Что волнует жителей Германии

А.Кротов (Виттен)

Три степени свободы совести

Журнал «Шпигель» рассказал историю, случившуюся в Кёнигсвинтере, городке поблизости Бонна. Руководительница местного детского садика Бернадетте Кнехт развелась с мужем и ушла к другому мужчине. Ну и что? А то, что руководимый ею садик находился в ведении католической церкви, которая считает брак священным и обязательным до смерти. Пастор Удо Шифферс тотчас же уволил «клятвопреступницу», заявив, что особа, разрывающая узы брака, не может руководить детским учреждением. Пастор считает, что она показала дурной пример и не вправе нести ответственность за воспитание подрастающего поколения.

Вот вам XXI век и свобода совести.

Дальше история развивалась нетипично. Общественность, а именно родители воспитанников этого детсада, весьма сплоченно выступили в защиту фрау Кнехт, и были так активны, что городские власти вывели садик из-под опеки католической церкви и передали евангелистам, которые проще смотрят на личную жизнь сотрудников детских учреждений. Кто мало-мальски наслышан о реформах Лютера, знает, что брак в протестантизме не входит в число таинств.

Первый вопрос, который у меня возник при ознакомлении с этой историей: как можно в капиталистическом обществе запросто отнять собственность и передать ее другому хозяину. Оказывается, никто ничего не отбирал, поскольку детсад церкви и не принадлежал. Участие церкви в издержках опекаемых ею организаций снижается год от года. К примеру, в Северном Рейне-Вестфалии до 1990 года расходы церкви в детсадах составляли 36%, но церковники заявили, что поступления от церковного налога снижаются, и к 2000 году «скостили» свои расходы до 20%, а к 2008-му - до 12%, а сейчас даже 5-процентное участие церкви считается неплохим показателем. В приведенном примере из Кёнигсвинтера новый опекун принял на себя всего 2% расходов (заметим, что все эти дотации суть не что иное, как деньги налогоплательщиков).

Итак, налицо совершенно нетипичная ситуация: платят одни, а заказывают музыку совсем другие, и это в равной степени касается не только детсадов, но и домов престарелых, больниц и школ. Церкви получают в пользование недвижимость, льготные земельные субсидии и налоговые преимущества. В 1960 году в церковных учреждениях работали 260 000 человек, причем половина из них были священники или монахи. Сегодня персонал таких учреждений составляет 1,3 миллиона человек, из которых только 5% - священнослужители.

Когда государство передает свои функции свободным исполнителям, это вполне соответствует закону и даже поощряется. Но случай с церковными организациями особый: покупая услуги церкви по организации гуманитарных учреждений, государство получает некое особое трудовое право. В этом сегменте рынка труда атеисты, некрещеные, разведенные, гомосексуалисты имеют на руках плохие карты. Для шефа-священника некрещеный санитар - плохой санитар, даже если он исправно выносит горшки и подносит клизмы. Хочешь работать - принимай крещение.

Из механики к нам пришло понятие о степенях свободы. Так вот эти степени свободы в трудовых отношениях церковных организаций реализуются так: хочешь рассчитывать на подъем, научись выполнять наклон, а не научишься - будет тебе поворот. И не просто поворот, а от ворот поворот.

 P.S. Когда эта заметка была уже готова, я прочел статью в газете WAZ: 25-летняя женщина в Кёльне подверглась нападению, была оглушена и изнасилована. Две католические клиники отказали ей в помощи, т.к. в этом случае пострадавшей нужно, в том числе, предложить препарат против возможной беременности, а это противоречит постулатам католицизма. В Эссене католические медучреждения также не занимаются такими пациентками, а сразу передают их университетской клинике: дескать, эта клиника лучше оснащена, как для оказания помощи, так и для подготовки необходимых материалов для полиции. Эта история, как говорится, из другой оперы, но наводит на ту же мысль: какой век на дворе, братцы?

Пасторская неприкосновенность

В 2010 году общество было потрясено информационной бомбой: сообщениями о массовых случаях педофилии среди католических священников. В 2011-м католическая церковь Германии, в лице специального уполномоченного по этой проблеме трирского епископа Штефана Акерманна, заключила договор с криминологическим НИИ земли Нижняя Саксония (директор, он же руководитель данного проекта - профессор криминологии Кристиан Пфайффер) по вопросам расследования случаев насилия над детьми в церковных учреждениях. Проект ставил своей целью очистить церковь от подобной скверны, и церковники впервые решились предоставить свои документы светским исследователям. И вот сейчас этот договор расторгнут церковью в одностороннем порядке. Почему?

Церковники обосновывают свою позицию формально так: «способы общения профессора Пфайффера с официальными представителями церкви разрушили доверие к исследованию». Сам Пфайффер оценивает ситуацию иначе. По его мнению, торпедирование договора - дело рук отдельных епископов. Согласно церковным документам, нередко случались ситуации, когда священника, уличенного в сексуальном насилии над детьми, оставляли на службе (причем в контакте с детьми) после простого «Я больше так не буду», но рецидивы имели место сплошь и рядом. Если бы исследователи обнародовали такую информацию, отвечать пришлось бы не только педофилам, но и их покровителям, а это те еще тузы. По словам Пфайффера, до него доходила информация, что в некоторых епископатах часть документов попросту уничтожена.

Кроме того, Пфайффер заявил, что церковь фактически требует установления собственной цензуры на публикации о педофилии. Со стороны церкви звучат претензии к исследователям: они вторгаются в очень щепетильную сферу.

Здесь позвольте задать вопрос. Речь идет о тягчайших уголовных преступлениях. Почему же в отношении служителей культа вслух говорят лишь о «служебном несоответствии»? На нашей родине преступники ради депутатской неприкосновенности платят любые деньги за кресла в Думах или Радах, а здесь пасторская сутана служит защитой от уголовного кодекса?

Но, как сказал бы Горбачёв, «процесс пошел»... За два года действия проекта ученые установили, что речь идет, по самым скромным подсчетам, о четырех тысячах насильников в сутанах и более чем о пятидесяти тысячах жертв. С марта 2010 года в церкви работает «горячая линия» для жертв преступлений священников, и все немецкие епископаты ввели компенсацию для жертв педофилии в размере 5000 евро. За два года удовлетворены более 1200 заявлений на выплату компенсации, а это более 6 миллионов евро, полученных от налогоплательщиков.

Церковники вознамерились было подать на Пфайффера в суд за искажение позиции церкви: дескать, речь не идет о какой бы то ни было цензуре. Но позицию ученых поддержала министр юстиции ФРГ Сабина Лойтхойзер-Шнарренберг, заявив: «Обвинения в том, что желание цензуры и контроля со стороны церкви препятствуют независимому исследованию и оценке, должны с помощью руководства церкви быть опровергнуты практическими действиями ... Доступ к архивам церкви для профессиональных исследователей - давно назревший и опоздавший по времени шаг. Драматические потрясения, испытанные обществом в 2010 году, не должны быть утоплены в вынужденных и заранее ограниченных полуисследованиях».

Обе стороны выразили готовность довести дело до конца, то есть исследовать всю историю преступлений с 1945 года до сегодняшнего дня. Но если позиция профессора Пфайффера представляется последовательной и принципиальной, то желание церкви сменить партнера по исследованиям похоже на то, от чего как раз и предостерегает госпожа министр.

С миру по нитке - миллиардерам заплатка

Вы уже получили письмо от энергетической компании о повышении тарифа на потребляемую электроэнергию? Будьте уверены - оно не последнее. После немецких концернов RWE и E.ON. иск о компенсации за убытки от поэтапного выхода Германии из ядерной энергетики вчинил и шведский концерн Vattenfall, который на 100% принадлежит государству. К 15-ти миллиардам евро, которые требуют немецкие предприниматели, прибавилось еще 3,5 миллиарда от шведов, которым принадлежали, в числе прочего, и две уже закрытых АЭС. Поскольку конституционная жалоба не дала быстрого результата, шведы обратились еще и в Международный центр по урегулированию инвестиционных споров ICSID, находящийся в Вашингтоне и являющийся своего рода арбитражным судом.

Позиция немецкого правительства в достижении объявленной цели - полного отказа от ядерной энергетики - осталась неизменной, но многомиллиардные компенсации платить, по всей видимости, придется: бреши, образовавшиеся в финансах магнатов, надо латать. Житейский опыт подсказывает: будем скидываться, господа, через тарифы, через налоги, может быть, еще через что-нибудь. Нас ведь много, а их мало...

Братоубийственная еда

Никогда не задумывался, сколько меньших братьев я поглотил за свою жизнь. А теперь и думать не надо - за меня уже подумали. Целый ряд организаций-защитников окружающей среды озаботились этим вопросом и заказали специалистам составить документ с забавным названием «Мясной атлас», который содержит леденящие душу цифры. Так вот, среднестатистический немец (а я с некоторой натяжкой, могу отнести себя к этой категории) съедает за жизнь 4-х коров, 4-х баранов, 12 гусей, 37 уток, 46 свиней, 46 индюков и 945 кур. В течение года житель ФРГ употребляет 60 кг мяса - в два раза больше, чем обитатель развивающейся страны, и в шесть раз больше, чем тот, кого угораздило родиться в стране, которая не развивается. Кроме того, Германия лидирует по содержанию в этом мясе антибиотиков: 170 мг в каждом килограмме. Наверное, это хорошо. А может быть, и не очень.

Две трети возделываемых земель в Германии отведены под корма для животных. Мяса производится в стране на 17% больше, чем потребляется. Зеленые во время проведения в Берлине одноименной недели намерены проводить мероприятия в поддержку аграрных реформ: отмены дотаций в мясную промышленность, поддержки мелких фермерских хозяйств. «Интенсивное производство мясной продукции вредит окружающей среде и является издевательством над животными», - заявляют они. Правда, не совсем понятна конечная цель таких протестных акций - сделать немцев вегетарианцами? Так это вряд ли...