«КУРС Консалтинг»(Кёльн)

В трудах будущих европейских историков заканчивающийся 2011 год займет совершенно особое место. Это был судьбоносный год для столь амбициозного политико-экономического проекта, как создание единой европейской валюты. Никогда прежде евро не находился в такой опасности. И никогда прежде на его спасение не мобилизовывалось столько сил и средств.

Нельзя вечно жить в долг

Мы пока не знаем, каким будет окончательный результат этих усилий. Вероятность краха еврозоны, объединившей 17 перешедших на евро стран, к концу 2011 года оказалась выше, чем была в его начале. Однако и масштабы задействованных теперь контрмер просто несопоставимы с теми, что предпринимались 10-12 месяцев назад. И речь тут не только о существенном расширении финансовых возможностей Европейского фонда финансовой стабильности EFSF или о разработке широкомасштабного плана помощи Греции, включающем, в частности, добровольное (с формальной точки зрения) согласие международных инвесторов «простить» этой стране примерно половину ее долгов.

К ключевым контрмерам следует отнести прежде всего программы весьма радикальных социально-экономических реформ, принятых в уходящем году в той же Греции, в Италии, Испании, Португалии, Франции... Эти реформы направлены не просто на преодоление нынешнего беспрецедентного по свои масштабам долгового кризиса. Под его влиянием Западной Европе пришлось засучить рукава и взяться за куда более сложную задачу: попытаться поменять привычный образ жизни. Точнее говоря, ту действовавшую на протяжении нескольких десятилетий модель жизни, при которой правительства обеспечивали рост благосостояния своих избирателей заемными деньгами.

Рано или поздно эта модель развития всё равно должна была себя исчерпать: нельзя же вечно жить в долг! В том, что это произошло именно сейчас, виноват всемирный финансово-экономический кризис 2008-2009 годов. Он серьезно подорвал бюджеты большинства стран еврозоны, а накопившую непомерные долги и полностью прекратившую заботиться о своей международной конкурентоспособности Грецию просто поставил на грань банкротства.

Роковой рубеж в семь процентов

Сама по себе Греция с ее слабой экономикой всегда играла в еврозоне третьестепенную роль, однако ее финансовые проблемы насторожили международных инвесторов: они начали сомневаться, стоит ли одалживать деньги и другим государствам с валютой евро. Иными словами, банки, страховые компании, инвестиционные или пенсионные фонды стали менее охотно покупать выпускаемые этими странами облигации (дефицит бюджета покрывается с помощью такого рода ценных бумаг) и потребовали в качестве компенсации за возросший риск более высокие проценты по таким долговым обязательствам.

Когда уровень этих процентов, сначала в Ирландии, а затем и в Португалии, превысил 7% годовых, обе страны запросили многомиллиардную помощь у Европейского фонда финансовой стабильности. Дело в том, что уровень в семь и более процентов по облигациям с десятилетним сроком погашения считается роковым рубежом. Если государству на протяжении даже нескольких месяцев приходится размещать свои долговые обязательства по столь высоким ставкам, то резко возрастает опасность последующей неплатежеспособности, поскольку в среднесрочной перспективе госзадолженность будет стремительно нарастать, а все доходы государства пойдут только на выплату процентов кредиторам.

Ирландия и Португалия – страны относительно небольшие, и накопленные ими долги в абсолютных цифрах не столь велики. Поэтому у стабилизационного фонда EFSF хватило средств на оказание им помощи. Однако когда в ходе биржевого обвала в августе 2011 года резко пошли вверх проценты по итальянским облигациям, стало ясно, что эпицентр европейского долгового кризиса начал смещаться из Греции в Италию. А это означало качественно новый уровень проблем и угроз.

Итальянские триллионы

Государственная задолженность Италии составляет примерно 120 процентов от валового внутреннего продукта (ВВП). Это – худший после Греции показатель в еврозоне, где вообще-то разрешено, согласно маастрихтским критериям финансовой стабильности, не более 60 процентов. Однако основная беда даже не в относительных, а в абсолютных цифрах. Если Греция задолжала своим кредиторам приблизительно 360 миллиардов евро, то долговое бремя Италии исчисляется в один триллион 900 миллиардов евро!!!

Помогать должнику такого калибра стабилизационному фонду EFSF, получившему право предоставлять займы на общую сумму в 440 миллиардов евро, просто не под силу. Поэтому всю осень европейские политики, продолжая спасать Грецию, одновременно пытались решить еще две ключевые задачи: они искали способы расширить финансовые возможности стабилизационного фонда (не предоставляя ему при этом дополнительных средств, что не одобрили бы собственные налогоплательщики) и добивались от Италии срочного принятия крупномасштабных реформ, направленных на оздоровление бюджета.  В первом случае политики преуспели: с помощью специалистов были придуманы весьма сложные финансовые механизмы, позволяющие подстраховывать облигации слабых стран еврозоны, с целью успокоить инвесторов. На втором же направлении возник затор: прославившийся бесконечными скандалами Сильвио Берлускони продолжал всеми силами цепляться за кресло премьер-министра, мешая тем самым принятию болезненных и непопулярных, но столь необходимых для снижения бюджетного дефицита мер. Среди них – приватизация госсобственности и повышение пенсионного возраста.

Конец 17-летнему правлению полностью дискредитировавшего себя премьера наступил только после того, как в начале ноября ставки по итальянским облигациям превысили самоубийственный рубеж в семь процентов. Лишь тогда политическая элита Италии уступила давлению финансовых рынков и дала добро на формирование «правительства профессионалов» во главе с прагматиком Марио Монти. Он пользуется большим уважением в Европе, которое заслужил, работая в Брюсселе сначала комиссаром (министром Европейского союза) по внутреннему рынку, а затем возглавляя в том же ранге антимонопольное ведомство ЕС.

Если инвесторы «забастуют»

Казалось бы, уход Сильвио Берлускони и состоявшаяся отставка греческого премьера Георгиоса Папандреу, шокировавшего всех идеей-экспромтом провести в своей стране референдум непонятно о чем, должны были успокоить международных инвесторов. Но этого не произошло: те по-прежнему отказываются покупать гособлигации целого ряда стран еврозоны, если им не предложат очень высокий процент.

Не будем строго судить их за эту кажущуюся жадность. Инвесторов нынче модно ругать, а некоторые наивные люди даже пытаются демонстративно «оккупировать» Уолл-стрит или финансовый квартал во Франкфурте-на-Майне, полагая, что всё зло в этом мире от банков и инвестиционных компаний. Хотя в какой-то момент банкиры действительно зарвались и заигрались спекулятивными финансовыми инструментами, что и стало в 2008 году одной из главных причин глобального кризиса. Однако не надо винить их в нынешних долговых проблемах Европы. Это не международные инвесторы, а европейские политики виноваты в том, что дискредитированы государственные облигации многих стран еврозоны, считавшиеся до недавних пор весьма солидными и надежными ценными бумагами. И просто нелепо корить те же немецкие или французские банки за то, что в их активах оказалось столь много облигаций из ныне проблемных государств. Ведь политики, создавая Европейский валютный союз и вводя евро, клятвенно заверяли, что никаких проблемных государств в зоне действия этой денежной единицы вообще не будет. Так что на демонстративную готовность европейских правительств спасать при необходимости банки глупо реагировать акциями протеста под популистскими лозунгами типа «Лучше дайте денег на детские сады». В нынешней чрезвычайно неустойчивой ситуации кредитные институты и финансовые компании надо, наоборот, всячески успокаивать и подбадривать. Не дай бог, инвесторы вдруг испугаются и «забастуют»! Стоит банкам отказаться покупать предлагаемые им практически еженедельно новые облигации хотя бы нескольких государств еврозоны, как вся она в одночасье окажется на грани дефолта.

Под угрозой рейтинг Франции

К концу 2011 года подобный вариант развития событий представляется уже не столь фантастическим. Международные инвесторы становятся всё более осторожными. А вдруг, думают банкиры и инвестиционные менеджеры, нам придется прощать долги не только Греции, но и другим странам, и мы потеряем деньги наших вкладчиков и клиентов, а заодно и свою работу?!

Если падает спрос, значит, приходится улучшать предложение. Поэтому новому правительству в Риме по-прежнему приходится предлагать свои облигации по опасно высоким для страны процентам, а в Испании, несмотря на убедительную победу на выборах настроенных на реформы консерваторов, ставки взлетели до рекордных высот, и считавшаяся долгое время образцовой Словения тоже оказалась у роковой 7-процентной черты.

Не менее тревожно и то, что постепенно поползли вверх проценты по облигациям таких образцово-показательных стран с лучшим кредитным рейтингом ААА, как Австрия, Нидерланды и Франция. Французский президент Николя Саркози стал, наряду с канцлером ФРГ Ангелой Меркель, одной из ключевых фигур в борьбе с кризисом еврозоны. Вот только у себя дома он явно подзапустил дела: темпы роста экономики оказались существенно ниже, чем в Германии, а уровень долгового бремени – выше. Всё это может привести к тому, что ведущие агентства вскоре снизят рейтинговый прогноз Франции на негативный, а затем лишат этого должника высшего «знака качества».

Катастрофы в этом не будет (США ведь тоже потеряли в 2011 году высший рейтинг), однако имидж страны как одного из двух столпов еврозоны серьезно пострадает. Это отрицательно скажется и на авторитете стабилизационного фонда EFSF, ведь Франция является вторым по важности гарантом его платежеспособности. К тому же Парижу придется существенно больше тратить на обслуживание собственного долга. И всё это произойдет в разгар президентской избирательной кампании!

Итак, мы видим, как обостряющийся кризис сметает в Европе одно правительство за другим, заставляя всё больше стран отказываться от прежней модели жизни в долг. Пример весьма успешных реформ в Ирландии, последовательный курс Германии, бережливость Финляндии показывают, что это, действительно, возможно. Надо только по-настоящему засучить рукава.