём были использованы кадры любительской киносъёмки, которые удачно вплетались в канву спектакля, расширяя его сценические возможности. К сожалению, ребята, ранее посмотревшие этот спектакль, много мне рассказали о нём, поэтому многие остроты, шутки были известны. Игра некоторых студентов – примитивна (самодеятельность есть самодеятельность), как мне показалось с моей «профессиональной» точки зрения.

Молодцы! Сейчас о них на протяжении уже длительного времени говорит весь Ленинград. Для показа этого спектакля предоставляются сценические площадки различных дворцов культуры, высших учебных заведений  и пр. Мне сказали, что появился студенческий спектакль такого же плана и в ЛКИ, который называется «На Лоцманской 3». Тоже очень здорово и остроумно. Если бы не наша «Система», какой яркий спектакль можно было бы поставить у нас в училище! А впрочем, вся наша жизнь – спектакль...  

То, что так незаслуженно обходятся с дядей Андреем, меня тоже возмущает. Конечно, я лучше тебя знаком с военной системой и больше понимаю причины происходящего с ним, но всё равно, как и ты, считаю, что это безобразие.

(Отчима, Андрея Михайловича Буланова,  в связи с реорганизацией системы Местной Противовоздушной обороны (МПВО), в которой он служил, собирались уволить в запас без пенсии, хотя он был в звании  подполковника. В то время всё обошлось, но через 6 лет проблемы возникли снова: он, полковник, был уволен в запас с минимальной пенсией, право на которую ему пришлось доказывать. А ведь он был участником войны - в 1941-м году воевал на фронте, командовал подразделением, взорвавшем при отступлении ДнепроГЭС, участвовал в других боевых операциях, был контужен, награждён боевыми орденами и пр...).

Приехал на гастроли Харьковский украинский драматический театр. Хочу посмотреть у них спектакль «Дочь прокурора».

24-го апреля был вмузовский смотр нашей училищной художественной самодеятельности. Наша самодеятельность заняла 1-е место. Иринка отказалась притти к нам на концерт, хотя я её приглашал, чем очень меня обидела. 30-го апреля был итоговый смотр вмузовской художественной самодеятельности. Из нашего училища отобрали 11 номеров. Выступал и я на этом смотре. Читал хуже, чем 24-го апреля у нас на концерте, но всё-таки прилично.

1-е мая прошло не весело, но ярко. Не весело потому, что было не весело: не умеют как-то веселиться в наше время! А ярко потому, что первый раз праздновал этот праздник весны не один. Говорить тебе о том, что я сейчас переживаю свою весну, отчасти рано, а отчасти неверно, но то, что я сейчас не один – хорошо. Меня покорили ум и удивительная женственность моей «весны». Надолго ли  - не знаю, но сейчас мне хорошо, и больше ни с кем знакомиться не хочется. 2-го мая заступил в наряд - майские праздники были прерваны.

 Весна 1954 года в Ленинграде.

Слева – сквер у Александрийского театра;

справа - «...я сейчас переживаю свою весну...» (во время увольнения,

переодевшись «по-гражданке», прогулка  с Лорой Малышевой).

 

Фильм «Верные друзья» мне тоже очень понравился. Мы так отвыкли от подобных картин, так редко нас балуют ими, что миришься со всеми недостатками и охотно откликаешься на юмор. Как это хорошо – от души посмеяться!

Полмесяца по Неве плывёт ладожский лёд. Поэтому и весна так долго не приходит к нам, поэтому ходим в бушлатах, поэтому так холодно, сумрачно и серо, так мало весенних красок. В прошлом месяце немного подработал. Да, да, не удивляйся, пожалуйста. Пригласили судить на городских соревнованиях. Это было и полезно, и неплохо в материальном отношении. Конечно же, заплатили за судейство гроши: право, эти 7 часов, которые пришлось выстоять на ногах, присуживая удары налево и направо, стоили гораздо больше полученных 20-ти рублей. Но всё равно был приятен сам факт моего самостоятельного заработка, первого в своей жизни. Оформляю документы на получение 1-го спортивного разряда по фехтованию.

 

12/V-54г.

Жаль, что ты  в Ленинграде можешь оказаться только в августе: на корабельную практику уезжаю, как обычно, 29-30 июля. Может быть, ты на несколько дней раньше выберешься из Киева? Последний экзамен 27 июля. Приезжай 28-29 июля, и мы сможем увидеться. Но это ещё так далеко, что кажется нереальным. Я тебе говорил, что на практику записался на Север, к моржам  и тюленям? Посмотрим, как они там живут.  Несмотря на данное слово не ходить в театр (экономия на спичках и на театрах, чтобы не иметь долгов, сфотографироваться и рассчитаться с Ириной), всё-таки в воскресенье не удержался и пошёл со знакомой девушкой (её зовут Лора) в Малый театр на «Коппелию». Чудный балет Делиба. Жизнерадостная, мелодичная музыка, причём участие Мазун только подчёркивало лёгкость и красоту музыки. Я когда–то смотрел этот балет в Киеве (это первый балет в моей жизни, который мне удалось увидеть), в памяти сохранилось только впечатление от вальса и мазурки. Как страстно и задорно поставлен он здесь!

Последние соревнования, в которых я принимал участие – первенство училища.. Я ими доволен, хотя мне до звания чемпиона училища не хватило выдержки в одну секунду (именно столько времени понадобилось, чтобы пропустить решающий укол). В финале набрал одинаковое число очков  с пареньком, занявшим первое место. Назначили перебой за 1-2-е место. И вот здесь невнимательность судей сыграло со мной злую шутку: они не заметили мой укол, который я нанёс сопернику, я же, посчитав, что я уже победил, расслабился и... проиграл.  Конечно, обидно, что не 1-е место, тем более, что имел и моральное, и физическое преимущество  над соперником. Но ничего. Дело не в 1-ом месте, я убедился, что мой 1-й разряд – это не просто значок, болтающийся на груди.

Теперь придётся бросить тренировки: поджимают курсовые проекты. Осталось совсем немного до экзаменов, а работы очень и очень много. Я тебе говорил, что мне «кинули» грамоту за моё выступление на вмузовском смотре художественной самодеятельности ?

17 мая у Ирины день рождения. Нет ни копейки денег, чтобы  сделать достойный подарок – ей исполняется 20 лет. Придётся занять. Она меня приглашает с ребятами к себе домой. Если продержимся до субботы (в смысле никто «не сгорит»), то придём к ней на день рождения в предполагаемом составе. По просьбе бабушки пригласил и Рида.

Забросил чтение книг, ибо учёба, самодеятельность и спорт занимают довольно много времени. Всё, бросаюсь на завершение курсовых проектов. Потом сессия, корабельная практика, а вот там уже и чтение книг. Сейчас же – заниматься и заниматься.

 

Из записей в дневнике

16/V-54г.

Были у Иринки на дне рождения. Купили ей хороший подарок. Было неплохо.

 

27/V-54г.

В прошлую субботу вёл концерт. Лору не пригласил: хотелось свободы. Дурак! Ну зачем мне эта свобода сейчас?! А в воскресенье, конечно же, был у Лоры. Вечером слушали вместе с ней оперу «Евгений Онегин». Произвела впечатление Масленникова.

Вчера, в среду, 26 мая, провёл время один. Пошёл на спектакль «Поэма о любви» по пьесе Назыма Хикмета – турецкого поэта, драматурга, коммуниста, проведшего много лет в  Турции в тюрьме, бежавшего оттуда и живущего в эмиграции в нашей стране. Ушёл – не понравилось. Посмотрел кинофильм «Анна на шее» с Аллой Ларионовой. Она хороша в этой роли. Автор рецензии в «Литературке», возможно, был вправе оскорбиться за Чехова, но картина  мне понравилась. Хочу пойти на «Гамлета».

В отношениях с Лорой появилась какая-то трещина. Заметил, что чем чаще я бываю с ней, тем больше она теряет для меня свою привлекательность. Возникает мысль, что могу встретить лучше. В то же время я привык к ней, чувствую, что мне будет трудно без неё.  Я не могу с ней расстаться, она мне сейчас нужна больше, чем когда-либо. Что же мне нужно?! Как я буду  жалеть, если потеряю её!  И я её теряю, потому что пока так и не нашёл ещё себя.

 

Из писем сына маме

1/VI-54г.

За участие в смотре художественной самодеятельности училища и отличную оценку мне вручили приз. Представляет он собой две книги (на сумму 25 рублей) в синем переплёте (без картинок и, между прочим,  без надписи) и перочинный ножик со множеством всяких нужных и ненужных приспособлений, из которых наиболее ценны ножницы и штопор. Конечно, я бы с большим удовольствием хотел иметь готовальню, но о том, что мне вручат приз, я не знал, а то бы намекнул.

Иринке как студентке библиотечного института в день рождения мы с ребятами подарили бюст Белинского с выгравированной надписью, коробку конфет, вазу с цветами! Ты не представляешь, что значит 16-го мая достать в Ленинграде «живые» цветы! Она была довольна. Подарок выбирал я и вручал его от имени ребят тоже я.

Осталось начертить два листа 2-х курсовых проектов. Открою тебе один секрет. Чтобы экономить время, мы иногда делаем чертежи с помощью хитрого приспособления, представляющего собой своеобразный светокопировальный станок: между стульями устанавливаем большое стекло, на него кладём готовый чертёж, сверху – чистый лист ватмана, а под стекло - настольную лампу со снятым абажуром.

Посмотрел «Гамлет» в Пушкинском театре. Ожидал большего, но потрясла  меня только сцена в спальне королевы – матери. Остальное воспринял спокойно. Фрейндлих мне очень понравился.

Спешу на вечернюю поверку. Бабушка меня выругала за молчание. Поделом мне, правда, она не знает, что такое два курсовых проекта, но это всё равно меня не оправдывает. Первый экзамен 29/VI-54г. Еду на корабельную практику на Север – «загорать». Осталось одно воскресенье  и...  прощай, лето. Отвратительная погода. А вот моя «весна» всё-таки замечательна. Хотел написать «была замечательна...», но пока всё-таки надеюсь, что «весна» ещё не прошла. После знакомства с нею вряд ли мне с кем –нибудь будет так хорошо и так интересно.

Редко ты мне пишешь. Я сейчас тоже буду писать редко – нет времени.

 

23/VI-54г.

Только что сдал последний зачёт. Позади остались курсовые проекты, зачёты и всё прочее, что обычно предшествует экзаменационной сессии. Сейчас всё нацелено только на экзамены. На экзаменах не нужны, как при сдаче зачётов, бесчисленные «заходы», бесмысленные ответы, которые не могут быть иными из-за отсутствия хоть какой-нибудь мало-мальской теоретической подготовки (по-настоящему в конспекты и учебники начинаешь заглядывать  только во время подготовки к сдаче экзамена). Во время сдачи зачёта часто ты не понимаешь, что хотят от тебя услышать преподаватели, а преподаватели не понимают, почему ты ничего не понимаешь – ведь всё так просто (для них просто!). Впрочем, и на экзаменах случается такое. Сегодня я позволю себе 2-х часовой отдых с тем, чтобы завтра «вступить» в сессию.

В воскресенье вечером был наш концерт в зале Революции командного Высшего военно-морского училища им. Фрунзе. Если ты читаешь первые страницы газет, то не могла не заметить, что 20 июня в Ленинграде праздновали 10-летие Нахимовского училища. По этому поводу мы и выступали. Духота. Разморенные полуторачасовой торжественной частью зрители. Лично у меня ощущение было такое, будто завернули в горячую простыню (это ещё и из-за того, что перед этим съездил за город и немного «пожарился» на июньском солнышке – соскучился по лету). Всё это вряд ли могло способствовать тёплому приёму, но моё выступление прошло удачно.

 

 

 


«...моё выступление прошло удачно...».

Июнь 1954 года.


Страшно душно, хотя утром прошёл сильный дождь. Читаю «Русский лес» Леонова. Поражает его язык. Я давно не замечал у наших современных писателей такого сочного своеобразного языка. Оказывается, Горький очень высоко ценил Леонова. В субботу заступаю в наряд (вторая суббота в этом месяце). С июнем придётся проститься да и с летом, пожалуй, тоже.

 

Из записей в дневнике

28/VI-54г.

(попытка вехами обозначить основные события июня, поэтому дни обозначены без дат, просто как дни недели).

Встретился с Лорой. Были на пляже у Петропавловской  крепости  и в ЦПКиО. Гуляли...

Среда. Украинский ансамбль танца. Заполнилась танцевальная картинка, напоминающая известную картину Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану»... А вот китайский танец с барабанами – колоссально!

Воскресенье. Утро на Финляндском вокзале. Встреча с Лорой. Поездка на берег Ладожского озера. Вечер насыщен событиями неприятными: какие-то бесконечные выяснения отношений. Как я теряюсь при виде слёз! Очередная сцена. Порвал билеты на Вертинского. Глупо. Финал вечера: примирились, зашли в кафе-мороженое на Невском проспекте.

Среда. Лора...

Суббота. Заступил в наряд дежурным по роте. Лорины знакомые – выпускники военно - дирижёрского факультета Московской консерватории - у  нас в клубе. Смотрел на них с некоторой  завистью – они в музыке! (Через сорок три года мой сын Вениамин Левицкий закончил Московскую консерваторию, стал композитором и пианистом. Он в музыке!... Но почему-то впомнил строки из стихотворения Вити Славина: «...Ведь суть не в том, чего достиг, ведь главное - чего достоин...». А высшим достоинством в жизни для меня является, как сказал один из Учителей Духовности Жан-Иоанн Гавэр, «искусство стать и быть Человеком». Надеюсь, что и у моего сына всегда будет такое же понимание своего достоинства).

Чертил курсовой. Закончил.

Воскресенье. Чертил, увольнял курсантов. Вечером после смены с наряда уволился, встретился с Лорой. Гуляли около Таврического дворца. Вид зелёных деревьев успокаивает – убедился в этом.

 

Из писем сына маме

29/VI-54г.

Сдал сегодня первый экзамен. Сдал на пять. Но это не радует, т.к. класс сдал значительно ниже своих возможностей, причём есть двойка, а это значит, что у паренька пропал отпуск. Следующий экзамен 9-го июля. Самый трудный. Последний -  27-го июля. Потом – Север. Что мне делать-кровоточат дёсны? Может быть, посоветуешь что-нибудь? Сфотографируюсь лишь с июльской получки, т.е уже на Севере. Прости, но после экзамена -  душевная депрессия.

 

10/VII-54г.

Сдал ещё один. Яркое доказательство моей ошибки в выборе профессии – получил 4 по предмету, имеющему для меня как для специалиста большое значение. Положительно, я не нашёл своего призвания. Единственное утешение – это был самый трудный экзамен. Следующий – 15 июля. Много отнимет времени подготовка к концерту, который даём в честь Дня Военно-Морского Флота 24 июля в Мариинке и 25 июля  по телевизору.

 

16/VII-54г.

Вчера мне было очень неприятно, особенно после того, как на вопрос, как я сдал, мой ответ у всех ребят вызвал удивление. А получил я за экзамен тройку, первую тройку за всё время обучения в училище. Были объективные причины: из пяти дней подготовки  один день ушёл на работы, один день на приход в себя после сдачи предыдущего очень трудного экзамена – «Электрические машины», а все вечера ушли на репетиции. Как следствие этого  – лишь беглое знакомство с конспектом, которое не позволило достаточно глубоко его проработать, а потому знания оказались весьма непрочными. Но были и субъективные обстоятельства, из-за которых я чувствовал, что у преподавателя было явное желание «посадить» меня, что он и сделал. Отвечал я, если честно, на четвёрку, но преподавателю явно не хотелось тянуть меня на 4 шара (хотя бы!), он стал «засыпать» меня дополнительными вопросами   и в конце концов с большим удовольствием добился своего. Бог с ним! Когда–нибудь ему это не простится.

(Преподавал нам эту дисциплину, которая называлась «Внутрикорабельная связь», начальник кафедры инженер - капитан 1-го ранга Крючков С.А.. К концу экзамена вдруг оказалось, что куда-то задевался один из «сверхсекретных» плакатов со схемой БКК – безбатарейного корабельного телефонного коммутатора. Преподаватель стал метать громы и молнии в мой адрес, т.к я был старшиной класса и нёс ответственность за всё, что происходило на экзамене. Плакат после окончания экзамена нашёлся – он лежал под грудой других подобных плакатов, но это случилось уже после моего ответа. Сдавал экзамен я последним. Начальник кафедры выместил на мне все свои негативные эмоции, вызванные  затерявшимся плакатом, «вкатил» мне 3 шара, причём сделал это, как мне показалось, с большим удовольствием).

Итак, 5-4-3. По теории вероятности оценка за следующий экзамен должна быть 2, но я разобью эту тенденцию к снижению оценок и начну заниматься сию же минуту, тем более, что сегодня в 4 часа смотр, вечером – концерт, завтра – репетиция , послезавтра - наряд, в понедельник – смотр товарищами из телецентра. Вот так вот и живём. Ну, ничего. Бога ради, без «соболезнований». Привет всем, отдыхайте...

 

Август – октябрь 1954 года

 

Из письма сына маме

2/VIII-54г.

...Весь прошедший месяц около меня (впрочем, не только этот месяц, но и три предыдущих) находился человек, которому я отдавал всё, с которым делился самым близким, самым сокровенным, который любил меня, а может быть, и сейчас ещё любит. Я тебе писал об этом человеке - это Лора. Если бы она внешне была так же прекрасна, как её внутренний облик, я бы познал любовь. К сожалению, внешне она далека от моего идеала женской красоты, что не давало разгореться во мне сильному чувству. Лгут те, которые говорят, что внешнось не имеет значения. «В человеке всё должно быть прекрасно...» - только так! И всё равно, когда я думаю о ней, сердце наполняется удивительной теплотой и благодарностью. Я благодарен ей за то. что она вновь открыла мне глаза на красоту окружающего мира, благодарен за ту романтику, которой овеян её образ. Как она напоминает тебя! Какая у неё удивительная способность так восторженно воспринимать окружающее! Она учится на естественном факультете пединститута. С какой любовью говорит она о растениях, животных! Новый мир раскрывается передо мной во время её рассказов! Ведь я начинаю вылечиваться от  сопливо–скептического взгляда на окружающее, появившегося у меня в последнее время. Как она верит в меня! А главное – она мне помогает поверить в себя! Иногда мне кажется, что я смогу полюбить её. Её идеал – сила и ум, большой, настоящий. Я не являю собой ни то, ни другое. Как она может любить, нет, даже не любить, говорить о том, что любит, когда  я так далёк от её идеала, когда она знает, что меня терзают мысли о том, нашёл ли я своё призвание?!  - вот что мне непонятно. Этого, пожалуй, не может объяснить себе и она. Большой ум у меня?! Боже мой! И это при моих проблемах с памятью?! Поражаюсь, как я когда-то мог вообще запомнить таблицу умножения?! Сила во мне? И это с моей-то мягкотелостью в отношениях с подчинёнными? Эх! Наверное, если бы я любил её, а она меня, я бы горы свернул, чтобы хоть как-то приблизиться к её идеалу. Для этого мне нужно в корне ломать себя, менять свой дурной характер, свои привычки. Да, да! Она любит не меня. Её романтическое воображение исказило меня. Единственное, что я могу сделать, - хоть немного самому «исказиться». Я ей очень благодарен, что она разбередила мою душу, пробудила во мне желание стать лучше.

(Кажется, я нашёл ответ на вопрос о моих вечных поисках идеала женщины в те юные годы, да и не только в те годы: этот идеал должен быть похож на мою маму! Это – следствие женского воспитания, отсутствия отца в семье с раннего возраста).

Как странно! Вместо описания поездки на Север  прорвалась наружу моя душа. Но это же неплохо, правда? Так что же всё-таки произошло за прошедший месяц? Мне сейчас трудно настроиться на повествовательный лад, а потому, прости, ограничусь лишь вехами. Был очень ответственный период - подготовка к концерту, который давали мы 24-го июля в День Военно-Морского Флота. Репетировал новую вещь,  одновременно готовясь к очередным экзаменам. Никаких скидок на экзаменах, безусловно, мне не делали. Репетиции, экзамены, наряды, мысли, мешающие сосредоточиться, снова репетиции, и так до конца сессии. Мне было очень трудно, А потому провалы, тройки, четвёрки, позор, связанный с ними. Хорошо, что хоть не завалил ни одного экзамена. Рид двойку свою пересдал, так что всё у него хорошо. Ты наивно спрашиваешь, как это можно готовиться к концерту в дни сессии. Всё у нас можно... Ты всё время забываешь, где я учусь, а потому у тебя возникает много вопросов.

(Сейчас вспомнил, что на экзаменах я получил ещё одну тройку - по предмету «Политэкономия социализма», хотя впоследствии общая оценки по дисциплине «Политэкономия» у меня была всё-таки четвёрка. Не понимаю, за что я себя тогда так «хлестал» в письме к маме: ведь это были единственные тройки за всё время обучения в училище. В конечной ведомости успеваемости после окончания училища у меня были очень даже приличные оценки, и если бы не досадная тройка по дисциплине «Внутрикорабельная связь», мог получить диплом с отличием).

В Ленинград с визитом приходили шведские военные корабли. По-моему, впервые за послевоенные годы - «все флаги в гости к нам». Имел дружескую беседу со шведскими моряками на смеси немецкого, английского и русского языков, а они, черти, безукоризненно владеют немецким и английским, потому что в своих военно-морских колледжах иностранные языки учили, а не «тыщи сдавали», чтобы потом в анкетах писать: «читаю и перевожу со словарём». Во время нашей встречи шведы преподнесли нам какие-то сувениры.

(Надо полагать, что эта беседа была официально разрешена, ибо за неофициальные контакты с иностранцами можно было здорово поплатиться. Вспоминаю, как в декабре 1962 года, когда меня в звании инженер - капитан-лейтенанта из Кронштадта «бросили на укрепление» Тихоокеанского флота, в вагоне поезда Москва-Владивосток в соседнем купе ехали две англичанки. Они направлялись по каким-то научным делам в Иркутск - город экзотической для них Сибири, были очень оживлены, общительны, им со всеми хотелось  познакомиться. Пытались на смеси английского и ломаного смешного русского заговорить и со мной, приглашали на чай к ним в купе. Но я «бдел» и вежливо отказывался. А вот двое офицеров, судя по эмблемам на петличках их военной формы, артиллеристы или  ракетчики, капитан и старший лейтенант, ехавшие в этом же вагоне, с удовольствием приняли приглашение. Проводник несколько раз приносил иностранкам и их гостям чай. Посидели эти офицеры в купе англичанок недолго, а когда они, набросив на плечи  шинели, на ближайшей станции вышли на перон перекурить, я заметил, как к ним подошли «двое в штатском», что-то им сказали  (думаю - «пройдёмте!») и куда-то повели. Поезд тронулся, но этих офицеров я больше и не увидел...).    

Дорога на Север... Как и на 1-ом курсе - эшелон, теплушки... Карелия, Петрозаводск, Кандалакша, Мурманск... Дивные виды Кольского полуострова. Суровая красота, бедность природы... Полярный день... Сопки, сопки... Наконец, Североморск, бледно- зелёные воды его бухты с каким-то удивительным розовым оттенком...

5 суток гауптвахты, полученные мною ещё в пути за нелады с новым моим начальством, вылились на корабле в отстранение меня от должности старшины группы, что очень поможет мне собраться с мыслями, первый раз не думать о других, заняться только самим собой. Осточертела эта ответственность, это состояние «козла отпущения» за проступки других... Хоть на некоторое время побуду рядовым, просто «шульцем», отвечающим только за себя и за свои поступки. Где-то таится мысль, что это путь слабых, пассование перед трудностями, но я не считаю себя виновным, ибо меня отстранили, по сути, ни за что, но, повторяю, так мне сейчас лучше.

(Почему я не написал тогда маме, за что я всё-таки получил 5 суток ареста, был отстранён от должности старшины группы? И это ещё было не всё. Впереди меня ожидали ещё большие неприятности. Лето 1954 года. «Система» железной рукой наводит порядок в своей епархии. Старшим руководителем нашей корабельной практикой назначен инженер-капитан 1 ранга С., старший преподаватель кафедры теории корабля с кораблестроительного факультета, трусливый, излишне «теоретизированный офицер», очевидно мечтающий сделать карьеру своей ретивостью и услужливостью перед начальством. Едем на Север в воинском  эшелоне, как было во время  поездки на практику первого курса. Товарный вагон, нары. Я назначен старшим вагона. Где-то после Кандалакши моему «лучшему  другу»  и земляку Р., ехавшему в моём вагоне, вздумалось прогуляться по крышам вагонов на полном ходу поезда. Я спал и не видел, как он вылез на крышу. Вскоре на одном из поворотов его заметили из штабного вагона, стали вычислять, из какого он вагона, увидели, «засекли», когда он уже возвращался обратно. Это был мой вагон. А я уже знал, кто лазил на крышу. Меня вызвали, стали допытываться, как фамилия курсанта, бегавшего по крышам вагонов поезда. Я сказал, что я не знаю, кто это мог сделать. Мне -  5 суток гауптвахты и отстранение от должности старшего группы курсантов. Истинного виновника не нашли. А самое интересное – впоследствии старшим группы был назначен... курсант Р.. Но и это было только начало моих неприятностей. Маме всё это я  не стал тогда описывать - она мне писала, что последнее время плохо себя чувствует).

 

Из записей в дневнике

4/VIII-54г.

С утра знакомился с кораблём. Потом знакомился с его «боссом» - командиром крейсера «Железняков», на котором мы проходим практику. Даданов его фамилия... Я запомню эту фамилию, ибо её носитель являет собой удивительный тип командира корабля. Внешне - самодовольный, несимпатичный человек. Но чувствуется в нём внутренняя сила, мужество, воля. Как перед ним пресмыкается наш старший руководитель практики!  Противно! Команда «Рубить койки!». Глупая команда... После обеда состоялось наше знакомство с командиром БЧ-V. Хороший, знающий, скромный офицер, выпускник нашего училища с паросилового факультета.

(Размещались мы на крейсере «Железняков»  в корабельном клубе. Там были подвесные койки, как и в других матросских кубриках. Вот их и нужно было «рубить», т.е. устанавливать в таком положении, чтобы на них нельзя было больше ложиться. Помню, как вновь назначенный старшина группы, поселившийся в старшинской каюте, предложил мне  расположиться с ним (видимо, хоть как-то хотел загладить свою вину), но я отказался и разместился со всеми ребятами в общем помещении.)

 

Лёгкий крейсер «Железняков» пр.68-К.

Построен в 1950-м  году, в составе Северного флота с 1953 года.

 

Не проходит дня, чтобы я не думал о Лоре. Нет у меня к ней всепоглощающего чувства. Не знаю, кем или чем являюсь я для неё, но для меня она сейчас  – «луч света».

Кончил читать роман «Мартин Иден» Джека Лондона.  Прочитал половину «Русского леса» Леонова. Пока больше ничего.

 

5/ VIII-54г.

Читаю о Юлие Цезаре. «Лучше умереть один раз, чем жить всё время под страхом смерти...» - хорошо сказано! Не оставляет меня в покое мысль о двойственности человеческой натуры. Много вижу примеров этому (о Р. уже и не говорю).

До обеда – знакомство с кораблём.

Начал читать Чернышевского «Естетическое отношение...». Трудно, но осилю.

После ужина было собрание.  Наш старший руководитель практики держал речь. Вообще-то он говорил правильные вещи, но не могу забыть его подобострастия.

 

6 / VIII-54г.

С утра «по идее» - занятия в ПЭЖе (ПЭЖ – пост энергетики и живучести, мозг элетромеханической боевой части на корабле). Протравили. От души хохотал над тем, как  Толька Леонтьев воспроизвёл сценку из кинофильма «Цирк». Удивляюсь, как ему удаётся в памяти сохранять тысячи деталей?! Тольке сегодня исполнилось 25 лет. Поздравили, сделали ему неожиданный подарок - килограмм яблок, которые с трудом достали здесь.

Дневной сон в «шхере» - не хотелось вновь подвешивать койку. Проспал развод на занятия и работы. Чудом «уцелел». Занятия в кормовой электростанции. Ничего нового. Протравили со старшиной. Уже выступал перед матросами и офицерами корабля. Читал «Балладу о матросской матери». Здесь её принимают особенно тепло. Обратил внимание на одного капитана 3-го ранга, «кап-три», как у нас говорят. Мне показалось, что моё чтение произвело на него большое впечатление...

Читаю Чернышевского, его рассуждения о красоте, о прекрасном. Как это здорово сказано – «Прекрасное – это и жизнь!». Красота – это жизнь...

 

10/VIII-54г.

Услышал какие –то крики за бортом. Думал – чайки. Оказалось – артисты, подходящие на буксире к борту другого крейсера, стоящего тоже на рейде.  Как-то странно выглядел этот буксир здесь, среди стоящих на рейде кораблей, на фоне окружающих бухту сопок. Как будто из-под воды вдруг вырос он, наполненный визгом, женскими криками. Совершенно удивительно прозвучали крики приветствия артистов, а сами они – как посланцы другого мира, из другой далёкой жизни! Жаль, что их выступление на другом крейсере. Страшно потянуло туда, в тот мир, из которого они прибыли, но я надолго отрешён от него сейчас.

В воскресенье читал в базовом матросском клубе, потом играли в волейбол в местном «ЦПКиО».

Больше - ни слова Лоре о сложностях наших взаимоотношений. Не нужно этих слов, ибо в действительности ничего нет и не может быть между нами. Решено – Лора останется моим другом и только, а иначе – горечь переживаний, а зачем она нужна?

Фильм «Аттестат зрелости». Игра Ланового замечательна. Слышу команду по трансляции на крейсере «Александр Невский», на котором выступали артисты: «Буксиру отойти от борта!». Ха-ха-ха! «Окончен бал... Погасли свечи...».

 

13/VIII-54г.

Вчера «схлопотал» 3 наряда на службу вне очереди (читал во время приборки книгу). В принципе  - законно, но мне сейчас как-то всё равно, жаль только, что  отобрали книгу, которую читал. Прочёл брошюру о нововведениях в русском языке. Какая путаница будет! Продолжаю читать Чернышевского. Какая сила ума!

Наблюдал картинку, как старшина команды будил спящего на посту матроса: ошпарил его морозными хлопьями из углекислотного огнетушителя. Вот так воспитывают здесь «салаг». А меня сегодня решили тоже «воспитать». На корабль приехала инспекция ВМУЗов во главе с заместителем Начальника ВМУЗов контр-адмиралом Ивановым с проверкой  прохождения курсантами военно-морских училищ корабельной практики. Она имеет большие полномочия от Начальника ВМУЗов  - вплоть до списания курсантов на флот. Меня вдруг вызвали к руководителю инспекции. Оказывается, наш старший руководитель практики «заложил меня» - доложил обо мне как о «самом злостном нарушителе дисциплины», «подрывающем устои организации и порядка в Военно–Морском флоте вообще и в высших военно-морских учебных заведениях в частности». Припомнили мне всё: и неудачную летнюю экзаменационную сессию, и инцидент в эшелоне по пути следования на Север, и последнее - чтение книги на приборке. Мне, старшине 2-й статьи, пригрозили разжалованием. Ну, что ж, посмотрим...

 

14/VIII-54г.

Контр-адмирал Иванов с корабля убыл. Мне сказали, что подготовлен приказ о моём  разжаловании. Значит, это не просто угроза, а реальность? Разжалование  не должно меня расклеить, расслабить. Выстоим. Готовлюсь к политзанятиям, которое буду проводить с матросами.

Выступал в Матросском базовом клубе. Читал. Моя вещь удивительно звучит здесь. Как её тепло принимали!

Ходили в море. Какое удивительное это Баренцово море! Вода в нём цвета льда, холодная, изумрудная... А море такое красивое!  Красивое, чёрт возьми!.. Несмотря на все эти бесконечные тревоги, по которым часами находишься в кормовой электростанции.

 

15/VIII-54г.

Пока ещё не разжаловали. Капитан 3 ранга Никитин, - ещё один наш руководитель практики, ответственный за нас, электриков, преподаватель с нашего факультета,-  жалеет меня, подбадривает. Он хорошо знает меня, сказал, что моё выступление на концертах сыграло свою роль, и что, наверное, всё обойдётся. Возможно. Хотя во время моих выступлений я совершенно не думал о том, что это может как-то повлиять на мои дела. Пустят ли меня сегодня в город? Не знаю. А пока нужно готовиться к политзанятиям.

 

16/VIII- 54 г.

Наверное, всё-таки меня разжалуют сегодня или завтра. Дело зашло слишком далеко. Думаю, что руководители практики на нашем крейсере сами не ожидали такой суровой реакции инспекции на их доклад обо мне.

Вчера уволился. Знакомился с Североморском вместе с ребятами. Со мной на берег сошли Рид, Котя Коцюбинский, Верпаховский, Юра Гаврилов...

(Юра Гаврилов, одноклассник, замечательный спортсмен-гимнаст. Неожиданно ушёл из жизни в конце октября 2004 года, когда я уже заканчивал писать эту книгу. Юра продолжал работать до последних дней своей жизни. После окончания Военно--Морской Академии защитил диссертацию, многие годы возглавлял кафедру электрооборудования корабля в ВВМУ им. Фрунзе. Помню, как он старался мне помочь, когда я обращался к нему, приезжая в Ленинград в командировку  по различным делам моей службы. Светлая ему память...).

В городе с ребятами расстался – у них были какие-то дела.  Посмотрел фильм «Весёлые звёзды». Как убого выглядит Шульженко! Но отдельные моменты в фильме мне понравились. Заглянул в кафе-закусочную. «Скромный ужин на одну персону». Какая дрянь эти оладьи со сметаной! Забрёл на танцы в Дом офицеров флота. Какие –то дикие тут танцы. Играл духовой оркестр с крейсера «Александр Невский». Вдруг услышал глухой стук падающего тела – упал во время танцев какой-то здорово «набравшийся» лейтенант. И ритм, пьяный ритм... На всём лежит  особый отпечаток бесшабашности и безнадёжности...

Вернувшись с берега, готовился к политзанятиям. Наверняка меня разжалуют. Так мне и нужно. К этому привели моя мягкотелость и собственная распущенность. Как глупо было попасться с книгой! А вообще вся эта раздутая история со мной – нелепость. Кончали бы её скорей, не мучили...

Ваня Шагинов сказал, что хочет служить на Севере. А мне всё равно. Всё время пугают мысли, что, быть может, мне не удастся доучиться, ибо малейший срыв после разжалования поведёт к списанию на флот. Разве можно предугадать, где оступишься?! Ведь сейчас так мало нужно, чтобы «сгореть». Но выстоим, чтобы ни случилось – нужно держаться.

 

Из письма сына маме

16/VIII-54г.

(несколько «смягчённое» изложение событий)

Получение твоего письма взволновало и растрогало меня  (да, да, именно растрогало, я так редко испытываю это чувство, что не могу ошибиться). Конечно, я не прав, что так долго не писал тебе. Боже мой! Как я мог забыть о тебе?! Неправда, ни на минуту не забывал тебя и не забываю, но я... щадил тебя. Ты же писала, что последнее время плохо себя чувствовала, А сейчас уже хорошо чувствуешь себя? Ты действительно отдохнула? Не нужно скрывать от меня, если что-нибудь у тебя не так хорошо.

Почему я тебе не писал? Слишком много причин  объясняет это. Поскольку я рассчитываю, что это письмо ты получишь в самом конце вашего отдыха, то думаю, что своим описанием произошедших со мной за последнее время неприятных событий не смогу омрачить окончание вашего отдыха. К тому же я не смогу писать на какие-нибудь отвлечённые темы, когда на душе так тяжело, когда эта тяжесть нет-нет, да вырвется наружу, прорвётся между строк. С чего начать? Почему мне сейчас так трудно и тяжело? На днях будет получен приказ о моём разжаловании. (Далее я коротко описываю маме всё произошедшее со мной).

Жалею только об одном: мною командуют сейчас люди, которых оторвали от привычных преподавательских дел в училище, которые напуганы ответственностью, видят во всём только букву устава, а людей, живых людей не замечают. Ведь ни разу со мной не поговорили ни до, ни после всей этой истории. Им и сейчас стыдно мне в глаза смотреть. Но факты против меня, это сознаю и я, а факты, ты сама знаешь , - «упрямая вещь». Что плохо, так это то, что в будущем это всё очень может повлиять на мою судьбу. Речь идёт не только о выпуске с пониженным званием - это сейчас практикуется.  При существующем положении малейший неровный шаг, малейший проступок поведёт к ещё худшим результатам – списанию во флот без зачтения срока службы, т.е. «по-новой» придётся 5 лет служить на флоте, и на это уйдёт вся молодость. Не дай бог я не поприветствую в городе кого-нибудь - и всё. Разве я могу гарантировать, что этого никогда не случится?! Вот эти грустные мысли сейчас не дают мне покоя, давят, давят... Скорей бы объявили приказ. Неужели ты на протяжении 4-х лет не поняла того, что я нахожусь совсем в другом мире, именуемом «Системой», представить которую тебе очень и очень трудно? Надеюсь, что сейчас ты не будешь мне задавать наивных вопросов по поводу всего случившегося? Сам я виноват, тем более, что, если быть достаточно самокритичным, я  действительно во многом ещё не соответствую званию флотского офицера.

Ничего, мама, выстою, а ты мне поможешь, не так ли?

Со мной на практике Р.Б. Но это совсем не тот Р.Б., которого знала ты. Я с ним холоден. Всё-таки как власть портит людей! Он стал старшиной группы курсантов  вместо меня и моментально стал другим. Его ребята не любят, и я тоже. Он старается подлизаться ко мне, но как это противно, когда человек ради собственного благополучия топит другого, а потом как ни в чём не бывало пытается разговаривать с ним, претендует на дружеские отношения.

Сегодня проводил политзанятия. Первый раз в жизни говорил на протяжении 2,5 часов. Как это интересно – беседовать с людьми, что-то рассказывать им. Не слушают, черти. Им, матросам, хочется поболтать о чём угодно, только не об истории партии. Не мог ответить на вопрос, что такое «десятина». Во время перерыва спросил у офицера, а он сказал неправильно: меня матросы ткнули в справочник, где чёрным по белому сказано, что десятина больше гектара, а я сказал, что меньше. Спросили меня также, что такое реакция (в политическом смысле). Конкретно ответить не смог. А вообще получилось неплохо.

(Матросы любили задавать всякие неудобные вопросы, желая «посадить в лужу» будущих офицеров. Служа на флоте 5 лет, некоторые «матросы-годки» были старше нас по возрасту. Среди них попадались очень эрудированные молодые люди, прекрасно понимающие всю фальшь той «лапши», которую «вешали им на уши» на политзанятиях. Я же в то время во многое ещё искренне верил).

Читал матросам Маяковского (тема политзанятий касалась Ленского расстрела), а сам всё время вспоминал ночной разговор с моим начальством. Нужно время, чтобы я успокоился. Хочу уверить себя, что всё будет хорошо. Для этого постараюсь взять себя в руки. Как плохо, что близкий товарищ Юрка Бургонский на Балтике. Правда, есть ещё 8 ребят-однокурсников, но я с ними никогда не был особенно близок, и сейчас они как-то удивительно равнодушно воспринимают происходящее со мной, а это больно. Их не трогают – и прекрасно. Внимание, чуткость к людям... – очень важное для человека качество.  Его трудно поддерживать в себе,  если видишь вокруг равнодушных к чужим страданиям и переживаниям людей!

(Наивным я был всё-таки человеком. Ну, конечно, мои ребята, которых я год «давил», будучи старшиной, требовал порядка и организованности, наказывал, когда уже не было возможности убедить их по-хорошему, так вот эти самые «мои ребята-одноклассники», увидев меня низверженным с «вершин власти», не только не проявляли сочувствие, а  наверняка кое-кто и злорадствовал, считая,  что «так мне и надо»).

Североморск... Я тебе писал о нём? Город расположен на сопках, одна улица. Несколько 4-этажных домов и много финских домиков, в которых живут семьи офицеров. Больной квартирный вопрос, нет фруктов, это и неудивительно. Глушь.

 «...Город расположен на сопках, одна улица...».

Главная база Северного флота - Североморск.

Август 1954 года.

 

Центр культуры – Дом офицеров флота, куда вход курсантам запрещён, но куда я всё-таки проник. Посмотрел там спектакль «Тайная война» в постановке Московского драматического театра, увидел «эротические танцы» офицерских жён (был на танцах) и многое другое.

 

Из записей в дневнике

18/VIII-54г.

Приказа всё ещё нет. Сегодня первый раз крупно поговорили с Р.Б.. Стало легче, во всяком случае, многое прояснилось в наших отношениях, хотя атмосфера отчуждения не разрядилась. Я ему сказал всё, что не нравится мне, ребятам, что считаю напускным, лишним у него. Со многим он не соглашался, но кое-что и не отрицал. Поразили его взгляды на ребят - видит в них одно плохое. Сам разгильдяй, умеет вкручивать начальству мозги мнимыми успехами, показной требовательностью. Мне непонятно: как можно наказывать подчинённых за сон в рабочее время, а самому спать в своей каюте с обеда до ужина? Кое-что есть в нём хорошее, природное, но верить ему до конца нельзя.

 

Из письма сына маме

18/VIII-54г.

Начинаются полярные сумерки. Если в первые дни пребывания на Севере меня поражало, что солнце не исчезало, то теперь всё больше и больше чувствуется приближение полярной ночи. Дикий Север! Стоим на рейде. Туман, ледяной ветер, какая-то странная зыбь. Воображаю, что делается сейчас в Баренцовом море!. Связи с берегом нет. Чтобы  крейсер не выбросило ветром на берег, отдали оба якоря. Завтра выход в море. Б-р-р-р! Но это хорошо: нужно познакомиться с настоящим штормом во время этой корабельной практики, впрочем, один «шторм» уже испытал.

Сегодня на корабле смотрел фильм... «Командир корабля». Как смешно и нелепо выглядят отдельные сцены фильма здесь, в реальной флотской жизни! Фильм мне не понравился, хотя Игорь  Горбачёв играет хорошо. Когда же научатся избегать эту ненужную парадность?! Как она претит!

Вчера уволился в город. Дождь, мрак, ветер и... ни единой души... Безмолвные дома, мерцающие огоньки, которые не манят даже таких одиноких путников, как я, хмурые сопки в тумане. Невольно задумался о том, стоит ли ехать сюда служить. Пока рано об этом думать, но вопросы по поводу места будущей службы уже постоянно возникают и волнуют. Но ведь нас же и не спрашивают! Днём беседовал с одним офицером, который попытался мне нарисовать истинную картину службы на Севере. Её преимущества: полуторный оклад, сравнительная близость культурных центров (Ленинграда, Москвы), быстрое продвижение по службе. Недостатки: глушь страшная, говорит, что здесь есть базы ещё ужаснее по сравнению с Североморском, хотя мне трудно себе представить, что может быть хуже; суровый климат, плохие бытовые условия - отсутствие квартир, невозможность снять даже временное жильё. Мне кажется, что 5-6 лет жизни, молодости нельзя вырывать у себя ради каких-то материальных привилегий. Ведь здесь очень мало хороших, культурных, умных людей, все постепенно опускаются. Одни свивают своё «гнёздышко», замыкаясь в круг «корабль - финский домик», другие влачат жалкое холостяцкое существование, прозябают, третьи отдаются целиком службе, находят в ней всё, что может заменить семью, театр, музеи и пр. Но рано обо всём этом ещё говорить. Будем жить – будем видеть, а главное – я знаю, что такое Север, Североморск и готов к любому назначению. Впрочем, а как же иначе?!

Читаю «Философские статьи. Эстетическое отношение искусства к действительности» Чернышевского. Меня эта вещь поразила. Какая прелесть, какая логика! Но читать трудно, ибо нужна соответствующая обстановка, чтобы воспринимать эти философские рассуждения. Почему я раньше не сталкивался с философией? Как это интересно! Попутно прочёл речи Кирова. Поразила их страстность, убедительность, сила, простота, идейность, логичность...

 

 

 

«...Вчера уволился в город.

Дождь, мрак, ветер и...

ни единой души..».

Североморск.

17.08.1954 года.

 

 

Завтра 19 августа. Стараюсь не думать о том, сколько осталось до встречи с тобой. Между прочим, в Ленинграде заходил в Аэрофлот, узнавал о том, сколько мне нужно доплатить, чтобы лететь из Ленинграда в Адлер. Мой литер стоит всего 150 рублей. Из Москвы до Адлера  билет стоит, кажется, 400 или 450 рублей, словом, мне нужно было бы в Москве доплачивать 250 рублей (или 350 – уже не помню), но до Москвы ехать за свой счёт. Я не служу пока на Севере, а потому не могу позволить себе такую роскошь, как полёт в отпуск на самолёте, на которую ушла бы вся отпускная сумма. Это просто мелькнула у меня как-то мысль, что неплохо было бы не терять целую неделю на дорогу. К сожалению, пока это нам «не по карману».

Сегодня на ужин выдали по два помидора. Фурор! Помидоры? Здесь?! Я видел, как люди с каким-то благоговением сосали эти небольшие плоды, прошедшие огонь и воду (их вид не вызывал сомнения, что им пришлось пройти трудный и длинный путь, прежде чем они добрались сюда). А ведь где-то люди имеют возможность в это время года есть их сколько душе угодно... В прошлое воскресенье в городе на каждом шагу мне попадались люди с посылками. Это, по-моему, здесь единственный реальный способ «добычи» фруктов.

Относительно моего разжалования пока ничего официально неизвестно. Ждут. И я жду... Где-то в работе этот приказ... Но я к нему готов.

 

Из записей в дневнике

19/VIII-54г.

Была учебно-боевая тревога. Потом – занятия по специальности. Дежурил по  электротехническому дивизиону. Спустился «в массы» - прошёл по кубрикам.  У матросов своя жизнь...

Прочитал книгу  «Гибель командарма». Какая сила! А ведь писала женщина. Просто удивительно! Писем, конечно, ни от кого нет. Читал Чернышевского. Потом мылся и стирался.

23 августа провожу снова политзанятия. Появилось чувство ответственности, желание  помочь матросам лучше понять какие-то вещи в нашей жизни.

О разжаловании пока ничего не слышно. Тем больнее ударит приказ. Ну, ничего... Можно считать, что это уже пережито. Самому мне моё будущее постепенно представляется уже не в таких мрачных красках. Это уже хорошо.

 

Из письма сына маме

24/VIII-54г.

Скоро уходим в море. Боюсь, что это письмо уйдёт со мной. Когда вернёмся – не знаю. Получил ещё в понедельник две поздравительные телеграммы и обе - от тебя. Одна  - исправленная, другая – с телеграфными ошибками, но это неважно.  На телеграфе, видимо, решили, что из двух телеграмм я уж точно уловлю смысл. А мне достаточно было вида телеграфного бланка. Спасибо. Сегодня меня уже никто не поздравляет - ребята забыли, что мне исполнился 21 год, хотя ещё вчера был разговор об этом, но это было вчера... Всё это понятно, ибо сегодняшний день на корабле – как вчерашний, а потому ничего необычного не случилось, что могло бы хоть как-то выделить его. Мне кажется, что я и сам тоже забыл, что за день для меня сегодня.

В воскресенье на корабле был концерт артистов Ленинградского ТЮЗа. Первое впечатление от их вида было весьма неблагоприятное – видимо, Север так напугал их, что они оделись во что попало. Концерт незатейливый, обстановка необычная: верхняя палуба, ют, стволы орудий, тесный круг матросов в бушлатах, они – в костюмах, кофточках, а холод – собачий. Выглядели они неважно – замёрзшие, синие, но держались хорошо и хорошо играли. Только одну из них, молодую артистку, Север и всё окружающее ввели в какое-то оцепенение. Да, искусство требует жертв... Для них  выступления на кораблях – яркое доказательство этой известной истины.

 

Из записей в дневнике

25/VIII-54г.

Идём у берегов Норвегии. Приятно, чёрт возьми, сознавать, что наши корабли – этакая сила! Идут так открыто, близко от них. Сами берега виднеются смутно, но это – чужие  берега. Прошли давно уже Варангер–фиорд, на траверзе - порт Варде (траверз – направление, перпендикулярное курсу корабля). Сейчас огибаем самую северную оконечность Норвегии.

(Вот уж, как говорится, «пути Господни неисповедимы»! Через 29 лет я вновь оказался в Североморске на  другом крейсере, знакомом с курсантских лет крейсере «Жданов», который с Балтики перешёл в состав Северного флота. Только теперь уже  «несколько» в ином качестве - в качестве старшего руководителя корабельной практики курсантов одного из высших военно-морских училищ, в котором я тогда преподавал. Я был капитаном 1-го ранга, кандидатом психологических наук. На крейсере «Жданов»  в Норвежском море 24-го августа 1983 года я отметил своё 50-летие. Он  оказался последним в моей жизни военным кораблём, на котором мне пришлось выходить в море. Через год с небольшим я по своей инициативе подал рапорт об увольнении меня в запас в соответствии с «Законом о прохождении военной службы офицерским составом», а ещё через полгода, отслужив 35 календарных лет в Военно-Морском Флоте СССР, стал гражданским человеком, был избран по конкурсу на должность доцента уже в гражданское высшее учебное заведение, где был и директором института, и заведовал кафедрой, и стал  профессором, но это ещё одна  хроника моей жизни и другая  история).

 

 

 

«...Идём у берегов Норвегии ...».

Борт крейра «Железняков».

Август 1954 года.

 

Из писем сына маме

26/VIII-54г.

Проходим берега Норвегии. Молчаливые, угрюмые, неприветливые, они провожают нас, и чудится, будто оттуда за нами неусыпно следят враждебные глаза. По ночам вспыхивают прожектора, пытаясь сквозь густую пелену тумана разглядеть неясные очертания наших кораблей. А мы идём вперёд  спокойно, уверенно, демонстрируя своё превосходство...

(Холодная война была в разгаре. Норвегия, как любая капиталистическая страна, в то время являлась нашим потенциальным врагом. Так нас тогда воспитывали. Странно читать сейчас так о стране, одной из первых протянувшей  нам руку помощи во время трагедии с атомной подводной лодкой «Курск» в 2001-м году,  но ведь тогда был 1954-й год, и я был курсантом высшего военно-морского училища, готовившего  офицеров для войны с врагами нашей страны).

Тебя, очевидно, беспокоит вопрос с моим разжалованием. Пока ничего не известно. Или где-нибудь «зажали» этот вопрос, или подготовили приказ, подписали, но просто ещё не довели до нашего сведения (ну и до моего, разумеется).

 

27/VIII-54г.

Конец лета... Всё явственнее чувствуется дыхание полярного холода. Интересно, бывает ли когда-нибудь спокойным Норвежское море? Вечно волнующееся, вечно чем-то недовольное, хмурое, ледяное. Поражает сочетание тёмной полоски берега с ярким светлым пятном, которое вырывает солнце у мрака и тумана. Берега скалистые, причём скалы принимают самые разнообразные формы, а их очертания постоянно меняются по мере удаления от них. Идём в нейтральных водах. 7 миль и... чужая земля, чужие люди, чужой язык. Климат здесь суровый, и никакие ветви Гольфстрима не могут сделать его более мягким, похожим хотя бы на ленинградский.

Прочёл Лифшица «Первокурсники». Довольно правдивая книга о молодости. Она попалась мне случайно. Такой свежестью повеяло от неё... Я когда-то в театре смотрел постановку по этой книге. Вообще-то я читаю, как тебе известно, Чернышевского. Какой может быть в это время Лифшиц? Но когда я начал её читать - читал, пока не закончил.

Как Киев? Ирочка Якушина через несколько дней начнёт заниматься уже на 5-ом курсе. Она уже, если не ошибаюсь, дипломантка. Помню, в прошлом году я познакомился в Киеве с одной девушкой из университета, которая уже в октябре писала дипломную работу. Меня с днём рождения поздравили только ты и Лора, знакомая из Ленинграда, о которой я тебе писал. А мне, кроме твоих и её поздравлений, других поздравлений и не надо. Впрочем, было бы приятно, если бы ещё кто-нибудь вспомнил обо мне в этот день. Предыдущее письмо писал тебе уже в тот момент, когда от борта нашего корабля должен был отойти последний катер.

Говоря о Лоре, наверное, ты права. Это была любовь. Ну и очень хорошо, что она была – значит, будет ещё. Сейчас уже нет прежнего очарования. Просто осталось приятное воспоминание о наполненных светом и радостью весенних и летних днях. Вспоминаю наши с ней прогулки, поездки за город. Вспоминаю белые ночи, наполненные опьяняющими запахами. Помню ночь перед училищными соревнованиями по фехтованию, когда я, зная, что завтра предстоит работать, что борьба предстоит трудная, всё-таки не мог уйти от неё  и до утра не сомкнул глаз, а утром дрался, не чувствуя усталости, и победил. Помню, как я, выходя из воды какого-то озера (мы были за городом, вода в озере была холодная, она купаться не могла), вдруг почувствовал себя сильным, мужественным, когда она  с восторгом наблюдала за мной. А потом она старательно растирала меня, пытаясь согреть и спрятать от холодного ветра. Марсово поле, Летний сад, Дворцовая набережная, Кировские острова, Приморский парк, Малый оперный театр, Мариинка, Филармония, Эрмитаж, Русский музей – словом, нет такого места в Ленинграде, где бы мы не были с ней. Четыре месяца думать об одной, стремиться к ней, ждать, переживать, надеяться, радоваться, хмуриться, ссориться, мириться, расставаться, прощаться, снова встречаться... Нет, это не может пройти бесследно. Близость с ней помогла увидеть в себе огромное количество недостаков, отвратительных черт. Ведь до неё ни одна моя знакомая не говорила мне о них. Меня упрекали в непостоянстве, хотя не имели для этого никаких оснований, мне предъявляли обвинения во лжи, хотя я никогда не лгал. Вижу твой протестующий жест... Ну врал, конечно, но обвинения касались другой лжи – я не лгал, когда меня спрашивали о моих чувствах к тем, кто спрашивал меня. А вообще ложь противна мне. Я любил её, мама, и могу не бояться произнести эти слова, иначе что же такое любовь? Сейчас, повторяю, всё прошло. Сейчас мне хочется только одного – встретить девушку красивее, умнее её. А пока... пока мы останемся с ней хорошими друзьями. Между прочим, я ей об этом и написал. Я не могу лгать и играть в любовь, ты это знаешь. Ещё в Ленинграде я ей всё сказал. Потом жалел. Она сразу переменилась, стала другой в отношениях со мной, но иначе быть не могло. С большим трудом мне удалось до отъезда на практику более-менее оставить всё по-прежнему, т.к не хотелось увозить с собой пустоту и одиночество. Она это поняла, и я ей очень благодарен за это. Но всё уже было кончено в Ленинграде, этого не могли не понимать ни она, ни я. Чувствовать приближающийся конец близости, понимать, что это неизбежно, - тяжело. Но лучше сейчас, ибо нам будет труднее расстаться позднее, когда я вновь буду в Ленинграде. А нужно ли это расставанье? Да, нужно, нужно нам обоим. Как-то в разговоре с Лорой я сказал, что не люблю её. Этим я оттолкнул Лору, это бесспорно, хотя сейчас испугался возможности потерять её и в глубине души сожалею о случившемся. Мы должны остаться друзьями, и ни о какой любви больше не может быть и речи.

 

29/VIII-54г.

Вчера,  в удивительно прекрасную ночь, вернулись из похода. Нам не повезло – только  немного штормило. Хотелось бы хоть раз попасть в настоящий шторм. Быстро темнеет. Ясные дни – редкость. Больше дней серых, туманных, с ледяным пронизывающим ветром. Никаких льдин, торосов, медведей в Баренцовом море нет. Только ледяная вода, ледяной ветер... Граница льда проходит значительно севернее.

Получил твоё письмо. Конечно, тебе нужно отдыхать в Кисловодске и без Машеньки. Она же уже совсем большая. Да, да, ты должна побыть хоть немного без неё, чтобы твои вечная тревога и беспокойство за неё на некоторое время приняли более спокойный характер.

Ты спрашивашь, как я одет? Трусы, «гады» (тяжёлые яловые ботинки, т.н. «солдатские»), берет. Синее рабочее платье (материал – брезент, только тонкий), синий форменный воротничок, «вставка» (для иллюзии тельняшки) и больше ничего. Честное слово, больше ничего нет, да больше ничего и не нужно. Когда объявляют построение на подъём флага – надеваем бушлаты. Ты не забывай, что мы большую часть времени проводим внизу, в электростанциях и машинных отделениях, а там необходим только этот «защитный» набор одежды. Утром по пояс раздетые делаем зарядку (иногда объявляют форму одежды в тельняшках), после чего я по собственному желанию принимаю холодный душ – лечу нервную систему. Вначале был у меня насморк, а сейчас и он пропал. Это все не бравирование, а описание истинного положения вещей, а потому твои вопросы о тепле и тёплой одежде выглядят немного неуместно, впрочем, твоё беспокойство понятно – Север всё-таки!

Читаю, вернее, перечитываю «Анну Каренину». Я помню, мы с тобой как-то говорили об эпиграфе «Мне отмщение, и аз воздам». Ты мне объясняла, как следует интерпретировать этот эпиграф, рассказывала, какие существуют версии по этому поводу, и что ответил Толстой. По-моему, у тебя даже сохранилось его высказывание. Пришли мне его, пожалуйста.

 

Мама отозвалась на мою просьбу  в очередном письме:

Толстой писал: «...Я выбрал этот эпиграф просто, чтобы выразить ту мысль, что то дурное, что совершает человек, имеет своим последствием всё то горькое, что идёт не от людей, а от Бога, и что испытала на себе Анна Каренина...».

 

Из записей в дневнике

29/VIII-54г.

Готовлюсь к занятиям по преобразователям. Вчера был один из зачётов. Очень я слабо всё-таки знаю электроприводы. Был в городе. Пошёл на танцы в Дом офицеров. Никого, ни одной порядочной личности.

Читаю Чехова, его «Записные книжки». Какая он всё-таки умница! Какая работоспособность, как он шлифует и оттачивает  мысли, слова, выражения, когда пишет свои произведения! Почему такие прекрасные люди, как он, так быстро умирают?! Наверное, если бы они жили лет 100-200, насколько богаче стала бы мировая литература! Каким ничтожным пигмеем начинаю казаться я сам себе после знакомства с такими титанами мысли, ума. Мелкие страстишки, жалкие стремления, а  в основном – прозябание. Кому это нужно? Впрочем, таких, как я, много, нас миллионы незаметных труженников, на фоне которых ярче сверкают звёзды.

Нет писем от Лоры. Трудно привыкнуть, но надо. Опять никого рядом. Снова один, и, кажется, на этот раз надолго. Мне уже 21 год. Пора становиться  мужчиной...

Сегодня первый раз подумал о предстоящем отпуске. Кажется, я нашёл корень всех моих неудач последнего времени: глупое одиночество и не менее глупые поиски чего-то необычного, прекрасного, неосуществимого. А ведь прекрасное – это жизнь. А жизнь наполняем мы сами  и делаем её интересной, нужной, отрицающей даже намёк на праздное и никчемное существование.

 

3/IХ-54г.

Вчера, 2–го сентября,  прочли приказ о разжаловании меня в рядовые и... разжаловали. Никитин срезал погоны. Герка отвернулся, а я как-то более-менее спокойно отнёсся к этому: всё было пережито раньше. Сумею ли я себя реабилитировать? Надо. Спорт, самодеятельность, общественная работа должны помочь и, конечно, учёба. Думаю, что у меня теперь будет больше времени  для всего этого. А вообще неприятно. Но ничего. Главное – не сорваться. Приказ от 16 августа. Полмесяца шёл на Север. Надо всё это пережить.

(По поводу разжалования я написал несколько стихотворных строчек. Это было сплошное рифмачество, но они  отражали  моё настроение тех дней).

 

Разжалован... Как просто!

А сколько горечи... Прохвосты!

За что? – немой вопрос.

За то, что кто – то на меня донёс?

За то, что книгу в руки взял,

Как трус, не прятал её в робу?

За то, что я не променял

Доверия друзей на их угоду?

Не пресмыкался перед ними?

Смотрел без страха им в глаза?..

Далее всё в таком же духе...

 

Из письма сына  маме

10/IХ-54г.

Скорей бы кончалась эта практика. Как уже всё надоело! Пришли на ремонт в Росту. Роста - это посёлок в 2-3 милях от Мурманска. По сравнению с Североморском – европейский город! Во всяком случае, здесь больше деревянных домов, больше людей, но в остальном - всё то же: та же грязь, то же убожество, та же простота нравов, та же глушь, так же глушат водку от мала до велика. Дикий край! Единственное развлечение  - кино и водка. Но это всё тёмные и неприглядные стороны здешней жизни. А с другой стороны этот край поражает своей дикой, но прекрасной природой, изумительными северными сияниями. Какая гамма красок, сколько оттенков! Сияния, словно играясь,  гоняются друг за другом в необъятном воздушном мире, то вдруг сворачиваясь и исчезая, то появляясь где – нибудь в другом месте, причём так неожиданно, что диву даёшься, когда прямо над головой внезапно опускается эта играющая стена, извивающаяся, переливающаяся, как живая...

Вчера ездили  работать на аэродром. Какая дорога! Было страшно весело. В машину набилось человек 40. Стояли, держась друг за друга. От неожиданных толчков вся эта орава валилась сначала вперёд, потом падала в стороны, назад. Всем вместе было тепло и хорошо, и никакие 6 градусов мурманской осени, никакие сердитые капли дождя, нещадно бьющие по лицу, никакие злые порывы ветра не могли помешать ощущению нашей товарищеской близости, восприятию красоты сопок, озёр. Здесь уже осень вступила в свои права окончательно и бесповоротно. Если бы ты спросила, было ли лето, я однозначно затруднился бы тебе ответить на твой вопрос, но помню сравнительно тёплых два дня, с некоторой натяжкой претендующих на то, чтобы их назвали «летними днями». Но это было давно. С тех пор мы не чувствовали лета, всё время ходим в бушлатах, дышим морозным воздухом и всё равно довольны.

Сегодня концерт в Доме офицеров. Читаю свою «Балладу о матросской матери», страшно затасканную вещь, порядком мне  надоевшую, но ничего другого нет, а если и есть, то ещё не готово. Послезавтра - годовщина корабля и снова концерт.

Очень хочу отдохнуть от этого напряжения, от бесконечного ощущения, что я что-то важное потерял в себе. Я тебе писал, что меня всё-таки разжаловали ? Приказ пришёл в начале сентября, а датирован 16 августа. Пережил «процедуру» разжалования со срыванием погон и пр.. Пережил, хотя было горько и обидно...

(Меня удивляет, что ни в дневниковых записях, ни в письме к маме я  не описываю в деталях «процедуру» разжалования, которая осталась в моей памяти на всю жизнь. А было это так.

2 сентября 1954 года на корабль пришёл приказ Начальника ВМУЗов, в котором с набором известных стандартных формулировок типа «грубо нарушил... и ранее  имел дисциплинарные взыскания... однако должных выводов для себя не сделал... так, такого–то такого числа во время того-то того-то... совершил то-то и то-то... проявил низкую  требовательность к себе и подчинённым... а посему... лишить воинского звания «старшина 2-ой статьи». Подписал – Начальник ВМУЗов вице-адмирал Кучеров. «Уровень подписи» очень высокий, снять такое взыскание непросто, а потому моё будущее представлялось мне не очень светлым и обнадёживающим. Но не списали же (пока!),  и слава Богу! В связи с получением такого приказа перед моими начальниками, руководителями практики курсантов на нашем крейсере, встала очень непростая задача: как поступить со мной в данном случае? Помог, как ни странно, кинематограф: незадолго перед этим на корабле демонстрировали фильм «Я обвиняю...». В нём была показана история капитана французской армии еврея Дрейфуса, которого во время франко - германской войны ошибочно объявили немецким шпионом, судили, разжаловали, лишив офицерского звания, и приговорили к пожизненому тюремному заключению. В защиту этого невиновного офицера выступила общественность Франции, в частности большую роль сыграл знаменитый писатель Эмиль Золя. В конце концов было доказано, что Дрейфуса обвинили зря, он был оправдан и полностью реабилитирован. Фильм получился хороший, брал за душу, в нём было много драматичных моментов и сцен, в частности, нервы зрителей щекотала сцена разжалования офицера. На плацу в каре были выстроены войска, под барабанную дробь выводили бледного Дрейфуса в мундире офицера французской армии и, в соответствии с установленным тогда ритуалом «обесчещивания»,  срывали с него погоны, ломали саблю и пр.  Видимо, эта сцена глубоко запомнилась нашим руководителям практики, офицерам – теоретикам, горе-воспитателям. Лавры режиссёра картины не давали им покоя,  и очень хотелось хоть как-то войти в историю Военно-Морского Флота Советского Союза. Поэтому (не знаю, чья конкретно была эта идея) сцена разжалования несчастного старшины 2-ой статьи Левицкого в рядовые курсанты выглядела следующим образом. На юте крейсера «Железняков» построили в каре около 200 курсантов с разных курсов и  училищ,  проходящих практику на этом корабле. Пригласили и барабанщиков из корабельного оркестра. Мне скомандовали выйти из строя, зачитали приказ о моём разжаловании и под барабанный бой один из руководителй практики инженер-капитан 3-го ранга Никитин стал срывать погоны-погончики с моей робы. Но он не учёл, что накануне была стирка. Чтобы погончики не полиняли (роба была синего цвета), я их предусмотрительно спорол, а после того, как роба высохла, снова пришил суровыми толстыми нитками. Поэтому сорвать с меня погоны оказалась не так просто – они не поддавались усилиям «сдирающего». Барабаны продолжали бить, а погончики оставались на моих плечах. Произошла длительная заминка. И  тут ещё раз показал свою сущность Р.. Он проявил инициативу - быстро сбегал в свою каюту, принёс лезвие и подал его инженер-капитану 3-го ранга Никитину. Тот попытался срезать бритвой мои погончики, но руки у него тряслись, и он никак не мог сделать это. Тогда Никитин вернул лезвие Р., и он, мой однокурсник, земляк из Киева, бывавший у меня дома, знакомый с моей мамой, недрогнувшей рукой докончил экзекуцию - спорол погончики и передал их начальству. Барабаны били дробь, строй курсантов стоял не шелохнувшись, над крейсером летали потревоженные чайки, туман окутывал сопки, а вокруг нашего крейсера на рейде стояла мрачная армада других кораблей... Через несколько минут строй распустили. Я остался один. Помню, ко мне подошёл Вовка Распопов, проговорил что-то сочувствующее и ободряющее. Больше никто ко мне не подошёл. На душе было гадко. Слёз не было. Жгла обида. Подлость однокурсника Р. уже не взволновала. Жизнь продолжалась. До выпуска оставался ещё один год и 8 месяцев...).



«...Помню, ко мне подошёл Вовка Распопов, проговорил что-то сочувствующее и ободряющее...».

Мой одноклассник Володя Распопов на палубе крейсера «Железняков».

Сентябрь 1954 года.



Из письма сына маме

12/IХ-54г.

Как ты себя сейчас чувствуешь? Ну конечно не нужно было тебе, находясь на отдыхе на Рижском взморье,  ездить в Екабпилс. Эти пересадки, вагоны... Впрочем, что сейчас об этом говорить, всё-таки хорошо, что ты повидала дедушкину родину. Сегодня корабельный праздник – нашему крейсеру стукнуло 4 года. Только что читал матросам. А в пятницу давали концерт в Доме офицеров в Росте. Мне даже немного приятно, что я там в конце концов «усмирил» какую-то пьяную компанию на галёрке, которая вначале никого и ничего не желала слушать. В результате после моего выступления эта орава больше всех биссировала мне. Выступления разнообразят мою жизнь, а потому я с охотой принимаю приглашения участвовать в концертах. Во вторник даём концерт для мурманских учителей. У тебя, возможно, может сложиться впечатление, что кроме концертов я ничем не занимаюсь. По правде сказать, меня сейчас они больше интересуют, чем жизнь на корабле, которая последнее время стала просто невмоготу – страшно всё надоело, скорей бы кончалась эта практика. А ведь я прежде всего должен стать офицером-инженером. После разжалования мне нужно быть очень осторожным, т.к. сейчас списывают из училища на флот за малейшую провинность. Получил письмо из Таллина от ребят. Трое наших ребят уже находятся в таллинском флотском экипаже (отчислены из училища за различные провинности).

Я серьёзно задумался над тем, какие ненормальные у меня взаимоотношения с дядей Виней и его семьёй. Надо их поправить. В Гагры думаю ехать через Москву. Может, зайти к ним? В этом году мне очень хочется пораньше приехать в Киев. Мне не хватает 2-х недель, хочу побольше побыть с тобой. Не ехать в Гагры? Но ты же теперь представляешь, что такое Север, что такое  абсолютно не видеть ни солнца, ни фруктов, ни  разу не выкупаться. Нет, хоть на несколько дней  - в Гагры, к морю, ну и, конечно, к бабушке. Если бы нас пораньше отпустили в отпуск! Но боюсь, что раньше 28-29 сентября не выйдет. С Севера добираться эшелоном до Ленинграда 4 суток, но это ориентировочно: мало ли причин, которые могут помешать нам – ведь мы не апатиты, не рыба, не лес, а потому можем где-нибудь простоять сутки или больше.

Скоро начнутся экзамены за практику. Сдать бы всё это скорей! Завтра провожу политзанятия. Самостоятельность радует, заставляет верить в свои педагогические способности. Кроме политзанятий, провожу занятия с матросами по специальности. Тоже самостоятельно и тоже интересно. Так что рано или поздно самостоятельная жизнь заставит поверить и в призвание, и в то, что смогу быть хорошим корабельным инженером. Как-то я пропустил то время, когда закладывается фундаментальная инженерная база, а потому не ощущаю твёрдой почвы в своих электрических познаниях. Когда-нибудь мне придётся много поработать, чтобы вновь капля за каплей приобретать то, без чего немыслима деятельность инженера. А ещё труднее стать настоящим офицером. Ведь из нас в большей степени готовят офицеров, нежели инженеров. Только жизнь со всеми своими острыми углами поможет мне сформироваться, если  какая-нибудь случайность не выбросит за борт корабля, держащего неизменный курс на флотскую офицерскую жизнь.

Прочёл статьи Мопассана. Он, оказывается, очень ценил Тургенева, считал его истинным колоссом, приравнивал его к Пушкину, Лермонтову, Гоголю. Интересны высказывания Мопассана о Бальзаке, Флобере, Золя. Прочёл «Жатву» Николаевой. После её рассказа «Гибель командарма»,  поразившего меня своей силой, мне казалось, что любая её вещь будет такой же. Не знаю, или то, что я смотрел фильм «Возвращение Василия Бортникова», или то, что когда-то уже читал эту вещь, или потому, что в таком большом произведении сила Николаевой как бы  распыляется, но «Жатва» не произвела на меня желанного впечатления.

Кончилась моя «весна». Я, кажется, в своё время оказался в положении Мартина Идена, так же, как он, был ослеплён Руфью, был ослеплён первым чувством, которое вызвала во мне моя «весна». Ни в одном из её писем, полученных здесь, я не почувствовал ни прежней близости, ни теплоты, ни того, что больше всего нравилось мне в ней – ума, женского чутья, такта, удивительной женственности. Обо всём этом я написал ей и предложил забыть меня. Так что твой паренёк снова без любви, без ласки, снова одинок.

Машеньку поздравляю со школой, с первым классом. Посылки ещё не получил. Большое спасибо за заботу.

 

Из письма сына маме

21/IХ-54г.

Самым ярким днём для меня из всех дней, проведённых на Севере, был позавчерашний день. Почему – сейчас расскажу. Дело в том, что в Мурманском Драматическом театре играет моя старая знакомая Женя Нюхтина, в своё время окончившая Ленинградский театральный институт. В грустные карантинные дни 1952 года, когда нас целый месяц не пускали в город, студенты этого института выступали у нас в клубе с несколькими спектаклями. Вот там-то мы (я и мои товарищи) познакомились с одной студенткой, очень талантливой, покорившей нас тогда своей игрой. Потом, уже летом, мы были в этом театральном институте на выпускном спектакле, в котором играла Женя Нюхтина. Свой восторг и восхищение ею выразили в огромном букете цветов, который мы ей приподнесли. С одним из нас, с Юрой Бургонским, она очень подружилась. Они нашли  друг в друге духовную общность, упивались ею и одно время были очень близки. После её отъезда по распределению в Мурманск у них завязалась оживлённая переписка. Я знал о ней почти всё, знал об её успехах и неудачах в театре - Юра делился со мной информацией из её писем. В письмах к Юрке она высказывала опасения за мою судьбу, очень хотела, чтобы мы с ним оставались друзьями, была внимательна ко мне, и я был благодарен ей за это. Потом что-то у них случилось. Юрка оказался «сухарём», он испугался зарождавшейся в ней любви к нему, а может быть, он не понял её милой, нежной, тонкой души. Она – это мечта, это замечательная романтичная натура, это искание, это воплощение огромной любви к людям, к жизни, это страстное, всезабывающее увлечение своим искусством. А он - гораздо проще. Что их сблизило – так это его огромный интерес к театру. Женя развила его, помогла ему, а рядом потихоньку развивался и мой интерес к театру. Со временем письма её стали приходить реже, вместо десятилистовых конвертов – два листика, кое-что уже скрывалось, кое о чём уже не договаривалось. Потом всё заглохло, причём, мне кажется, заглохло в тот момент, когда у Юрки вдруг стала зарождаться любовь к ней, но было поздно.

Приехав в Северомосрк, я написал Жене письмо. Она ответила мне, высказала желание встретиться. Недавно пригласила меня на премьеру своего спектакля. Моё начальство долго решало проблему – пустить меня в Мурманск  с ночёвкой или нет, но я был уже «принародно» разжалован, нужно было как–то смягчить неприятный осадок, который остался у всех после того гнусного спектакля, который они устроили, и меня отпустили с субботы на воскресенье. И вот я в Мурманске и вижу её в спектакле. Грим красит её, сцена делает неузнаваемой. Пожалуй, раньше мне никогда не приходилось испытывать чувство растроганности, а тут я вдруг почувствовал, что спустись она сейчас ко мне со сцены, когда чувства, вызваннные её игрою, волнуют, душат, - я со слезами брошусь к её ногам и буду с благодарностью целовать руки, платье. Я ждал её после окончания спектакля. Волнение моё улеглось, но всё-таки все слова, которыми я хотел выразить свои чувства, казались мне слабыми и какими-то фальшивыми. Так и не придумал ничего, а когда она вышла, бросился к ней, схватил её за руки и что-то пробормотал. Она поняла, поняла, что за моими бессвязными «спасибо», «тронут» и пр. скрывается то, что я чувствовал. Только спросила: «Правда?...». А я кивал головой и снова бормотал слова восторга и благодарности. Как жаль, что в целом спектакль слаб, что только её игра так взволновала. Ставили они «Годы странствий» Арбузова. Это была премьера, открытие сезона, но аншлага в зале не было. Странно. Потом пошли к ней. Живёт с подругой, тоже актрисой, но, как мне показалось, менее талантливой. Скромный ужин с бутылкой вина, во время которого Женя трогательно заботилась обо мне. Потом она заговорила. Как она говорила! Её некрасивое лицо преобразилось, длинные руки стали выразительными. Глядя на эти руки, понимал всё без слов. Говорили, конечно, о спектакле, она жадно прислушивалась к моему мнению. Соглашалась, объясняла, а мне было приятно, что я могу чем-то ей помочь, что мои критические замечания оказались верными. Попросила меня охарактеризовать игру других артистов. Многие мои оценки совпали с её мнением.

Сонеты Шекспира. Как она их читала! Я молчал и завороженно слушал. Душа моя блаженствовала. Я забыл, что уже около пяти часов утра, что нахожусь бог знает где, что... словом, я никогда раньше не слышал ничего подобного. Из приёмника неслась изумительная музыка, создавая прекрасный фон для её чтения. С какой страстностью произносила она гениальные слова Шекспира, сколько чувств вкладывала она в них! Мне кажется, что её не все здесь понимают. Уже все спали, а мы всё говорили  с Женей, говорили о прошлом, о Юре, о её жизни в Ленинграде.  Для неё театр - это жизнь. Вне его она не живёт, да она и не создана для жизни вне театра. Как я понимаю её, как всё мне в ней понятно, хотя она и старше меня – ей 23 года! Слушать её можно вечность. В ней душа восторженного ребёнка сочетается с удивительным знанием жизни. Она часто спрашивала меня, почему я молчу, а мне хотелось только одного - слушать её. Худенькая, такая слабая, нежная, она счастлива тем, что может что-то дать людям, что им хорошо от общения  с ней. Какая любовь к людям!

Получил от тебя посылку. Очень и очень благодарен тебе. Наконец-то я попробовал яблоки в этом году. Ребята тоже благодарят, т.к. это было большим событием и для них. Хорошо, что я несколько штук отложил отдельно: ребята так рьяно взялись за дело, что к моему приходу (не могу есть немытые яблоки) уже почти ничего не оставалось. Но это всё мелочи...

Сдал экзамены за практику. Получил пять. После разжалования мне необходимо как-то реабилитировать себя, а потому это очень хорошо.

Дали команду ужинать. После ужина думаю пойти в Дом офицеров, где Женя  сегодня играет в спектакле. Прости, что я всё время пишу о ней, но нахожусь сейчас под большим впечатлением от встречи с ней.

(Корабельная практика на Севере закончилась. Помню наше возвращение из Мурманска в Ленинград. Трое суток эшелон вёз нас до Ленинграда. Товарный вагон, нары... Запомнилась картинка: где-то на подъезде уже к Ленинграду однокурснику из параллельного класса Олегу Шастову стало плохо. Это был очень приятный паренёк, ленинградец, гребец (ещё до училища его команда завоевала Кубок Невы). Мы тогда не поняли, насколько он серьёзно оказался болен. Его забрали в госпиталь и... больше он в училище не возвращался: лейкемия – эта страшная болезнь поразила его. Его комиссовали, он закончил впоследствии гражданский институт, после выпуска из училища я встречал его в Ленинграде на Невском проспекте. Через некоторое время Олега не стало...

Затем у меня был отпуск по обычному маршруту: Ленинград – Москва – Гагры – Киев – Ленинград. Об отпуске сохранилось несколько записей...).

 

Из письма сына маме

28/IХ-54г.

Я снова в Москве. Сегодня приехал, завтра уезжаю. Только вехи, только вехи... 3 дня эшелоном из Мурманска. Выли. 26 сентября в 9 вечера приехали в Ленинград. В 10 часов уже был в отпуске. Окончательный разрыв с Лорой. Выясняли отношения до 5 утра. В 5 утра поплёлся на Халтурина, где встретил «дружелюбный» взгляд тёти Тамары (она мне открыла дверь), а куда мне было деваться?

(После возвращения из отпуска отношения с Лорой ещё некоторое время продолжались).

Целый следующий день в хлопотах  - трудно было с билетом. Достал. Вечером уехал. Утром – в  Москве. Остановился у дяди Володи и тёти Тани. Всё тот же радушный приём. Тётя Таня не пустила дядю Володю смотреть фильм «Бродяга» - он очень впечатлительный и нервный, с ним может случиться во время фильма сердечный приступ. Приводил себя в порядок. Взял билет на завтра. Дал бабушке телеграмму, хотя она и без телеграммы всё равно встретит. Идёт дождь. Был у М. Дома его не застал. Сейчас иду в театр на «Последнюю жертву» во МХАТ. Колебался, итти ли на эстрадный концерт поляков  или в театр. Решил, что получу большее впечатление здесь. Ну вот, немножко напомнил тебе о своём существовании. К дяде Вине зайти не решился.

 

 


Отпуск.

На городском пляже

с однокурсниками в Сочи.

Октябрь 1954 года.

 

(Потом были Гагры, проездом Сочи  и... Киев. Обычные отпускные будни, наполненные радостью встречи с бабушкой, мамой, подрастающей сестрёнкой. После отпуска я вернулся в училище в Ленинград, где продолжалась моя  жизнь уже на 5-ом курсе).

 

 

 





<< Назад | Прочтено: 592 | Автор: Левицкий В. |



Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Авторы