Kultur >> Malerei
Partner №7 (178) 2012
Марк Шагал в Германии
Связь времён
Виктор Фишман (Мюнхен)
В 1914 году Берлин привел 27-летнего художника к вершинам европейской известности, а в 1937-м нацистский Мюнхен попытался его развенчать. Примирение Шагала с Германией состоялось в послевоенном Майнце.
Точной даты рождения Моисея Шагала (именно так нарекли его при появлении на свет) не знает никто: «Возможно, мой отец солгал насчет моего возраста и приписал два года, чтобы нас с младшим братом Давидом освободили от военной службы». Отец работал в лавке, где коптили селедку, а мать держала небольшой бакалейный магазинчик, чтобы прокормить шестерых дочерей и двоих сыновей. У этой бедной семьи не было средств на обучение в художественной школе, в которую так просился старший сын. После многочисленных просьб и увещеваний отец швырнул в окно деньги, которые Моисей потом собирал в пыли. По мнению отца, деньги были выброшены «на ветер».
Путь будущего художника из Витебска в Берлин проходил через Петербург и Париж. В Петербург Марк Шагал поехал совершенствоваться в рисовании, хотя в душе считал себя гением и единственным учителем, которого он себе представлял, был Микеланджело Буонаротти. В Петербурге жил знаменитый художник Леон Бакст, в котором Шагал видел своего учителя. Именно Бакст из собственных средств платил 30 рублей в месяц за пребывание Шагала в одной из частных школ живописи: у молодого художника таких средств не было.
В Париж, в Париж…
- Умею, - соврал Шагал.
- Тогда вот Вам 100 франков и поезжайте в Париж.
С этой суммой в кармане и единственным выходным костюмом он приехал в столицу художников. В Париже Шагал снял небольшую мастерскую, в которой грунтовал холсты, сменил имя Моисей на Марка и постоянно посещал Лувр, где, по его мнению, витали души гениев. Только у них он мог учиться!
В то время в Париже было немало русских писателей, поэтов и художников. Так что творческого общения Шагалу хватало. В дискуссиях и спорах тех лет рождались новые направления живописи и литературы.
На втором этаже дома, где Марк Шагал грунтовал холсты, жил его друг, художник Хаим Сутин. Однажды Шагал заметил, что с потолка на его выходной костюм капает кровь. В полной уверенности, что Сутина убивают, он бросился на второй этаж и увидел нечто невероятное: к потолку была подвешена разделанная туша быка, с которой ручьями на пол текла кровь, а Сутин стоял у холста и быстрыми мазками что-то рисовал.
Щедростью к молодым русским художникам Париж не отличался. Хаим Сутин умер здесь в страшной бедности в 1943 году, а в 2006 году его полотно «Освежеванный бык» (1924?) было продано в Лондоне за 7 800 000 фунтов стерлингов.
«В то время персональные выставки устраивались редко, Матисс и Боннар были чуть не единственным исключением, - пишет в своей автобиографии Марк Шагал. - Никому другому такое просто не приходило в голову». То, что не случилось в Париже, смогли сделать берлинские друзья Шагала.
Берлин, 1913-1914 годы
На Берлинской выставке 1914 года были представлены 34 живописных работ Марка Шагала, среди которых: «Анюта», «Я и "Деревня», «Натюрморт», «Пейзаж», «Суббота», «Мадонна в слезах», «Рождение» и др., а также 160 работ, выполненных на бумаге, то есть практически всё, что Марк Шагал написал в Париже. Каталог выставки, изданный на нескольких европейских языках, украшало стихотворение Гийома Аполлинера «Rotsoge» с посвящением художнику Шагалу («Au peintre Chagall»). Художественная общественность Германии была поражена новым художественным талантом. Имя Марка Шагала стало известным в Европе.
Однако еще за год до этой персональной выставки Вальден пригласил Шагала принять участие в Первом немецком Осеннем салоне в сентябре 1913 г. Всего на Первом Осеннем салоне было выставлено 366 работ девяносто одного современного художника, в том числе и Марка Шагала. Его работы «Моей невесте посвящается», «Голгофа», «России, ослам и другим» произвели впечатление на публику и молодых немецких живописцев, став провозвестниками экспрессионистического направления, возникшего после Первой мировой войны. Через четверть века Шагалу это припомнили...
В своей автобиографической книге «Моя жизнь» он пишет: «Уезжая в Берлин устраивать свою выставку, я словно увозил с собой провозвестия грозовой эпохи. Мои картины, без рамок, теснились на стенах двух комнатушек, где располагалась редакция журнала «Штурм», штук сто акварелей были навалены на столах. Это было на Потсдамерштрассе, а рядом уже заряжали пушки…. Что делать, если мировые события видятся нам только через полотна, сквозь слой краски, точно сгущается и дрожит облако отравляющих газов?».
Берлин, 1922-1923 годы
Марк Шагал пробыл в Берлине с мая 1922 по август 1923 года. И эти месяцы определили новый важный этап в его жизни. Дело в том, что он давно хотел освоить технику литографии, чтобы иметь возможность тиражировать свои работы. Берлинские друзья познакомили художника со знаменитым издателем Паулем Кассирером, а тот, в свою очередь, свел Марка Шагала с художником Германом Штуком, автором известной работы по технике графики «Искусство гравировки». Шагал быстро освоил новую технику, о чем писал впоследствии: «Когда я брал литографский камень или медную доску, мне чудилось, что у меня в руках талисман. Мне казалось, что я смогу поместить на них все свои печали и радости...».
Мюнхен, 1937 год
В 30-страничном описании выставки Entartete Kunst разъяснялось, почему она должна произвести отрицательное впечатление на каждого истинного арийца, а в конце брошюры приводилась речь фюрера, произнесенная на открытии монументального здания Haus der Kunst. Сам Адольф Гитлер, Йозеф Геббельс и другие высокопоставленные нацистские бонзы ходили по залам, рассматривая картины импрессионистов, дадаистов, кубистов, сюрреалистов и экспрессионистов, объявленных вне закона. Из русских художников, кроме Марка Шагала, здесь были представлены Василий Кандинский, Эль Лисицкий и Алексей фон Явленский.
Выставка Entartete Kunst до апреля 1941 года объехала еще 12 городов Германии, ее посетили 3 миллиона зрителей, многие из которых, как это ни парадоксально, благодаря нацистам(!) впервые увидели работы художников русского авангарда.
Майнц. 70-е годы ХХ века
Весной 1973 года католический священник Клаус Майер обратился к 86-летнему Шагалу как «к знатоку цвета и Библии» с просьбой создать витражи для только что восстановленного собора Святого Стефана в Майнце. Святой отец видел в этом символ примирения христиан и евреев после трагедии Холокоста. После длительной переписки и встреч священника с художником, Марк Шагал согласился и начал работу. «Ему важно было, - свидетельствует вторая, гражданская жена Шагала, - иметь репутацию художника мирового уровня, а не просто еврейского». В 1976 году проект был готов, в 1978 году установили девять витражей в окна фасадной части собора. Впоследствии эту работу завершил многолетний помощник Шагала, художник Чарльз Марг.
Эпилог
Die Administration der Seite partner-inform.de übernimmt keine Verantwortung für die verwendete Video- und Bildmateriale im Bereich Blogs, soweit diese Blogs von privaten Nutzern erstellt und publiziert werden.
Die Nutzerinnen und Nutzer sind für die von ihnen publizierten Beiträge selbst verantwortlich
Es können nur registrierte Benutzer des Portals einen Kommentar hinterlassen.
Zur Anmeldung >>