Прошлое - родина души человека (Генрих Гейне)

Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Темы


Воспоминания

Михаил Гаузнер

 

СЕСТРЫ  ФУКСИНЫ  И  ВАЛЯ

 

Всё началось с того январского дня, когда в деканате был вывешен список городов и заводов – мест производственной практики. После известных нескольким поколениям студентов-механиков Минска, Краматорска, Луганска и других промышленных городов было от руки дописано «Москва, ЗИЛ». Правда, рядом в скобках значилось «без предоставления общежития», но по сравнению с возможностью впервые провести целый месяц  в Москве это не показалось мне серьёзным препятствием.

Действительно, проблему жилья удалось решить, и я отправился в первую длительную самостоятельную поездку, и куда – в столицу!

На вокзале меня встретил Юра – давний знакомый по нескольким летним каникулам, которые он проводил в Одессе. В его семье я должен был прожить первые несколько дней.

После многочасовой прогулки по городу Юра предложил: «Давай вечером навестим Валю. Только предупреждать не будем, сделаем ей сюрприз. Представляешь, как она удивится, неожиданно увидев тебя здесь, а не в Одессе?».

Москвичку Валю я не знал, о чём честно сказал Юре и вызвал его возмущение: «Ты что, не помнишь наши походы через забор на танцплощадку «Коммунальника» (был такой дом отдыха на 14-й станции Большого Фонтана)? И на пляже её не помнишь?».

Я твёрдо стоял на своём, мы поспорили на бутылку армянского коньяка и пошли выяснять, кто прав.

На двери коммунальной квартиры в большом старом доме на   ул. Горького было очень много звонков (как потом выяснилось, там проживали в 19 семьях свыше 50 человек). Нам открыла смуглая, очень симпатичная девушка  с живыми карими глазами, радостно улыбнулась и сказала: «Здравствуйте! Проходите, пожалуйста».

- «Ты не узнала Мишу?»

– «Мы не знакомы, но гостям я всегда рада».  

В первый момент я радостно подумал только о выигрыше коньяка и, конечно, не мог предположить, что судьба преподнесла мне неизмеримо больший подарок – я приобрёл очень близкого друга на всю жизнь.

Так я познакомился с семьёй Шагаевых. Отец Вали Геннадий Иванович тогда был одним из руководителей Центрального театра Советской Армии, а впоследствии – директором всемирно известного театра Образцова. Мать Анна Романовна Фуксина много лет служила актрисой.           

Она родилась и выросла в Одессе, была старшей из двух дочерей в не очень состоятельной семье. Их мать умерла рано, а отец не очень занимался девочками. Поэтому своей юной младшей сестре Тане, о которой речь пойдёт впереди, Аня на несколько лет заменила мать.

Обе девочки увлекались театром и мечтали о сцене, обе обладали миниатюрной внешностью и живым характером, что идеально подходило для исполнения ролей подростков.

Анна училась в юридическом институте и одновременно – в театральной студии под руководством А.И.Аркадьева и Б.Я.Лоренцо. На выпускном спектакле она сыграла королеву Елизавету в пьесе «Мария Стюарт», блестяще справившись с этой трудной трагедийной ролью. После окончания студии Анна сделала выбор профессии – хотя до получения диплома юриста оставался всего один последний курс, она оставила институт и поступила в труппу Русского драмтеатра. Ей хотелось играть героинь,  но таких актрис было много, и режиссёры, стремясь использовать её характер и внешние данные, поручали Анне в основном роли мальчишек. В этом амплуа «травести» она прекрасно проявила себя, сыграв за три года Пистоль в пьесе А.Дюма «Кин», Люлли в «Люлли-музыкант»,  Гавроша,  Маугли.


Потом Анна уезжает в Москву и в Московском ТЮЗе успешно продолжает играть подростков. Взыскательные московские зрители, а особенно – детвора, много лет аплодировали ей, когда она играла  Петьку в «Доме с привидениями», Тома Сойера, Матроса в пьесе «Матрос и Школяр» по сказкам Андерсена, молодого Семена Буденного в пьесе «Детство маршала»,  Гену Черемыша в пьесе «Черемыш – брат героя» и Биндюга в «Блуждающей школе» (обе пьесы написаны Львом Кассилем) и многие другие роли. А когда Анна Романовна лихо свистела в четыре пальца в роли хулигана Мишки Квакина  в спектакле «Тимур и его команда» по пьесе А. Гайдара, популярном в тридцатые-сороковые годы, её невозможно было узнать.

Лев Кассиль очень ценил Анну Романовну. Выступая на её творческом вечере, он сказал: «Анна Романовна Фуксина – одна из любимейших актрис нашего театра для детей. Ей приходилось играть мальчишек во всех классических и современных пьесах, и в этом амплуа травести она по-настоящему нашла себя. Никогда не стремясь завоевать дешёвый успех у зрителя, стать с ним запанибрата, она всегда идёт по линии наибольшего сопротивления. Фуксина – серьёзная драматическая актриса, очень эмоциональная и насыщенная».               

 После выхода на пенсию (актрисы такого амплуа получали это право в 45 лет) Анна Романовна  озвучивала кинофильмы, участвовала в радиоспектаклях.

Небольшого роста, ко времени нашего знакомства почти седая, она очень живо и непосредственно общалась, часто держа собеседников в некотором напряжении – они не сразу понимали, шутит она или говорит серьёзно. Чувство юмора, в полном соответствии с общепринятым представлением об одесситах, у неё было отменным, язвительные шутки иногда ставили не привыкшего  к общению с ней человека в тупик, и только через некоторое  время он понимал, что шутки добрые, язвительность напускная, а юмор тонкий.

Пара эта впечатляла – высокий, стройный, доброжелательный, сдержанный, с прекрасными манерами Геннадий Иванович и маленькая, с возрастом несколько округлившаяся Анна Романовна, которая постоянно его подначивала. Кстати, называла она мужа по имени и отчеству; такая необычная привычка сохранилась у неё с давних пор, когда он длительное время был директором театра, где она служила.

Их дом был очень гостеприимным и хлебосольным. В кухне на подоконнике всегда стояли несколько бутылок с непривычными для нашего одесского взгляда разноцветными настойками, приготовленными Геннадием Ивановичем. А вкус тончайших блинов Анны Романовны с большим ассортиментом начинок я помню до сих пор. Но главное – с каким удовольствием и неподдельным радушием принимали они гостей, какая тёплая, дружелюбная атмосфера была в этом доме.

Приезжая в Москву, мы с женой и дочерью  часто останавливались у Шагаевых. Увидев нас, Анна Романовна недовольно, поджав губы, сурово говорила: «Ну что ж, входите, если уж приехали», обескуражив этим  в первый раз мою жену. Потом в глазах появлялись лукавые искорки, она крепко обнимала нас и, пока мы раздевались, немедленно звонила дочери на работу и, «играя на публику», трагическим тоном говорила: «Валя, у нас большая неприятность!» – пауза – «Гаузнеры приехали».

В мой первый с молодой женой приезд был устроен торжественный обед, празднично сервирован стол: старинный «штофный» квадратный графин тёмно-зелёного стекла и такие же бокалы, «парадная» посуда. Анна Романовна обносит сидящих за столом блюдом, полным жаркóго. Моя жена скромно просит: «Мне, пожалуйста, самый маленький кусочек». Анна Романовна, не торопясь,  невозмутимо перебирает всё лежащее на блюде мясо, находит кусочек размером в половину спичечного коробка и, получив согласие, торжественно укладывает его на тарелку моей жены, которая церемонно  её благодарит. Немая сцена, затем общий смех, аплодисменты и реплика хозяйки дома: «Теперь я вижу, что это – наш человек».

Такие подначки и розыгрыши не могли заслонить основных качеств Анны Романовны – доброты, заботливости, полного посвящения себя близким людям.

В течение ряда лет я привозил нашу дочь в Москву на врачебные консультации и лечение, которое иногда продолжалось достаточно долго. Она оставалась    у Шагаевых, я уезжал дальше в командировку и возвращался за ней. Однажды дочь пробыла там целый месяц, и всё это время Анна Романовна была бабушкой, учителем, воспитателем и ещё Бог знает кем – убеждала, требовала, «заговаривала зубы», играла, беседовала. Такое, конечно, не забывается.

После окончания биологического факультета Валя поступила на работу в один из институтов Академии наук СССР, где трудится уже более 50 лет. Начала с университетским дипломом с должности лаборанта, затем как научный сотрудник стала заниматься эмбриологией птиц и рыб. Каждый год по несколько месяцев проводила в экспедициях на Днестре и в устье Волги, собирая экспериментальный материал для исследований. Защитила диссертацию, стала соавтором фундаментальных публикаций по своей специальности, одним из ведущих специалистов в этой области.

Одновременно начали проявляться её способности руководителя. Была начальником нескольких экспедиций, где ей приходилось решать не только научные, но и достаточно непростые организационные задачи в условиях, весьма далёких от столичного комфорта. В течение многих лет Валю практически бессменно избирают председателем профкома института, и она очень много времени и сил отдаёт работе с людьми, помогая в решении самых разнообразных человеческих проблем.

О себе она часто говорит: «Я человек экспедиционный». Лёгкая на подъём, она всегда приезжала к нам в Одессу на лето с одним небольшим чемоданчиком – в отличие от большинства женщин, путешествующих с избытком вещей, многими из которых они так ни разу и не пользуются.

Мои отношения с Валей никогда не были романтическими, но при каждой встрече (а они случались довольно часто) мы не могли наговориться. Помогали друг другу в решении разных жизненных проблем –  и моральной поддержкой, и советом, и делом.

За несколько дней до своего шестидесятилетия я неожиданно серьёзно заболел, и мне запретили даже садиться в постели; кроме того, нежелательно было оставаться дома одному. У жены были выпускные экзамены в школе, и взять отпуск она не могла. Узнав об этом, Валя немедленно прилетела и провела у нас почти месяц.  Вот когда мы наговорились и пообщались всласть!

Мы использовали каждую возможность провести время вместе, и не только в Одессе или Москве. Были длительные (на месяц) поездки втроём то в Трускавец, то в Израиль, с разного рода приключениями  и незабываемыми впечатлениями.  

Со временем у Вали начали проявляться последствия экспедиционных нагрузок, травм, переохлаждений. Каждое движение вызывало сильную боль, консервативное лечение не помогало, и врачи пришли к выводу о необходимости замены тазобедренного и коленного суставов на искусственные. Оплачивать такие сложные операции Валя, конечно, не могла и стала дожидаться очереди  на льготное протезирование.

Наконец, несколько лет назад ей сделали первую операцию, а практически одновременно после тяжёлого сердечного приступа госпитализировали её сына в больницу на другом конце Москвы. Подруги Вали, уже достаточно пожилые и нездоровые люди, жили далеко от неё  и реально не могли помогать ей и сыну. Поэтому я приехал в Москву, взял у соседей ключи от Валиной квартиры и начал готовить возвращение Вали и сына из больниц, элементарно организовывать на первое время их быт и, как мог, поддержал их морально.

К сожалению, операция не дала ожидаемого результата, ходила Валя по-прежнему с трудом, и через год ей пришлось снова лечь в больницу. А через несколько дней её сын, оставшийся один в квартире, неожиданно умирает ночью от инфаркта. Организацию его похорон взял на себя институт, Валю туда ненадолго привезли и сразу возвратили в больницу.

Сила воли и жизнелюбие этой женщины поразительны – никаких сетований на судьбу, жалоб, желания сочувствия. Она нашла в себе силы  не погружаться в горе, не  унывать  и  радоваться  жизни.

У всех, кто общается с ней, Валя вызывает неизменную симпатию и большое уважение. Она живёт одна, благодарит за любую, даже незначительную помощь. Передвигается с трудом, но надеется на лучшее – сказывается природный оптимизм, чувство юмора  и самоирония.

В конце мая 2010 г. Вале исполнилось 75 лет. В институте юбилей отпраздновали очень тепло и торжественно. Поздравляли Валю все – от академиков и профессоров до рабочих вивария. Было море цветов, речи, тосты, подарки.

Вот отрывки из написанного мною юбилейного поздравления, которое мы послали Вале:

 … Столько лет душою рядом,

Хоть и не были мы вместе,

Понимая с полувзгляда,

С полуслова, с полужеста.

 

Вместе в холод, вместе в зной,

Вместе в дождик проливной.

И в весельи, и в печали

Мы друг другу помогали;

Жаль, что быстро этот путь

Умудрился промелькнуть…

 

… Голова твоя седая,

Но душой ты молодая.

Поздравляем! Улыбнись,

Будь здорова – и держись!!!

Так она и делает – недавно перенесла ещё одну тяжёлую операцию, на этот раз на позвоночнике. При частом телефонном общении говорит: «Надо терпеть и надеяться».

Валя с полным основанием считает себя почти одесситкой, т.к. бывала летом подолгу в Одессе, начиная  со школьного возраста, практически ежегодно –  ведь здесь жила её тётя Татьяна Романовна Фуксина смужем,  известным хирургом профессором А.А. Бабским.

В отличие от своей старшей сестры она прожила  в Одессе, за исключением нескольких лет эвакуации, всю жизнь.

Юношеское увлечение театром привело её в Муздрамин, где она училась у Е.А.Гартинг, а потом служила в русском драмтеатре. Там она, как раньше её сестра, тоже играла подростков (в частности, Сережу в «Анне Карениной»).

Особенно хорошо удавались её роли озорных мальчишек. Мне удалось найти в одном из журналов фотоснимок афиши спектакля Русского театра «Вне закона» по пьесе Льва Лунца – одного из «серапионовых братьев» и автора манифеста этой литературной группы: в роли юноши Альгванзилла – Фуксина. Валя прислала мне старую фотографию уморительного негритёнка-пажа; на ней Татьяна Романовна заснята именно в этой роли.

 Недавно Валя рассказала мне эпизод из артистической жизни своей любимой тёти в молодости, который очень ярко её характеризует. В спектакле «Черемыш – брат героя» Татьяна Романовна исполняла роль мальчишки, играющего в хоккей. В азарте игры кто-то из участников спектакля увлёкся и, размахнувшись, случайно ударил её клюшкой в глаз. Боль была очень сильной. Татьяна Романовна доиграла до конца акта,  и только когда опустился занавес, потеряла сознание.

Такую сильную волю и большое чувство ответственности эта маленькая хрупкая женщина сохраняла всю жизнь. Не случайно  бывшие коллеги по театру относились к ней большим уважением и симпатией.

В один из первых после нашего знакомства приездов в Одессу Валя представила меня своей тёте и её мужу.

Они жили на ул. Баранова (Княжеской), 12,  в коммунальной квартире. Большая комната с резной антикварной мебелью красного дерева, за стеклянными дверцами буфета – изящные бокалы, старинный фарфор,  на стенах картины, графика, фотографии. В углу рояль,  в центре – обеденный стол, за которым в раздвинутом виде свободно размещались более двадцати человек. Туалетный столик на гнутых резных ножках с большим овальным зеркалом и белой мраморной доской, на ней флакончики, шкатулки и другие изящные предметы не совсем понятного мне тогда назначения.

Вся атмосфера этого дома была проникнута культурой и утончённостью. Тон задавался, конечно, хозяевами. Татьяна Романовна – небольшого роста, хрупкая, изящная, с хорошей фигурой и прекрасной осанкой.  Её миниатюрность удивительным образом сочеталась с сильным и довольно непростым характером.  При необходимости она умела достаточно недвусмысленно поставить человека на место, но делала это, как правило, в вежливой, необидной форме. Любимое определение неприемлемого для неё поступка: «Это неинтеллигентно!», и этим бывало всё сказано.

Александр Адольфович был совершенно другой – крупный (особенно это ощущалось, когда они были рядом), мягкий и доброжелательный; помню его высокий лоб  с залысинами, круглые очки – «велосипед». Он был очень музыкален, прекрасно играл на рояле, а в молодости  и на скрипке.

В первые дни войны Александр Адольфович ушёл в армию. Много оперировал, занимался организацией эвакуации раненых, руководил эвакогоспиталем. Им был разработан искусственный заменитель крови, который позволил спасти жизни многих раненых, т.к. донорской крови не хватало.

Татьяна Романовна эвакуировалась морем, под бомбёжкой. Каким-то образом нашла Александра Адольфовича, добралась к нему, и больше они  не расставались.

Затем Александр Адольфович был назначен главным хирургом Северо-Кавказского военного округа, организовывал хирургическое лечение раненых  в госпиталях. Татьяна Романовна, несмотря на обострившуюся базедову болезнь, последствия которой потом сказывались всю  её жизнь, занималась отдыхом врачей и сестёр, трудившихся иногда круглосуточно, и была душой коллектива.

В это время у Вали из-за плохого питания в голодной Москве наступила дистрофия и начальная стадия туберкулёза. Татьяна Романовна приехала в Москву, увезла Валю к себе и использовала все возможности для её выздоровления. Всю жизнь она относилась к Вале как  к своей дочери, и эта любовь была взаимной.

В 1945 году Бабские вернулись в Одессу. Александр Адольфович много  и плодотворно работал, оперировал, консультировал больных, занимался наукой, подготовил  и защитил докторскую диссертацию. А Татьяна Романовна, как говорят, «вела дом», который создавался в основном её обаянием, доброжелательностью, гостеприимством    и фантазией.

Несмотря на скудные возможности послевоенных лет, она каким-то образом умудрялась устраивать замечательные приёмы. Много лет вспоминали «фирменные блюда» Татьяны Романовны – фаршированную рыбу, фаршированную гусиную шейку, начинённые орехами груши   в  сиропе.

Но главным было застолье не гурманское,  а интеллектуальное – высокий уровень культуры общения, интересные беседы, обмены мнениями. Конечно, мои воспоминания отрывочны и неполны, в памяти всплывают только отдельные зрительные образы, детали разговоров. Теперь жалею, что в те годы, когда супруги Бабские были активны и окружены интересными людьми, я не был с ними близко знаком и не получил ярких впечатлений от живого, пусть даже мимолётного (учитывая мой тогдашний возраст) общения.

Из людей их круга помню имена профессора-терапевта, затем академика М.А. Ясиновского, профессоров-хирургов Б.Е. Франкенберга и Я.М. Волошина (с ним в качестве соавтора у Александра Адольфовича были общие публикации), бывшего директора Водного института,  а впоследствии (уже во время моего знакомства с ним как с блестящим лектором) заведующего  кафедрой сопромата моего родного ОПИ А.В. Будницкого. Ближайшим другом был прекрасный человек, врач-экспериментатор и известный яхтсмен А.С. Самоходский.      

После войны Татьяна Романовна из-за возраста и ухудшившегося здоровья уже не могла играть подростков. Других ролей, видимо, не было, а её деятельная творческая натура и интеллект требовали реализации. Тогда она организовала во Дворце культуры им. Леси Украинки, сыгравшем значительную роль в культурной жизни молодёжной Одессы, театральный коллектив «Юность».

Руководство молодёжным театром постепенно стало основным её делом, которому она отдавала все свои силы, время, энергию, всю душу. В коллектив приходили ребята с разным уровнем культуры, иногда из не совсем благополучных семей, далёких от мира театра. Под влиянием личности Татьяны Романовны они приобщались к искусству, к культуре, у них появлялись другие интересы, ранее им не свойственные. Многие ребята впервые узнали от неё о стихах Гумилёва, Ахматовой, Цветаевой, Лорки.

Разговаривали о разном: литературе и живописи, поэзии и музыке, обязательности и ответственности за свои поступки, порядочности и непорядочности («так не поступают!»). Она прививала им хороший вкус во всём – в манере поведения, в речи, в одежде, была для ребят нравственным, моральным авторитетом, не вещала, не поучала, поощряла обсуждения и споры, в том числе  с ней, но почему-то почти всегда оказывалась права.

После смерти Александра Адольфовича, которого некоторые ребята называли «наш папа», работа с ними стала единственным смыслом её жизни.

Из довольно частых поездок в Москву Татьяна Романовна привозила новые пьесы, материалы для композиций. Однажды получила там фонограмму с записью песен практически запрещённого тогда А. Галича и  использовала  в спектакле «Они и мы».

В Москве она общалась с интересными людьм из театрального мира, посещала спектакли разных театров. Поддерживала добрые отношения со знакомым по Одессе актёром Малого театра народным артистом СССР Комиссаровым. Дружила с матерью Эдварда Радзинского, бывала в их доме и потом с юмором рассказывала, как маленький рыжий Эдик бегал около них и мешал разговорам взрослых.

В начале семидесятых театральный коллектив «Юность» переходит во Дворец студентов.

Наиболее яркая страница этого периода работы коллектива – спектакль «Мы этой памяти верны» по произведениям поэтов военных лет. Татьяна Романовна просмотрела много поэтических сборников и отобрала стихи по присущим ей критериям – без патетики, без конъюнктурности, идущие от сердца, затрагивающие души    и исполнителей, и слушателей.

В 1977 г. коллектив перешёл в Дом учёных. Там не было привычной настоящей сцены с занавесом  и кулисами, на которой ставились бы театральные спектакли  с единым сюжетом, развивающимся во времени. Нужно было искать другую форму, уходить от фабулы  в глубину, продолжая начатое в спектакле «Мы этой памяти верны». Так родился Театр поэтической формы; это стало   не только новым названием коллектива, но и его изменённой сутью.  

В этом театре особенно ярко проявились способности Татьяны Романовны как сценариста, режиссёра, человека с тонким вкусом. Какой разносторонний подбор авторов и тематики спектаклей! Революционный романтизм Федерико Гарсиа Лорки – и юмор Г. Горина и Мольера. «Эпифании» Иманта Зиедониса в переводе Ю. Левитанского, написанные на грани высокой поэзии      и серьёзной взыскательной прозы, в которых сочетались моральные заповеди с любовью к природе, к людям, с тонким, акварельным взглядом на мир – и композиция о трагедии Хиросимы.  Литературный вечер «Таланты русские», где коллектив в полном составе исполнял произведения В.Распутина, А.Платонова, В.Астафьева, В.Шукшина –  и романтика раннего  М. Горького, А.Грина, К. Паустовского (концерт «О, весна, без конца и без края»). Спектакль по строгой прозе Б.Васильева «Великолепная шестёрка» – и стихи Д.Самойлова, Е.Евтушенко,   А.Вознесенского,  К.Симонова,  В. Луговского.

А ведь это – далеко не всё поставленное Татьяной Романовной в Доме учёных.

В спектаклях почти всегда звучала музыка, которой Татьяна Романовна придавала большое значение. Леонид .Сушкин вместе с ней тщательно подбирал записи музыкальных произведений и обеспечивал их воспроизведение. Часто пианисты В.Дашковский (будущий профессор Одесской консерватории), В.Саксонский, И.Татур исполняли фортепианные произведения Равеля, Шумана, Рахманинова, Шопена.

В 1987 г. коллектив стал лауреатом ІІ Всесоюзного фестиваля народного творчества в Москве. Лауреатский значок Татьяны Романовны, сохранённый Валей и присланный ею из Москвы, я передал в музей Дома учёных.

Своих учеников, которые поступали в театральные ВУЗ’ы, Татьяна Романовна готовила так, что им практически не нужно было потом переучиваться – у них не было того ложного пафоса и неестественности, которые часто приобретаются в художественной самодеятельности.

Многие из воспитанников Татьяны Романовны, в значительной степени благодаря общению с ней, стали высокопрофессиональными актёрами. Достаточно назвать народного артиста России Сергея Мигицко, известную киноактрису Наталью Гвоздикову, актрису Волгоградского драмтеатра Лилию Воробьёву, актёра и режиссёра Николая Коваля. Кинопродюсером в Голливуде стал Анатолий Фрадис.

В Одессе успешно работают и широко известны лауреаты литературных премий Елена Куклова и заслуженный работник культуры Украины Валентина Ковач. Светлана Зарицкая – знакомая многим тележурналист и телеведущая; заслуженная артистка Украины Наталья Дубровская служит всю свою актёрскую жизнь в Русском драмтеатре, первые её роли в котором разбирала с ней Татьяна Романовна.

Елена Куклова – настоящий мастер художественного слова. Запоминающийся тембр голоса, сдержанная, без выспренности и одновременно наполненная внутренней силой манера исполнения произведений Пушкина, Чехова, Паустовского, Горького и многих других авторов позволили ей создать замечательные моноспектакли. Особенно выразительно доносит Куклова до зрителей стихи Марины Цветаевой, по которым она сделала несколько замечательных  программ.

Говорю об этом не случайно – Елена Яковлевна считает, что «путёвку в жизнь» ей дала Татьяна Романовна, научив превращать чтение со сцены в театральный спектакль. «Она относилась к нам, как к своим детям, вкладывала в нас душу. Я буду благодарна ей всю жизнь».

Литературовед, исполнитель прозы и стихов самых разных авторов Валентина Ковач продолжает удивлять и привлекать нас своим глубоким знанием литературы, эрудицией, культурой, тонким пониманием глубины, духа произведения. Её рассказы о Гумилёве, Мандельштаме, Бунине, Куприне, Блоке, Ахматовой и других замечательных поэтах и писателях в сочетании с прекрасным, очень ярким и эмоциональным исполнением их произведений всегда проходят в переполненных залах,  и благодарные слушатели уходят после полутора-двухчасовых литературно-поэтических программ с просветленными   лицами.

Она пришла в коллектив «Юность» двенадцатилетней девочкой. «Меня, такого ребёнка, Татьяна Романовна смогла приобщить к культуре, духовности, разжечь и поддерживать этот святой огонёк, помогла мне раскрыть свою индивидуальность, находя для этого простые слова и объяснения. Мы получали от Татьяны Романовны то, что многим не могли дать семья, школа, обычное юношеское окружение. Она буквально тянула нас к свету».

Живость и непосредственность В.Ковач, её способность тонко почувствовать настроение  и мгновенно отреагировать часто вызывают у меня ассоциации с Татьяной Романовной – её учителем   и в жизни, и на сцене.

Большинство участников театральных коллективов, руководимых Татьяной Романовной, не стали актёрами. Среди них люди разных профессий – инженеры, преподаватели ВУЗ’ов, предприниматели, журналисты.

Инженер Алексей  Яковцев, ставший впоследствии специалистом по энергетической физиологии человека, сказал в беседе со мной: «Главное, что начинаешь понимать только с годами, – это роль Татьяны Романовны в формировании моего собственного «я», моего отношения    к людям, к жизни, к окружающему миру». Эти слова можно отнести ко всем её воспитанникам независимо от выбранной  ими профессии.

Татьяна Романовна не воспринималась человеком своего возраста и сама говорила о себе: «Я не старая, я старинная». С людьми, у которых душа не молодая, ей было неинтересно. Увлекаясь на репетиции, могла буквально вспорхнуть на сцену, как девчонка – в её годы!

Она была непритязательна в пище, в быту, у власть имущих никогда ничего для себя лично не просила, но аристократизм поведения сохраняла до конца жизни.

Многие ребята помогали ей в житейских делах, к которым она с возрастом становилась всё менее приспособленной. Особенно трогательно заботился о Татьяне Романовне в её последние нелёгкие годы, а сейчас очень много делает в Москве для тяжело болеющей Вали Шагаевой Леонид Левитин. Такие люди, к сожалению, встречаются нечасто.

В феврале 1992 г. Татьяна Романовна умерла, а уже в марте Театр поэтической формы дал в Доме учёных специальный концерт, посвящённый памяти своего организатора и любимого руководителя.

А через 19 лет, в январе 2011 г., в большом зале Дома учёных – том самом, где пятнадцать лет работал этот необычный театр с несколькими поколениями студийцев, состоялся вечер памяти Т.Р. Фуксиной. Он стал ответом на вопрос, прозвучавший почти полвека назад в стихотворении Леонида Мартынова «След», которым открыли вечер С.Зарицкая и Е.Куклова:

Скажи: какой ты след оставил?

След, чтобы вытерли паркет

И посмотрели косо вслед,

Или незримый прочный след

В чужой душе на много лет?


Друзья, ученики и воспитанники Татьяны Романовны, выступавшие в течение всего вечера, создали очень тёплую, дружелюбную, неформальную атмосферу.    Её почувствовали все присутствующие, большинство из которых не знали Татьяну Романовну и увидели её впервые на портрете, установленном на гранитной подставке в углу сцены.   У портрета лежали чайные розы,   и к ним участники программы по очереди добавляли цветы, полученные после выступлений.

Они говорили о своей любви и уважении к человеку, встреча с которым во многом определила всю их жизнь,  а для некоторых – и профессию, повлияла на формирование их личностей.

Телеведущая Светлана Зарицкая провела вечер очень профессионально. «Между нами и Татьяной Романовной устанавливалась внутренняя близость, и это ощущали все. Она щедро дарила своё сердце тем, кто с нею соприкасался. Музыка жизни умолкает, если перестают звучать струны памяти, а сегодня они зазвучали с новой силой. Спасибо Вам за всё!» – сказала Зарицкая, повернувшись  к портрету Татьяны Романовны.

Она непринуждённо обращалась то к зрителям, то        к сидящим в первом ряду участникам программы. Легко и естественно прерывая свой рассказ, она поочерёдно приглашала на сцену студийцев разных поколений.

Упоминавшегося выше Леонида Левитина, который специально прилетел на этот вечер памяти из Москвы, зал встретил аплодисментами. «Память о Татьяне Романовне я пронёс через всю жизнь и очень многим ей обязан. Это был маленький большой человек, и встреча с ней – одна из самых больших моих удач» - сказал Леонид.

Инженер-транспортник, бывший вице-мэр Одессы, теперь – консультант секретариата Верховной Рады Украины Леонид Сушкин пришёл в театральный коллектив студентом Водного института и стал одним из самых активных его участников. «Татьяна Романовна, бесспорно, одна из великих женщин нашего города. Она была прекрасным педагогом, режиссёром, обладала тонким вкусом, но самое главное – она стремилась поселить в наших сердцах любовь, гуманизм, благородство, культуру. Мы очень многим обязаны этому замечательному человеку».

С хорошим чувством юмора, не «пережимая»,  он прочитал рассказ Бабеля «Тот мальчик» из повести    К. Паустовского «Время больших ожиданий». Его исполнению могут позавидовать профессионалы – так прекрасно поставила это много лет назад Татьяна Романовна.

Тепло и проникновенно вспоминал Татьяну Романовну доцент кафедры философии ОГУ им. Мечникова Эдуард Мартынюк. «Она действительно оставила в моей душе «незримый прочный след». Я ни разу не сказал ей,    как я её люблю, и потом жалел об этом. Но мы продолжаем её любить, а те, кого мы любим, – живут».

Бывшая заместитель председателя горисполкома  и секретарь горкома партии Т.А. Овчаренко говорила о Татьяне Романовне с большим уважением и симпатией как о человеке бескорыстном и очень преданном своему делу.

Профессор Одесской музыкальной академии имени Неждановой Вячеслав Дашковский рассказал о Татьяне Романовне с необычным для преподавателя такого уровня волнением. Потом он прекрасно исполнил малоизвестную фортепианную пьесу С. Рахманинова «Осколки», очень хорошо принятую присутствующими.

Как всегда эмоционально прочитала Валентина Ковач подготовленный в те далёкие годы с Татьяной Романовной рассказ А.П.Чехова «Неудача».

Елена Куклова с большим подъёмом и вдохновением, редким даже для такого большого мастера, прочитала два произведения М. Горького – поэму «Девушка и смерть»  и рассказ «Нунча», поставленные ей Татьяной Романовной   в театральном коллективе «Юность». Она буквально растворилась в судьбах и чувствах героинь рассказов, по-настоящему проживала их на сцене,  и зал слушал её, затаив дыхание. В сочетании с фортепианным сопровождением В.Дашковского яркое и лиричное исполнение этих произведений вызвало долго не смолкавшие аплодисменты.

После окончания программы многие из собравшихся не расходились и говорили нам, что давно не были на таком тёплом и искреннем вечере. Одна из них, придя домой, сказала примерно так: «Я шла очень осторожно, боясь расплескать то тепло и доброту, которой наполнил меня этот вечер».

В «Синей птице» Метерлинка давно умершая бабушка говорит своим внукам, которые чудесным образом встретились с ней, примерно так: «Мы ТУТ спим  и просыпаемся тогда, когда ТАМ, у вас, нас вспоминают».

Надеюсь, что вечер памяти и эти строки стали поводом для многих ещё раз по-доброму вспомнить сестёр Фуксиных. Тогда – кто знает? – может быть, они ТАМ ненадолго проснутся.





<< Назад | Прочтено: 559 | Автор: Гаузнер М. |



Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Авторы