Прошлое - родина души человека (Генрих Гейне)

Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Темы


Воспоминания

А. Китаевич

 

МОЯ ВОЕННАЯ ОДИССЕЯ

 

Начал отсчёт 21 век. Все наиболее значительные события моей жизни остались в прошлом веке. Однако забыть о них нельзя! Мне вместе с моим и другими народами пришлось многое пережить, особенно во время войны. Судьбы людей моего поколения ярче любого художественного вымысла, сложнее и трагичнее даже некоторых фантазий. Да вообще не нужны вымыслы и фантазии. Есть что вспомнить о прошлом, особенно о годах войны. Моя биография ничем особым не отличается, и, вместе с тем, жизнь каждого человека неповторима. Эпизоды личной жизни раскрывают в той или иной степени жизнь моего поколения. Коснусь лишь военных лет, как они отразились лично на моей жизни.

Перед началом войны мы жили в г. Киев. Мой отец Евгений Иосифович Китаевич был профессиональным военным и занимал значительный пост в ветеринарном управлении Киевского военного округа. В тот период кавалерия играла большую роль в ведении боевых действий, особенно, в труднопроходимых для техники местах. Моя мать Эсфирь Петровна была студенткой Киевского медицинского института. 22 июня 1941 года мне было 9 лет. Помню, это был солнечный рассвет. Мы все проснулись от громких хлопков. Оказалось, что Киев подвергся бомбардировке немецкими самолётами. Вначале мне представлялось всё происходящее какой-то игрой. Но когда через некоторое время начали затемнять дома и улицы, в наше сознание проникли мысли о войне. Периодически слышались завывания сигнала воздушной тревоги. По вечерам я и мои сверстники ходили во дворе нашего большого дома и кричали, кто громче: «5-й этаж, гасите свет», «6-й этаж, гасите свет» и т.д.

Через некоторое время отец отправил нас на грузовике с необходимыми вещами в г. Харьков, так как немецкие войска наступали по направлению к Киеву. По дороге в Харьков, куда мы добирались довольно долго, немцы периодически бомбили дороги. В таких случаях мы бросали машину и бежали в придорожное поле. Всё, к счастью, обошлось, и мы приехали в г. Харьков. Остановились мы у наших родственников на улице Юрьевской. Там была большая семья. Они нас приняли очень тепло и всячески помогали нам. Один из членов этой семьи, дядя Муля, открыл газету и показал фотографию, на которой были изображены Гитлер и Молотов накануне войны. Гитлер очень нежно обнимал Молотова после подписания пакта о ненападении. Дядя Муля сказал: «Запомни эту фотографию. Когда-нибудь ты поймёшь, что такое честная политика».

Харьков - это был город, откуда мы с мамой стартовали в скитаниях по стране. Институт, где училась мама, перевели в Челябинск. Мы отправились туда через г. Златоуст, где жила сестра моего отца Берта с семьёй. По дороге мы четверо суток ждали поезда из Полтавы. Когда пришёл поезд, то желающие уехать брали его штурмом. Мама, держа меня за руку, пыталась втиснуться в вагон прибывшего поезда, шедшего на Урал. Один мужчина, вполне цивилизованного вида, попытался вытолкнуть маму и внести свой тюк с вещами. Недолго думая, я вцепился зубами в палец его руки и держал его «мёртвой» хваткой. Вся семья этого мужчины пыталась меня оттащить, но это им не удавалось. Он кричал от боли и колотил меня здоровой рукой, но и это ему не помогало. Наконец, когда мама пробралась в вагон, она крикнула мне, чтобы я отпустил его. В отсутствие отца я чувствовал себя защитником матери. Наконец мы прибыли в Златоуст. Там жила моя тётя Берта с сыном и дочерью. Её муж, начальник цеха на металлургическом заводе, в 1938 году был арестован, как японский шпион. Тогда в семье об этом говорили шёпотом. Я никак не мог взять в толк, каким образом японские шпионы добрались до Златоуста. Ответы были невнятны и непонятны. Тётя Берта встретила нас очень хорошо, но вскоре мы уехали в Челябинск по месту учёбы мамы. Мы поселились в семье брата моего отца Иосифа Китаевича, которая эвакуировалась сюда из Москвы. У них было двое детей-близнецов: Юлик и Инна. Они были моими сверстниками. Мы прекрасно ладили, дружили. С Юликом мы пронесли эту дружбу через всю жизнь (Инночка, к сожалению, рано умерла). В это же время (1942 год) в г. Чкалов (ныне Оренбург) жила мамина родная сестра Фаня Петровна Ольгина. Она была начальником медчасти очень большого 1,5-тысячного инфекционного госпиталя, майором медицинской службы. Фаню Петровну все уважали и любили за её особенную преданность делу и внимательное отношение к раненым бойцам Красной армии.

Фаня Петровна была высокоэрудированным врачом. Она закончила два вуза. После войны Фаня Петровна стала профессором и заведовала кафедрой внутренних болезней в Ивано-Франковском мединституте. В Чкалове руководство института выделило ей большой дом на берегу реки Урал. Дом стоял настолько близко к воде, что, когда начиналось весеннее наводнение, и мутные, бурные воды реки подбирались к дому, мы все хватали необходимые вещи и укрывались в госпитале, где работала моя тётя. В дом завезли много узких, металлических кроватей и тюфяков. Все родственники тёти Фани и её мужа дяди Миши стекались в г. Чкалов и поселялись в этом доме. Моя мама перевелась в Чкаловский мединститут. В доме проживало от 10 до 15 человек, почти общежитие имени монаха Бертольда Шварца. Жили трудно, но дружно. Зимы 1942-1943 годов были очень суровые. Температура доходила до -50оС. Стены дома были покрыты изморозью, а топить было нечем. Чай мы пили «вприглядку». Ставилась банка вверх дном, клался кусочек сахара, и предлагалось неограниченное количество кипятка. Глядя на сахар, жизнь становилась «более сладкой». Моя сестра Августина была студенткой первого курса мединститута. Густа была рыжеволосой, красивой и энергичной девушкой. У неё было много поклонников. Многих из них я знал, так как с детства, в виде награды за хорошее поведение, она брала меня с собой на свои свидания. Тёте Фане в госпитале был положен обед. Она делилась, а порой и полностью отдавала его мне, а не своей дочери Густе. Считалось, что я самый маленький в семье. Когда немцев отбросили от Москвы, сестра моей матери Бэла Петровна пустилась в путь из Москвы в Чкалов, чтобы повидаться с нами. Она привезла много продуктов и подкормила нас. На какой-то период это поддержало всю нашу семью.

Почти каждый день я с сестрой ходил в цирк. Это был цирк «Шапито». Дырки балагана были известны. Много раз мы смотрели иллюзион Кио-отца. Несмотря на дикие морозы, он и его молодые, красивые и достаточно обнажённые ассистентки ежевечерне выходили на манеж. Отсюда и моя любовь к цирку.

Мама закончила институт. Фаню Петровну перевели на ответственную работу в Москву, куда она уехала со своей дочерью Густой и мужем дядей Мишей. А моя мама получила назначение в специализированный эвакогоспиталь в г. Сталинабад (ныне Душанбе). Следует заметить, что за время войны я поменял 11 школ, что не способствовало укреплению моих «научных» знаний.

Сталинабад встретил нас теплом, но всё равно было голодно. Общежитие находилось в старом авиационном ангаре. Каждая комната представляла собой кабинку, отделённую от другой простынями (по типу физиотерапевтического кабинета) с вытекающими отсюда последствиями. Мама почти круглые сутки работала в госпитале. Она была ассистенткой очень известного хирурга, профессора Мангейма, который был ведущим хирургом госпиталей в Сталинабаде. Я жил в кишлаке, в пригороде Сталинабада. Это была ветхая, покосившаяся мазанка, имевшая одну комнату и небольшие сени. Летом я с приятелями бегал за стадами коров и собирал за ними помёт. Его смешивали с соломой и прикрепляли к стене нашего дома. Когда эта «плюшка» высыхала, она уже называлась «кизяк». Вот этими кизяками мы топили и на них готовили. Мама приходила домой редко и очень уставшая. Я к тому времени научился жарить картошку и очень этим гордился. Позже маме за хорошую работу выделили комнату в коммунальной квартире, в центре города, рядом с госпиталем. Я поменял очередную школу. Уехав из Киева, мама потеряла моё метрическое свидетельство о рождении. Начали восстанавливать. Сотрудница загса предложила за деньги поменять национальность на белоруса, но моя мама категорически отказалась от этого. Так мы жили до 1944 года.

В 1944 году мы реэвакуировались в г. Киев. Наша квартира была занята, и нам выдали комнату в коммунальной квартире. День Победы мы встретили в Киеве. В этот период мы узнали, что мой отец жив. До этого он числился пропавшим без вести. Он прошёл тяжёлые дороги войны. Попал в плен. Бежал. Скрывался от немцев. Перешёл линию фронта. За то, что скрывался от немцев на оккупированной территории, попал в штрафбат. Искупил свою «вину» кровью. Был лишён всех своих военных званий и, начав всё с начала, окончил войну в Вене в звании капитана.

Врезалась в память картина, которую я увидел в первый и, надеюсь, в последний раз в жизни. В конце 1944 года в Киеве казнили через повешение группу фашистских преступников из 8-ми человек во главе с генералом Шеером. Казнь проходила в центре города на площади им. Калинина. Я с соучениками наблюдал её с развалин дома Гинзбурга, пострадавшего во время бомбардировок. На этом месте сейчас построена большая гостиница. Собралась многотысячная толпа, которая приветствовала казнь аплодисментами. Тогда я понял, насколько велика ненависть к фашистам, которые заслужили эту кару. Но сам процесс искусственного лишения жизни вызывал противоречивые чувства. По-видимому, недаром позже во многих странах был принят закон о запрещении смертной казни.

Такова была моя одиссея в годы войны. Здесь речь идёт о моей семье. В мясорубке 20-го века все мои самые близкие остались живы. Во всяком случае, к Катастрофе всемирного еврейства они прямого отношения не имели, если не считать того, что старшая сестра моей матери Мария Петровна провела 3,5 года в подвале своего дома в г. Тульчин, Винницкой области (Украина). Её прятал муж Пётр Фёдорович Бондарев, русский по национальности. Их шестилетнюю дочь прятала в своём селе её няня, которая лишь изредка приходила в Тульчин, чтобы рассказать родителям о девочке. Все они чудом выжили. Вот и всё, что я хотел рассказать о себе и своих близких в годы войны.

А потом началась взрослая жизнь. Но это уже совершенно другая история.

                     В рабочем кабинете           Дома с женой. 2012 год.

                        после операции. 

                             1989 год.

                                                                                                  Март 2009







<< Назад | Прочтено: 592 | Автор: Китаевич А. |



Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Авторы