Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Журнал «ПАРТНЕР»

Журнал «ПАРТНЕР»
История >> История Германии
«Партнер» №11 (98) 2005г.

Камо грядеши, Германия? Часть 2

 

 

"Дело Хонеккера" приобрело для немцев не столько политическое, сколько принципиальное значение. Власти ФРГ всё настойчивее подчеркивали заинтересованность в его выдаче. Многое говорило о том, что Хонеккер оказался бы в Германии не слишком желанным узником. 52 процента граждан не видели смысла в его возвращении. Лишь 40 процентов населения хотело бы предать его суду, в основном это были его бывшие подданные.

 

Когда представилась возможность выразить свои эмоции реальными действиями, многие спасовали. В январе 92-го у Бранденбургских ворот в Хонеккера можно было кидать тухлыми яйцами. Конечно, он был не настоящим - муляжным. Некий художник выставил его на посрамление вместе с корзиной, в которой лежало 3333 яйца. Забава была бесплатной, но нашлось всего два-три добровольца. Заставить массы людей принять участие в таких недостойных акциях можно только силой или страхом: ни одна власть, кроме тоталитарной, на это не способна.
 
Суд над Хонеккером стал для большинства немцев вопросом переосмысления прошлого. Кому-то он всё больше казался жертвой, но отказ от суда для объединенной Германии стал бы крушением попыток юридического признания неправедности прежней восточногерманской системы и был бы равнозначен всеобщей амнистии второй немецкой диктатуры. Шаг, близкий к этому, к сожалению, сделал позже  Конституционный суд.
 
Социалистический порядок ГДР, конечно, нельзя было напрямую сравнивать с Третьим рейхом. Там не развязывали войн, не осуществляли геноцид, хотя и готовились к третьей мировой войне. Историкам берлинского университета в начале 93-го удалось обнаружить документ, свидетельствующий о том, что Политбюро СЕПГ во главе с Хонеккером во время польского кризиса 1980-82 года разрабатывало план вторжения войск Варшавского договора в Польшу по чехословацкой модели 1968 года. Этот кризис, считает берлинский профессор Манфред Вильке, во многом предопределил распад социалистической системы в Восточной Европе. СЕПГ пыталась предотвратить такое развитие событий. Хонеккер и его приближенные были встревожены деятельностью профсоюза "Солидарность" и рекомендовали применить силу, чтобы «зараза» не распространилась на другие бараки социалистического лагеря.
 
                                      Последняя точка в "Деле Хонеккера"

 Подписание гданьского соглашения между польским правительством и "Солидарностью" в СЕПГ расценили как успех контрреволюционеров: ПОРП капитулировала перед бастующими рабочими. Хонеккер говорил польскому послу в Берлине: "Нам не безразлична судьба народной Польши, в соответствии с этим мы и будем действовать. Можете рассчитывать на нашу помощь". О характере поддержки он высказался более определенно на заседании Политбюро: "Мы не за пролитие крови, это - последнее средство. Однако его все же придется применить!"
 
В ноябре 1981 года он просил Брежнева о коллективных мерах помощи польским друзьям: "Вчера наши совместные действия были еще преждевременны, сегодня они необходимы, а завтра могут опоздать". В  Москве состоялось закрытое совещание, на котором по настоянию Политбюро СЕПГ обсуждалась ситуация в Польше. Достигли компромисса, решив ввести в Польше военное положение. Хонеккер был единственным, кто выразил неудовлетворение половинчатым решением.
 
"Черный полковник" из Москвы, национал-патриот В. Алкснис подтвердил весной 1992 года генералу В. Ярузельскому в Париже, что в декабре 81-го все было готово для военной интервенции в Польшу. Руководители Варшавского Договора не жалели усилий, чтобы запугать Ярузельского, лично наведываясь с этой целью в Варшаву. Теперь известно, почему участники московского совещания не согласились на крайние меры, предложенные немецкими друзьями. Президент США Картер в своем письме предостерег Брежнева от попытки применения силы в Польше: НАТО отреагирует решительно.
 
Гитлеровский и прусский социализмы родственны, но не однолики. Несопоставима и ответственность простых немцев за деяния тоталитаризма: Гитлер опирался на волю большинства населения, режим ГДР поддерживался страхом перед штази, ложью и доносительством. Но, не поставив точку в "Деле Хонеккера", невозможно было окончательно осудить прусский социализм. Кто показывает на другого пальцем, показывает всей пятерней на самого себя, говорил бывший президент ФРГ Г. Хайнеман. Юристы спорили, применимы ли вообще нормы правосудия ФРГ к бывшим руководителям ГДР, действовавшим "в соответствии с законами своего государства". Положение действительно было сложным. Но характер судебного разбирательства в данном случае не зависел от степени вины.
 
Наследие Третьего рейха искупалось десятилетиями демократического развития. Но немцы не могли переосмыслить так называемое второе прошлое, не выразив своего отношения к послевоенному германскому тоталитаризму, который олицетворял собой Хонеккер. Мало кто из западных бюргеров мог бы поклясться, что в условиях социалистической диктатуры не приспособился бы к ней. Поэтому, во имя окончательного очищения  и потребовалось коллективное переосмысление восточногерманского наследия.
 
Не исключали, что бывший властитель ГДР попытается играть на чувствах жалости и получить в Боткинской больнице справку, освобождающую его от участия в судебном разбирательстве. Во всяком случае, в марте 92-го его видели сравнительно бодрым, прогуливающимся по саду чилийского посольства в Москве. Посол Германии вручил чилийскому МИД ноту протеста, выдержанную в жестких формулировках. Причиной демарша стал диагноз врачей Боткинской больницы, подтвердивший, что Хонеккер в состоянии передвигаться и отвечать за свои поступки. В Бонне понимали, что "Дело Хонеккера", уже осложнившее отношения ФРГ с молодой демократией в Чили, может привести к кризису в правящей коалиции.
 
Дипломатическая нота была подкреплена кампанией в печати: ее содержание передали в прессу заблаговременно. Встречный протест против неподобающей формы демарша был, разумеется, отвергнут. Бывший деятель режима ГДР Шальк-Голодковский, отвечавший за добывание валюты за рубежом, призвал Хонеккера, на счет которого он переводил крупные суммы  денег, отмытых на Западе, сдаться властям ФРГ и довериться ее правовой системе. Ему хорошо было раздавать советы, о нем пеклась БНД! Хонеккер ничего полезного сообщить федеральной разведке не мог, да и не хотел.
 
Бывший член Конституционного суда Мартин Хирш, собиравшийся защищать Хонеккера, хотел предъявить суду документальные фильмы, чтобы присутствующие видели, как Г. Шмидт, Г. Коль и другие влиятельные политики ФРГ с почетом принимали Хонеккера. С точки зрения Хирша, они тоже несли ответственность за происходившее в ГДР. Эту ответственность можно было бы распространить и на остальной западный мир.
 
Трижды печать ФРГ уделяла  персоне Хонеккера повышенное внимание: в декабре 81-го, когда он принимал в Гюстрове канцлера Г. Шмидта, в сентябре 87-го, когда он сам прибыл в Бонн к канцлеру Г. Колю, и летом 92-го, после водворения в Моабитскую тюрьму, с которой он познакомился в конце 30-х годов при национал-социалистах. Как только он стал самым знаменитым заключенным объединенной Германии, судьи дали понять: политические убеждения подсудимого их не интересуют, они постараются доказать степень его вины за 49 убийств, совершенных на границе. Парламентарии выразили удовлетворение тем, что восторжествовало международное право, граждане не горели жаждой мести. Все ограничилось демонстрациями у ворот тюрьмы. "Руки прочь от Хонеккера!" - кричали "спартаковцы" из молодежной организации ГКП. "Наказать виновного в массовых убийствах"- требовали немцы, испытавшие на себе «гуманность» восточноберлинского режима.
 
Обвинения в непредумышленном убийстве предъявили не одному Хонеккеру, но и ряду его бывших соратников. Для расследования их деяний при берлинской прокуратуре образовали комиссию по правительственной преступности. Судьи исходили из того, что высшие нормы права в ГДР нарушались, поскольку запрет на свободный выезд из страны имел приоритет перед сохранением человеческой жизни. В Конституции ГДР говорилось: "Не может ссылаться на закон, приказ или инструкцию тот, кто нарушает основные права человека". Оригинал приказа стрелять в беглецов так и не нашли, но в протоколах Национального совета обороны достаточно ссылок на него, достаточно и похвал его исполнителям - стрелкам-пограничникам.
 
Хонеккер преступником себя не считал. Поднимая сжатый кулак, хотел походить на Г. Димитрова или Э. Тельмана. Роль борца и жертвы сыграна им была бездарно: понятие "правовое государство" навсегда осталось для него пустым звуком. Он так и не раскаялся. Уже находясь в Моабите, он совершил «оригинальный поступок» - вступил в компартию, вновь образованную в Восточном Берлине в январе 1990 г., и получил членский билет N0222403. В партии было всего около 500 членов, и ее цель, "возврат к идеалам коммунистического общества", могла показаться реальной только закоренелому догматику. Утопичность ее не мог не сознавать и Хонеккер, но это был своеобразный протест против исключения из рядов СЕПГ, которое произошло в декабре 89-го, как он считал, в нарушение партийного устава.
 
КПГ запретили в августе 1956 года за то, что она планировала создание коммунистического порядка путем пролетарской революции и установления диктатуры. Вступив в новую КПГ, Хонеккер как бы поставил под сомнение и этот акт западного правосудия. С момента приземления в аэропорту Тегель Ту-134, который доставил его из Москвы, он приветствовал единомышленников не иначе, как жестом "Рот фронт!"
 
Позу фанатичного борца Хонеккер, возможно, занял потому, что сознавал безвыходность положения. При гитлеровцах он бежал из тюрьмы в Бранденбурге, чем навлек на оставшихся в каземате товарищей месть гестапо. По уставу КПГ это был тяжкий проступок. Второй раз, из Моабита скрыться было некуда и некого подставить вместо себя под удар. А потому, в ответ на обвинения в причастности к гибели беженцев на границе, он говорил, что ему жалко не беглецов, а солдат, погибших на службе. Существование приказа стрелять в перебежчиков он так и не признал. Хонеккер и его министры стремились доказать, что использовали военную силу лишь для защиты от капитализма.
 
Отклонив ходатайство адвокатов Хонеккера прекратить разбирательство ввиду плохого здоровья подзащитного, суд ничего не добился. Проведя 169 дней в камере N 103 Моабита, тот в общей сложности всего 13 дней находился в распоряжении судей и за это время не дал исторических показаний. Надежды услышать от него сенсационные разоблачения не оправдались. Немногословен он был и на свободе, приберегая свои откровения для будущей книги, которую задумал писать не из меркантильных соображений. Материальной нужды он не испытывал. Ясир Арафат отвалил ему от своих щедрот полмиллиона марок. За что расплачивался палестинский лидер, особый вопрос.
 
            Партийных денег хватит на всех... партийных

Палестинский торговец оружием Абдель Маджид Яунес, поддерживавший контакты как с террористами на Ближнем Востоке, так и с руководителями ГДР, основал в объединяющейся Германии, в Берлине, "Исламское религиозное общество", задуманное как международный культурный центр. На самом деле он предназначался для отмывания партийных капиталов СЕПГ. На счет председателя общества было переведено 75 миллионов восточных марок. Это была, как выяснили потом следователи, последняя возможность утаить деньги от Опекунского совета. 52 миллиона получил делец на приватизацию двух бывших домов отдыха и одной гостиницы, принадлежавших СЕПГ. Наконец, около 10 миллионов ПДС перечислила берлинскому бюро путешествий "Туристик-Унион-Контакт".
 
Шальк-Голодковский перевел в СЕПГ с 85-го по 89-й год более 155 миллионов марок, пошедших в основном на нужды ГКП. С помощью этих денег она собиралась вооружить свои военизированные отряды, чтобы в случае кризиса стать пятой колонной саботажа и диверсий. В зарубежных банках СЕПГ сумела укрыть минимум 450 миллионов марок. Многое перепало ПДС, но демосоциалисты не рискнули сразу все оприходовать: в 1990 году они перевели 107 миллионов марок советской подставной фирме "Спутник", созданной на деньги КПСС. 
 
 Восточный Берлин на протяжении многих лет служил местом свершения сделок с участием партийной и государственной верхушки ГДР. Обогащался ли лично Хонеккер, сказать трудно. По крайней мере, в Немецком торговом банке в Берлине у него был собственный счет N 9628, на который поступали доходы в валюте от торговли диссидентами. Взгляды диктатора, познавшего гуманность западной демократии, после суда не изменились. О нем продолжали писать. В ворохе сообщений обнаруживались новые факты, связанные с карьерой диктатора. Но слабость позиции прокуратуры состояла в том, что Хонеккера можно было судить лишь, руководствуясь правовыми нормами ГДР - государства с тоталитарной политической системой. Сам же Хонеккер, оказавшийся в тюрьме в результате объединения Германии, как ни парадоксально, освобождением своим был также обязан объединению: внявший его просьбам Конституционный суд Берлина смог обосноваться там после того, как этот город потерял статус оккупационной зоны и вновь сделался столицей Германии.
 
Хонеккера судили не за преступления социализма немецкой окраски, а за уголовщину. Если бы процесс протекал при обычных условиях, он обогатил бы историю разоблачениями многих преступлений восточногерманского руководителя, уголовно наказуемых даже с точки зрения социалистического права. На историческом "деле Хонеккера" точку поставят нескоро.
 
Ответственность должны были бы разделить с Хонеккером многие бывшие вожди прусского социализма, но перед судом предстали "избранные", включая Э. Мильке. Зрители процесса жалели их, особенно тех, кого уже отметили своей печатью болезни и старость. Жалели даже Мильке, бывшего «короля страха», кавалера Золотой звезды и ордена Ленина: настолько  немощным выглядел он на суде. Старик в кожаной шляпе, сидевший в коляске, как бы страдал склерозом. Все повторял, что хочет домой, не понимает вопросов и вообще, мол, не в своем уме, но, увидев в зале суда сторонников, не забывал их приветствовать. Судить за убеждения его, однако, не собирались, тем более - казнить. Когда обсуждался вопрос о судьбе Хонеккера и ответственности Штази за репрессии против граждан ГДР, за бывшего правителя заступились церковные круги и рядовые граждане ФРГ, предлагая проявить милосердие. Милость к падшим призывать казалось логичным и естественным для западных бюргеров. Иной была реакция в ГДР. Милосердие многих ее граждан оказалось сродни социалистическому гуманизму советского образца.
 
В разгар дискуссий боннские коллеги-радиожурналисты познакомили меня с результатами опросов граждан ФРГ и ГДР. Признаюсь, я был шокирован: такой ожесточенности против собственных бывших руководителей от наших бывших "друзей" я не ожидал. Один из слушателей требовал повесить на столбах свиту Хонеккера, на что ведущий, поперхнувшись, поспешил сказать: "Я не согласен с вами" и переключился на другого собеседника. Социологи увидели в этом политическую незрелость, пробелы в образовании: чересчур много времени в школах ГДР уделяли антагонизму между фашизмом и антифашизмом, а не между тоталитаризмом и демократией. Сказалась лагерная привычка - с радостью пнуть ногой поверженного начальника. А ведь лагеря при социализме были повсюду.
 
Промышленник из Вюрцбурга рассказывал мне о распространении антирусских настроений в ГДР в канун объединения. Он удивлялся: "Как же так, ведь вы долго ели из одной миски?" На совещании "2 + 4" в Бонне я оказался за одним столом с социал-демократом из ГДР. Корреспондент "Правды" спросил: "Зачем вы вступаете в НАТО, геноссе, мы же всегда были вместе?". Тот возразил: "Ошибаетесь, мы были разобщены. Это наши правители хорошо понимали друг друга. Даже ваши солдаты отгораживались от нас высокими заборами. И не надо употреблять обращение "геноссе", оно скомпрометировало себя". Это отрезвляюще прозвучало для тех, кто продолжал у нас верить в единство социалистического лагеря. Исчезал прусский социализм. Но достаточно ли было этого для строительства нового общества?
 
Промышленники получили право на инвестиции в восточной части Германии, но переход к рынку при немецкой последовательности и систематичности не состоялся тотчас же. Трудности начались при составлении общего бюджета. СДПГ суждено было полеветь. К такому выводу первыми пришли не политологи, а экономисты. Эксперты Института немецкой экономики в Кёльне предположили, что идеологические конфликты в новой Германии будут происходить уже не между партиями, а внутри их, что рыночные и парламентарно-демократические представления столкнутся с идеями демократического социализма, сторонники которого находятся не только в ПДС, но и в других левых партиях. А ведь Лафонтен в то время еще не помышлял о создании собственной левой группировки.
 
Камо грядеши, Германия! - восклицали ее соседи. 3 октября, ровно в полночь, на мачте перед рейхстагом подняли черно-красно-золотой флаг, а незадолго до этого перед зданием союзной комендатуры спустили свои флаги союзники. Прозвучал гимн на слова Хофмана фон Фаллерслебена. Объединение подвело итог и долгим спорам о государственной символике немцев.
 
 (Продолжение в следующем номере)
 

Наши авторы: Е. Бовкун (Бонн)

 


<< Назад | №11 (98) 2005г. | Прочтено: 611 | Автор: Бовкун Е. |

Поделиться:




Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Топ 20

Символы германского государства

Прочтено: 4700
Автор: Листов И.

СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ ГЕРМАНИИ

Прочтено: 3500
Автор: Листов И.

План Маршалла

Прочтено: 1978
Автор: Викман С.

ХРИСТИАНСКО–ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ СОЮЗ

Прочтено: 1937
Автор: Листов И.

Веймарская республика

Прочтено: 1878
Автор: Клеванский А.

Детективная история немецкого гимна

Прочтено: 1864
Автор: Одессер Ю.

Лили Марлен, топ-хит Второй мировой

Прочтено: 1674
Автор: Одессер Ю.

Версаль. 28 июня 1919 года

Прочтено: 1624
Автор: Викман С.

НЕМЕЦКИЕ ЖЕНЩИНЫ. ИХ ПУТЬ В НАУКУ

Прочтено: 1603
Автор: Харманн Г.

О ЕВРЕЯХ-АШКЕНАЗИ И СТРАНЕ АШКЕНАЗ

Прочтено: 1596
Автор: Глейзер С.

Брат мой, враг мой

Прочтено: 1585
Автор: Шимановский Д.

ТАЙНА ШАХТЫ «АННА»

Прочтено: 1551
Автор: Фишман В.

За что немцы любили Фюрера

Прочтено: 1533
Автор: Редакция журнала

Коминтерн и Германия

Прочтено: 1450
Автор: Клеванский А.