Дитя гнева, или Очень гадкий утенок

Яростное время, ярость идущих в строю, ярость теряющих близких – метафоры безумной войны, с которыми ярость ребёнка стоит в одном ряду лишь созвучием. Гневные дети – уже совсем другая история.

 Мальчик очень устал. Зашел на кухню и без сил опустился на стул. Физичка снова вызвала мать в школу. В середине урока сосед перевернул подставку мальчика с препаратом, он вцепился в своего одноклассника, ударил его в лицо головой, кричал и не отпускал, пока физичка с подоспевшим лаборантом буквально не оторвали его от испугавшегося плачущего соседа по парте. 

Мальчика в классе боялись и не любили. Его вспышки ярости пугали детей, приводили в недоумение учителей. Пятый класс – совсем еще дети. Вопрос об отчислении из школы вставал не раз.

… Вероятно, обеда сегодня он не дождется. Мать еще спит после вечерней пьянки. Мальчик встал, открыл холодильник. Как обычно, там было практически пусто: несколько бутылок пива на опохмел маме и пара сырых яиц. Разочарование, голод, разгоревшаяся обида быстро перешли в чувство ярости. Мальчик швырнул бутылки на пол, на осколки полетели яйца. Мальчик неистово кричал и бил кулаками по дверце холодильника.

Очень быстро пришло привычное опустошение. В изнеможении мальчик добрел до своей комнаты и рухнул на кровать. Мать наверняка всё слышала и не вышла. Но ребёнок знал, что вечером придет отчим, мать всё ему расскажет. В такой ситуации отчим был беспощаден и лупил сильно. Мальчик лежал и тихо плакал, обняв старую игрушку – поролонового мишку. Подарок папы, когда он с ними еще жил. Чувство глубокого одиночества, страх перед жестоким отчимом, призрачные надежды, что вдруг мать зайдет к нему и обнимет, прошепчет ему на ухо столь нужные ему ласковые слова, переплелись у ребёнка в привычный ком отчаяния и недетской душевной боли. Измученный, мальчик заснул.

Поздно вечером, придя с работы, отчим зашел в комнату к ребенку. Ребёнок спал, крепко обняв рваного мишку. На немытом лице мальчика отчетливо были видны следы слез. Отчим некоторое время смотрел на ребенка. Потом молча вышел, прикрыв за собою дверь. Мальчика он больше не бил.

Это педагогическая реконструкция довольно часто повторяющихся ситуаций в неполных или проблемных семьях. Детская ярость является одной из самых неудобных для взрослых эмоциональных отклонений малыша.

Традиционно взрослый человек воспринимает гнев, аффект другого лица крайне настороженно. Родителю кажется, что ярость ребенка направлена на него – взрослого. Действительно, реакция неподготовленного человека в этом случае всегда недоброжелательна. Никто не любит, если на него гневаются, кричат. В этом случае мы сами начинаем злиться и нападать в ответ. Но в данном случае нам ничего не угрожает, аффект ребенка нацелен не на нас с вами, ярость малыша направлена на него самого.

Дети, склонные к систематическим вспышкам гнева, обычно отличаются лабильной, подвижной нервной системой. Ребенок с такой психической конституцией чрезвычайно эмоционально реагирует на все обстоятельства, которые ему непонятны, непривычны. Но в результате неправильного семейного воспитания вместо живого, доброжелательного эмоционального ответа ребенка на нестандартные обстоятельства мы наблюдаем его гнев и ярость.

Если агрессия приводит к желаемому результату, то она будет закрепляться и использоваться ребёнком в дальнейшем. Например, в результате вспышки гнева ребёнок получит понравившуюся дорогую игрушку, разрешение на незапланированную прогулку или запрещённую ранее порцию мороженого в холодную погоду.

Раздраженный, агрессивный ребенок часто добивается желаемого у других детей, у посторонних взрослых, будь то детский сад или школа. Агрессия пугает, беспокоит окружающих. С ним просто не хотят связываться. Чтобы прекратить приступ гнева, ребенку предоставляют желаемое.

Закрепленная реакция сильного раздражения как способ добиваться чего-то понравившегося мешает малышу найти другой путь коммуникации, более приемлемый. Парадокс заключается в том, что ребенок сам не рад таким вспышкам. Они его чрезвычайно утомляют, после таких приступов малыш чувствует себя разбитым, опустошённым. Уже не хочется играть с добытой в подобном «бою» игрушкой. Остаётся только подавленность, усталость.

Гнев и его крайняя форма – ярость призваны активизировать ресурсы организма перед лицом опасности. Это нормальный, даже необходимый, механизм мобилизации психосоматических возможностей человека для его защиты от возможной угрозы. Но такое напряжение всех сил организм не может долго выдерживать.

Если это происходит регулярно, начинают страдать внутренние органы. Частый гнев подавляет процессы пищеварительного тракта, почек, печени. Обывательское напутствие: не надо нервничать, а то можно язву заработать, – находится совсем недалеко от истины. Постоянные приступы ярости ослабляют ребенка, приводят к дистрессу, снижают адаптационные возможности, сопротивление болезням. Уходят иммунные силы. «Яростные дети» грозно выглядят в своем гневе, но обычно они слабее и болезненнее своих сверстников. Последнее обстоятельство вообще не приходит на ум родителям и, кстати говоря, даже педагогам. Издревле существует заезженный стереотип: сильные эмоции, гнев – прерогатива физически крепких людей. Раз у человека эмоции мощнее, значит сам он богатырь.

Во-первых, этот штамп касается только взрослых. Во-вторых, это идёт из глубины веков и варварских культур. В обоих случаях ярость являлась примитивной демонстрацией психологической готовности сражаться против ненавистного врага, а не физического здоровья.

Поведенческие реакции в детстве имеют свои коды. Стандарты взрослого мира не помогут в их расшифровке.

Уточню, сегодня мы обсуждаем детей, даже не подростков. Если вовремя не начать активную педагогическую коррекцию, то из эмоционального своеобразия вспышки гнева уже в отрочестве превратятся в асоциальные особенности характера, что в дальнейшем может привести к психопатологии.

И тогда мы уже говорим об истинной брутальности, когда в состоянии возбуждения молодой человек испытывает личную неприязнь к субъекту, который вызвал у него аффект. Неприязнь быстро преображается в ненависть, гнев – в ярость. Дальнейшее развитие событий хорошо представимо.

Но это всё будет происходить потом, через года. Если взрослые не придут вовремя на помощь. А в детстве ребёнок испытывает колоссальный дискомфорт после гневной вспышки. Даже в предстрессовом состоянии малыш пугается наступающего приступа, он помнит тяжёлое чувство бессилия после атаки ярости. От этого поведение в аффекте ещё более хаотично и непредсказуемо.

От раздражения к раздражению у ребёнка накапливается чувство вины. Его все осуждают, не принимают, критикуют. У малыша возникает чувство ущербности. Он ищет и ждёт помощи. Не получая её, гневается ещё больше. Просто ребёнок не умеет по-другому выражать своё беспокойство.

Малыш не ставит задачу кого-то обидеть или задеть. Но, видя испуганные либо недовольные лица окружающих его людей, безусловно чувствует, что сделал что-то нехорошее. Ребёнок готов извиниться, но родители не научили его этому. Ведь на каждую вспышку гнева близкие отвечали либо порицанием, либо наказанием. Какие тут извинения!

Кто читал статью в предыдущем номере, вероятно, помнит, что мы записали два закона семейной педагогики. Пришла очередь третьего закона – парадокс «детей ярости». Несмотря на грозный вид в гневе эти ребята ранимы, чувствительны, болезненны, требуют особой защиты взрослых, поскольку ярость ребёнка разрушает его самого.

Традиционные «наезды» со стороны взрослых на гневающегося малыша, окрики и раздражение родителей мало что дают. Ребёнок начинает бояться грядущего наказания, беспокоится ещё больше. Но мы теперь знаем логику психических процессов у «детей ярости» – растущее возбуждение усиливает аффект.

Редкие доверительные признания педагогу преисполнены горечи: «на день рождения дети ко мне не пришли, я сидел вдвоём с бабушкой», «Родители всегда заняты, у них никогда нет на меня времени», «Папа говорит, что я не умею вести себя как нормальный человек, поэтому у меня не будет друзей».

В литературном русском языке есть хорошее слово – приголубить. Вот именно так надо обращаться с детьми ярости, когда начинается аффективная вспышка.

Если ребёнок до 4-5 лет, то родителю следует прижать его к себе. Даже применив некоторое усилие, если малыш сопротивляется, плачет и отталкивает родителя.

Родителям необходимо переждать состояние гнева ребёнка вместе с ним, при этом понимая, что он сейчас себя не контролирует. Важно просто быть рядом.

Именно в тот момент, когда сам родитель находится на пике неприятия столь раздражающей выходки ребёнка, взрослому необходимо преодолеть себя, максимально сфокусироваться и приблизить к себе малыша, продемонстрировать ему свою любовь.

Увы, вспышки ярости происходят как раз у детей, родители которых в своё время теплоту им не выказывали. В лучшем случае, это были невнимательность, холодное отношение. А то и жёстокость, грубость, раздражение.

Это одинокие дети, их повседневность – эмоциональный вакуум вокруг. Не зная, как донести до сверстников и взрослых свою беду, дети ярости впадают в отчаяние; обвиняя других, они ненавидят себя.

Если вы, уважаемые родители, будете доброжелательны, осторожны, сможете внимательно наблюдать за переживаниями ребёнка, малыш раскроется вам, и вы увидите его совсем с другой стороны. Тогда воспринимаемый всеми как вечно шипящий гадкий утёнок, ребёнок превратится в прекрасного, добросердечного человека. Он не оставит вас в трудную минуту и всегда будет признателен за понимание, которое вы проявили в далёкие года его, такого непростого, детства.

Александр Файн (Берлин)

Читайте также:

1. Дары волхвов. Возрастные особенности подростков. Журнал «Партнёр», № 8 / 2022. Автор А. Файн
2. Как обрести доверие подростка. Журнал «Партнёр», № 11 / 2016. Автор К. Мурашова
3. Сага о северной бабушке. Журнал «Партнёр», № 4 / 2014. Автор К. Мурашова