Преступные кланы исламистов в Германии

Бизнес на беде

Александр Кротов (Эссен)

Пока власти и общественные организации Германии ломают голову, как разместить беженцев и интегрировать их в рынок труда, преступные кланы исламистов уже вполне эффективно делают свое дело.

Идеальная бизнес-модель

Арабские мафиозные кланы открыли золотую жилу: они по дешевке скупают всё, что мало-мальски похоже на жилье, и сдают его в аренду беженцам. «Грязные» деньги молниеносно отмываются и начинают приносить дивиденды, которые платит – кто? – конечно же, немецкое государство, немецкие налогоплательщики.

Заглянем в одну из таких квартир в Берлине. Кухонная мебель со «шперы», аналогичного происхождения и три детских кроватки в одной комнате, а также двуспальная кровать – в другой. Две, так сказать, комнаты получились из одной благодаря большой занавеске. Пожелтевшие обои, висящие на проводах розетки. На этих двадцати квадратных метрах будет жить семья – двое взрослых и трое детей, а арендодатель получит за месяц порядка 3700 евро.

Или дом по Neukölnische Allee 128. На нем висит табличка – «Hostel». Сквозь грязные окна видны кучи щебня. Полгода назад рядом сгорел какой-то склад, запах гари до сих пор висит в воздухе. Здесь будут жить около 60 беженцев. Посчитайте доход.

Кто эти бизнесмены и откуда деньги

Что это за феномен такой – арабские мафиозные кланы?

«На карандаше» у берлинских правоохранителей 12 таких группировок, занимающихся черным бизнесом. Как правило, этот бизнес – семейный. Арабов в Берлине всего 2,34% от всего населения, но на их долю в городе приходится почти 40% организованной преступности. Некая семья Р. насчитывает 70 человек, ее члены привлекались к уголовной ответственности в среднем по 10(!) раз. Подавляющее большинство этих джентльменов – получатели пособий Hartz IV.

Немецко-арабский черный бизнес не предлагает какой-то оригинальный ассортимент «услуг», всё как везде: торговля наркотиками, проституция и другие формы торговли людьми, кражи, грабежи...

Подобные кланы, отличающиеся только цифрами, но не преступными деяниями, есть и в Дортмунде, и в Эссене, и в Бремене – можете продолжить список названиями других крупных городов.

Недавние резонансные преступления – нападение на берлинский отель «Hyatt» во время прохождения в нем турнира по покеру, вторжение в легендарный KaDeWe и «голливудское» ограбление Sparkasse в Мариендорфе принесли бандитам миллионы евро. Полицейские эксперты не сомневаются: на эти деньги сейчас приобретается бросовое жилье для беженцев.

Вор должен сидеть в тюрьме?

А как же иначе? Только сначала его нужно задержать, провести расследование, довести дело до суда. И только тогда вор будет сидеть в тюрьме. Увы, полицейские следователи уверены: фактическое количество преступлений в несколько раз выше, чем те, которые дошли до приговоров. Арабские кланы полностью закрыты. Ни о какой внедренной агентуре в случаях с арабами не может быть и речи. Ни на какие сделки с юстицией члены кланов не идут. Более того, когда расследуется дело о преступлении, совершенном арабским кланом, не стоит рассчитывать на сотрудничество не только с правонарушителем, но в большинстве случаев и со свидетелями. Там, где не срабатывает подкуп, в ход идет запугивание и шантаж. Следователи и судьи вздыхают: как только речь идет об арабах, большинство свидетелей страдают амнезией.

Как легализуется первичный капитал

Мы говорим, что при покупке недвижимости деньги сразу из грязных превращаются в чистые. Но ведь есть еще механизм контроля происхождения денег, на которые совершаются покупки, значит есть необходимость «чистить» деньги до совершения сделок в Германии.

Схемы кланов не так уж сложны, точнее, они запутанны ровно настолько, насколько это нужно. Скупщики в Германии действуют на основании генеральных доверенностей, полученных из какого-нибудь арабского далека. К примеру, некий Карим Р. машет перед носом нотариуса генеральной доверенностью, полученной от некоего бизнесмена из Бейрута (немцы называют таких подставных лиц Strohmann, «соломенный человек»). Все печати и подписи, разумеется, подлинные. «Олигарх» из Бейрута уже получил свою сотню-другую и затем барышей не получит и никогда об этих барышах не узнает.

Кстати, Карим Р. – это не вымышленное для примера имя, а вполне реальный персонаж, который уже привлекался к уголовной ответственности за стрельбу по представителю конкурирующего клана, а сейчас находится под подозрением в деле о краже. Типичный клановый бизнесмен.

Так вот, у этого Карима Р. в доверенности указано: средства, представленные «кошельком» из Бейрута, он может использовать всецело по своему усмотрению: покупать и продавать что угодно, сдавать в аренду, одалживать, даже дарить.

Отследить преступное происхождение таких денег непросто, а в теперешнем хаосе и вовсе не до того. Жилья для беженцев не хватает, и действия таких агентов по недвижимости находятся в центре ситуации.

Keine Ahnung

Это столь любимое немцами выражение («без понятия!») хорошо в бытовом общении. Но ничего в нем нет хорошего, когда его употребляют власть имущие, отвечая на конкретные вопросы общества. Когда оппозиция (в лице зеленых) сделала запрос в правительство, сколько же всего мигрантов находится на территории Германии, она получила именно такой ответ, правда, не в такой откровенной форме.

Парламентский статс-секретарь МВД Германии сообщил, что «... правительство не располагает полной информацией о числе размещенных в пунктах первичного приема беженцев и сколько мигрантов из лагерей были распределены между коммунами». Добавим вопрос от себя, а сколько их еще шатается между означенными лагерями?

Коль правительство потеряло контроль над ситуацией, стоит ли удивляться, что у населения уменьшается готовность помогать беженцам. На вопрос института общественного мнения, «что вы готовы сделать, чтобы поддержать беженцев?» - 38% ответили: «Ничего!» Два месяца назад желающих было 32%. Немцы теряют человеколюбие? Скорее, теряют доверие к политике руководства страны.

Арабские мафиози ловко ловят свою рыбу в такой мутной воде.

«Мы помогаем людям»

Бизнес-план квартирной мафии составлен весьма толково. Люди клана работают с мигрантами начиная с момента регистрации их в пунктах приема. Они во множестве нанялись в эти пункты в качестве добровольных помощников, работников службы безопасности и переводчиков. В самом деле, где еще брать такое огромное количество переводчиков? Беженцы, разбивающие лбы о стену непонимания, мгновенно привязываются к таким помощникам, ведь без переводчика им не ступить и шагу. В этот момент начинают работать сразу две схемы: первая – находятся клиенты для приобретенных трущоб, вторая – вербуется низовое звено преступного бизнеса. Ведь от незаконного оборота наркотиков кланы отнюдь не отказались, а бесправные и обездоленные пацаны – прекрасный контингент для уличной торговли «дурью».

Упомянутый выше Карим Р. не отказывается от разговоров с журналистами. На вопрос, сколько он намерен заработать на сдаче жилья, отвечает: «Это – дело «семьи», и вам не стоит в него лезть. Мы не берем больше положенного. Мы помогаем людям, и вам никто не запрещает делать такой же бизнес. Если вы можете помочь беженцам лучше – пожалуйста».

На деньги господина из Бейрута он зарегистрировал свою компанию в Германии, которой принадлежат права на дом по Rudower Straße 1 в Нойкёльне, и он поселит в нем 20 человек. Формально дом принадлежит далекому инвестору, а Карим является его полномочным представителем, о чем имеется соответствующая запись в земельном реестре.

Соответствие немецким нормам

Как проверяется соответствие жилья для мигрантов немецким нормам? В большинстве случаев никак. Просто не доходят руки. В частности, в Берлине за это отвечает LaGeSo – земельная служба здравоохранения и социальных вопросов. Для того чтобы осматривать жилье на месте, катастрофически не хватает сотрудников. Состояние жилья оценивается по представленным документам. Государственный чиновник общается с нанимателем через переводчика. Кто этот переводчик, мы уже знаем. Как он переводит ответ мигранта на вопрос госслужащего о жалобах и претензиях, нетрудно догадаться. Так же, как и о переводе ответа чиновника мигранту. Если наниматель в итоге чем-то остается недоволен, то виноватым в его глазах будет умело выставлен представитель государства.

Чиновники горько шутят: членов клана не надо разыскивать. Берите список переводчиков – и они в ваших руках.

Не лучше настроение и у берлинского парламентария, эксперта по внутренним делам СДПГ Тома Шрайбера. Он говорит: это немыслимо, чтобы так нагло сколачивались состояния. Преступники делают деньги на кризисе, и государство способствует легализации преступных доходов и набивает карманы преступников деньгами налогоплательщиков.

Бандитские кланы и исламисты

В берлинском преступном мире есть своя живая легенда – 33-летний Ашраф Р. Его можно было бы назвать «крестным отцом» в мире преступных кланов, если бы речь не шла о мусульманах, которых тошнит от изображения креста. Брат его сейчас отбывает срок за крупное ограбление, сам он сидел в тюрьме за грабежи и тяжкие телесные повреждения. Прозвище «Непобедимый лев» он получил в своей среде за то, что взял верх в кровавой разборке кланов. Не чуждый хип-хопу, он вывел на вершину хит-парада рэпера Массива с весьма воинственным хитом о себе любимом, который стал гимном бандитов.

Есть похожая фигура и среди салафитов – Билал Гюмюз, житель Франкфурта с курдскими корнями. В 19 лет он угодил в тюрьму за попытку убийства и ограбления. В тюрьме он ударился в радикальный ислам. Сейчас он является региональным лидером салафитов в Рейнско-Майнском регионе и подозревается в вовлечении молодежи в священную войну в Сирии.

Бандит Ашраф Р. ранее не был замечен в каком-либо тяготении к радикальному исламу. Но вот в печати появилась его фотография в компании с Гюмюзом, где пара позирует фотографу как два лучших друга. Замечены и контакты между ними в Facebook. Гюмюз теперь явно тяготеет к Берлину. Всё чаще беженцев стараются селить в дома, расположенные рядом с мечетями. Всё чаще вербовщики от салафитов бывают замечены среди мигрантов. Религиозному фанатизму нужна подпитка. Многие судьбы уже запланированы на слом, хотя люди еще не подозревают об этом. Дом на Neukölnische Allee 128, упомянутый в начале статьи, соседствует с мечетью, в которой был «радикализирован» еще один известный рэпер, Денис Кусперт, который уехал воевать за Исламское государство и там погиб ...