Восстановление после депрессии

Конфетки для Женькиной мамы

Записки практикующего психолога

Катерина Мурашова (Санкт-Петербург)

Восстановление после депрессии

Эта женщина не плакала, не ломала пальцы, не выглядела изможденной. Ребенка с ней не было. Увы, часто случается, что психолог ничем не может помочь обратившемуся к нему человеку или семье. Но у психолога тоже есть чувства, и они бывают разными. Здесь мне почему-то было страшно с самого начала, еще до ее первых слов.

– Я не знаю, могу ли я к вам обратиться, ведь у вас детская поликлиника. Потому что совет сейчас нужен именно мне, а не моему сыну.

– Любая семья, как и организм, – полуоткрытая система, – сказала я. – Всё влияет на всё и все на всех. Ваша семья – это вы, ваш сын…

– Всё. Нет, еще собака…

Наверное, всё-таки ушел или даже умер отец, – с некоторым малопонятным облегчением подумала я. – А она его очень любила и теперь не понимает, как жить. Отсюда – ощущение свисающей прямо с потолка в кабинете связки кирпичей.

– Вы, сын и собака. Рассказывайте с самого начала.

– Раньше, десять лет назад, мы жили втроем. Муж, дочка и я.

Ее сыну 15 лет. Ее дела так плохи, что она путается в поле своих детей? Ее дочка сменила пол?! Спокойно, черт тебя побери, кто тут психолог?! Она сейчас всё расскажет. Если честно, я сама не понимала своей реакции, ведь женщина вела себя совершенно уравновешенно, и никакой психиатрии я не чувствовала даже поблизости.

Она, конечно же, рассказала. И всё встало на свои места. Но, как я и подозревала с самого начала, лучше бы эти места были какими-нибудь другими!

Десять лет назад у ее 11-летней дочери диагностировали онкологию. Боролись три года, продали всё, что могли, и перепробовали всё, что подворачивалось, от экспериментального лечения в московском институте до знахарки в Псковской области, но опухоль была очень агрессивна. Муж был рядом, поддерживал и помогал во всём. Девочка умерла, попросив напоследок: «Мам, пап, вы уж тут без меня не скучайте…»

После смерти дочери мужчина честно пытался сохранить семью. Приглашал жену в театр, в ресторан, в гости – она была в каком-то оцепенении, ей всё это казалось пошлостью, но она покорно везде ходила и чувствовала, как носит с собой полный до краев стакан своего несчастья. Другие, конечно, его тоже видели. Кому же захочется иметь дело с человеком с таким стаканом? Потом муж заговорил о другом ребенке, другой девочке (может, она тебя отвлечет), и тут она, наконец, сорвалась в полноценную истерику: ты хочешь заменить нашу умершую дочь, как сгоревшую лампочку в люстре?! Следующим ребенком?! А вдруг это гены, ведь все знают, что онкология бывает наследственной! Ты хочешь, чтобы она тоже…

Муж ушел через два месяца. До этого спокойно объяснил, что он живой человек и не может жить ни в склепе, ни в пантеоне. Но его уход стал для нее всё же неожиданностью – она пришла с работы, нет мужниных вещей, везде по квартире лужи, на диване сидит, расставив толстые лапы, лопоухий щенок никакой породы, а на столе – записка: «Я ушел. Надеюсь, ты не подумаешь, что Дружок – это вместо меня. Он бегал у нас на заводе во дворе, его чуть не сбило насмерть машиной. Если он тебе не понравится, можешь отдать его в приют…»

Спустя полгода по инициативе мужа они развелись. Он сразу снова женился на молодой женщине, и у него с женой родилась дочка. Теперь у них еще и сын. Ему всего девять месяцев, но он уже говорит: ма-ма и та-та (сестру зовут Наташа).

– Откуда вы это знаете? Вам бывший муж рассказал?

– Нет, его жена, Танечка. Она мне часто звонит, советуется, если с детьми что. Да и я у них бываю, и они с Наташей у нас… Сейчас, правда, они затихли…

Дружок, конечно, остался в доме. Он был глупый, дружелюбный и невероятно общительный. Любил всех людей и, особенно, детей и всех сородичей – от тойтерьеров до волкодавов. Однажды на стадионе неподалеку от их дома проводили выставку собак. Она вдруг решила пойти – должны же быть у Дружка развлечения. Собаки на четырех рингах были гордые, расчесанные и благоухали цветочными шампунями. Дружок смотрел на них, наклонив башку и вывалив язык, и даже, вопреки обыкновению, не порывался бежать и общаться. Как будто осознавал свое неизбывное плебейство.

– Не думайте, он у вас самой лучшей породы! – сказал кто-то сбоку от нее.

Она оглянулась. Рядом стоял мальчик. Дружок радостно кинулся к нему и облизал круглую физиономию. Мальчик едва устоял, схватившись рукой за огородку. Когда он отошел, она увидела, что у мальчика что-то с ногами – он даже не хромал, просто как-то странно передвигался. Какая-то деформация суставов?

– Прости! – извинилась она. – Дружок у меня добрый, но глупый…

– Нет, – сказал мальчик. – Дворняги самые живучие и лучше всех приспосабливаются!

– Откуда ты знаешь? У тебя тоже дворняга? Где же она?

– Нет, у нас собак держать не разрешают, – сказал мальчик и улыбнулся. – Я знаю, потому что я сам – дворняжка.

Она отчетливо почувствовала, как сердце пропустило удар, и спросила:

– Где это – у вас?

– В интернате, – ответил мальчик. – Нас сюда на автобусе на экскурсию привезли. Во-он коляски стоят, видите? А я-то ходячий…

Мальчика Женю ей отдали на удивление легко. Она раньше слышала: проблемы с усыновлением, справки, бюрократическая волокита… Ей все помогали! Все! Буквально за руку водили из кабинета в кабинет. До чего же в мире много хороших людей…

И как всё хорошо складывалось! Женя пошел в обычную школу. Его там почти не дразнили. Она сама занималась с ним русским. Бывший муж был призван на предмет подтягивания математики. Он честно отзанимался, потом вышел покурить на знакомый балкон. Она, что-то почувствовав, вышла за ним и вдруг увидела, что он – плачет!

– Что с тобой?!! – потрясенно прошептала она.

– Я так рад за тебя… – сдавленным голосом сказал он. – Наконец-то… И какое же спасибо этому Женьке…

Женя еще в интернате занимался оригами и увлек этим сводную сестру Наташу. Их квартира была засыпана обрезками бумаги и снова стала похожа на место, где живут люди. Женя, конечно, играл с Дружком.

Однажды они все вместе гуляли. Дружок бросился к маленькой собачке, Женя побежал за ним, споткнулся, упал…

Пожилой врач в районной травме сказал: гипс я, конечно, поставил, но что-то мне этот перелом не нравится. И изначальное заболевание, и вот тут, на рентгене что-то непонятное… Поезжайте-ка вы в институт Турнера…

– Вы должны быть готовы ко всему, – сказали ей институтские врачи.

– К чему?!! – шепотом закричала она.

– Вполне может быть, что это – онкология. А ваш перелом – всего лишь симптом. Точнее вам скажут на Березовой аллее…

По совету подруги она пошла к взрослому психоаналитику или кому-то вроде. На третьем сеансе ей сказали: ничего удивительного, это у вас подсознательное влечение – у вас дочь умерла от онкологии, вот вы и выбрали ребенка уже с предрасположенностью. Она пришла домой и выбросила в мусоропровод целиком всю аптечку – иначе боялась не справиться с желанием покончить со всем разом. Это было бы несомненным облегчением, но как же Женька?

***

– И вот мой вопрос к вам, – закончила она свой рассказ. – Где мне теперь взять силы? Чтобы, если придется, пережить всё это еще раз и не угробить Женьку собой раньше времени?

Я очень долго молчала. Она меня не торопила. Если знаешь или хотя бы предполагаешь, что говорить, можно быть какой угодно – резкой, настойчивой, ироничной, даже грубоватой. А если – совсем не знаешь? Если не знаешь, со всем соглашайся. Иногда это вывозит.

– Вы очень правильно поставили задачу, – сказала я. – Она – чисто энергетическая. Это даже не психология…

– Да, я так и чувствую, – кивнула она.

– И решать ее надо так же. Больших источников энергии у нас нет, и выдумать или выстроить их сейчас – совершенно нереально. Значит, надо брать помалу и плюсовать. У вас есть друзья?

– Да, конечно. Из школы, из института, волонтеры из Жениного интерната. И коллеги. И бывший муж и его семья. Они все сейчас в полной растерянности. Боятся лишний раз позвонить, я их очень понимаю…

– Именно! Они очень хотят вам помочь, но не знают, что делать. Им кажется, что тут помочь вообще нельзя, но они не догадались посмотреть с энергетической стороны. Вы им скажете…

– Что же?

– Каждый принесет вам по энергетической конфетке. И будет целый кулек. Из которого, конечно, достанется Жене. А им будет облегчение – они помогли, не остались в стороне от чужой беды.

– Конфетки – это всё-таки что?

– Я не знаю, что приносит вам радость, свет, облегчение. Футбольный матч или лекция в Эрмитаже. Только не говорите, что ничего. Вам много лет, есть личная история, сейчас всё сгодится. Одной из своих приятельниц вы скажете: рассказывай мне 15 минут про выставку фарфора, которую ты посетила (или организовала), другой – едем на берег залива и просто так идем от Морской до Лисьего носа. Про болезни не говорим. Третьей по вашему же заказу, в ограниченных заранее временных рамках выплачетесь в жилетку как раз про болезни.

– Это всё искусственное, не поможет, – сказала она.

– Другого нет, поэтому будем пробовать, – возразила я. – Неделю делаете (не меньше семи конфеток, лучше больше), потом придете, расскажете подробно. Все просьбы о конфетах начинаете одним запевом: «Мне нужно, чтобы ты…»

Она пришла удивленной.

– Вы знаете, действительно лучше. В основном, мне кажется, потому, что я очень много времени и сил трачу на изобретение этих ваших конфеток. Зато уже придуманное весь мой круг ловит на лету и моментально исполняет… У меня одна знакомая киноман – мне очень нравится, как она пересказывает содержание фильмов, даже лучше, чем самой смотреть…

– Конечно. Люди любят помогать, если то, что нужно сделать – понятно и четко ограниченно. Что Женька?

– Он молодец. В больнице задачки решает и английским занимается… Заметил, солнышко: мама, какая у тебя красивая прическа. Это тоже конфетка: у меня знакомая парикмахерша …

– Замечательно. Прическа и вправду хорошая, лет пять-семь скидывает точно. И помните: не меньше семи конфеток в неделю, тогда продержитесь.

– Хорошо, я постараюсь.

***

Спустя два месяца мне в регистратуре передали огромную коробку шоколадных конфет, за ленточку была заткнута записка. Развернула ее и сама почувствовала, как физиономия расползается в улыбке:

«От мамы Женьки. Это не онкология! Какое-то сложное заболевание костей и суставов. По сути, инфекция. Лечить долго и сложно, но оно лечится! Рассказала про конфетки подруге, у которой умерла мама. Ей тоже помогает. Удачи вам!»

Вы можете задать свой вопрос Катерине Мурашовой, написав по адресу: partner.psychologie@gmail.com