Воспоминания

Леонид Комиссаренко

Главы из книги воспоминаний

«Начальные обороты»

Фрукты на закуску

По первой.

В средине ноября 1975 года приходит на завод шифровка о том, что при стрельбах в ЗакВО установлено плохое закусывание корпуса 122 мм снаряда к орудию Д-30 при заряжании по причине завышеных размеров ЦУ.

(Закусывание – предусмотренное заклинивание снаряда в стволе при заряжании; ЦУ, центрирующие утолщения – цилиндрические поверхности, определяющие диаметральный габарит снаряда, т.е. его калибр).

Изделия Донецка и Новосибирска. Создана МВК (межведомственная комиссия). Мне, как её члену, надлежит послезавтра прибыть в штаб округа в Тбилиси. Больше никаких подробностей. Попытки выяснить что-либо в министерстве ни к чему не привели, узнал только, что волна гонится с подачи Райской группы (инспекторская группа Министерства обороны, состоящая в основном из выслуживших своё маршалов и генералов), так что готовиться надлежит со всей серьёзностью. Пока там помощники прорывались среди грузин к билетам на аэроплан, стал готовиться. Прежде всего – команда инструментальщикам довести два проходных кольца на ЦУ до предельных размеров П-ПР (проверочный проходной калибр) и аттестовать микрометр 100-125 мм.

Оставшиеся до вылета сутки провёл в первом отделе за детальным анализом системы «зарядная камора – корпус», сделал пару эскизов (это первая смена), вторую смену и половину третьей провёл на контрольном столе для восстановления навыков проверки проходным (ПР) кольцом, кои со времени работы в ОТК изрядно подрастерял, а операция эта требует определёной сноровки.

Прилетаю в Тбилиси. Комиссия в сборе, все – военные, за исключением меня и представителя Сибсельмаша. На коротком сборе в штабе округа по докладу нач. РАВ (отдел ракетно-артиллерийского вооружения), наконец-то, что-то начинает проясняться. Оказывается, округ проверяла комиссия МО во главе с маршалом Москаленко. В Ленинакане при демонстрационной стрельбе из Д-30 произошло несколько необъяснимо больших недолётов (к счастью, без тяжёлых последствий) и, кроме того, нормальный темп стрельбы был невозможен, так как некоторые снаряды при досыле не закусывались в каморе, а с силой вылетали назад. И всё это на глазах у маршала! Даже пресловутым визит-эффектом объяснить явление было невозможно. Раньше такого никогда не было; правда, говорит полковник, мы раньше никогда и не стреляли снарядами со сплошной окраской, достреливали старые запасы с голым ЦУ. Но при комиссии решили показать, что и ЗакВО не лыком шит. Что касается увеличения нижнего ЦУ, то чем же иначе объяснить отсутствие отпечатков от полей нарезов на заходном конусе ВП (ведущего пояска) не закусившего снаряда? Тем более, что пару снарядов с увеличенным ЦУ на базе якобы нашли. Всё. Здесь обсуждать больше ничего не будем, комиссия переезжает на базу в Салоглы, где приготовлен стол и дом. Последняя фраза была встречена военной частью комиссии с заметным, но мной тогда не понятым, оживлением. Как позже выяснилось, у каждого из наших офицеров в этих богом и людьми забытых Салоглах был друг-приятель по прежней службе или учёбе, что придало нашему там пребыванию неповторимый шарм, если будет позволено применение этого французского слова для истинно русского размаха происходившего после отбоя и почти до подъёма.

Приступаем к работе. Сначала на склад. Самая главная для меня задача – доказать замерами годность корпусов. И делать это надо поутру, пока они ещё холодные, а кольцо уже давно греется у меня на животе, большое и тяжёлое, между прочим. С остальным будем разбираться потом. Приступаем к замерам подозрительных, по мнению местных офицеров, корпусов. Судя по показаниям микрометра, нижние ЦУ, действительно, где-то на верхнем пределе. С кольцом будет непросто, но я к этому готов. Главное – одеть с первой попытки и одним движением и так же быстро и легко снять. Начинаю. Первый – пошёл, второй – тоже, третий, четвёртый, пятый, шестой. Уф! Всё. Вот что значит тренаж – позавчера десять часов на контрольном столе. Получилось на одном дыхании, как в цирке. Из десятка присутствующих никому не удалось одеть кольцо более чем на один-два корпуса, так что для убедительности пришлось пару движений повторить на бис.

Теперь можно и осмотреться. Судя по клеймению, изделия нашего и новосибирского заводов – выпуска двух- трёхлетней давности. Теперь вопрос по закусыванию. Оказалось, что, по мнению и технарей, и батарейцев, признаком правильного закусывания является наличие отпечатков от полей нарезов на ВП, а таковых в выскакивавших из ствола назад корпусах не наблюдалось. Достаю из широких штанин снятые дома эскизы профиля зарядной каморы и нижней части корпуса. Простое сравнение размеров показывает, что при заряжании ВП и не должен доходить до нарезов миллиметров на тридцать. Всеобщее удивление! «Это у Вас эскизы неправильные!». Переходим всей гопкомпанией в штаб части, приносят чертежи. Все морщат лбы, шевелят губами, считают в столбик. И правда, не должно быть отпечатков, а мы-то думали! И маршалу лапши навешали. С моей точки зрения выполнена только шкурная часть моего задания – по механическим параметрам к изделиям претензий больше нет. Но, судя по докладам батарейцев, нет и закусывания. Выводы делать рано. Связался с НИМИ, представленном в комиссии только заказчиком. Обсудили ситуацию с главным покрывальщиком Геннадием Михайловичем Киркиным. Тень подозрения – на сплошное покрытие.

Короткая справка: до начала 60-х годов все корпуса снарядов окрашивались масляной краской, при этом центрирующие утолщения краской не покрывались, на них наносилась густая смазка, удаляемая перед выстрелом. В начале 60-х осуществлён переход на сплошную (включая ЦУ и медные ведущие пояски) окраску быстросохнущими синтетическими эмалями, ХВ-124, например.

Завтра рано утром – на место происшествия, в Ленинакан. Две сотни километров горной дороги через перевалы Кавказского хребта – должно быть интересно. Так и было. По приезде в полк договариваемся о воспроизведении всех условий первичных стрельб, кроме самих стрельб, конечно; снаряды без взрывателей. Выкатывают в орудийный дворик систему. По другую сторону реки, на турецкой стороне, тотчас засверкали отблески оптических приборов: день солнечный, первая половина дня, они на западе, а солнце пока ещё на нашей стороне. При виде заряжающего сомнение в незакусывании могло зародиться даже у неспециалиста: вес за 100, рост за 200. И вот этот дядя начинает досылать, но чем с большим усилием он это делает, тем с большей скоростью снаряд выскакивает назад. Заряжающий, видимо, наученный горьким опытом, держит ноги широко расставленными. С трудом удалось всё же пару штук зарядить (и выбить). Всё подтвердилось, проблема из серьёзных.

Пока рассуждали, что делать дальше, доложили о накрытом в столовой дома офицеров ужине. Только начали мыть руки – дежурный офицер с телефонограммой о немедленном возвращении комиссии на базу. Делать нечего, пришлось отбыть не похлебавши. Может, и впрямь случилось что-либо серьёзное? Добрались до места в первом часу ночи. На КПП уже ждут и торопят. Куда? Там увидите. И действительно, увидели. Накрытые столы – похлеще ленинаканских, а за ними – изнемогающие от нетерпения хозяева. Стала понятна категорическая форма приказа о возвращении. Славно посидели, утром сели за отчёт. Не без помощи НИМИ пришли к выводу о возможном отрицательном влиянии двухлетней полимеризации эмали ХВ-124, нанесенной на железокерамический ВП. Ведь при отработках сплошного покрытия все виды испытаний проводились по свежей (во всяком случае – до года) покраске. Лечить снаряды комиссия предложила нанесением накатки на ВП, что относительно просто можно было сделать непосредственно на воинских базах. В выводах сгладили всё, что могли, ещё раз хо-о-о-рошо посидели и отбыли в Тбилиси, где оказались уже гостями довольной нами службы РАВ округа, так что пришлось, чтобы не огорчать хозяев, на вечерок подзадержаться. В заключение мне, как белому человеку, разрешили взять с собой в самолёт 10 кг мандарин свежего урожая, что аборигенам было строжайше запрещено. Вот была детям радость!

По второй

Этот 122 мм ОФС к Д-30 мы производили много лет с железокерамическими ВП и горя при испытаниях не знали. Ни на прочность, ни на кучность. Заготовки поясков в виде испеченных колец получали по кооперации. И вот в декабре не помню какого года что-то у наших поставщиков сломалось, и – нет колец. И не будет до конца года. Стандартная ситуация имени «План энного года пятилетки под угрозой срыва». Но есть в чертеже и медный поясок. А в жизни заготовки такого пояска (фас-прутки) есть на складе второго отдела (мобзапас). Для профи задачка в два вопроса. Для дилетанта, впрочем, до пяти. Не вопросов, а лет, коими карается взятие чего-либо с упомянутого склада без оформленного в установленном порядке разрешения. И это не шутка: мой отец, временно исполняя обязанности директора хлебозавода в одном из райцентров, в разгар хлебозаготовок живо откликнулся на просьбу райкома КПУ и дал из мобзапаса взаймы колхозу 20 тыс. мешков для армейских сухарей. Чуть не пришлось ему сушить эти самые сухари для себя. Заложен он был собственным главным инженером, претендовавшим на директорский пост. Еле выкарабкался, спасло ветеранство войны. Но это к нашей истории имеет чисто иллюстративное отношение.

А мы правила знали, по ним и работали. Но знания свои, как оказалось, переоценили. При первых же испытаниях на прочность получены уширенные отпечатки полей нарезов на МВП. И это за пять дней до конца года! Ситуация ещё из тех... Тем более, что я к ней откровенно не готов. Блиц-визит в Павлоград не дал никаких зацепок. Всё, как обычно, и ствол хорош. Даже проект Решения составить не могу. В Москву ехать всё равно придётся, а уже 29 декабря. Хотя бы обратный билет на 30-е добыть, чтобы не встречать Новый год в поезде! Это удалось – единственный успех за последние дни. В НИМИ предпраздничное настроение, но мои неприятности никого, к моему удивлению, не удивляют. Оказывается, уширение отпечатков на МВП у этого снаряда – врождённый порок. И я – чуть ли не единственный, кто этого не знает. Хорош комплимент! Но, с другой стороны, это делает положение не столь уж безнадежным. В свете приобретённой информации подкорректировал проект Решения, собрал подписи – и в ГРАУ, на Фрунзенскую. Там тоже все всё знают лучше меня. Долго никого убеждать не пришлось. Сошлись на том, что переиспытания завалившейся партии и первичные ещё двух очередных проводить на усиленных зарядах, полученных подогревом штатных, а не подобранных под максимально допустимое чертежом заряда давление, как это требуется документацией. А это уже существенно. До поезда – два часа. Прошу офицеров отдела сообщить о принятом Решении в Донецк, так как до утра нужно подготовить контрольные группы и отвезти в Павлоград, где завтра успеть их отстрелять.

По дороге к метро, проходя мимо овощного магазина, вижу громадную очередь. «Что дают?» «Всё». И действительно: орехи всякие-разные, чернослив, ананасы и пр. и пр. И в этот момент спрашивают, нет ли желающих помочь при разгрузке. Смотрю на часы. Есть, т.е. есть время и есть я, желающий. Затоварился по полной программе, до предела грузоподъёмности! Успел ещё позвонить в Министерство с просьбой продублировать в Донецк сообщение о Решении. Когда приехал домой, в Павлограде уже начали отстрел. Всё прошло нормально, так что под ёлочкой закусывал я своими московскими трофеями с сознанием долга, исполненного как перед службой, так и перед семьёй. А когда на эти же медные грабли наступили привлечённые к изготовлению снаряда железнодорожники, пришлось мне сыграть и на их колее: написал для них проект Решения, а они мне поставили бутылку коньяка.

Так и остался у меня в памяти калибр 122 прочно связанным с выпивкой и фруктами на закуску.

На стр. автора

На стр. автора

<< Назад | Прочтено: 652 | Автор: Коммисаренко Л. |

Мне понравилось?

(Проголосовало: 0)

Комментарии (0)

Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.

Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.
Войти >>