Полынушке - 10 лет!

"музыкально погрузиться в другой мир – все равно как выучить новый язык"

"Полынушка" – первый в Германии ансамбль, представляющий русский и украинский аутентичный фольклор. У истоков основанной в 2004 году группы стояли Ирина Брокерт-Аристова (США), Сандра Сарала (Новая Зеландия), Полина Пруцкова (Россия), Деница Попова (Болгария). Недавно "Полынушка" (http://polynushka.de) отметила 10-летний юбилей; сегодня в группе 9 участников.

На вопросы Елены Мадден отвечает Леонид Чернобельский; дополняют ответы Полина Пруцкова, Дина Лабинская, Дарья Баранова и Илья Плетнер.

Е.М.: Среди ваших слушателей – и русская публика, и немецкая. Вы даете концерты и для взрослых, и для детей (на масленицу, к примеру), на свежем воздухе и в помещениях. В какой аудитории вам интереснее, легче, приятнее петь? и когда песни лучше всего воспринимаются?

Д.Л.: Меня поразил концерт, который мы давали в Супамолли среди групп, которые принадлежат к субкультурам панк, goth. Публика была очень открытой, слушала благодарно. Может, потому, что это поколение росло уже не во времена Стены, ГДР и Штази. У них не было предвзятого отношения к России, русскому языку и культуре. Их трогала музыкальная сторона выступления, они услышали нашу энергию, драйв.

Л.Ч.: С моей точки зрения, всего полнее не-концертный контакт, формат вечорки, когда в посиделках участвуют все: поют песни, играют, водят хороводы... Мне кажется неправильным разделять исполнителей и публику, и сам я пришел в группу не для того, чтобы стоять на сцене. Кстати, и в России есть множество групп, для которых публичные выступления – лишь малая часть жизни. Люди ездят в экспедиции, ищут песни в архивах и показывают то, что удалось найти, а еще собираются вместе раз в неделю на 3-4 часа, поют и получают массу удовольствия. Когда такие группы приглашают на народные гуляния, они могут две-три тысячи человек завести в хоровод.

Е.М.: Из каких стран родом участники "Полынушки"?

Л.Ч.: Россия (не только центр, но и Сахалин, Новосибирск), Украина (Киев, Харьков, Луганск), Болгария, Польша.

Е.М.: Ваша география провоцирует вопрос: российско-украинские события как-то повлияли на настроения в группе? Нам рассказывают, что в России браки распадаются, друзья расходятся... А у вас?

И.П.: Да нет, у нас ничего такого нет.

Д.Л.: Когда страсти накалились, а нам приходилось выступать, мне казалось, что нельзя дальше петь ту же музыку и делать вид, что ничего не происходит. Я человек, который родился и вырос в Киеве, мне было трудно примириться с действиями России. И было сложно продолжать петь русские песни, это казалось невозможным. Но потом я решила для себя: если я внутри себя найду мир и буду переживать это музыкально, это уже будет важный шаг.

Д.Б.: Я всегда думала: музыка объединяет...

Е.М.: Как подбирался состав группы? Стержень – профессионалы...

Л.Ч.: Деница дипломированная оперная певица и доктор музыковедения, Полина – музыкальный этнолог, у других есть музыкальное образование и опыт.

Е.М.: А остальные – брали уроки фольклорного пения, слушают образцы?

Л.Ч.: Мы откладываем часть денег из заработанного на концертах, чтобы пригласить питерского преподавателя Наталью Силину, заведующую отделением народного пения в музыкальной академии имени Мусоргского. Она приезжает раз в год, мы организуем общие и индивидуальные занятия. Некоторые сами едут к ней, когда могут. Она ставит голос, помогает понимать фольклорное пение: выслушивать запись, выделять голоса.

А внутри группы уровень задает Полина. Она предлагает найти свое отношение к песням. Быт деревенский, отношения – это ведь все-таки далекие от нас вещи, мы живем в другой среде. Чтобы песня хорошо звучала, надо в своей жизни найти что-то такое, что перекликается с песней.

Е.М.: В чем для Вас смысл или цель Вашей жизни в "Полынушке"? Переживается она как канал трансляции того, что вам близко? как остров в море чужой культуры, как мост между культурами?

Л.Ч.: Я еврей; говорить, что я представляю русскую или украинскую культуру, было бы смешно, хотя, конечно, это та культура, к которой я имею прямое отношение, я в ней вырос, мне она близка, понятна.

Народная музыка для европейского слуха может показаться примитивной: пара музыкальных фраз повторяется по кругу. Но так человек медитирует, подключается к своеобразному космосу. Правда, может быть, надо быть русским или украинцем, чтобы все это по-настоящему глубоко освоить.

Вообще-то я не ставлю глобальных вопросов, а просто занимаюсь тем, что интересует. Я человек увлекающийся, если что-то нравится – осваиваю. Я понял, что эта музыка глубока и что она дышит древностью. Встретил человека, который может делать флейты и рожки, – сделал с ним парочку, сейчас довожу до ума. Мне нравятся костюмы – научился шить. Пока еще не все изучил, что могу...

П.П.: Я тоже еврейка, вопрос "зачем" и я себе задаю. Есть люди, для которых фольклор – это родина, для них важна связь с нею. Для меня же в фольклоре самое удивительное – другой музыкальный язык, который выкристаллизовывался веками. Квинтэссенция культуры, в которой мы выросли, мудрости поколений. Тут открывается возможность побыть кем-то другим в этой жизни, музыкально погрузиться в другой мир, – все равно как выучить новый язык...

А другая составляющая – люди, от которых мы перенимаем песни. Эти дедушки и бабушки прожили трудные жизни и без пения просто не выдержали бы, для них это было лекарство, терапия, магия чистой воды! Ничего подобного мы сегодня уже не имеем. Потому я и пытаюсь это сегодня перенять и передать, вынести на сцену.

Е.М.: Где вы берете песни, как решаете, что петь?

Л.Ч.: Мы все заняты поисками, когда кто-то находит фольклорные записи, показывает группе. Если песня нравится всем, мы ее разучиваем. Но бывает, и откладываем, даже после нескольких репетиций. Иногда несогласия одного человека достаточно, чтобы отказаться от идеи.

Песня должна быть не банальной: мы уже достигли такого уровня, чтобы делать что-то с изюминкой.

Наши представления об идеальной программе не всегда совпадают. Мне, например, хочется, чтобы программа была пестрой, чтобы народная музыка была представлена во всем богатстве. Она ведь очень разнородная. Есть пение с музыкальными инструментами: кугиклами, бубнами, ложками, еще есть пение "под язык": один человек изображает музыкальный инструмент, другие поют текст...

Е.М.: У группы красивое название, образ настраивает на фантазии. Полынь – лекарственное растение; "горчит полынь-трава..." Возникает и ассоциация с именем основательницы: ласковый вариант имени Полина, с "украинизированным" звучанием...

Л.Ч.: Это простое совпадение, что имя Полины созвучно названию группы. Когда для первого выступления потребовалось дать группе имя, использовали название одной из первых песен из репертуара. Это рекрутская песня о том, как тяжела судьба того, кого забирают в солдаты на 25 лет: горька травонька, горше тебя только служба царская, говорится в песне о "полынушке".

Е.М.: Пробуете ли вы экспериментировать, работать с музыкантами других направлений, совмещать фольк-мелодику – и иные традиции?

Л.Ч.: Другие музыканты обычно привлекаются, чтобы смешать стили. Это уже будет этномузыка – такого мы не хотим. Прежде чем сочинять что-либо новое на основе народной музыкальной культуры, надо ее усвоить. А усвоением народной культуры можно заниматься всю жизнь.

П.П.: В моей группе "Eto-X" мы много лет создавали композиции на основе фольклорного материала и при этом на современном музыкальном языке: в джазовом ключе, в стиле drum and bass. Это было очень интересно. Но создать такой проект очень сложно.

Л.Ч.: Может быть, со временем такая музыка у нас родится. Новое ведь рождается, когда музыку исполняют постоянно, когда она – часть жизни.

Е.М.: Можно ли сказать, что группа развивается, завоевывает новые высоты?

П.П.: Наша последняя программа называется "Баба и волк", по архангельским и новгородским сказкам, мы сделали ее вместе с режиссером и актрисой Натальей Бондарь. Фольклор в контексте в тысячу раз интереснее, чем без контекста... Съездили на ежегодный Узедомский фестиваль, были там единственными представителями неклассической музыки. Выступили на фестивале "Как звучит Россия?" в берлинском Концертном зале...

Д.Л.: В группе добавились новые исполнители. Они принесли с собой инструментальную музыку, они играют на скрипке, балалайке, ритмических инструментах; у нас получился мини-инструментальный состав. И мы стали петь больше танцевальной музыки. Это значит, лучше стал наш контакт с залом.

Е.М.: Удается ли совмещать песни и семейную жизнь, воспитание детей? Помогает или мешает пение в "Полынушке" общению в семье?

Д.Б.: Раньше ведь фольклор сопровождал весь жизненный цикл человека, был частью быта. Такого у нас, конечно, нет. Но в какой-то мере наша музыка вплетается в наш быт. Я, например, когда что-то делаю дома, всегда напеваю песни, подходящие под настроение.

И.П.: Мы ведь поем не только на концертах или репетициях. Если мы у кого-то встречаемся дома, тоже поем вместе. Наша музыка входит и в нашу обычную жизнь.

Д.Л.: У Лени и Вероники (Массольд – Е.М.) это часть их семейной жизни. Их двухлетний сын "репетирует" с нами. Узнает песни, заказывает их! Но даже если в других семьях иначе, наши дети слушают и знают наши песни, видят, что была другая культура, воспринимают наш интерес и уважение к истории. Нам это важно.