Гитара и песня - возвращение к себе

Клавдия Ратманова (Эссен)

Марина Калмыкова известна в Германии и за ее пределами как автор музыки и исполнительница песен на слова классиков европейской поэзии. Она поет на немецком, русском, английском, французском, испанском и итальянском языках. Есть в этом артистическое бесстрашие — держать столь высокий уровень, обращаться к своему, а не к случайному зрителю! И это — в эмиграции, когда зрителя выбирать не приходится! Попасть на сольный концерт Марины Калмыковой — настоящее везение.

Мне — повезло!

Совсем недавно я побывала на сольном концерте певицы «Любовь говорит на всех языках» («Liebe kennt viele Sprachen»). Название этой программы — главный лейтмотив всего композиторского и исполнительского творчества Марины Калмыковой. Ее работа — опровержение известного афоризма, что «несбывшаяся любовь двигает горами, сбывшаяся — кастрюлями». Если, конечно, речь идет не о быте, а о стремлении к Универсуму, к Абсолюту.

Как точнее определить жанр, в котором работает Марина Калмыкова? Это современная песня, но — под классическую гитару. Вопреки тому, что пишется на афишах, ее песни — это не шансон и никак не романс. Марина определяет их как просто песни. Она пишет музыку, как правило, на слова классиков европейской поэзии: Гете, Рильке, Шекспира, Лорки, Мандельштама, Пастернака, Цветаевой и Ахматовой — и поет на языке оригинала. На одном из шести языков, которые знает.

Каждая песня воспринимается как органический спектакль. Программа, на которой я была, рассчитана на немецкого зрителя. Перевод на немецкий, который мог бы быть чисто техническим средством для того, чтобы зрители понимали смысл текста, в исполнении Марины стал полноценной составной частью действа. Страстность и артистизм декламации захватывают зрителя не меньше, чем исполнение песен. Гитара и богатый нюансами, широкий по тембру и диапазону певческий голос не дополняют друг друга, они равноправные участники диалога в этом спектакле.

Я слышу цокот копыт, шелест листвы в ночном лесу, нарастающий трагизм в диалоге между отцом и сыном в гётевском «Лесном царе» — и последнюю трагическую ноту, возвещающую о смерти ребенка…

А еще — раскатистое «р» и специфическая манера исполнения испанских песен!..

Если уж быть откровенной, от использования для песен текстов русских поэтов Серебряного века я ничего особенного не ожидала! Сколько великолепных, мудрых стихов уже отдано на потребу порой невзыскательной публики, жаждущей простых эмоций и страстей! А тут вдруг слышу глубинное, сокровенное, чистое:

— Тебя не назову я
Ни радость, ни любовь!
На дикую чужую 
Мне подменили кровь! — 

так поет Марина свою песню на стихотворение Осипа Мандельштама «Я наравне с другими хочу тебе служить».

Зритель отзывается благодарностью за чистоту и целомудренность нового прочтения этого признания — текста, который уже однажды соблазнил эстраду легкостью воплощения страсти на сцене и был ею опошлен. Кстати, наибольшей удачей мне показалась композиторская и исполнительская работа Марины Калмыковой именно со стихами Мандельштама, такими непростыми для восприятия. Она поет:

— Я скажу тебе с последней 
         Прямотой:
Все лишь бредни, шерри-бренди,
         Ангел мой... — 

и видишь сцену в ресторанчике, где вино развязало автору голос для пронзительно-горьких откровений.

— По губам меня помажет
         Пустота, 
Строгий кукиш мне покажет
         Нищета.

И пусть улыбаются зрители! Трагизм разрушенного мира, культуры и веры в этой песне вернется к ним позже, после концерта — и отзовется катарсисом…

Постоянный партнер Марины Калмыковой, особенно на концертах для русской публики — также бывший рижанин, актер и отличный декламатор Игорь Хохловкин. Он читает стихи и поет только по-русски. Вместе они составляют органичный дуэт, и не только на сцене. Сплелось все: и творчество, и судьба.

Судьбы скрещенье

Они поженились, когда Марина Калмыкова была еще студенткой актерского факультета Латвийской государственной консерватории. Сегодня Игорь Хохловкин рассказывает для «Партнера» о начале актерской работы Марины.

— Это был 1983 год, Рига. В одном из лучших театров Советского Союза, тогда он еще назывался ТЮЗ, (главный режиссер — Адольф Шапиро) состоялась премьера пьесы Людмилы Разумовской «Дорогая Елена Сергеевна». В одной из главных ролей — старшеклассницы Ляли — студентка Марина Калмыкова. Блистательный дебют. Театральная Рига заговорила о молодой актрисе, предрекая ей незаурядное будущее. Красивая, музыкальная, с превосходной пластикой и голосом, с обаянием молодости — что ещё нужно? Роли! И вот роли: Франческа в «Рваном плаще», Маша/Бублик в пьесе «Крестики-нолики», Маруся в «Центрифуге», Зиночка в «Завтра была война»… Три театральных сезона подряд актрису Марину Калмыкову называют лучшей молодой актрисой Латвии. В это же время Марина успешно снималась в кино. И занималась своей любимой гитарой.

Но не только искусством жила в эти годы М. Калмыкова. В семье уже подрастал сын Вадим. Нужно было заботиться о доме, воспитании сына. Вскоре на свет появится и дочка Маргарита… Казалось бы, всё меньше времени оставалось для творчества. Однако Марина только приговаривала: «Можно меньше спать. Утром — пробежка, йога, ванна со льдом — и всё успеваешь!»

Всё изменилось в начале 90-х. Не стало Советского Союза и Советской Латвии. Закрывается русская труппа Молодежного театра, лишается субсидий одна из лучших в СССР Латвийская государственная филармония, где в последние годы работал актером и режиссером Игорь. Оказавшись по приглашению друзей в Лондоне, супруги с сыном долгое время не могли вернуться домой. Не было визы на въезд в Латвию, которая, пока семья была в Великобритании, стала самостоятельным государством. А самым мучительным было то, что границы на долгое время отрезали Марину и Игоря от маленькой дочки.

Но и это время не было бесплодным. Марина совершенствует свой английский, много сочиняет, поет во французских ресторанах, сотрудничает с русской службой Би-Би-Си.

В середине 90-х Марина с мужем и детьми поселяются в Дюссельдорфе. И снова упорные самостоятельные занятия языком, уже немецким, приносят свои плоды. Всего через полгода Марина играет в немецких театрах. Сначала в Дюссельдорфе, потом в Берлине, Кёльне, Эссене, Бохуме. Играет со знаменитым австрийским актером Гунтером Филиппом, с любимицей дюссельдорфских зрителей Ингрид Браут и ее мужем Альфонсом Хёккманом, великолепным швейцарским комиком Йоргом Шнайдером, с блестящими немецкими актерами Карлосом Вернером, Хассо Дегнером.

На новом витке — возвращение к себе

Когда мне удалось встретиться с Мариной Калмыковой, то с первым вопросом у меня вырвалось:

— Скажите по секрету, Вы не жалеете, что ушли из драматического театра? Ведь, в отличие от многих бывших соотечественниц, русских актрис, Вы нашли себя и на сцене немецких театров.
— Знаете, я, если уж быть до конца откровенной, отдала театру свои лучшие годы! В театре я была счастлива. К тому же он сформировал меня не только как актрису, но и как творческую личность. Но я не настолько люблю театр, чтобы заниматься им и только им. Я, как это уже не раз у меня бывало, не порываю с театром окончательно. Просто, наконец, я вернулась к тому, с чего начинала, но уже «на новом витке». К тому, что любила всегда и чем всегда хотела заниматься. И об этом жалеть не приходится!

— Когда же Вы увлеклись гитарой-то?!
— Я с двенадцати лет училась игре на классической гитаре, — ответила Марина. — Писать свою собственную музыку — стремление не оригинальное: каждый музыкант рано или поздно к этому приходит. В моём случае — рано, — лет с тринадцати. Примерно в то же время я поняла, что одного инструмента мне мало. Появилось желание петь. Сначала на испанском. Я выучила для этого язык в достаточной степени, чтобы понимать поэтические тексты. Пыталась даже сама писать тексты, чтобы петь только свое, а не чье-то. По принципу известного философа: мой стакан мал, но я пью из своего стакана. Но с первого же «опуса» поняла, что талант к словосочинительству у меня нулевой и нет смысла пробовать его развивать. Вот тогда-то я и обратилась к классическим текстам! Мое первое произведение я исполняю в концертах до сих пор, вот уже почти 35 лет!

— Вопрос всегда трудный, хотя и традиционный: как у Вас рождается песня?
— На гитаре ли, или на фортепьяно, на котором я училась играть в Латвийской консерватории и где меня обучали композиции, толчком к разработке концепции и «услышанию» музыки обычно является текст. Это может быть поэт, эпоха, оригинальная мысль, настроение или даже одно ключевое слово. Например, в стихотворении Татьяны Куштевской «Der letzte Flamenco» такой ключ — слово «Kastagnetten», а в стихотворении Бальмонта «Она отдалась без упрека…» — «море».

— И главная цель голоса — донести смысл?
— Нет! Голос для меня — такой же полноправный инструмент, требующий не меньшей тренировки, чем любой другой. Он должен звучать богато, выразительно, сильно, но, в отличие от оперного пения, естественно. В этом — сложность. Свою манеру я нашла с самого начала, лет в тринадцать. Но способы разработки самого голоса, его тренировки методом проб и ошибок я с тех пор заметно усовершенствовала. Он стал богаче, как тембрально, так и по диапазону: сейчас у меня три с половиной октавы и это еще не предел.

— А что у Вас в репертуаре на начало следующего года?
— B этом году Центральный совет евреев Германии включил нас в Культурную программу-2008 (Kulturprogramm-2008). Это дает возможность выступать даже в самых отдаленных от нас общинах Германии, так как теперь любая еврейская община может заказать наш концерт «Liebe kennt viele Sprachen».

А на январь у нас пока запланировано только два концерта:

22 января 18:30, Auslandsinstitut,
Steinstraße 48, Dortmund
— программа, посвящённая 70-летию Высоцкого — на русском языке.

24 января 19:30 Stadtbucherei Benrath,
Urdenbacher Allee 6, Düsseldorf-Benrath
— «Liebe kennt viele sprachen» (переводы песен читаются на немецком языке).

Вход свободный!