За ценой не постояли

Совсем недавно мир отмечал пятьдесят шестую годовщину разгрома фашистских войск и победу антигитлеровской коалиции, а 22 июня исполнится 60 лет со дня нападения Германии на Советский Союз. Вторая мировая, катком прокатившись по судьбам граждан СССР и Германии, а также многих других стран, стала историей. Историей, в которой и сегодня нет полной ясности. Мы хотим познакомить читателей с точкой зрения на начальный период войны, сложившейся у нашего автора Сергея Викмана (Ганновер).

В апреле 1941 г. в ненастную погоду на аэродроме под Винницей совершил вынужденную посадку самолёт Ю-88, входивший в отряд стратегических разведчиков Люфтваффе. Экипаж его был арестован. Однако Германия и после этого инцидента продолжала вести воздушную разведку территории СССР, которую осуществляла, начи­ная со второй половины 1940 года. Активно действовали на территории СССР агенты абвера и СД. К началу Великой отечественной войны герман­скому командованию удалось в значи­тельной степени вскрыть дислокацию и численность частей и соединений Красной Армии, оп­ределить расположе­ние важнейших про­мышленных пред­приятий, элементов транспортной сети и органов власти.

Немцы имели до­статочно ясное пред­ставление об уровне боевой готовности со­ветских войск. Гит­лер считал необхо­димым как можно раньше начать на­ступление на СССР, пока Красная Армия не успела завершить перевооружение на новые типы боевой техники, пока не были ликвидированы последствия проводимых в конце 30-х годов ре­прессий против командирских кадров и пока большевикам не удалось до­биться существенных сдвигов в обуче­нии своих солдат.

Однако не всё удалось узнать гер­манской разведке, а некоторым сведе­ниям, например, об уровне производ­ства танков, гитлеровское военно- политическое руководство никак не хотело верить, считая их большевист­ским блефом. Да и как немецкое ко­мандование могло поверить в то, что один советский завод производит тан­ков больше, чем вся промышленность Германии? В 1943 г. Гитлер в узком кругу заявил, что если бы он знал о том, сколько дивизий и танков спосо­бен выставить Советский Союз, то он бы не начал эту войну.

В послевоенное время советская пропаганда распространяла мифы, ко­торые должны были объяснить, каким образом немцы дошли до Волги. Со временем политические и сиюминут­ные соображения отошли в сторону. Попытаемся разобраться с некоторы­ми из бытующих до сих пор мифов.

Успехи германских войск в первые месяцы войны при жизни Сталина советские пропагандисты объясняли внезапностью нападения. Якобы не­мецкие бомбы и снаряды обрушились на мирно спящие советские гарнизо­ны. В последующие годы стали утверждать, что никакой внезапности не было, что советская разведка добыла точные сведения о планах Германии, а никому и ничему не верящий вождь народов этим сведениям не поверил и своевременно не дет нужной команды.

Правда же состоит в том, что коман­дование соединений и частей Западно­го Особого военного округа, практи­чески все командиры находились на командных пунктах, где они вплоть до

субботы 21 июня участвовали в ко- мандно-штабных учениях. Многие части были выведены из мест постоян­ной дислокации и занимали оборони­тельные рубежи. В Киевском Особом военном округе часть дивизий уже 18 июня начала выдвигаться к государ­ственной границе.

Что же произошло в начале войны? Дело в том, что Сталин считал Гитлера более разумным и осведомлённым по­литиком, чем тот был на самом деле. Действительно, все крупнейшие не­мецкие специалисты утверждали, что война на два фронта неизбежно при­ведёт к поражению Германии. По­этому до завершения войны против Англии нападение на СССР казалось маловероятным. Кроме того, ведение затяжной войны в силу ряда экономи­ческих причин неизбежно вело к по­ражению Германии. Ведь несмотря на контроль практически над всей Евро­пой, Германия нуждалась в поставках многих видов стратегического сырья.

Британский флот достаточно ус­пешно осуществлял морскую блокаду, но она не имела существенного зна­чения для экономики Германии, т. к. Советский Союз активно продавал сво­им немецким союзникам необходимые стратегические материалы. Через со­ветскую территорию осуществлялся беспрепятственный транзит закуплен­ных в нейтральных странах товаров и материальных ресурсов. В общем, на­чиная войну с СССР, Гитлер мог боль­ше проиграть, чем выиграть.

К этому следует добавить, что СССР обладал существенным перевесом в области современного вооружения. Он имел 19 583 боевых самолётов, из ко­торых против Германии и её союзни­ков могли быть использованы 9917. В то же время, немцы направили против СССР 3470 самолётов, в том числе 926 небоевых. По другим данным на вос­точном фронте войну начали только 2770 германских само­лётов. Ещё 700 вы­ставила Румыния и 112 Финляндия. Согласно же постано­влению СНК и ЦК ВКП(б) от 7.12.1940 г., авиационная про­мышленность должна была поставить в войска в 1941 году 20 150 самолётов.

На 22.06.1941 г. в Красной Армии чис­лилось 22 600 танков, то есть больше, чем во всех остальных армиях мира вместе взятых. Из этого числа в западных округах дислоцировалось 10 150 танков. Германия же смогла выставить только 3 200 машин.

Против 226 дивизий, входивших в армию фашистской Германии, Крас­ная Армия имела 400, а мобилиза­ционные ресурсы СССР превосходили германские более, чем в два раза.

Величина территории СССР прак­тически исключала возможность ок­купации всей страны. Кроме того, Со­ветскому Союзу удалось заключить Пакт о ненападении с Японией и та­ким образом избежать войны на два фронта. Англия и США были потенциальными союзниками СССР.

При таком соотношении сил любой разумный политик должен был бы стремиться воздерживаться от войны с Союзом ССР. Так, видимо, считал и Сталин.

Однако у Гитлера была своя точка зрения. Он называл Советский Союз колоссом на глиняных ногах. Под этим подразумевалось, что советское государство рухнет при первом же сильном ударе извне. Фашисты рас­считывали на значительное недоволь­ство народа политикой, проводимой большевиками, особенно коллективи­зацией сельского хозяйства.

Кроме того, нацистское руководство полагало, что национальные респуб­лики после первых же крупных пора­жений Красной Армии выйдут из Сою­за и в них победят националистичес­кие силы.

Германия, собственно, и не ставила перед собой задачу оккупировать всю территорию СССР. Она собирались остановиться на Волге.

Красная Армия до 1939 г. была по своей организации милиционной, то есть дешёвой, но мало боеспособной, что и показал так называемый освобо­дительный поход в Западную Украину и Белоруссию, а также война с Фин­ляндией. За два года подготовить из вчерашних рабочих и колхозников хо­роших танкистов, артиллеристов и лётчиков было очень трудно.

Положение усугублялось и тем, что США и другие западные страны пре­кратили поставки моторных масел в СССР сразу после начала советско- финской войны. В результате по плану на обучение одного механика-водите­ля танка выделялось только 4 часа, а лётчики Западного ВО находились в воздухе за три месяца 1941 г. только по 9 часов в месяц. В Киевском ВО, несмотря на проходившее переучива­ние на новую авиационную технику, лётчики имели месячный налет лишь ... 4 часа.

Поэтому, как вспоминал маршал Василевский, в инспектируемой тан­ковой роте Киевского округа по танко­дрому смог проехать только танк ко­мандира, а остальным экипажам даже простейшие упражнения по вождению оказались не под силу.

Подготовке личного состава препят­ствовала и волна репрессий против наиболее опытных командиров Крас­ной Армии. Арестовано и расстреляно было 47 ООО офицеров и генералов, то есть почти 8 % всего командного соста­ва. Если же учесть, что из-за репрес­сий армия лишилась в основном ко­мандиров высшего и среднего звена, то понятно, почему некоторыми диви­зиями командовали капитаны, а из всех командиров полков только двое имели опыт гражданской войны. Ге­нерал армии Павлов, командовавший перед началом войны Западным воен­ным округом, в конце испанской вой­ны был только командиром батальона.

В мае 1941 года полковник Кребс, вернувшись из Москвы, докладывал: «Русский офицерский корпус исклю­чительно плох (производит жалкое впечатление), гораздо хуже, чем в 1933 году. России потребуется 20 лет. чтобы офицерский корпус достиг прежнего уровня».

Командование Красной Армии об­ращало очень мало внимания на инже­нерное и тыловое обеспечение, на ве­дение разведки и отработку связи и взаимодействия различных родов войск.

По насыщенности средствами связи и их качеству советские войска серьёз­но отставали от немецких вооружён­ных сил. Это касалось проводной и ра­диосвязи, а также применения шиф­ровальных устройств. Начальник германского генерального штаба в сво­ём рабочем дневнике в феврале 1941 года так характеризовал состояние связи в советской авиации: «Войск связи ВВС в нашем смысле нет. Только радиосвязь. Радиопереговоры в крити­ческие моменты ведутся открытым текстом».

Командование вермахта было пре­красно осведомлено о всех трудностях Красной Армии и торопилось ими воспользоваться.

До сих пор многие считают низкое качество и отсталость советской авиа­ционной и танковой техники одной из главных причин наших неудач в пер­вые дни войны. Конечно, если сравни­вать тактико-технические данные новейшего немецкого и самого старого советского истребителя, то такой вы­вод напрашивается. Но в вермахте то­же далеко не вся техника была супер­современной. В самом деле, даже не самый новый истребитель И-16 (тип 27) по огневой мощи в два раза превос­ходил немецкий Me-109F-2, не говоря уже о Х-112В. И-16 имел лучшую ма­нёвренность и лучшую броневую за­щиту, уступая Ме-109 только в скорос­ти на вертикали.

Германские танки по огневой мо­щи, скорости и манёвренности уступа­ли основным советским танкам Т-26 и БТ-7, особенно танку БТ-7М. Всего против Советского Союза на 22 июня 1941 г. действовало 2068 средних тан­ков T-III, из которых только 44 маши­ны были вооружены длинностволь­ными 50 мм пушками, а остальные являлись устаревшими и не соответст­вовали требованиям современного боя. Средних танков T-IV с короткостволь­ной 75 мм пушкой у немцев было 531. Остальные германские танки относи­лись к классу лёгких танков и прак­тически могли вести только разведку.

В то же время, в западных округах находилось 1475 танков КВ и Т-34, броня которых на расстоянии свыше 500 м не пробивалась ни немецкими танковыми, ни противотанковыми пушками.

Почему же фронтовики, вспоминая первые дни войны, говорят о немец­ком превосходстве в воздухе? Для это­го есть несколько причин. Далеко не все из 9917 советских самолетов могли подняться в воздух. Например, в 129 ПАП на 60 лётчиков было 57 МиГ-3 и 52 И-153. То есть на многих аэродро­мах была огромная нехватка лётчи­ков. За два предвоенных года число авиационных полков увеличилось в два раза, но, в связи с недостатком мо­торных масел, лётчики могли подни­маться в воздух только от случая к случаю. Естественно, в войсках преоб­ладали слабо обученные пилоты.

Кроме того, пренебрежение средст­вами связи привело к тому, что боль­шинство советских истребителей и танков не имели бортовых радиостан­ций. В связи с этим было практически невозможно управление подразделе­ниями во время ведения группового боя. При отсутствии радиосвязи меж­ду танками или самолётами во время боя командование осуществлялось по принципу: "Делай, как я!", а команды передавались флажками или покачи­ванием крыльями. Стоит вспомнить эпизод из фильма "Парень из нашего города", когда командир полка на по­вреждённом танке не мог выйти из боя, так как боялся, что его подчинён­ные отступят вслед за ним.

К началу войны в Красной Армии были пилоты, обладавшие высоким уровнем летного мастерства, но в груп­повом бою им приходилось драться без взаимодействия со своими товарища­ми. И всё же в первый день боёв совет­ские летчики сумели уничтожить 65 самолётов противника. За первую не­делю боёв на Востоке немцы потеряли самолётов больше, чем за любую дру­гую неделю в течение всей войны.

Главной же причиной поражений в начальный период войны была него­товность Красной Армии к ведению большой современной войны. Террор уничтожил наиболее инициативных и знающих командиров. Дело доходило до того, что командир 374 отдельного зенитного дивизиона 22 июня отдал приказ вести огонь по фашистским самолётам только после настойчивых требований инспектирующей комис­сии. Большое количество командиров первые несколько часов бездействова­ло, опасаясь проявить какую-нибудь самостоятельность.

Запасы горючего в Западном ВО со­ставляли всего 400 тонн, этого не хва­тало даже на одну заправку танкового корпуса. Из-за недостатка средств свя­зи в первые дни боев было потеряно управление войсками. 24 июня гене­рал Гальдер, подчеркивая упорное со­противление противника, замечает: «При этом верховное командование противника, видимо, совершенно не участвует в руководстве операциями войск ».

Отсутствие топлива и запасных час­тей, плохое снабжение войск привело к тому, что в приграничной зоне были брошены тысячи танков и автомоби­лей.

И на этом фоне совсем мелкими кажутся такие факты, как использо­вание в армии брезентовых вёдер для горючего, т.к. обычные канистры появились в войсках только к концу 1942 г., или круглые красноармейские котелки, в то время как у германских солдат были удобные плоские.

О крупных недостатках в подготов­ке армии к войне можно написать ещё много. Но, несмотря на это, Советский Союз победил. Да, за каждого убитого на фронте солдата противника Крас­ная Армия заплатила жизнями пяти своих солдат. Да, Советские Воору­жённые силы потеряли тысячи танков и самолетов. Но народы Советского Союза эту войну выиграли, заплатив за победу высокую цену. Впрочем, чего-чего, а крови своих солдат Совет­ский Союз не жалел никогда.

С. Викман ( Ганновер)