Анжела Джерих: путешествие в СССР

Анжела Джерих: «путешествие в СССР»

Наши выставки

НатальяУхова (Бохум)

На сайте нашего журнала www.partner-inform.de выставлены работы художницы Анжелы Джерих. Посетители сайта просят рассказать о художнице.

Она родилась в Донецке и до прошлого года там и жила. А потом перебралась с семьей в Ялту, где и остается до сих пор. Возвращаться ей некуда... О себе рассказывает просто и коротко: «Школа, художка, всякая чушь в поисках работы, а потом уже – только рисование. И всё!»

Она вообще таинственная и загадочная личность, эта Джерих. Рисует свои «картинки» так, как ей нравится. Она не устраивает персональных выставок, не вступает ни в какие союзы художников. А зачем? «Мои выставочные залы – весь Интернет, – говорит она о себе. – Пока мне хватает».

 Так про что же картинки? Про СССР. «Путешествие в СССР» – название серии. Но Анжела не просто рисует ностальгические «советские» картины. Ей, скорее, интересна стилистика советского быта: толстущие мечтательные дамочки, неуклюжие кавалеры, пионеры и бабушки на лавочках у подъездов. Она любит реалии советской эпохи, смеется над ними и наслаждается ими, и делает это с совершенно потрясающим чувством юмора – вопреки всему.

Н.У.: На одной из ваших картин есть улица Стратонавтов. В реальности от нее осталось немного, как и от донецкого аэропорта, рядом с которым она расположена. Как вы переживаете происходящее в родном городе? Творчество и чувство юмора вам помогают?

А.Д.: Улица Стратонавтов – моя родная: там я родилась и жила, и запахи этого маленького дома сопровождают меня всю жизнь, как наваждение. Там прошла молодость моих родителей. Как я могу относиться к происходящему?! Невыносимая боль и тоска, никакое чувство юмора тут не спасет.  Когда только всё начиналось, я нарисовала «Квас для вас», «Киевский торт» – это были мои воспоминания об ушедшей жизни. Прошлой осенью я  написала много картин: когда не знаешь, что тебя ожидает завтра и даже в следующую минуту, острее чувствуешь желание что-то оставить после себя.

Н.У.: Донецк имел когда-то славу культурного города. Например, в 60-е там проходили джазовые фестивали, на которые съезжался цвет Москвы и Петербурга. Консерватория, филармония, журналы, литературные вечера… Можно считать, что вы взрастали на богатой искусством почве?

А.Д.: Мои обе тетушки были завзятыми театралками и книгочейками. Ходили на премьеры спектаклей, годами хранили театральные программки, коллекцию пластинок. Очень любили певца Анатолия Соловьяненко, памятник которому золотым Оскаром возвышается у нашего Театра оперы и балета. Их книжные полки были завалены журналами «Новый мир», «Роман-газета», «Знамя». Живая музыка была со мной всегда, но еще и в виде моей подруги. В недрах ее квартиры жило черное-пречерное фортепиано, пожирающее ее без остатка...

Н.У.: Вот что пишет человек о Донецке 80-х: «Мне отчаянно не хватает старого города, с его квасными бочками, голосистыми молочницами, очередями, субботниками, падкими на макулатуру пионерами, модой на турецкие свитера и вареные джинсы, водкой по 10 рублей за бутылку, самодеятельными студиями звукозаписи и розами, не растущими разве что на каменной лысине Ильича...» Подписались бы вы под этими словами?

А.Д.: Мне уютнее в детских воспоминаниях 60-70х, кажется, всё ослеплено солнцем, широкие дороги со свежим асфальтом, мы с мамой едем в автобусе, набитом веселыми людьми. Им завод выделил поездку выходного дня, все дружно поют «Потолок ледяной», а потом у палатки мама лихо танцует цыганочку и с проезжающей машины несется восторженно: «Асса!» И за праздничным столом всегда пели песни, как чудесно было засыпать под мамино «А где мне взять такую песню и о любви и о судьбе». 80-е принесли уже суматоху. Я не сравниваю: хуже или лучше, детские воспоминания самые счастливые, и дети 90-х, наверняка, вспоминают свои счастливые мгновения. И миллион роз – это действительно про наш город, а молочницы и сейчас, даже в период обстрелов, зычно кричали во дворах, как пароль «Мо-ло-ко!». Значит, всё в порядке, ребята, – будем жить!

Н.У.: Почему вы придумали серию «Путешествие в СССР»? У вас ностальгия по ушедшему времени?

А.Д.: По СССР многие ностальгируют просто потому, что тогда все проблемы решали мама и папа, были детство, молодость, беззаботность…  Я не рисую СССР, не прославляю его и не рыдаю, я просто вспоминаю. И чем, к примеру, продавцы у поездов с пирожками и ведрами яблок отличаются от нынешних продавцов сникерсов и пиццы?!

 Н.У.: Сколько времени занимает у вас создание одной работы? Вы ждете вдохновения, бродя по берегу моря, или как?

 А.Д.: Бывает по-разному: вынашиваешь идею неделями, засыпаешь и просыпаешься с мыслями о ней, сюжет обрастает подробностями, возникают эпизоды в тему. И когда удивительным образом всё встает на свои места, нет предела моему счастью, загорается такой внутренний костер, что кажется, ты – вершитель Вселенной! Иногда внезапное озарение: брела с сумками из магазина, а в небе сверкнул самолет и тоненькая прозрачная дорожка от него — беги и рисуй! 

 Н.У.: Какая картина у вас самая любимая?

А.Д.: Та, которую я хожу смотреть каждый день, – море и облака! Живу я сейчас у моря, и оно диктует свои сюжеты, курортный город напичкан массой историй, и живые картинки встречаешь на каждом шагу, и веселые, и грустные. Недавно гуляла по набережной, вижу – бабушка старенькая-престаренькая, согнутая пополам выгуливает внука или скорее правнука, трехлетнего малыша. Они тихо двигались в унисон какой-то своей особой жизни, молча сели на лавочку, и бабушка, копаясь в кошелке, не спеша извлекла пакет с едой. Смастерила неловкими скрюченными пальцами маленький бутерброд, кусочек колбасы выпал из хлеба. Малыш подобрал его и протянул бабушке, терпеливо дожидаясь угощения, а потом ел его смиренно, как ангел, а бабушка молча смотрела на него скорбными глазами. И я долго смотрела на них, от них шло какое-то сияние чистоты, какое сейчас редко встретишь.

Н.У.: А кто из старых мастеров у вас самый любимый?

А.Д.: Дали, конечно!

Н.У.: Бывает ли у вас плохое настроение? Оно кажется несовместимым с вашими картинами!
 А.Д.: Когда нет настроения, надо спать и никого не мучить. Заряжаюсь сама от себя, главное — побыть одной. Потом открываешь глаза, смотришь на какую-нибудь точку на обоях, а в ней уже колышется бант на голове у дамы с тараканчиками — и пошло-поехало! А если название картины возникает одновременно с образом, тут уже не отвертеться!

Н.У.: Можно ли считать, что в «Lady in Red» вы передаете образ или предчувствие человеком своей участи, судьбы, перед которой он бессилен? Летящий и готовый приземлиться предмет накроет сейчас как большой шляпой весь этот милый и вмиг становящийся игрушечным мир. Зачем?

А.Д.: Чтобы спасти. Это НЛО и это защита. Когда вокруг рвутся снаряды и негде спрятаться, когда государство не может спасти и защитить своих граждан, остается надеяться только на внеземные цивилизации.

Н.У.: Почему своим фирменным знаком вы выбрали перец?

А.Д.: Чтобы не было пресно!

На сайте нашего журнала выставлены также новые картины Анжелы Джерих, из самых недавних альбомов художницы.