Прошлое - родина души человека (Генрих Гейне)

Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Темы


Воспоминания

Леонид Шкляр

 

  Еврей колхозник – это не анекдот

 

 До 1913 года мой папа Аншель (Анисим) Юзефович Шкляр со своей семьей  и его четыре брата (со своими семьями)  жили вместе с родителями в деревне Сосновка Чигиринского уезда Киевской губернии. Занимались они сельским хозяйством, пользуясь общим наделом в еврейской земледельческой колонии. Руководил всем дед Юзеф − крепкий мужчина высокого роста с большой окладистой бородой. Зерна, собранного со своего надела, хватало только на содержание лошади, коровы и домашней птицы.

Семья была очень большая − у каждого брата не меньше пяти детей. Поэтому часть земли арендовали у помещика и крестьян. На арендованных землях сеяли подсолнечник и свеклу. Урожай продавали на рынке, сдавали в маслобойку и на сахарные заводы Бродского.

В семье всем управлял дед. Никто из сыновей и невесток своих денег не имел, и сами ни себе, ни детям ничего не покупали. Перед праздниками по указанию деда бабушка опрашивала всех невесток о том, кому и что нужно купить из одежды, утвари и посуды. Потом дед выдавал деньги кому-то из сыновей, и они со своими женами выезжали в ближайшее местечко или город за покупками. У деда была лавка во дворе дома с самыми необходимыми товарами − солью, спичками, сахаром и упряжью. Это тоже давало небольшой доход. Все члены семьи трудились,  даже дети. Один из сыновей  был даже управляющим у помещика. Дед приучал сыновей к общению с людьми, посылая в разные города по различным делам. Сыновья не только читали молитвенники, но и знали украинский и русский языки. В этом тоже была заслуга моего деда.

У них в Сосновке с крестьянами были хорошие добрососедские отношения. Никто деда и его семью не обижал, не оскорблял. Проявлений антисемитизма не было, все трудились, и никто никому не мешал. И даже когда в больших городах были погромы, сюда в глубинку они не доходили. Так было до 1913 года. В один из летних дней того года, когда все работали в поле, какой-то залетный хулиган зашел в лавку и стал требовать с деда деньги. Дед  пытался тянуть  время, надеясь, что скоро придут сыновья с поля. Неожиданно бандит выхватил револьвер и застрелил деда. На выстрел прибежали мужики, возвращавшиеся с полевых работ, но было уже поздно.

После этого вся семья решила уезжать. Решили эмигрировать в Бразилию − аграрную страну, где  было много свободной земли. Стали оформлять документы, уже должны были получить «шифскарт» (разрешение на эмиграцию), но грянула первая мировая война. Сыновья разъехались по городам. Старший, Давид, с семьей уехал в Кременчуг, другой брат − в Елисаветград (Кировоград). Младший  брат  Мотл - в Шполу. Мой папа со своей семьей уехал сначала в Гуляйполе, потом переехал в Александровск (с 1921г. – Запорожье).

Моя мама Бруха Юзефовна Верховская была родом из деревни Медведовка. Я помню, мама рассказывала, как она впервые увидела папу. До свадьбы невесте нельзя было видеть жениха. Когда отец приехал свататься, она забралась на чердак и через слуховое окно решила рассмотреть жениха. Единственное, что она успела увидеть,-  большие уши жениха.

Отец был красивым, с небольшой бородой. Внучки часто об этом вспоминали, а бабушка их спрашивала: «А я?». Ее успокаивали, что она тоже красивая. Прожили они в большой любви и уважении более 60 лет.

 

 

Мои родители: папа - Аншель Юзефович Шкляр,

мама - Бруха Юзефовна Верховская

 

Вся семья в Запорожье жила в одном доме. За стол садились все вместе и, только после команды отца начинали есть. В присутствии отца никто из старших детей не имел права делать замечание младшим. Полное единоначалие, порядок и дисциплина. При большой семье иначе было нельзя.

У моих родителей было семеро детей – три сына и четыре дочери. Я был самым младшим ребенком в семье. Когда я родился, семья жила в городе Александровске. Самая старшая сестра Вера к тому времени уже вышла замуж и жила отдельно. Мой старший брат Мейер, или как его все звали, Майор, был на 20 лет старше меня. Через год после моего рождения он тоже женился и стал жить отдельно.

В Александровске отец служил приказчиком в различных магазинах. Но этого заработка на большую семью не хватало. Тогда он решил заниматься кустарным про­мыслом. В доме была большая печь (на пять пудов хлеба). Приобрели корыта, бочки и стали выпекать хлеб. Мастером была мама, делала закваску, готовила компоненты, составляла рецептуру для булочек и хлеба. Месили тесто брат Мендик (Мендель) и сестры − Роза (вторая по возрасту сестра) и Маня (третья). Четвертая по возрасту сестра, Рива, была помощницей. Папа доставлял муку, отвозил готовую продукцию в магазин. Свободных денег не было, поэтому он брал муку у нэпмана Бухмана, который имел несколько пекарен и магазинов. Ему же сдавали выпеченный хлеб, а припек оставался нашей семье. Даже в 1921 голодном году наша семья не оставалась без хлеба. К 1924 году нэпман сократил объем заказов на хлеб, и нам стало труднее. Были дни, когда нечего было кушать.

И здесь нам повезло. К этому времени в СССР начали проводить политику приобщения еврейской бедноты к земледельческому труду.

Это было очень важным государственным решением, ибо в маленьких городках и местечках с преобладанием еврейского населения не хватало работы для портных, столяров, плотников, шорников, парикмахеров. Время было тяжелое, заказов мало, люди ужасно бедствовали.

Районами переселения были Крым, Одесская, Херсонская, Днепропетровская, Запорожская область и Гуляйпольский район. Там образовывались деревни, строились дома. Хозяйства были индивидуальными. Государство выделило агрономов и зоотехни­ков в помощь переселенцам. Кроме того, помощь оказывала американская еврейская диаспора, общества «ОЗЕТ» и «ДЖОЙНТ»

. В Запорожской области образовалось несколько поселений на так называемых участках, которым присваивались номера. На этих территориях были открыты еврейские школы. Документация в сельсоветах и райсоветах велась на украинском языке и на идиш. Открылись еврейские школы в Запорожье и Днепропетровске. Существовали техникумы и факультеты, на которых готовили преподавателей и различных специалистов для сельского хозяйства. Это все продолжалось до 1941 года, а после войны школы и техникумы были закрыты.

В 1924 году мой папа организовал коллектив. О слове «колхоз» тогда еще не слышали. В коллектив вошли, в основном, бедняки, но были и нэпманы: хозяин извоза Бунин, лавочник Григорий Фальков (он стал бухгалтером коллектива). Других  не помню. Нэпманам это было нужно для того, чтобы их дети поступили учиться в вузы, как дети крестьян, а не как лишенцы. Коллектив состоял из 75 семей. Вступительный взнос составлял 40 рублей. Нэпманы взнос отдавали деньгами, коровами и лошадьми. У нашей семьи таких денег не было, поэтому засчитали за взнос корыта, весы и прочий инвентарь. Состав коллектива, который назвали «Ахво» (Братство), был разнородным. Это и бедняки, и нэпманы, и служители культа, и члены партии, и бывшие чекисты, и даже был один бывший махновец. Коллективу выделили земли для поселения в селе Красный Кут Софиевского района Запорожской области. Это было хозяйство ликвидированной колонии ОГПУ. Земли там было много.

Спустя какое-то время членов коллектива стало меньше. Большинство нэпманов, получив справки для детей, уехали. И через два года весь коллектив переехал в село Скелевато Софиевского района Запорожской области. Это в 40 километрах от города и недалеко от Янцевских карьеров, где добывается знаменитый гранит. Территория, которую предоставили коллективу, когда-то принадлежала помещику Дику. В домах расселились люди, в конюшнях и сараях разместили скот. Было два сада с плодовыми деревьями. Рядом находилась государственная трехэтажная мельница, на которой получали муку первого сорта. Переселялись зимой, а весной приступили к полевым работам. Какому-то умнику показалось, что «Братство» - это лозунг Керенского, поэтому коллектив переименовали. Он стал называться коллективом имени Клары Цеткин.

Управлять людьми, не привыкшими к коллективному труду и дисциплине, было очень трудно. Первые собрания проходили в сплошном шуме и крике, все говорили одновременно. Причем, если говорил глава семьи, то его поддерживали все родственники. Наряды на работу отец составлял или накануне, или на всю неделю, и обнародовал это на собрании. Но и тут не обходилось без споров и недовольных выкриков: «Почему меня на эту работу направляют? Я хочу на другую!».

Подпись под нарядами была председателя – «Аншель Шкляр». Наша мама по-русски могла только читать, писать не умела, а папа умел читать и писать. Я шутил, что поэтому его и избрали председателем. Вначале пошла волна неповиновения. Те, кому постоянно не нравилось распределение нарядов, объединились и стали добиваться отставки председателя. Тогда отец придумал такой тактический ход. Недалеко от нашего села была немецкая колония «Яковлевка», где жил бывший управляющий помещика некто Адо. Он знал сельское хозяйство, и с этой точки зрения мог быть полезен коллективу. Отец предложил взять Адо в коллектив на должность управляющего. Все согласились. Теперь наряды на работу подписывал уже не председатель Шкляр, а управляющий Адо. И если кто-то был недоволен распределением работ, папа говорил − «обращайтесь к Адо». Постепенно все нормализовалось, собрания стали проходить более спокойно, решения, принятые правлением, утверждались без особых споров. К Адо с претензиями никто не думал обращаться, а наряды все равно составлял отец.

Установили такой порядок: утром за управляющим посылалась двуколка, и Адо на ней объезжал поля, смотрел, как идут работы, и ехал завтракать. Потом опять в поля - и ехал обедать. Вечером – ужинать. Причем столовался он каждый день у другого члена коллектива. Так продолжалось год. А когда все убедились, что практически всем руководит отец, то на собрании решили, что хватит зря кормить управляющего, и Адо уволили. Люди убедились, что отец руководит правильно. Стало спокойнее работать, прекратились споры о распределении на работу.

Трудности были еще из-за того, что сначала праздновали все праздники - и еврейские, и православные (в коллективе были не только евреи), и советские. Потом поняли, что земля не терпит такого количества праздников. Сначала прекратили отмечать еврейские, затем − православные, и отмечали только советские праздники не в ущерб работе. Получали на трудодни мало, поэтому настоящей заинтересованности не было. Город близко, в каждой семье есть корова, сепаратор. Масло, сливки и овощи отвозили на базар. Встала задача сделать производство более рентабельным, прибыльным. Первое, что сделали, выбраковали и сдали на мясо коров, дававших меньше 20 литров молока в день. Заготовили силос в башне и силосных ямах.

Постепенно дела шли на лад, и к нам стали переезжать люди из других районов Запорожской области. Так, в 1930 году из 79 участка в колхоз переехали братья Давид и Янкель Лебединские со своими семьями и еще две семьи их родственников. Все они до этого занимались индивидуальным сельским хозяйством, но времена частников заканчивались. Самый младший из братьев – Янкель - хорошо разбирался в животноводстве. До революции он, по заказам помещиков, занимался закупкой крупного рогатого скота. Еще Янкель был известен тем, что покупал очень дешево на рынке самую захудалую коровенку, выхаживал ее, откармливал, раздаивал, частенько даже ночевал в хлеву. Спустя несколько месяцев корова превращалась в красавицу, дающую в день не менее двадцати литров молока высокой жирности. После этого он продавал корову, но уже за высокую цену.

 





«Семья Янкеля Лебединского»

 

Вместе с папой Янкель объездил несколько немецких колоний, находившихся в округе, и закупил высокопродуктивных породистых коров. Янкеля назначили заведующим фермой и конюшней. Он подобрал доярок. Среди них оказалась и моя мама. Она надаивала наибольшее количества молока от своей группы коров и даже ездила на слет доярок для обмена опытом.

Вначале своей техники не было, а натуроплата за технику в МТС была очень высока. Поэтому решили завести свою технику. Купили сноповязалку « Маккормик», три трактора «Фордзон» и «Интернационал». Одним из трактористов был мой средний брат Мендик Шкляр. При большом урожае убирали лобогрейками и сноповязалкой. Собранные снопы скирдовали в копны, затем на двухэтажных арбах свозили на ток. Купили молотилку, дизель с калильной головкой для привода молотилки. Папин брат − дядя Мотл Шкляр - был бригадиром и лучшим подавальщиком снопов в молотилку. На поле и току женщины вначале не работали. Но на подборке зерна, обработке на веялках их труд был очень нужен. Первое время дядя Мотл с четырех часов утра ходил по домам и стучал батогом в окна − поднимал своих работников. Но когда на трудодень стали выдавать по 5-6 кг. пшеницы, все стали работать без понуканий. На период уборки урожая была создана общественная кухня, которой руководила моя мама. Кормили завтраком, обедом и ужином. Были организованы детский сад и ясли.

Ездить на базар продавать свои сельхозпродукты и терять трудодни людям стало невыгодно. Эту проблему решили просто. В коллективе была некая Брана Таллер, которая любила торговать. Люди сдавали ей на продажу свои продукты по списку, и она на выделенном транспорте ездила на базар. За это Бране засчитывали трудодень. Она была очень честной, и все были довольны.

После уборки урожая дизель с молотилки подключали к мельнице грубого помола и готовили комбикорм. Брали заказы на помол от других хозяйств и частных лиц. Этот же дизель использовали как привод просорушки. Из проса делали пшено. И тоже брали заказы со стороны. За работу с заказчиков брали «мерчук», то есть часть обработанного зерна и комбикорма. Это давало большой доход и своему скоту, и птице всегда хватало корма.

Многие ребята во время летних каникул подрабатывали. Мы с моим другом Леней Фальковым работали на току погонщиками, тоже зарабатывали. На лошадях тянули пустой волок со скирды к молотилке.

 

 

С другом детства

Леней Фальковым

 

Птицеферма была очень примитивной. Держали кур, гусей, уток и индюшек. Днем все птицы находились во дворе, а на ночь их загоняли в курятники. Неслись птицы где угодно: во дворе, в траве, птичнике. Потом птичницы ходили и собирали яйца. Спустя какое-то время хозяйство стало называться не коллективом, а колхозом им. К.Цеткин. Небольшим хозяйством управлять было легче. Так, например, зимой 1932-1933 года померзли озимые, и многие колхозы, куда входило несколько деревень, голодали. А в нашем небольшом колхозе эти  поля перепахали, засеяли просом, и собрали хороший урожай. По тем ценам стакан пшеницы на рынке стоял два рубля пятьдесят копеек, столько же стоил стакан проса. Другой пример: в каком-то году (не помню) была сильная засуха. Тогда перегнали весь скот, и колхозный и личный, в плавни. Тем самым и скот сохранили, и сами не пострадали.

Любые предложения колхозников обсуждали на правлении. Потом бухгалтер Григорий Фальков делал экономический расчеты, и только после этого принимали окончательное решение. Так были куплены дизель, жернова для просорушки, потом еще один маломощный дизель с насосом для поливных огородов. При такой организации хозяйства все активно работали и старались больше заработать. Когда мы с Леней стали студентами, то, приезжая на летние каникулы домой,  тоже работали в поле, перевозили снопы на ток и зарабатывали себе на жизнь в городе.

Часть собранного урожая сдавали в счет плана хлебосдачи. Потом колхозники получали аванс из расчета два килограмма на трудодень, и, если не было претензий по  плану хлебосдачи, выдавали остальной урожай колхозникам. Отец был беспартийным, и его не могли заставить сначала полностью выполнить план хлебосдачи, а потом расплачиваться с колхозниками. Председателем колхоза он был десять лет: с 1924 по 1934 год. В партию он так и не вступил, за это время в колхозе появились не только свои партийцы, но и комсомольцы. И все следующие председатели были уже членами ВКП (б). А в 1940 году папа с мамой перебрались обратно в Запорожье, где к тому времени проживали все их дети со своими семьями.

 Леонид Шкляр








<< Назад | Прочтено: 642 | Автор: Шкляр Л. |



Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Авторы