... разве нет мистического ...  в таком повороте моей социальной судьбы? Одной из самых интересных и наболевших для меня тем истории всегда был германский национал-социализм. И вот я не думал - не гадал, а оказался в Германии, причем в месте происхождения, так сказать, «социалистической» составляющей этого массового шизофренического бреда - в Руре, ...

Так и представился мне этот человек, чуть помедлив, на мой  тривиальный для начала знакомства вопрос о его профессии. Ну хоть в этом ясность: инженер человеческих душ, мастер слова, художник жизни... Я понял, что уточнения излишни, и отстал.

... вымысел — суть настоящей литературы, причём если писатель присвоил право на вымысел, то читатель отстоял право сомневаться в реальности вымысла. Однако Бипова это не касается, так как он — вовсе и не писатель, а пишет себе просто так и только о том, что, выражаясь по-бабельски, «собственноручно видел и слышал», и строго соблюдает принцип мемуарного жанра: «Правду, только правду и ничего, кроме правды!».

... впереди речь о национальном вопросе, который, в отличие от булгаковского квартирного, испортил характер не только москвичей, но и жителей всех других населённых пунктов нашей необъятной Советской Родины. Успокаивает только то, что и на всей остальной Земле на этот заколдованный вопрос жизнь не дала ответа.

Многие одесситы и гости нашего города хорошо знают скульптурную группу из двух атлантов, которые держат на своих «натруженных спинах» небесную сферу. Эти атланты наряду с Дюком, Оперным, Потёмкинской лестницей стали своеобразным символом нашего города, а после образования Всемирного Клуба одесситов стали его эмблемой.

... После того, как мною было написано уже пять эпистол, я задался вопросом, состоялся ли мой «поздний дебют в литературе», а, следовательно, стоило ли браться за это дело мне, как говорил персонаж Райкина, «простому  инженеру» да ещё в моём-то возрасте?...

О трагедии одесских евреев, оставшихся в оккупированной в октябре 1941 г. Одессе, написано много книг, статей, воспоминаний. Одной из последних вышла книга Леонида Дусмана «Помни! Не повтори!», который одиннадцатилетним мальчиком пережил ужасы лагеря смерти в Доманёвке. Приведённые в ней свидетельства участников страшных событий тех лет невозможно читать без комка в горле.

Школьные  каникулы  в  июне  сорок  первого  я  с  четырёхлетним братиком проводил в детской оздоровительной колонии где-то в Харьковской области.  Когда  объявили  о начале  войны  не  было  у нас,  детей,  никакого страха.  И,  как  мне  запомнилось, у персонала тоже.

Сегодня  вспомнились   эпизоды   из  школьной   жизни. Школьники  и  учителя  вспоминались не только по именам,  но и по прозвищам. Интересная эта штука  –  прозвища,  которые  школьники давали некоторым  учителям.

Прочитав этот заголовок, можно ожидать романтического повествования о светлой юношеской любви студента.

Вынужден вас разочаровать, дорогие читатели: речь пойдёт совсем не о чувствах такого рода, да и слово «любовь» мне следовало бы взять в кавычки. Я расскажу о чувствах значительно более приземлённых и имеющих ярко выраженный негативный характер.