Прошлое - родина души человека (Генрих Гейне)

Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Темы


Воспоминания

Ефим Кнафельман 

 

НАД КРОНШТАДТОМ ТУМАН

 

На пирсе встретил Аркадия Карпунина. Он служил командиром группы движения на подводной лодке, где помощником командира был Слава Колпаков. Аркадий поделился радостным известием: лодку направляют в Кронштадт для постановки в доковый ремонт. Он сможет какое-то время побыть с супругой, которая жила в Ленинграде. В конце года они ждали прибавления в семействе. Cпросил Аркашу, пережившего ленинградское блокадное детство и в той войне потерявшего отца, кого ожидает в наследство.


«Конечно, сына! Наша семья уже дала двух адмиралов и не имеет права прерывать эстафету пополнения кадрами родного Флота!» Это была последняя фраза, услышанная от того, над кем судьба занесла уже роковой приговор, не оставив даже надежду наследникам и любимой женщине пролить слёзы и поделиться той вечно ноющей, нескончаемой печалью над могилой, которая почему-то выбрала себе неподходящее место – морскую глубину, способную принять только брошенный скорбный венок. Небольшая деталь гардероба – янтарный зажим для галстука – вот всё то, что осталось у меня в память о нём. Зажим до сих пор храню, и он прикреплён к моему кортику, напоминающему о его последнем взгляде на берег перед отходом от пирса, его шутках и скрытом от всех героизме.  

 

Аркадий Карпунин -

командир группы движения подводной лодки

      

 

Узнав, что Колпаков на базе, я направился к нему в каюту. Мои предчувствия подсказывали, что расставание становится неизбежным. Появилось желание совершить маленький поступок и преподнести подарок как знак признательности за редкие встречи. Вспомнил о когда-то преподнесённом мне томике «Чтец-декламатор», изданном в Берлине в 1924 году на русском языке. Там был собран весь цвет русской поэзии конца XIX – начала ХХ столетия, так называемый «Серебряный век». Этот маленький томик открыл мне путь к прекрасной лирике, доселе незнакомой и ни на что не похожей. Впервые встретился с Игорем Северянином и Бальмонтом, Надсоном и Миррой Лохвицкой, с Андреем Белым и Сашей Чёрным. Мне кажется, что больше такое совпадение по времени и такое обилие поэтического таланта по теории вероятности исключено изначально, даже на таком огромном российском пространстве. Я открыл для себя целый мир, который пытались от нас скрыть – ведь все поэты того нервного стержня питали новое поколение идеями свободы и братства.


Сам сборник имел самостоятельную историю. Мать подруги моей юности заведовала библиотекой президента Чехословакии – Эдуарда Бенеша. Когда стала неминуемой оккупация Чехии фашистской Германией, семья подруги моей юности попросила политического убежища в стране, которая кроме советов ещё и контролировала их исполнения. Избежав фашистский капкан, они невольно «загремели» в советские бараки без утеплённого туалета с биде, но со счастливым распределением богатств из сказки, которую обещали превратить в быль. Печать президента Бенеша свидетельствовала в подлинности раритета.


Слава почувствовал горечь моего расставания с прошлым, но я был решителен и неумолим на его просьбу оставить эту затею. Тогда он поинтересовался, знаю ли отличие между филантропией и альтруизмом ? Я слабо представлял суть вопроса, поэтому был внимателен к объяснению. Я сделал уже повторную дарственную надпись. Колпаков решительно двинулся к рабочему столу, где на видном месте находился всегда его незаменимый друг и помощник на все случаи жизни – «Командир корабля» капитана Хоупа - книга,  которую любил и почитал. Коротко написал: «Всегда!» и расписался. Вместе с этим моментом уходило что-то такое, что уже больше никогда не придёт и не повторится. Это мы почувствовали одновременно.


Старший лейтенант Колпаков соблюдал только один документ – «Корабельный устав», написанный кровью погибших моряков, как считал не только он! Но настольной книгой-пособием было для него изданное ещё в 1944 году, в период дружбы с Америкой, сочинение на тему военно-морской службы. Она была написана доступным языком, но самым главным её достоинством было то, что содержание, раскрывавшее суть морской службы, было понятным для флотских офицеров любой политической системы. Книгу написал «кэптн» Хоуп. Символично, что в переводе с английского – это «надежда». Книга читалась как занимательный хороший роман. Да, роман о любви к флотской службе, к профессии моряка.


Утром следующего дня я пришёл на пирс, чтобы проводить Колпакова и его лодку в Кронштадт для постановки в док. Слава делал последнюю затяжку сигареты. Как он курил – это особая тема! Процесс растягивался надолго, но незаметно для окружающих: он берёг их здоровье. Он отдавал предпочтение туго набитому Camel'y, почему-то не круглому в сечении без каких-либо фильтров. Сигарета удивительно всегда оставалась сухой во рту, небрежно свисая с пухлой губы. Поразительно, но от него никогда не чувствовался запах никотина, такого отвратительного, особенно во время «срочного погружения», когда не успевают докурить на командирском мостике, и весь запах уже отравляет атмосферу внутри прочного корпуса. Как видно, его организм имел свои фильтры на все случаи жизни – они не давали возможности отравлять окружающий мир.


... Твёрдое рукопожатие перед расставанием. Это придавало свой акцент истинно мужского ритуала, важного и необходимого как при встрече, так и при прощании.  Выход задерживался. Я спросил Славу о причине. Он рассмеялся и пропел: «Над Кронштадтом туман...» Вспоминаю этот момент, когда слышу голос Лидии Клемент – любимицы ленинградцев.

 

 

Этому полезному флотскому наставлению по имени "Надежда", подаренному мне Славой, была уготовлена интересная судьба с трагичным финалом. В книге я обнаружил статьи, которые мог написать только талантливый автор. Запомнилась почему-то одна статья, касающаяся службы женщин (ведь в американских ВМФ большой процент женщин служит на боевых кораблях и подводных лодках и переносит все положенные тяготы жизни, есть даже среди них адмиралы). Так вот: «Если вас насилуют, то обязательно расслабьтесь и постарайтесь получить хотя бы максимум удовольствия». Вот такие нюансы!

Очень тонко подмечено наставление командиру, принимающему новый корабль: никогда не акцентируйте внимание и не говорите о предыдущем командире в неуважительной форме, наоборот, всё что он сделал до вас, будет оценено в будущем. И многое, многое другое непривычное для нашего уха...


 

История этой книги оборвалась на Шереметьевской таможне. Но перед этим она стала судьбоносной для бывшего моего соседа по лестничной клетке в жилом массиве посёлка Болдерая. После моего перевода к новому месту службы я оказался в его бригаде, под его командованием. В это время на Флотах случились две катастрофы: затонула очередная атомная подлодка и произошёл большой пожар на авианосце. Сразу же были прекращены выходы всех видов боевых кораблей в море, все начали заниматься профилактическими работами для предотвращения этих ЧП в будущем. Бригаде предстояла проверка самим Главкомом Горшковым. Решил, что в данной ситуации моему бывшему соседу по лестнице, а теперь уже комбригу, будет полезным ознакомиться с основными положениями этого умного американского наставления для всех категорий офицеров. За двое суток мой бывший сосед одолел предложенный мною колпаковский подарок. Каково же было моё удивление, когда в докладе, который он представил Горшкову, один к одному повторялись положения, прописанные капитаном Хоупом. Вот так по сценариям своих потенциальных противников мы учились профилактике по предотвращению катастроф на море. А для меня подтвердилось правило, что инициатива наказуема.


 

Когда при проверке на шереметьевской таможне обнаружили это наставление, мне было заявлено, что оно ещё не рассекречено и подлежит изъятию у меня. Доказывать абсурдность ситуации было бесполезным. Не помогла и дарственная надпись уже погибшего офицера-подводника в книге, не помогло и разрешение на вывоз кортика. Старший поста был непреклонен. Он пошёл ещё дальше: зацепившись за какую-то мелочь при обыске, отправил в спецкомнату, где меня буквально раздели догола. Было стыдно и больно. В этой ситуации о «грусти» моряков пришлось забыть надолго и понять, что обратный билет уже «заказан» на долгие времена вперёд. А мой сосед в конце службы получил полного адмирала и, конечно, забыл о той судьбоносной помощи, которую оказал кэптн Хоуп в его маленьком жизненном эпизоде в городе Лиепая. Не зря в переводе THE HOPE – НАДЕЖДА !

 

 

Я не поленился посетить в Манхеттене на 42-й Публичную библиотеку и поинтересоваться этой, уже сейчас редкой книгой. Когда раскрыл её, мне показалось, что рядом с портретом бравого морского офицера внизу стоял автограф. Присмотрелся внимательно – да, Слава Колпаков – «ВСЕГДА!»

 





<< Назад | Прочтено: 572 | Автор: Кнафельман Е. |



Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Авторы