Мартовские дни 1917-го в Петрограде. Хроника событий

Мартовские иды в Петрограде

100 лет февральской революции: хроника событий

Валерий Воскобойников

1917-ый год. Март

В декабре 1916 года уже понимали, что Россия тяжело больна и приближается к катастрофе. Казалось, к перевороту были готовы, его ждали многие политики. Но он произошел совсем не так, как они предполагали, и результат его оказался для них неожиданным.

27 декабря 1916 года царь еще раз поменял премьер-министра. Теперь им стал князь Н.Д. Голицын. От своего предшественника А.Ф. Трепова он получил подписанные царем бланки с указами о перерыве работы Государственной Думы и о ее роспуске. Когда он спросил у царя, что с ними делать, Николай ответил:

– Держите у себя, а когда нужно будет, используйте.

Очередная смена премьера ничего не изменила, и с января из-за нехватки продуктов в столице рабочие забастовки приняли массовый характер.

В это время министры совещались, как поступить с Думой: перенести ее сессию на более поздний срок или распустить вовсе. Возбуждение в обществе заставило правительство назначить сессию на 14 февраля. Столицу заполнили слухи. Одни говорили о шествии рабочих в день открытия Думы, другие – о том, что по приказу министра внутренних дел Протопопова на крышах будут расставлены пулеметы. Так, вызвав искусственно революцию и утопив ее в крови, правительство рассчитывало справиться с возросшим возбуждением общества.

Дело дошло до того, что 9 февраля в газетах появилось воззвание П.Н. Милюкова, который призывал «не поддаваться на явную провокацию и не идти в очевидную полицейскую ловушку – шествие 14 февраля к Думе». В результате середина февраля прошла мирно. Но в городе с каждым днем все острее стала ощущаться нехватка продовольствия.

23 февраля из-за нехватки хлеба бастовало до 87 тысяч рабочих. 24 февраля бастовали уже 197 тысяч. 25 февраля, когда забастовкой было охвачено уже 240 тысяч, правительство пригрозило призвать в войска новобранцев досрочных призывов. Но было уже поздно.

26 февраля был отдан приказ войскам стрелять в народ, местами уже и стреляли. Однако рота запасного батальона Павловского полка потребовала прекращения стрельбы и сама стреляла в конную полицию. 27 февраля началось повсеместное братание солдат с рабочими. К вечеру оставшиеся «верными» правительству воинские части составляли ничтожное меньшинство.

Сам председатель Государственной думы М.В. Родзянко описывал события так:

«…Из Москвы ко мне прибыли от Земского союза князь Львов, Челноков от союза городов, Коновалов от съезда промышленников и фабрикантов. Положение, по их мнению, было таково, что надо признать, что катастрофа уже наступила, и для спасения Отечества от гибели нужны экстраординарные меры. Они требовали, чтобы я приехал в Москву на их общий съезд и стал во главе движения в том смысле, чтобы еще раз гласно выразить желание о спасении страны.

Уже 25 февраля 1917 года волнения в столице дошли до своего апогея. Я посетил министра земледелия Риттиха, взял его с собой и поехал к генералу Беляеву, бывшему тогда Военным Министром. Изобразив ему положение дел, я указал, что это не просто волнение, что это начинается настоящая революция и что надлежащие энергичные меры должны быть приняты безотлагательно. Я убедил Военного Министра своими доводами, и он сейчас же поехал к Председателю Совета Министров – князю Голицыну.

25 февраля я по телефону дал знать Великому князю Михаилу Александровичу о происходившем и о том, что ему сейчас же нужно приехать в столицу ввиду нарастающих событий.

27 февраля Великий Князь Михаил Александрович прибыл в Петроград, и мы имели с ним совещание в составе Председателя Государственной думы, его товарища Некрасова, секретаря Государственной Думы Дмитрюкова и члена Думы Савича. Великому князю было во всей подробности доложено положение дел в столице и было указано, что еще возможно спасти положение: он должен был явочным порядком принять на себя диктатуру над городом Петроградом, принудить личный состав Правительства подать в отставку и потребовать по телеграфу, по прямому проводу, манифеста Государя Императора о даровании ответственного министерства.

Нерешительность Великого Князя Михаила Александровича способствовала тому, что благоприятный момент был упущен.

В ночь с 26 на 27-е я получил указ от князя Голицына о приостановке работы Государственной Думы. Толпы народа, вооруженные чем попало, стали появляться тут и там на улицах города; вечером того же дня значительные толпы инсургентов запрудили уже собою улицы столицы, кое-где происходили беспорядки, столкновения между ними и вызванными частями войск.

К утру правительством овладела паника… На улицах начиналась форменная резня, убивали городовых, опознав, избивали чиновников. В середине дня 27-го февраля Председатель Совета Министров, Князь Голицын, уведомил меня, что он подал в отставку, как и все члены Правительства».

Так в разгар войны, при необходимости самого строгого порядка события зашли в политический тупик. Сложилась немыслимая ситуация: с одной стороны, премьер-министр вручил подписанный царем указ о приостановке работы Думы, с другой – он вместе с правительством подал в отставку. На 27 февраля 1917 года в Петрограде не осталось власти, которая могла бы считаться законной.

Все тот же Председатель Государственной Думы Родзянко еще 26 числа послал в Ставку, где находился царь, телеграмму:

«Положение серьезное. В столице анархия. Правительство парализовано. Транспорт продовольствия и топлива пришел в полное расстройство. Растет общее недовольство. На улицах происходит беспорядочная стрельба. Частью войска стреляют друг в друга. Необходимо немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство. Медлить нельзя. Всякое промедление смерти подобно. Молю Бога, чтобы в этот час ответственность не пала на Венценосца».

За ней – вторую: «Положение ухудшается. Надо принять немедленно меры, ибо завтра уже будет поздно. Настал последний час, когда решается судьба Родины и династии».

Царь, успокоенный сведениями от жены, в ответ лишь сказал бывшему рядом барону Фредериксу: «Опять этот толстяк Родзянко мне написал разный вздор, на который я ему не буду даже отвечать».

Он не догадывался, что династия, трехсотлетие которой с помпой было отпраздновано недавно, доживает последние часы и что в Таврический дворец, ставший центром политической жизни, уверенными хозяевами пришли другие люди.

Утром 27 февраля на улицах Петрограда распространяли первый выпуск газеты «Известия Петроградского совета рабочих депутатов» со следующим сообщением:

«26 февраля 1917 г.

Вечером в Таврическом дворце открыл свои заседания Совет рабочих депутатов из представителей Петроградского пролетариата и революционной армии. Председателем Совета избран депутат Чхеидзе, товарищами председателя депутаты Керенский и Скобелев. Несмотря на энтузиазм, которым были полны участники собрания, заседание носило строго деловой характер».

Пока будущие министры Временного правительства, назначенные Временным Комитетом Государственной думы, поджидали своего председателя князя Львова, в левом крыле Таврического дворца шла лихорадочная деятельность.

1 марта в Петрограде огромным тиражом были напечатаны листовки с «Приказом № 1» Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Приказ немедленно был распространен в воинских частях, как находящихся в тылу, так и на фронте. Этот приказ в разгар войны отменял подчинение солдат офицером и разрушал всю структуру армии.

Так с первых же дней марта в Таврическом дворце стала складываться странная политическая система, которую назвали двоевластием.