Ранним утром Альфреда разбудил телефонный звонок. Он включил лампу, стоящую на прикроватной тумбочке, посмотрел на часы. Стрелки будильника показывали пять часов.

 – Кто это вздумал так рано звонить… – проворчал пожилой мужчина. – Может, кто-нибудь ошибся номером? – предположил он и, перевернувшись на другой бок, попытался снова заснуть. 

Но телефон не замолкал.

«А вдруг у родственников что-нибудь случилось?», – встрепенулся Альфред.
Стараясь не разбудить супругу, он тихо вышел из спальни и поднял телефонную трубку.

 – Здравствуйте, дядя Альфред! – услышал он голос незнакомого мужчины. – Это я, Вовка! Приезжайте за мной в Ганновер, я Вас жду на лавочке возле железнодорожного вокзала.

 – Хорошо, что ты – Вовка, но я тебя не знаю, – сердито отозвался Альфред.

– Не бросайте трубку, я сейчас Вам всё объясню! – настаивал незнакомец. – Я прихожусь братом зятя вашей сестры – тётки Марии. Приехал я из Украины, – добавил парень. – Мы с Вами один раз даже встретились у моих родителей пять или шесть лет тому назад. Вы тогда к нам зашли вместе с вашей сестрой, чтобы позвонить в Германию. У тётки Марии тогда своего телефона не было, – напомнил незнакомец. – Пару недель назад, когда я собрался в Германию, у неё я и узнал Ваш номер телефона.

– Но почему ты меня не предупредил заранее? И вообще, зачем ты приехал в Германию?

– Дядя Альфред, мне срочно нужна машина, вот я и приехал к Вам, чтобы её купить.

 – Как ты пробрался в Германию без официального приглашения и визы? – удивился Альфред.

– Ой, какой Вы наивный! В наше время всё можно устроить, только заплати деньги, –пояснил новый родственник. – Приезжайте скорее за мной, без Вас я пропаду! В Германии у меня никого нет, кроме Вас.

Первой реакцией Альфреда было желание прекратить разговор и отправить новоявленного родственника на все четыре стороны, но вспомнив, что он человек верующий и много лет является членом евангелической общины, решил помочь.

 – Хорошо, Владимир, я за тобой приеду, но это будет не скоро. Мне надо собраться в дорогу и проехать на машине около двухсот километров.

 – Ничего страшного, – радостно отозвался парень. – Я Вас подожду. А до Вашего приезда перекушу и погуляю возле вокзала. Вы меня узнаете по серой куртке и по синим шароварам, – уточнил он.

 Альфред оделся, второпях выпил чашку чая и перед уходом предупредил жену о приезде нежданного гостя.

 – Уж больно ты добренький! – возмутилась супруга. – Как только начнёшь принимать кого-нибудь из Украины, все зятья твоей сестры и их родственники приедут к тебе в гости, и наша квартира превратится в постоялый двор.

– Не переживай, Лида. Всё будет в порядке, – заверил Альфред.

– И почему твоя сестра даёт всем желающим приехать в Германию наш номер телефона? – не унималась жена. – Вспомни, как прошлым летом к нам нагрянул её пастор Никон! Да ещё начал критиковать нашу церковную общину. Как будто их проповедники знают «слово Божье» лучше наших...

 – Но больше этот проповедник к нам не приезжал, – напомнил Альфред.

 – Потому что мало денег получил от нашей общины, – сердито возразила жена. – Этот Никон не смог скрыть разочарования, когда с нами прощался, и даже не поблагодарил за гостеприимство, хотя прожил у нас целую неделю на всём готовом.

 – Но этот парень не имеет никого отношения к нашим церковным делам. Купит машину и уедет восвояси.

 – Поступай, как знаешь, но будь осторожен, – предупредила жена.

Приехав к вокзалу, Альфред поставил машину на стоянку и отправился разыскивать гостя из Украины. Долго искать не пришлось. На лавочке возле главного входа он увидел парня, одетого в старенькую болонью куртку. Рядом с ним лежала полупустая дорожная сумка.

– Владимир, это ты? – обратился Альфред к незнакомцу.

Парень резво вскочил и бросился к нему с объятиями:

– Как я рад снова Вас увидеть, дядя Альфред!

– А я бы тебя не узнал, если бы не твоя серая куртка, – пошутил Альфред. – Ну что, забирай свою сумку, и поехали!

Домой вернулись к вечеру. Лидия быстро накрыла на стол, гостя уговаривать не пришлось. Ел он с большим аппетитом и в скоростном режиме опустошал наполненные тарелки.

– Завтра воскресенье. Утром мы с Лидой пойдём в нашу церковь на собрание, а ты  можешь отсыпаться, – собщил Альфред гостю.

– Хоть я не совсем верующий, но близок к этому, и с удовольствием пойду с вами, – отозвался парень.

– Это хорошая идея, но в таком виде, как у тебя, неудобно идти в нашу церковь. Надо тебя приодеть. Сейчас позвоню зятьям, может, они что-нибудь подберут для тебя...

– Я не против, – согласился Вовка. – У нас в Украине жизнь тяжёлая, новая одежда мне пригодится.

– Ну, может быть, будет не совсем новая, но приличная, – заверил Альфред.

Зятья не подкачали. На следующее утро Вовку было трудно узнать. В чёрном костюме с белой рубашкой и синим галстуком он уже не отличался от других членов церковной общины.
На собрании, когда верующие запели псалмы, он охотно начал подпевать, держа в руках молитвенник. В конце богослужения к нему подошёл пастор и спросил о житье в Украине.

– Невыносимо трудно, – пожаловался Вовка. – Особенно трудно приходится моим родным. В магазинах всё стоит очень дорого, нам только на хлеб и хватает. Хорошо, что имеем небольшой огородик. Благодаря ему мы ещё живы и не умерли с голоду. Надеть на себя скоро будет нечего, вот старые вещи мы и донашиваем.

– Ну, ты вроде бы неплохо одет. Да ещё приехал в Германию покупать машину...

– Это мои зятья его приодели, – вступился за парня Альфред.

– У нас трудно найти работу, – продолжил Вовка свой печальный рассказ. – Только имея машину, можно что-то заработать. А чтобы её купить, я занял у хороших знакомых приличные деньги. Если удастся её приобрести, я смогу на ней людей возить и быстро расплачусь с долгом.

– Надеюсь, Альфред тебе поможет подобрать приличную машину. Он в этих делах хорошо разбирается, – уверил пастор. – Наша церковь тоже окажет тебе посильную помощь. Когда парень будет уезжать домой, дай мне знать, – обратился пастор к Альфреду. – Кое - что из одежды и продуктов мы ему выделим. 

На следующий день Альфред с Вовкой поехали покупать машину. Но трудно было угодить парню: то цвет не нравился, то малые габариты не устраивали. И только через неделю кропотливых поисков Вовка остановил свой выбор на десятилетнем «Опеле» стоимостью в три тысячи евро.

Альфред вздохнул с облегчением и предложил парню оформить покупку.

– Боюсь, что у меня на неё денег не хватит, – с грустью сообщил Вовка. – Придётся возвратиться домой, занять ещё две тысячи евро и снова приехать к вам.

Альфред задумался. Ещё раз принимать Вовку, ездить с ним по автосалонам в поиске автомобиля желания не было.

– Может быть, Вы дадите мне взаймы эти деньги? – жалостливо попросил парень. – Я быстро с Вами расплачусь...

– Хорошо. Я тебе добавлю недостающую сумму, но когда ты вернёшься на Украину, сразу отдашь эти деньги моей сестре. Я как раз намеревался ей помочь.

– Ой, спасибо, дядя Альфред. Я всё сделаю, как Вы сказали, и никогда не забуду Вашей доброты!

Когда машина была куплена, Альфред предложил Вовке «оседлать боевого коня».

– Я ещё ездить не научился, – признался парень.

– Ты же мне сказал, что у тебя есть водительские права!

– Права-то я купил, а вот ездить пока не умею. Научите меня, дядя Альфред! Иначе я до дома не доберусь...

Другого выбора не было. Пришлось Альфреду потратить ещё неделю, чтобы научить парня вождению.

То ли парень оказался смекалистым, то ли инструктор талантливым, но уроки вождения завершились успешно, и Вовка начал собираться в обратную дорогу.

Неожиданно Альфред вспомнил о страховке.

– Да зачем она мне нужна? Я и без неё обойдусь, – возразил Вовка. – Да и денег у меня на неё нет.

Снова пришлось Альфреду раскошелиться.

Наконец Вовка был готов к отъезду. Его новая машина была заполнена одеждой, пакетами с разной крупой и консервами. Всё это он получил от родственников Альфреда и в церковной общине.

Альфред на своей машине решил проводить его до ближайшей заправки.
Когда бак был заполнен горючим, Вовка резко нажал на газ и врезался в новенький Мерседес, стоящий неподалёку. После столкновения шикарная машина получила крупную боковую вмятину, а на машине Вовки слегка был помят передний бампер.

После приезда дорожной полиции был составлен протокол. Благодаря наличию страхового документа гостю с Украины было позволено ехать дальше.

С глубоким облегчением вздохнул Альфред, когда гость на своём автомобиле скрылся за поворотом. Позже он узнал от сестры, что парень благополучно добрался до дома, но никаких денег от него она так и не получила.

Подойдя к кассе супермаркета, чтобы оплатить покупки, Альберт был удивлён: кассирша, таинственно улыбаясь, вместе со сдачей вручила ему записку:

– Одна дама просили Вам передать... – пояснила она.

На улице он развернул лист бумаги и прочитал: «Вы мне очень нравитесь, позвоните...»

– Что за розыгрыш! – воскликнул в сердцах шестидесятилетний вдовец.

Прошел год, как Альберт потерял супругу, но о новой женитьбе не помышлял. Дня не проходило, чтобы он не навестил свою любимую Лидию, не принес на её могилку живые цветы. Альберт был верующим человеком и вместе с семьями своих взрослых дочерей посещал баптистскую общину, построенную на пожертвования своих членов. Вера в Бога помогала ему смириться с невосполнимой утратой.

Прочитав записку от незнакомой женщины, мужчина призадумался. Им овладели противоречивые чувства. С одной стороны – одиночество: у детей свои семьи и свои интересы. С другой стороны – память о Лидии. Много трудностей им пришлось вместе преодолеть за их совместную сорокалетнюю жизнь, пятерых ребятишек подняли. Мечтали о спокойной жизни на исторической родине в Германии, куда всем семейством переехали, а вместо этого возникли новые проблемы. В пятьдесят лет пришлось Альберту, знатному механизатору в прошлом, разгружать многотонные грузы на маленьком частном предприятии. Его хрупкая Лидия тоже стремилась внести свою лепту в семейный бюджет. Она устроилась работать в пекарне. Наверняка ночные смены у раскалённой печи не прошли для неё бесследно. Скопив деньжат, они построили дом с семьёй старшей дочери. Правда, зять оформил дом на себя, не спросив на то согласия у тестя. Альберт посетовал, но спорить не стал. Как-никак они верующие люди. Да и зять – уважаемый человек, назначенный высшим церковным руководством на должность пастора в их общине. Тем временем семья дочери разрасталась, появился десятый ребёнок. Родители охотно помогали растить внуков. И вдруг страшная болезнь Лидии…

Тяжело переживал Альберт горькую утрату. Хотелось уединения и спокойствия, но это было невозможно в большой шумной семье. Снять другую квартиру он стеснялся, было неудобно перед членами общины. «Вдруг плохо подумают о моей дочери», – опасался Альберт и терпел.

До глубокой ночи из подвала, расположенного под его спальней, раздавался шум пилы или рубанка. Это зять столярничал, занимаясь любимым хобби. Частенько с верхнего этажа доносились крики детей и нравоучения. Это зять воспитывал припоздавших с гуляния старших детей. Альберт пытался поговорить обо всех проблемах с зятем, но тот отмалчивался или заявлял: «Мне лучше знать, как себя вести: у тебя было пятеро детей, а у меня – десять».

Всё чаще Альберт уезжал из родного дома. Он даже занялся миссионерской деятельностью и с такими же одинокими пенсионерами отправлялся в крупные города Германии, чтобы до всех донести «слово Божье». В многолюдных местах апостолы-добровольцы пели церковные песни, раздавали прохожим религиозные брошюры. Частые переезды наложили отпечаток на внешний вид Альберта. Тёмная борода с проседью и густые чёрные усы превратили когда-то бодрого, молодцеватого мужчину с выразительными карими глазами в печального старца. Однажды на привокзальной площади к поющим странникам подошла пожилая женщина и протянула им в качестве подаяния монету в два евро.

 – Маруся, – окликнул её Альберт, резко прекратив пение. – Ты что, меня за нищего приняла?
Женщина долго всматривалась в лицо старика.

 – Альберт, неужели это ты? Я только по голосу тебя и узнала, – искренне удивилась бывшая односельчанка.

...Полученная записка хоть и озадачила Альберта, но и вселила слабую надежду всё изменить, выбраться из замкнутого круга. Он позвонил незнакомке, свидание состоялось. Лизавета оказалась на редкость бойкой вдовушкой, пригласила его в гости, а за чашкой чая заговорила о планах на их будущую совместную жизнь. Прыткость вдовы, да и наличие телевизора в её комнате насторожили Альберта. Негласный устав их общины запрещал прихожанам общение с «грешным ящиком». Поразмыслив, он отказался от продолжения знакомства, но претендентка на его сердце не отступилась от намеченной цели: перебралась жить в его город, вступила в церковную общину, сдружилась с его дочерьми. Она даже телевизором пожертвовала, чтобы соответствовать всем требованиям баптистской церкви. Несмотря на проявленную Лизаветой активность, её избранник был непреклонен.

Прошло несколько лет, Альберт всё так же разъезжал по городам Германии. В одной из таких поездок он и познакомился с Марией. Светло-голубые глаза женщины излучали тепло и доброту, внешностью она напомнила ему Лидию. Характер у Марии был лёгкий и покладистый. Через короткое время они подружились и решили доживать свой век вместе в квартире Альберта, но их мечтам не удалось осуществиться. Всё завертелось, как в бразильском сериале. Альберт должен был получить согласие на брак в своей церковной общине, и рассказал о своих намерениях зятю. Тот незамедлительно сообщил Лизавете неприятное для неё известие, озабоченная вдовушка прибежала на совет старейшин. Когда обсуждалось заявление Альберта, она категорически возразила против этого брака:

 – Он у меня на сердце, – мотивировала она.

Не получив благословение церкви, наш друг остался в холостяках. Он был настолько растерян и подавлен, что сразу после собрания поехал к родному брату на другой конец Германии. Долго они беседовали. Не мог понять брат насилия над личностью, которое позволяют верующие люди, и не знал, что посоветовать доброму, но фанатичному в религии близкому человеку.

– А что, если я переберусь жить в твой город? – предложил Альберт.

– Я был бы рад и помог бы тебе найти подходящее жильё, но подумай сам, как ты уедешь от своих дочерей, внуков, да и от всей твоей привычной жизни?

– Да, ты прав. В таком случае я ни на ком не женюсь...

Жизнь Альберта потекла в прежнем русле: церковные собрания, многочисленные поездки по городам, встречи с родными и друзьями. Тем временем миссионерская деятельность общины достигла небольшого города на севере Шри-Ланки. Посланники из Германии привозили аборигенам одежду, продукты питания и заодно – брошюры на христианские темы. Местные жители заинтересовались новой религией, тем более что проповедники приступили к строительству хижин для новообращённых братьев. Вскоре христианская община в небольшом цейлонском городке достигла восьми человек. Услышав об очередной поездке в Шри-Ланку, Альберт предложил себя в качестве участника.

 – Я горжусь тобой, отец, – похвалил зять и благословил в дорогу.

В целях защиты от опасных тропических болезней всем участникам будущей экспедиции сделали необходимые прививки. После проведённой профилактики нос Альберта распух и напоминал переспелую сине-багровую сливу. Ему пришлось сбрить усы и бороду, чтобы не испугать цейлонских братьев во Христе. Перелёт был долгим и утомительным, миссионеры ног под собой не чувствовали, спустившись по трапу современного лайнера на цейлонскую землю. В аэропорту их встретил смуглый мужчина неопределённого возраста в пёстрой рубахе, чуть ли не прикрывающей короткие светлые брюки.

 – Это наш брат Махэш, – радостно сообщили Альберту спутники. – Он у нас водитель и переводчик.

Погрузив в старенький «Кадиллак» крупную поклажу из нескольких баулов и картонных коробок, миссионеры отправились в небольшой городок, расположенный в ста километрах от аэропорта. Альберт, привыкший к размеренному движению автотранспорта на дорогах Германии, был в шоке. Машины и мотоциклы неслись друг на друга, не соблюдая никаких дорожных правил, но в последний момент рисковые водители умудрялись избежать аварий. При таком хаотичном движении трудно было наслаждаться красотой зелёных полей из лотосов и риса. Отель был небольшим и уютным, но умываться и пить воду из водопроводного крана не рекомендовалось. Миссионеры тут же отправились в ближайший супермаркет и купили дюжину бутылок минеральной воды.

На следующий день состоялось собрание христианской общины в небольшой хижине, построенной миссионерами в прошлый приезд. Махэш радостно перевёл слова благодарности от новосёла, и началась проповедь. Все новообращённые воодушевлённо повторяли слова молитвы за переводчиком, а на прощание получили брошюры, с помощью которых они должны были распространять благую весть о Христе среди своих соплеменников.

Для Альберта и его напарников начались трудовые будни. Спозаранку они молились, завтракали и отправлялись строить хижину, вечером организовывали христианское собрание. Хозяин будущего жилища частенько наведывался к строителям, ему тоже не терпелось справить новоселье. Участвовать в строительном процессе он отказывался, ссылаясь на излишнюю занятость. Многие местные жители приходили посмотреть на добрых иностранцев. Они обычно садились невдалеке от стройплощадки и с интересом наблюдали за работой.

С каждым днём количество кандидатов в христианскую общину увеличивалось. Незаметно пролетел месяц, хижина была построена, в местной христианской общине появилось десять новых членов, и удовлетворённые миссионеры вернулись домой. Знали бы они, что через пять лет от церковной общины не останется и следа! Получив жильё, новообращённые христиане забудут о новой религии и перестанут посещать собрания...

Поездка в Шри-Ланку пошла Альберту на пользу. Он загорел, похудел и чувствовал себя помолодевшим. Лизавета не спускала с него своих восторженных глаз, но потенциальный жених обходил её стороной. Претендентка не отступала, она постоянно попадалась ему на глаза, заговаривала с ним. Как говорится, капля воды камень точит. Дождалась Лизавета своего часа. То ли Альберт устал от одиночества, то ли от шумного семейства. Внезапно поздно вечером он принял решение жениться на упорной вдове. Свадьба была многолюдной – около шестисот человек собрались в зале общины. Сначала, как водится, провели богослужение. Потом пригласили молодожёнов на сцену, и пастор провёл обряд венчания. Много тёплых слов услышали новобрачные от родных и друзей, особенно была польщена Лизавета, когда дочери Альберта назвали её мамочкой. Гости дарили цветы, конверты с деньгами, праздничное торжество закончилось песнопением, и все дружно отправились угощаться в просторную церковную столовую. Сразу после свадьбы Альберт переселился в квартиру жены, а зять с дочерью устроили в квартире отца себе спальню и детскую комнату для младших детей.

Медовый месяц молодожёны решили провести в Израиле, где можно было подлечить больные суставы. Так решила жена. Поселили их в маленьком городке, в пятидесяти километрах от Мёртвого моря. Каждый день они проделывали этот путь на автобусе по гористой местности в сорокоградусную жару. Обмазав суставы лечебной грязью, часами лежали они на берегу моря под палящими лучами солнца. Через две недели после возвращения домой сердце «молодожена» не выдержало. Плохо он почувствовал себя за неделю до печального финала, но не обратился к врачу. Может быть, он устал от жизни? Лизавета как-то позвонила мне после случившегося несчастья и в сердцах сказала:

 – Вот, будут злорадствовать некоторые прихожане: мол, стремилась заиметь живого мужа – получила мёртвого...

Как говорится, что заслужила – то получила. Но трудно смириться с преждевременным уходом доброго человека. Ему не было семидесяти, когда он ушёл из жизни. Его энергии мог позавидовать молодой.

Как тут не вспомнить слова Апостола Павла: «Не делайтесь рабами человеков»!

Через несколько лет в местной общине произошли значительные перемены. От шестисот прихожан осталась одна треть, но зять Альберта по-прежнему занимает место пастора.

Нашего соседа по дому, старичка из Украины, замучила ностальгия. До приезда в Германию Василий, так звали старичка, имел свой дом, хорошее хозяйство, пасеку, а уехал на чужбину по настоянию супруги. Их старшая дочь нуждалась в срочной операции на позвоночнике, и только переезд в Германию мог помочь молодой женщине подняться на ноги. Без участия стариков переезд дочери был бы невозможен.

Дом и хозяйство были проданы, деньги поделены между детьми, а сам Василий, его жена и семья дочери прибыли в Германию в качестве немцев-переселенцев. Такой статус был получен благодаря супруге Василия, так как в своём роду она имела немецкие корни. На Украине у стариков ещё остались два сына – их жёны не согласились переселиться в чужую страну.

Через год после успешно проведённой операции дочь поправилась, внучки поступили в школу, зять устроился на работу. Каждое воскресенье родственники встречались на собрании христианской общины, пели псалмы, молились, и все были довольны, кроме Василия. Не мог он привыкнуть к новой жизни.

Пока старичок был покрепче, он каждое лето ездил на родину, набрав в качестве подарков старые велосипеды и другие вещи, которые находил, бродя по улицам.

Деньги, сэкономленные от социального пособия, он также охотно отдавал взрослым детишкам. Им всегда требовалась материальная поддержка. Долго в гостях Василий не задерживался, через две недели возвращался в Германию. На вопрос о причине краткосрочной поездки непременно отвечал: «Им там не до меня. Они очень заняты». Когда старичку перевалило за восемьдесят, здоровье его ослабло, и отпускать его одного на Украину жена не решалась, а ехать вместе с ним не хотела.

Дедок стал мрачным, ходил кругами по нашему району, машинально подбирая кем-то выброшенные вещи. В конце концов жена и дочь отвели его к доктору, а тот посадил пациента на антидепрессанты. Полгода интенсивной терапии привели к забывчивости Василия, но не излечили от ностальгии. Он постоянно просился домой – на Украину. Родственники нашли более действенное средство: они направили отца в психушку.
Теперь он сидит в инвалидной коляске, никого не узнаёт и улыбается, как младенец. А жена и дочь молятся за него в церкви. Они считают себя примерными христианками...

Впервые за пять лет Вальдемар проснулся в чудесном настроении. Он посмотрел уничижительным взглядом на свою сожительницу. Она безмятежно похраповала рядом с ним.

«Наконец-то, отмучился», – прошептал он, стараясь не разбудить Алевтину.
Дородная женщина почти восьмидесятилетнего возраста приоткрыла глаз.

– Спи, Алечка, ещё рано, – проговорил он ласково, поднимаясь с постели.

– Ты куда это так рано собрался? – спросила женщина настороженно.

– Да вот решил нам завтрак приготовить.

– Такого отродясь не было, – отозвалась Алевтина. – Ну, может, только в первую неделю нашего близкого знакомства, – улыбнулась она беззубым ртом.

Приняв прохладный душ, Вальдемар взбодрился и направился на кухню. Он вытащил нарезанную ветчину и сыр из холодильника, приготовил бутерброды и включил аппарат для приготовления кофе.

«Как я всё это выдержал?» – пожалел он себя. – «Да ещё пять лет спал с этой старой толстой корягой».

Алевтина не заставила себя долго ждать. Она появилась с улыбкой роковой женщины, пребывающей не один год на пенсии. Со вставной челюстью она уже не выглядела престарелой бабкой. На ней был атласный халат цвета зелёного омута с рисунками, изображающими ярких павлинов и гигантские красные розы.

– Ну и чего это мы сегодня такие весёлые? – поинтересовалась она.
Вальдемар задумался. Он хотел сообщить новость сожительнице после завтрака, но радость так распирала его, что он не удержался:

– Аля, сегодня я окончательно выплатил кредит за свою квартиру.

– Ну и молодец, – равнодушно заметила она, проглатывая очередной бутерброд.

– Последнее время наши отношения совсем испортились, поэтому нам лучше расстаться, – с твёрдостью в голосе проговорил Вальдемар.

– Вот и уходи, куда хочешь, коль жить со мной не желаешь, – предложила она.

– Как это – «уходи»? Это моя квартира! У тебя у самой есть три собственные квартиры!

– Не три, а четыре, – с вызовом заметила женщина. – Вспомни! Когда ты оформлял покупку этой квартиры, я разрешила оформить одну свою квартиру тебе под залог.

– Но это условие должно прекратить действовать до полной выплаты кредита. И сегодня этот день настал, – напомнил Вальдемар.

– А я смотрю – что это ты сегодня такой радостный? Но мне придётся твой пыл остудить. Ты думаешь, что я тебе пять лет назад поверила, что ты был очарован мной? Я понимала, что мужик на десять лет моложе меня в любой момент может сбежать. Вот я и подстраховалась, – горделиво добавила она.

– Как же ты подстраховалась? – спросил Вальдемар насмешливо.

– Очень просто. Вспомни, что я была переводчицей при заключении этой сделки. Хоть ты и российский немец, но немецкий язык путём не знал, а деньги на переводчика пожалел, – добавила она с иронией. – Вот я и заключила договор при покупке твоей квартиры с дополнительными условиями.

– Какими ещё условиями? – насторожился Вальдемар.

– Условия вполне разумные. Так как я отдала свою квартиру в залог при покупке твоей квартиры, то буду жить в твоей квартире даже при выплате тобой кредита. Пока смерть не разлучит нас! – полушутя - полусерьёзно провозгласила она.

– Да это же грабёж! – закричал Вальдемар и замахнулся на сожительницу.

– Только попробуй ударить! – со злостью проговорила Алевтина. – В тюрьму захотел?
Вальдемар опустился на стул и уже не мог произнести ни слова.

– Да ты так не расстраивайся! Если будешь за мной ухаживать на старости лет или когда я заболею, то я изменю договор, и квартира будет твоя, – заключила женщина.

– Но как мы будем жить дальше вместе? Нам и так было вместе тошно...

– Ну, это твои проблемы, – усмехнулась женщина. – Мне с тобой тошно не было.

Прошло полгода. Сердце Вальдемара не выдержало, и он ушёл в мир иной.
Алевтина вынуждена была покинуть квартиру. Собственность по наследству перешла к сыну её бывшего сожителя.

Результат сделки оказался безрадостным для обоих героев.

Грациозность плавающих лебедей вызывает восхищение. Будто сказочные ладьи, бесшумно и плавно рассекают они воду.

На суше эти изящные красивые птицы как будто превращаются в обычных домашних гусей. Переваливаясь с боку на бок и вытягивая длинную шею, они выглядят неуклюжими. Лишь изредка можно встретить целое сообщество этих водоплавающих в одном месте. Лебедь-самец не терпит конкуренции.

На озере, расположенном недалеко от нашего дома, поселилась лебединая пара. Каждую весну их семейство разрасталось – появлялись пушистые птенцы. В эту весну Лебёдушка непривычно долго сидела на яйцах на маленьком зелёном островке, а её супруг с поникшей головой курсировал вблизи по водной глади. У меня уже появилось опасение, что птенцы не появятся. К счастью, мои прогнозы не оправдались: шестеро необычно крупных очаровательных лебедят оживили лесное озеро. 

Сурово и важно проплывал лебедь по зеркальному водоёму, за ним в рядок выстраивались послушные детки, белоснежная изящная супруга завершала процессию. При встрече с людьми, имеющими с собой что-нибудь из съестного, лебединый босс становился покладистым и охотно угощался кусочками хлеба, но уступал первенство своим детёнышам.

Чутьё у лебедей отменное. Запах хлеба они улавливают издалека и уверенно направляются к вашей сумке, либо к вашему карману. Если у вас нет угощения, они, не останавливаясь, проплывают дальше. Хочется крикнуть им вдогонку: «В другой раз!»

Ранним июньским утром мы с мужем как обычно прогуливались вдоль прозрачного водоёма, окружённого со всех сторон могучими деревьями и раскидистыми зелёными кустарниками. Тёплые лучики ласкового солнышка радовали и согревали. Озеро, словно обсыпанное бриллиантами, искрилось на фоне сияющего голубизной летнего неба. Ничто не нарушало утреннюю тишину. Даже суетливые утки плавали неторопливо, выжидающе поглядывая на нас, но мы приберегли угощение для лебединого семейства. Вдруг мы заметили необычную картину: наш знакомый лебединый вожак оседлал пришлого гостя-лебедя.

 – Неужели лебедь решил изменить своей супруге? – удивилась я. – Вот тебе и лебединая верность!

– Тут что-то другое, – предположил муж. – Посмотри, с каким остервенением он щиплет собрата за шею, аж перья летят!

 – Да, и кровавые ссадины появились на шее потерпевшего, – подметила я. – Надо его спасать. Сделай же что-нибудь! 

Муж нашёл крупную ветку и попытался отогнать агрессора. Тот не подчинялся и всё крепче сжимал шею противника своим оранжевым клювом. Мощный удар веткой по голове отрезвил вояку, он нехотя освободил жертву, плюхнулся в воду и медленно удалился от места сражения. Раненый лебедь, с трудом приподнявшись, заковылял по прибрежной тропинке. Вздохнув с облегчением, мы продолжили свой маршрут, но на душе было неспокойно. Перед глазами стояла жестокая картина расправы. Видимо, босс не желал делить ни с кем свою территорию, лишь серым уткам да диким гусям позволялось плавать рядом с его семейством. Наши грустные раздумья неожиданно были прерваны. Воинственный лебедь резко развернулся, расправил свои могучие крылья и, со страшным шумом хлопая ими по воде, ринулся вслед раненой птице. Снова вооружившись веткой, мой муж побежал на выручку. С большим трудом ему удалось остановить разъярённого «хозяина» озера от окончательной расправы с нежелательным визитёром.

С тех пор лебединый босс затаил на моего мужа обиду и отказывался принимать угощение из его рук.

– Вот тебе и рефлексы! – воскликнула я, с удивлением поглядывая на гордую птицу.

Прошло полгода. Угловатые лебедята превратились в красивых, грациозных лебедей, по размерам не отличающихся от своих родителей, только светлые клювы да серые вкрапления в белых перьях отличали их от взрослых птиц. Они уже не выстраивались в линейку, держались стайкой. Постепенно менялось отношение лебединой пары к своим подросшим птенцам. Никакого приоритета для них уже не было. 

Как-то мы с мужем подошли к дружной семейке без привычного для них угощения. Самый крупный и бойкий из лебедят неожиданно приблизился ко мне и схватил за карман куртки. Его строгий родитель тут же отреагировал и ущипнул шалуна за шею. Отцовский урок молодые лебеди усвоили, с тех пор стали вежливыми. 

К весне лебедята непременно покинут родное озеро, а у родителей наступит новый медовый месяц.

В природе птиц, зверей

Закон простой:

Коль выросло дитя,

Опеки – ноль.

Частенько у людей

Порядки веселей:

Опеку получай

Хоть до седых бровей.

«У нас большое несчастье», – услышала я в телефонной трубке знакомый голос соседки Вали с первого этажа. Я не придала большого значения столь обескураживающему сообщению, зная склонность словоохотливой женщины к преувеличениям.

– Что случилось? – спросила я, прервав затянувшуюся паузу.

– Я не могу рассказать по телефону. Зайди к нам! – попросила Валя.

Оказалось, что пару часов назад мои соседи добровольно отдали в руки какому-то аферисту накопленные за долгие годы восемь тысяч евро.

– Как это вас угораздило? – удивилась я и тут же услышала печальный рассказ мужа Валентины:

 – Нам позвонили по телефону. В трубке прозвучал женский голос: «Алло»! Подумав, что это звонит наша дочь, я спросил: «Это ты, Оля?» – «Да, это я, папа! – прозвучал ответ. – Со мной случилась беда. На улице я поскользнулась, подвернула ногу и попала в больницу. Но самое страшное не в этом. При падении я задела рядом стоящего маленького ребёнка, он тоже шлёпнулся рядом со мной, теперь находится без сознания в больнице. Мне грозит судебный процесс, а чтобы его избежать, нужно срочно заплатить деньги адвокату и родителям ребёнка. Больше говорить не могу, мне сейчас будут делать перевязку, трубку передаю человеку, который взялся нам помочь».

После небольшой паузы уверенный мужской голос с прибалтийским акцентом продолжил: «Я постараюсь помочь Вашей дочери, но для этого Вы должны будете мне вручить восемь тысяч евро. Но не волнуйтесь, всё это будет оформлено законно. Сейчас я Вам продиктую текст расписки о получении денег, Вы её начисто перепишите, потом я к Вам подъеду, возьму деньги и поставлю свою подпись».

Буквально через пять минут в дверь позвонили, и в квартиру вошёл представительный высокий мужчина с дипломатом. Поставив на так называемой расписке непонятный крючок, быстро пересчитав купюры, побежал, как он выразился, «спасать бедную женщину».

Желая отчитаться в выполненном задании, наш сосед набрал номер телефона дочери и узнал, что она находится дома в полном здравии, и никакого несчастного случая с ней не произошло.

– Вот такое у нас горе... – всхлипнула Валя.

– И что же вы сидите? Звоните в полицию, пока не поздно! – посоветовала я.

– Вряд ли нам теперь помогут... Но на всякий случай мы решили завтра пойти в полицию вместе с Олей, а сегодня она очень занята.

– Вообще-то надо действовать по горячим следам, – заметила я и, пожурив соседей за излишнюю доверчивость, отправилась восвояси.

В полицию они заявили, но своих денег больше не увидели.

В первый год проживания в Германии многое меня удивляло. Не один раз мы отправлялись с мужем в магазин за покупками, а тот был закрыт. И тогда до нас доходило, что в стране – очередной христианский праздник.

Рождество и Новый год мы не могли пропустить. Сфера торговли уже в октябре напоминала гражданам страны о приближении этих праздников, чтобы они заблаговременно купили новые украшения для ёлки и подарки для родных и друзей. 

Телевидение тоже не отставало от общего предпраздничного настроя – начинался показ фильмов с новогодней и рождественской тематикой. В одной из телепередач я услышала о том, что в Германии очень популярны письменные обращения к Деду Морозу, которого здесь называют Weihnachtsmann, что в переводе на русский язык означает «рождественский мужчина». Причём в информации подчёркивалось, что многие просьбы исполняются помощниками Деда Мороза. Может быть, это был всего лишь рекламный трюк – ведь чем больше писем будет отправлено, тем больше почтовых марок продано! Но об этом я тогда не подумала, а решила испытать судьбу и отправила письмо немецкому Деду Морозу с просьбой помочь мне устроиться на работу.

К моему удивлению и восторгу, в конце декабря я получила большой красивый конверт с рождественской символикой. Развернув письмо, я прочитала по-немецки: «Здравствуй, дорогой дружок! Я очень рад, что ты обратился ко мне. Но пойми меня правильно, все ребята хотят получить ценные подарки, и ты не исключение. К сожалению, я не могу исполнить твою просьбу, но я посылаю тебе в качестве рождественского подарка игру, изображённую на обороте этого письма. Ты можешь в неё играть с двумя или тремя друзьями. Предварительно сделай из маленького кубика фишку и нарисуй на ней цифры. Удачи тебе, дружок!»  

Перевернув лист бумаги, я увидела изображённые на нём линии разного цвета, по которым я смогу, если мне улыбнётся удача, достигнуть финала. К моему разочарованию, немецкий Дедушка Мороз не помог мне с работой, но развеселил к празднику.

Чудесное раннее утро. Яркая броская зелень, особая голубизна небесного свода и тёплые ласкающие лучики солнца рисовали живописную картину начала лета. Приятно было бродить вдоль лесного озера, иногда останавливаясь, чтобы полюбоваться на новых забавных обитателей водоёма. Это птенцы водоплавающих, и в этом году их особенно много. Кроме уже привычных для нас лебедят и утят, появились гусята. Вроде бы все они детёныши, но повадки у них разные. Лебедята всегда выстраиваются в цепочку между родителями. На первых порах нырять они не решаются, родители подкармливают их, вытаскивая съестное из водных глубин. Утята, требовательно попискивая, постоянно уплывают от своей мамаши в разные стороны, а та в растерянности курсирует между ними. Селезень не желает воспитывать своё писклявое потомство, поэтому приходится отдуваться утке. Гусята – дружные ребята. Они хоть и следуют за своими предками, но быстро привыкают к самостоятельной добыче корма. Увидит такая семейка человека на берегу – и доверчиво последует к нему за угощением. Коль ничего не перепало, то они не обижаются, продолжают свой путь дальше к зелёной лужайке, чтобы пощипать свежей травки.

Как-то мы с мужем присели на скамеечке возле прозрачного водоёма и вдруг заметили маленькую стрекозу, которая барахталась на поверхности. С каждой минутой силы её слабели, но она пыталась выбраться из водной западни. Будто прочитав мои мысли, муж поднял валявшуюся поблизости ветку и направился ей на помощь. Рискуя свалиться с крутого берега в озеро, он подцепил снизу обмякшее тельце стрекозки, осторожно вытащил её и положил на бревно.

– Ты спас живую душу от гибели! – похвалила я.

Стрекозка очнулась, встряхнула серебристыми крылышками и замерла.

– Ну вот, подсохнет и полетит, – предположил муж.

Недолго стрекоза отогревалась на солнце. Крылышки её затрепетали, она резко взлетела и направилась в сторону озера. Через мгновение стрекоза снова барахталась в воде, причём в том же самом месте. Неожиданно из водных зарослей появилась серая кряква со своими малышами. Придирчиво осмотрев потенциальную добычу, она стремительно схватила стрекозу широким клювом и сунула её первому подвернувшемуся детёнышу. Утёнок с жадностью проглотил угощение и, попискивая, поплыл дальше.

Мы с мужем замерли от неожиданной развязки. Трудно было поверить, что всё так прозаично закончится. Я спросила специалиста - биолога о странной стрекозе. Ответ был прост. Насекомым овладел природный инстинкт. Конвульсии стрекозы на поверхности воды были не чем иным, как кладкой яиц. Мы со своими благими намерениями помешали ей осуществить инстинкт по продолжению рода. В результате – такой печальный конец. Так что не всегда следует спешить что-то изменить в чужой судьбе!

Карлу было уже десять лет, но он так и не научился плавать. Страх глубины сковывал его. А он так хотел нырнуть или переплыть небольшой деревенский пруд, как это делали местные ребята! Они подсмеивались над ним, а иногда даже сочувствовали и рассказывали, как удержаться на воде. Но у мальчика ничего не получалось. Он нелепо барахтался на мели, чем вызывал у ребят приступ веселья. Поэтому Карлуша старался обходить пруд стороной. Но иногда его тянуло к водоёму, особенно когда возле него никого не было. Тогда он с трепетом погружался в воду до пояса и медленно вышагивал по илистому дну вдоль берега.

Однажды он рискнул зайти поглубже и попробовать плыть «по-собачьи», как советовали ребята. Он вытянул перед собой руки и резко плюхнулся в воду. Вдруг его ноги потеряли опору, а голова оказалась в толще мутной воды. Мальчик запаниковал. Он бил руками по воде, даже кричал, хотя знал, что никого поблизости не было. Неожиданно кто-то резко схватил мальчика за волосы и вытащил на поверхность воды. Когда Карл оказался на берегу, увидел своего спасителя. Им был местный конюх Василий. После того, как мальчик пришёл в себя, мужчина рассказал ему:

– Я ехал в пяти километрах отсюда на повозке с двумя лошадьми в соседний колхоз. Неожиданно лошади резко остановились, развернулись в сторону пруда, и вот я оказался здесь. Как видишь, вовремя.

Карлуша улыбнулся и растерянно спросил:

– Как же они узнали, что я тону?

– Это надо у них спросить, – посоветовал Василий, уселся в повозку и продолжил свой путь. Мальчик так не успел поблагодарить спасителя.

Постскриптум:
Этот документальный рассказ записан мной со слов моего мужа Карла. Странный случай произошёл с ним в детстве. Когда мы оказались в Германии, муж случайно узнал от знакомых односельчан, что Василий тоже переехал в эту страну как российский немец. Разыскав его номер телефона, муж позвонил ему. Они долго разговаривали по телефону, вспоминали сибирскую деревню, общих знакомых. На этот раз муж не забыл поблагодарить Василия за своё чудесное спасение.

Когда Эдуард появился на похоронах своей супруги Берты в светлом костюме, все удивились. Его элегантный нарядный костюм совершенно не вписывался в траурную церемонию. Из-за тактичных соображений никто из присутствующих не подал виду. Возможно, многие из них подумали, что обрушавшееся горе довело пожилого человека до абсурдного поведения. Родные и друзья были уверены, что несмотря на разность темпераментов супругов семейная жизнь Эдуарда сложилась удачно. Эдуард был неразговорчивым, малоактивным человеком и постоянно жаловался на плохое самочувствие.

Берта отличалась весёлым нравом и энергичностью. Все хозяйственные заботы она брала на себя. Нередко можно было увидеть её поднимающейся на третий этаж в свою квартиру с тяжёлыми сумками. Эдуард редко выходил из дома, но воскресные церковные службы никогда не пропускал. Свободное время он обычно проводил на диване за чтением газет и журналов или смотрел телевизор. Он внимательно относился к своему здоровью, постоянно посещал докторов и обследовался. Трудно было представить розовощёкого, слегка располневшего мужчину тяжело больным, но Эдуард таким себя ощущал.

Берта внимательно относилась к супругу и не отчаивалась. Она не только ухаживала за ним, но и находила время для себя. Выглядела она молодо, дважды в год обновляла свой гардероб. У неё было много подруг, и она весело проводила с ними время, когда муж находился в бодром состоянии (что иногда тоже случалось). 

Тяжелейший инфаркт у Эдуарда резко изменил их жизнь. Несколько месяцев Берта провела у постели мужа, и когда он поправился, сразу же заявила, что подобной физической нагрузки больше не выдержит. И если с ним произойдёт нечто подобное, она тут же отправит его в дом для престарелых и больных людей. Эдуард опечалился, но согласился с доводами супруги. Вскоре их жизнь вошла в прежнюю колею, и вдруг случилась неожиданная трагедия. В тот роковой день они были приглашены на обед к старшему сыну, который проживал со своей семьёй в соседнем городе. С утра Берта убрала квартиру, съездила на автомобиле за продуктами в магазин и с тяжёлыми сумками несколько раз поднялась на свой этаж. Как только они выехали на большую трассу, ей стало плохо. Женщина резко затормозила, попросила мужа вызвать «скорую помощь» и тут же потеряла сознание. Врачи долго боролись за её жизнь, но из комы она так и не вышла. После медицинского обследования прозвучал страшный приговор: Берта никогда не придёт в сознание.  

Приехали сыновья. Ранее она не раз их предупреждала, что в подобном состоянии не хочет жить, и просила не оставлять её на искусственном питании и дыхании. После долгих раздумий сыновья приняли непростое решение отключить систему жизнеобеспечения матери. Отец их поддержал, и Берты не стало.

Когда прошли похороны, сыновья спросили отца о его странном наряде на кладбище. Он объяснил, что кроме этого костюма в шкафу ничего не было. Куда исчезла одежда, он не знал, а покупать новый чёрный костюм не было времени.
Как-то, заглянув на антресоль в коридоре, Эдуард обнаружил пропажу. В новом большом чемодане находились его вещи, в том числе – парадный чёрный костюм. И тут он понял, что Берта всё это приготовила на случай его тяжёлой болезни и переселения в дом престарелых. Но всё произошло иначе. Так, как говорится в пословице: «Человек предполагает, а Бог располагает».

После смерти супруги Эдуарду пришлось самому ухаживать за собой, убирать квартиру и даже ходить в магазины, так как машину он не водил. Мужчина взбодрился, заметно посвежел. Теперь болеть ему было некогда.