Журнал «ПАРТНЕР»

Мы как-то пропустили, что в прошлом месяце исполнилась девятая годовщина начала того, что нынче именуют «Сирийским конфликтом». Тогда, 15 марта 2011 года, в городе Дераа группа молодежи выступила против режима Башара Асада и стала жертвой жесточайших репрессий. В ответ по всей стране вспыхнули волнения

Арабо-израильское урегулирование стоит на международной повестке дня вот уже 72 года. Уж сколько было попыток, и ни одна не привела к сколько-нибудь прочному миру на Ближнем Востоке

Волнения, переросшие в восстание, привели в дрожь режим Муаммара Каддафи, один из самых жестоких на то время на нашей планете. В советские времена Каддафи был большим другом СССР, как и другие людоеды, будь то Саддам Хусейн, Хафез Асад, император Бокасса, Мугабе или кто-нибудь, им подобный

В серьезнейшем поражении ИГ на территории Сирии максимальную роль сыграла вовсе не армия Асада в содружестве с Россией, да еще имеющая в авангарде проиранскую Хезболлу, – эти били, уничтожая всех, кто против режима Асада. Решающую роль в очевидном поражении ИГИЛ в Сирии сыграли силы международной коалиции, а в ней авангардная роль была у курдских боевых формирований

И узел, по всей видимости, гордиев, то есть такой, который без топора не развязать. Здесь сплелись интересы разнонаправленные и несовместимые, интересы разных, зачастую конфликтующих сил разных стран и держав, даже – разных религий. Это – «три четверки», сирийско-турецкая граница длиной 444 километра

Я долго перехожу к теме о событиях в Йемене, теме весьма интересной и всё более актуальной, учитывая нарастающее противостояние на огромной полосе юга Аравийского полуострова, в государстве, где когда-то, многие тысячелетия назад, процветали Сабейская ли, Химьяритская ли державы, отраженные в библейских источниках

Возможно, читатели заметили – наименование «Хезболла» уж очень зачастило в информационных каналах, так или иначе связанных с ближневосточной тематикой. Разумеется, поводом стали обстрелы израильских целей через границу, с территории Ливана. Снаряды невесть бог какие – противотанковые, и целей они едва ли достигали

Относительно новый фокус мирового противостояния: Иран и весь остальной мир. Когда странные люди на российских пропагандистских каналах пробалтываютcя, что, дескать, это наш «стратегический союзник»,  то это – в лучшем случае иллюзия, в худшем – погружение в никуда

«Хотим, как в Китае!», «Нам надо так, как в Китае!» – не раз слышал я от людей самых разных взглядов, не только коммунистов или ностальгирующих по советским временам. Так думают и многие мои соотечественники здесь, в Германии, впечатленные мощным экономическим ростом Китая

Ливия – страна особая. Финикийцы были там, наладили сотрудничество с местными кочевыми племенами, предположительно, берберскими. Или какими-то другими, что тоже вероятно. Потом были карфагеняне, которых разгромил Рим. И вот для разрастающейся Римской империи Ливия стала основной и стратегически важнейшей житницей. И долго ею была, даже и в недолгом византийском владычестве

Пожалуй, одной из наиболее часто обсуждаемых тем в экономической и политической публицистике последнего времени стала китайская концепция «Один пояс – один путь», иногда ее вольно, но более внятно, переводят как «Новый Шелковый путь». Вообще-то она не слишком новая, а заговорили о ней потому, что она начала давать плоды и имеет неплохое будущее

Многих интересует, даже волнует нынешний Китай – страна, еще относительно недавно такая вроде бы понятная, послушно идущая по нашим, советским стопам. Точкой разлома стала так называемая «Великая пролетарская культурная революция». Остались от нее в русском языке слова «хунвэйбин» и «дацзыбао»...

Стратегическое партнерство – так оценивает российское руководство отношения с КНР. Стратегический аспект еще не так давно можно было рассматривать с учетом огромных по масштабам и стоимости поставок российского вооружения в Китай. Увы, не к нам в карман. Китайцы умеют воровать передовые западные оборонные технологии, а «калашами» китайского производства мир уже перенасыщен

Ключевым движителем ближневосточной темы явился застарелый израильско-палестинский конфликт. Конфликт почти ушел из нынешней повестки дня теперешнего Ближнего Востока, страны которого с трудом преодолевают (или не преодолевают) очевидность существования Израиля на территории своей древней родины, наличия единственного на Ближнем Востоке процветающего демократического государства, признанного всем миром, за исключением арабских стран

Пустыня всегда представляла собой испытание, которое приходилось ежедневно преодолевать и с которым приходилось каждый день жить и мириться

Географически он называется Аравийский полуостров. Джазират-эль-Араб – «арабский остров», так его видят и называют сами арабы, во всяком случае, арабоязычные народы. А таковых сейчас насчитали более 400 миллионов. Почему «остров»? Действительно, ведь со всех почти сторон этот клочок суши окружен морями и лишь на севере, где полуостров смыкается с континентом, лежат горы и труднопроходимая Сирийская пустыня

Мы часто, может быть, даже излишне часто встречаем название сирийской провинции Идлиб то в ленте новостей, то в повестке разнообразных международных переговоров, на которых говорят то ли о быстрой грядущей победе, то ли о явном (или не очень) поражении. Победе – кого? Поражении – кого? Уточняют: России

Увлекательный сюжет – Исход евреев из Египта. Библейская история Иосифа, Моисея, да вся вторая книга Торы, при всей ее содержательности, не дают солидных данных для современной науки, да и археологические изыскания не принесли до сих пор сколько-нибудь впечатляющих результатов

Мне не хотелось бы претендовать на определение конечной, ультимативной истины в этом вопросе, которым многие светлые головы занимаются уже которое десятилетие, а то и столетие. Сам-то ведь термин появился относительно недавно, в статьях яростного ненавистника евреев, немецкого журналиста Вильгельма Марра, в 80-е годы XIX столетия

Я имею в виду современный арабский мир, далеко не всегда «современный», во многом чрезмерно архаичный и упорно сопротивляющийся реалиям современности, но, как говорится, это то, что мы имеем. При чем здесь Армагеддон, новозаветный символ из Иоанна Богослова, описывающий конечную битву Добра и Зла перед Страшным судом?