АФРИКА –КОНТИНЕНТ НЕРАЗРЕШИМЫХ ПРОБЛЕМ

Евгений Кочанов (Бонн)

Не сомневаюсь, многие из вас заметили, что тема Африки занимает всё большее место и в речах, и в конкретных действиях руководителей европейских (и не только европейских) государств. Особенно, конечно, в программах ООН, и не только потому, что бывший руководитель этой организации Кофи Аннан родом из Ганы. Совет Безопасности ООН уже который год подает тревожные сигналы о постоянно возникающих конфликтах, принимает грозные резолюции, посылает миротворческие войска, а к лучшему дело так и не идет. Начнем наш рассказ с Конго.

Конго

Когда-то, еще в начале эпохи деколонизации, один из ее идеологов и вождей новых левых Франц Фанон писал: «Африка похожа на пистолет. Конго — там, где спусковой крючок».

И он был прав, Франц Фанон. Африка — действительно заряженный на полную обойму пистолет, но спусковой крючок — это не только Конго. И это — не только нефть, как уверяли марксистско-ленинские идеологи. С другой стороны, в корне разрастающихся конфликтов лежит вовсе не одна лишь межплеменная рознь, хотя она и остается единственным «легитимным» мотивом борьбы за власть в конфликтных районах Африки. Демократическая Республика Конго — это давний и продолжающийся поныне пример конфликтов, которые не могут быть разрешены на нынешнем цивилизованном уровне, то есть в итоге межплеменного консенсуса.

В Конго началось всё еще в 1960 году, официально провозглашенном «Годом освобождения Африки». Имя Патриса Лумумбы, первого премьер-министра Конго, получившего независимость от Бельгии, известно практически всем прежде всего из-за его трагической судьбы — он был убит сепаратистами буквально через полгода после вступления на премьерский пост. Взгляды его отличались крайним радикализмом (на Западе их иногда называют коммунистическими), настаивал на немедленном изгнании бельгийцев из Конго, просил помощи у Советского Союза и получал ее, настроил против себя всех более или менее умеренных национальных лидеров и даже преследовал их. 

Конец его был предопределен и в условиях тогдашнего Конго вполне закономерен. Недолгий период вялой борьбы за власть, и во главе страны становится главнокомандующий конголезской армией, бывший сержант Жозеф-Дезире Мобуту, выходец из одного из «сильных» племен Конго, так называемых «нгбенди». Название «Конго» он меняет на «Заир». Сам он теперь именовался — не падайте в обморок — Мобуту Сесе Секо Куку Нгбенду ва за Банга. Запретил носить пиджаки, европейские рубашки и галстуки. Был создан невероятный культ личности — даже в заставке вечерних теленовостей Мобуту являлся сидящим на небесах. Никакого колониального французского, никакого даже межплеменного языка лингала, — только киконго, родной язык патрона. Впрочем, и французский, и киконго, и лингала, и суахили, и даже чилуба (преимущественно в многоплеменной Катанге) продолжали и будут оставаться языками торговли и зарождающейся интеллигенции. Французский и сейчас доминирует в политическом общении — оказалось, это легче, чем сегодня учить один язык, завтра — другой, послезавтра — третий, или расстрел.

Межплеменные конфликты в Африке были всегда, еще задолго до колониальных времен. И, соответственно, стремление вождя, получившего верховную власть, подчинить одних, смешать их с другими, превратить в послушный плебс.

Режим Мобуту, как и любой военный режим, был жесток изначально. Любые мятежи, восстания, которые то и дело возникали в тех или иных провинциях или этнических районах, безжалостно подавлялись.

Это дало ему возможность просуществовать у власти невероятный срок — 32 года. Пустое, вероятно, время, никто ничего хорошего о Мобуту не скажет ни в Конго, который он переименовал в Заир, ни во всей Африке, ни в остальном мире. Но и сделать что-нибудь тогда, в 60-е годы прошлого века, против него никто не был в силах.

В апреле 1965 года, в период «междуцарствия», в восточную конголезскую провинцию Киву тайно прибыл с двумя сотнями своих кубинских сторонников профессиональный революционер Эрнесто «Че» Гевара, которому к тому времени изрядно надоели административные посты в кубинском правительстве. Как раз там в лесах, около озера Киву, скрывался стойкий сторонник Лумумбы, убежденный марксист Лоран-Дезире Кабила. Год назад он пытался организовать мятеж, но потерпел жестокое поражение. Гевара начал готовить новые отряды партизан, планируя разжечь огонь революционной войны не только в Конго, но и во всей Тропической Африке. Очень скоро Гевара разочаровался в своих новых союзниках, понял, что никакого «африканского Вьетнама» не получится. В ноябре 1965 года, тогда же, когда Мобуту совершил военный переворот и утвердился у власти, Гевара покинул Конго и перебрался в «более перспективную», с его точки зрения, Боливию. Через два года он нашел там свою смерть.

Лорану-Дезире Кабиле пришлось самому набираться опыта и ждать долгие три десятилетия, пока не пришел его час. Одним из толчков послужила многолетняя война в Руанде, граница которой совсем рядом с конголезской провинцией Киву. Кровопролитные столкновения между руандийскими племенами хуту и тутси, происходившие с переменным успехом, привели к многочисленным волнам беженцев: хуту бежали в леса, а тутси — к своим родственникам баньямуленге, давно живущим в Киву.

Известно, что хуту составляют подавляющее большинство населения Руанды (кстати, и соседнего Бурунди), но тутси всегда были наверху — и в общественном, и в имущественном, и в моральном смыслах. Такая, своего рода, аристократия. Кто помнит древнюю историю, вспомнит спартанцев и илотов — две неравноправные части одного общества. И, как в Спарте, доминация меньшинства в основе своей имела владение имуществом, лучшую организацию, лучшее владение оружием, готовность к жертвам (или героизму) в борьбе за избранное дело.

Кабила легко договорился с воинственными тутси (их даже называют «пруссаками Африки») и сформировал из них ударные отряды своей армии. Жестокие бойцы навели ужас на совершенно разложившуюся армию Мобуту, и она начала сдавать одну позицию за другой. Целые дивизии сдавались и переходили на сторону победителя. Едва ли самого Кабилу можно было отнести тогда к марксистам, это был рвущийся к власти монстр, главной движущей силой которого была звериная ненависть к Мобуту. Жуткая подробность: Кабила набирал в свою армию подростков, обещая им силу, власть и богатство. 10-летние мальчишки — «кадого», в переводе с суахили «дети-солдаты» — сотнями перебегали к нему из деревень, через которые проходила его армия. Те самые дети, которых матери пугали: «Не будешь слушаться, отдам тебя Кабиле».

К чести новых завоевателей, оружие детям они давали неохотно. В основном «кадого» использовали для подноски боеприпасов, в приготовлении пищи, в охране командирских палаток, в разведке местности. И лишь в рамках больших операций — в открытых боях. Тем не менее, жертвы среди детей были неоправданно велики.

Наступление развивалось успешно, и в мае 1997 года армия повстанцев вошла в столицу — Киншасу. Мобуту бежал из страны. Лоран-Дезире Кабила провозгласил себя президентом, но в стране мало что изменилось. Лишь название — Кабила вернул старое, — Демократическая Республика Конго. Наконец, он напрочь рассорился с союзниками-тутси и «детьми-солдатами», с которыми он обещал поделиться властью, но попросту обманул и тех, и других. В 2001 году при таинственных обстоятельствах он был застрелен своим же телохранителем.

Президентский пост занял его сын, 29-летний Жозеф Кабила. Несмотря на свою молодость, он был уже известным в стране человеком, проявил недюжинный героизм и стратегические таланты в боях на подступах к Киншасе (он командовал, кстати, армией «кадого»), а впоследствии, уже на посту начальника генерального штаба, сыграл важную роль в урегулировании так называемой «второй конголезской войны». Иногда ее называют «Великой африканской войной» — всё-таки в ней участвовали два десятка группировок из восьми(!) сопредельных государств.

А всё началось с обмана старшего Кабилы. Изгнав бывших союзников и соратников по борьбе тутси, он вынужден был столкнуться с мятежом, который они подняли на северо-востоке. К мятежникам присоединялись соплеменники из Бурунди, из Уганды, в конфликт вмешались даже совсем дальние родственники (или вообще не родственники) из Чада и Судана. Кабила попытался противопоставить им наскоро сформированные отряды хуту — смертельных врагов тутси. Войска Анголы, Намибии, Зимбабве выступили против мятежников и с трудом отразили их натиск. В середине 2002 года в Сан-Сити, близ Претории, было подписано мирное соглашение. Считают, что в конфликте погибло около 4 миллионов человек.

  Если бы на этом дело кончилось! Летом 2004 года полковник Лоран Нкунда, на этот раз чистый тутси (вернее, баньямуленге) по происхождению, начал новый мятеж и собирается идти на Киншасу. Конголезская армия уже мало на что способна, но перед 4-5-тысячной армией Нкунды отступают не только правительственные войска, но и сборный контингент войск ООН, насчитывающий не менее 17 тысяч человек. В ООН утверждают, что этого мало, нужно привлечь еще как минимум три тысячи.

Тем временем с конголезской стороны появился новый, неожиданный фактор — отряды «маи-маи» из осевших в стране хуту, которые передвигаются босиком, вдохновляются колдунами и якобы применяют смертельную магию против врагов. Не знаю, насколько велика их сила, но их боятся, очень боятся.

Трудно предполагать, сколько еще продлится конфликт в Конго. Кажется, и был-то он всегда. Для элиты — это захват контроля над неисчислимыми богатствами страны. Там и алмазы, и кобальт, медь, золото и серебро, тантал, уран и радий, а на морском шельфе, хоть и небольшом, — богатые запасы нефти. Словом, грабительский капитализм, с небольшими поправками. Для всего же остального населения — нищета, голод, бесправие. И сведение тысячелетиями накопившихся счетов с соседними племенами с небольшими поправками. Каменный век!

События в Конго развиваются день ото дня, но это уж дело новостных программ. Неразрешимые проблемы Африки судьбой Конго не ограничиваются: это и Судан с геноцидом в Дарфуре, и Сомали с неистребимым пиратством, и Зимбабве с фантастической по масштабам инфляцией. Значит, есть о чем поговорить в следующей статье.