ЕЩЕ РАЗ О НОВОМ МИРОВОМ ПОРЯДКЕ

Разговоры о том, что человечество устроено несправедливо, начались еще в добиблейские времена. По сути дела, этот тезис и был обоснованием многочисленных войн, которые ни к какой справедливости так и не приводили. Возникали царства и империи, Мировой порядок — менялся. Правда, о справедливости никто и не вспоминал.

Вновь о Мировом порядке заговорили после распада Советской империи. Существовавшее до этого ядерное равновесие, как уверяли многие видные политологи, поддерживало в мире покой и благодать, если не считать ирано-иракской войны с применением химического оружия; если не считать маоистского эксперимента в Камбодже, в результате которого была уничтожена треть населения страны; если не считать Руанды, Конго...

Последним толчком стало 11 сентября 2001 г. — изменилась сама эпоха, враг вылез наружу, он требует и политической, и экономической власти, и власти над душами людей.

Казалось бы, очевидно — объединить все имеющиеся силы, сплотить ряды, дать отпор. Соединенные Штаты первыми ощутили угрозу — в силу характера своего общества, а вовсе не потому, что они стали первой мишенью. И первыми отреагировали, как смогли. Афганистан перестал быть тренировочным лагерем международного терроризма, Ирак, возможно, станет со временем нормальной страной — раньше у него такой перспективы не было.

Где ударит Америка в следующий раз? Нужны ли ей будут союзники? Совсем недавно министр иностранных дел Германии Йошка Фишер прочитал лекцию в Принстонском университете как раз на эту тему — каким должен быть новый Мировой порядок? Прошу прощения за пространную цитату в изложении российской «Независимой газеты»:

«11 сентября сделало дискуссию о новом миропорядке после холодной войны коренным вопросом региональной и глобальной безопасности. Мы больше не можем уходить от ответа на этот вопрос, если мы не хотим подвергать безопасность в мире чрезвычайно высокому риску. Поэтому ответ на вопрос о новом миропорядке должен иметь наивысший приоритет и в трансатлантических отношениях. Может быть, существенным упущением было то, что мы не начали эту трансатлантическую дискуссию сразу же после событий сентября 2001 года. Как знать — может быть, тогда некоторые разногласия в альянсе отпали бы сами собой.

Cтанет ли мир более безопасным, если партнеры по ту и эту сторону Атлантики удалятся друг от друга? Принесет ли ослабление альянса больше безопасности как Европе, так и США?

На мой взгляд, ответ надо дать отрицательный. Европа и Америка не обойдутся друг без друга в борьбе с новой угрозой. Мы сидим в одной лодке, поскольку мы хотим защитить одно и то же: мы хотим сохранить свободу и безопасность для наших граждан, мы хотим обеспечить открытую демократию и права человека. И поэтому я твердо убежден в том, что достойно ответить на новые вызовы мы сможем только совместно.

Это также означает, однако, что мы должны договориться о том, как нам реагировать на эту угрозу, причем в качестве равноправных партнеров».

Итак, один партнер уже есть. Не так уж важно, что он только что отстаивал прямо противоположные позиции. Еще один партнер выпал прямо на ходу. Испания после безумного теракта в Мадриде проголосовала за левых социалистов. Испанский контингент из Ирака собираются выводить, и уже в самых первых комментариях звучала мысль — аль-Каида или иные исламисты, или известная до сих пор только разведке организация «Абу Хафс» одержали первую победу, поставив на колени целую страну. И какую! Испанию, отвоевавшую в кровавых боях Европу от нашествия мусульман в раннем Средневековье!

Говорят: в Испании 600 тысяч марокканцев такое же меньшинство, как алжирцы во Франции или турки в Германии. За всеми не уследишь, да и подавляющее большинство их — абсолютно законопослушные граждане. Другой темперамент, другие обычаи, но вполне вписывающиеся в концепцию мультикультурного общества. Во всяком случае, так утверждают многие политики.

Откровенно говоря, в любом утверждении политического деятеля можно найти хотя бы небольшое отклонение от истины. В силу партийной позиции, в силу предвыборных обещаний, в силу стремления к цели, о которой общественность еще не должна знать. В силу самой политики, которая больше скрывает, чем открывает.

Мультикультурное общество — абсолютно нормальное понятие для любой демократической страны, но только при одном условии — оно действует лишь в рамках существующей в стране конституции или иного вcеобъемлющего свода законов. Политика в данном случае — беспристрастный или пристрастный посредник между обществом и законом.

Вопросы для совершенно несведущего в юридических хитросплетениях человека: соответствует ли существование «Кёльнского халифата» и его всем известной деятельности Конституции ФРГ? И как получилось, что по меньшей мере трое участников мадридского теракта жили в ФРГ, и, возможно, сам теракт планировался в Германии, хотя это и отрицает генеральный прокурор Кай Нем? Известно также, что арестованные в Испании террористы числились и в Германии в списках исламских экстремистов. Почему заранее не были приняты меры? Неужели из политкорректности, которая, как можно понять, составляет главную черту германского мультикультурного общества? И сможет ли Германия стать той силой, которая смогла бы участвовать в формировании Нового Мирового порядка и его поддержании?

Вспомните — во время Второй мировой войны никто, кроме Гитлера, не говорил о Новом Мировом порядке. Лишь когда перевес союзников стал очевидным, послевоенный Мировой порядок встал на повестку дня. Тегеран, Ялта, Потсдам...

Уместно ли сейчас говорить на эту тему, когда по всему миру идет беспощадная война, с одной стороны, террористы, с другой — цивилизованные нации? Наверно, уместно, если под Новым Мировым порядком понимать не новый передел сфер влияния или силовое лидерство, а такое устройство мира, при котором с использованием экономических, политических и военных инструментов конфликты бы гасились в самом зародыше, а безопасность государств и отдельных граждан ставилась бы во главу угла. Утопия, скажете вы? Но есть один фактор, который вселяет надежду — всемирная глобализация. Пока этот процесс еще далек от завершения и, кстати, в него практически не включены страны, являющиеся питательной средой для международного терроризма.

Руководство Евросоюза выработало даже специальную антитеррористическую программу, суть которой, однако, сводится лишь к созданию в Брюсселе специального комитета координаторов по вопросам безопасности. Вероятно, это уместно. Видный германский эксперт по вопросам терроризма Эльмар Тевесссен утверждает, что координационнный центр международного терроризма находится именно в Европе, а вовсе не где-нибудь на афгано-пакистанской границе. Главное, нужно сделать не новое пристанище для десятков чиновников, а эффективную систему раннего предупреждения.

Такая система работает в Израиле, правда, с переменным успехом. С другой стороны, и натиск терроризма на Израиль не входит ни в какое сравнение с тем, что испытывает Европа. И тем не менее европейские лидеры дружно осудили ликвидацию духовного лидера ХАМАС шейха Ясина, знаменосца джихада. Он уже раньше сидел в израильской тюрьме и даже хотел отойти от политической деятельности и посвятить свою жизнь Богу. Вместо этого он стал своего рода Геббельсом антиизраильской кампании. Именно он громче всех призывал к уничтожению Израиля, к самоубийственным террористическим актам, сотрясающим Израиль чуть ли не каждый день. Точно рассчитанное прицельное его уничтожение имеет по меньшей мере два важные последствия. Во-первых, никто из высокопоставленных руководителей нынешнего палестинского джихада отныне не может чувствовать себя даже в относительной безопасности. Во-вторых, резко обострившаяся жажда мести — палестинцы обещали устроить Израилю «землетрясение». Можно лишь предполагать, что еще есть у них в арсенале, но, учитывая беспрецедентный по масштабу размах протестов, можно ожидать, что рано или поздно палестинцы с оружием в руках пойдут на открытое военное столкновение с Израилем — возможно, при поддержке добровольцев или наемников из других арабских стран. Исход военного противостояния всегда трудно предсказывать, но в данном случае в победе Израиля мало кто сомневается — может быть, ему придется труднее, чем в минувших войнах. Естественный и неизбежный политический результат — отказ от соглашений Осло и, возможно, реоккупация палестинских территорий и их постепенная демократизация в качестве непременного условия будущей независимости. Это будет новым началом ближневосточного мирного процесса, который на этот раз будет иметь серьезные шансы на успех. А, значит, и на достойное место в системе Нового Мирового порядка.

В его необходимости уже почти нет сомнений, но каждый представляет его по-своему. Поэтому и складывается он сейчас в условиях жесткого противостояния, которое некоторые склонны называть «конфликтом цивилизаций». Исходят из старого, привычного, но необязательно верного прогноза, что на смену ядерному противостоянию «Восток — Запад» обязательно должен прийти конфликт между бедным аграрным Югом и богатым индустриальным Севером. Но тогда в этом конфликте, принявшем характер террористической «малой войны», обязательно должны были хоть в какой-то мере принять участие Индия, Китай, Вьетнам, страны Черной Африки и Латинской Америки. Но ведь этого не происходит!

Единственная цивилизация, противостоящая Западу — это исламская цивилизация. Почему? Дело в том, что ислам переживает сейчас, пользуясь терминологией Л. Н. Гумилева, «пассионарную фазу», сходную с европейской Реформацией. В своем крайнем выражении Реформация несла упрощенное, более доступное для народа понимание христианства, в том числе и буквальное понимание Священного Писания, то есть то, что как раз и обозначается термином «фундаментализм». Для миллионов европейцев единственной книгой, достойной чтения, стала Библия, переведенная на родные языки. Это привело даже к падению грамотности — вплоть до периода Возрождения.

Сейчас для миллионов мусульман единственная книга — Коран. Даже в тех странах, где исторически сложились основы демократии — в Пакистане, Египте, Алжире. Правда, и там демократический строй слишком часто сменялся диктаторскими режимами. Классической демократической страной с очень своеобразной конституцией был Ливан — но после фактического захвата его Сирией и группировкой «Хезболла» там не осталось ни конституции, ни демократии.

В исламе нет духовенства в традиционном понимании этого слова, то есть посредника между Богом и людьми. Каждый мусульманин общается с Богом один на один, правда, происходит это, как правило, посредством ежедневных канонических молитв. И что самое странное — огромное большинство верующих не понимают языка, на котором они обращаются к Богу. Средневековый арабский, на котором написан Коран, не вполне ясен даже современным арабам. А что же говорить об иранцах, узбеках, пакистанцах, индонезийцах, языки которых вообще не имеют никакого отношения к арабскому!

Поэтому посредник — мулла между верующими и Богом нужен и в исламе, но это не представитель Бога, а его толкователь. И Коран, как и другие священные книги, можно толковать самыми противоположными способами. Это вовсе не злая воля отдельных мулл, когда в своих проповедях они призывают к уничтожению неверных — евреев и христиан. Они лишь передают верующим волю авторитетных мусульманских теологов — фундаменталистов, которые преподают это будущим муллам в медресе и духовных академиях — вроде академии короля Фахда в Бонне.

Можно искать корни в секте ваххабитов — наиболее догматической и фундаменталистской из многих десятков исламских сект, но на самом деле ее влияние не выходит далеко за пределы Саудовской Аравии. Один автор обвинил даже во всем исмаилитов — немногочисленную, замкнутую и вполне мирную шиитскую секту, правда, с грозным прошлым — в раннем Средневековье существовала исмаилитская организация асассинов, достигшая совершенства в искусстве убийства. Например, рядом с трупом должен был лежать еще горячий свежеиспеченный хлеб. Асассинов и их таинственный замок Аламут уничтожило монгольское нашествие и с тех пор о них никто не слышал.

Дополнительные аргументы дают нам события, происходящие в последние недели в Ираке. Восстание радикальных шиитов, которое в дополнение к давно продолжающемуся сопротивлению войскам коалиции в так называемом «суннитском треугольнике» сильно осложняет и без того противоречивый процесс нормализации в этой стране. Арабская и вместе с ней левая европейская печать говорят о «всенародной войне» против американской оккупации. На самом деле это, скорее всего, можно объяснить продолжающейся борьбой за будущую власть в Ираке. Сопротивление суннитского меньшинства объясняется просто — во времена Саддама Хусейна именно они занимали доминирующее положение в стране, а сейчас его потеряли. Их место хотели занять шииты, составляющие как минимум 60 процентов населения. Но и этого не получилось — в Руководящем совете и в обсуждаемом проекте конституции места делятся поровну. Лидер радикальных шиитов Муктаба ас-Садр, нынешний глава повстанцев, к тому же является яростным сторонником создания в Ираке теократического государства по иранскому образцу. Американцы, конечно же, этого не хотят, поэтому и поговаривали о том, чтобы отсрочить выборы.

Что же теперь? Садр объявлен вне закона, он может достичь своих целей только в том случае, если американцы уйдут. Теперь же это представляется крайне маловероятным — в случае их ухода Ирак будет ввергнут в затяжную гражданскую войну с перспективой превращения во второй Афганистан времен талибов, что будет похуже саддамовского режима.

События, которые развертываются сейчас в мире — это вовсе не конфликт цивилизаций, ибо мир ислама при всех допущениях единой цивилизацией назвать нельзя. Скорее это война фундаменталистского ислама и не только против иудео-христианской цивилизации, поскольку всё чаще жертвами террористических актов становятся мирные граждане и мусульманских стран. Это — война против всего цивилизованного мира, разделяющего мировые духовные и демократические ценности. Эта война уже показала крайнее несовершенство нынешнего мирового порядка. В ходе глобальной войны с терроризмом складываются черты Нового Мирового порядка, но каким будет его окончательная форма — можно только предполагать.

Евгений Кочанов (Бонн)