Венеция в карнавальной маске

Анатолий Сигалов (Ульм)

Венеция…. Она околдовывает своей невероятной красотой, кружит голову бесконечными лабиринтами улочек, мостов, каналов, плеском волн. И даже если вы всё забудете, то в памяти навсегда сохранятся скользящие по воде разукрашенные гондолы и вечные голуби на площади Сан-Марко….

До самого конца путешествия по Венеции тихий восторг созерцания не покинет вас ни на минуту. Созерцание — самое подходящее слово для этого города, потому что только созерцать, а не смотреть, можно эти дивные венецианские палаццо, несравненный Дворец дожей и базилику Сан-Марко, бесцельно бродя и запутываясь в паутине улиц, зажатых среди колоритных в своей обветшалости старых домов, без конца переходя ажурные лепные мостики, приноравливая свою походку к неторопливому течению воды в каналах…

Конечно, будучи туристом, «духом Венеции» — тем духом, который вдохновлял Марко Поло на смелые морские походы, а Тициана — на создание «Покаяния Марии», проникнуться невозможно, но поразмышлять о том, что же самое необычное в этом сказочном городе, можно вполне, хотя осознается это тоже не сразу. Может быть, потому, что в старой Венеции вообще нет не только автомобилей, но и всякой привычной глазу дорожной атрибутики: светофоров, разметок… Нет даже велосипедов, потому что чудаку, вздумавшему кататься по Венеции на велосипеде, пришлось бы в основном таскать его на себе, перенося по мостикам через каналы. Тем не менее, великий архитектор Ле Корбюзье назвал этот город без автомобилей «самым современным в мире».

А может быть, необычность в том, что, приплыв сюда по воде, человек в этой стихии и остается? Ведь это единственный в мире город, стоящий на сваях, и вода всё чаще и чаще разливается по площадям и улицам Венеции, будто напоминая, кто в ней хозяин. Однако самое драматичное в том, что ежегодно Венеция на сантиметр оседает…

  Вода, в которой родился город, вода, которая служила его защитой от набегов варваров, вода, которая была источником процветания еще первых жителей, бежавших на острова Венецианской лагуны в VI веке, — вода может когда-нибудь поглотить Венецию, говорят ученые, и об этом даже подумать страшно. Ведь вода дала венецианцам все: они первые, еще в VI веке, научились выпаривать из нее соль, и соль стала мерилом богатства. До сих пор о глупых людях в Венеции говорят — «у него нет соли в голове».

Благодаря жизни на воде, венецианцы стали прекрасными мореплавателями, их суда бороздили моря и океаны, перевозя ценные товары и крестоносцев, возвращаясь домой то с шелками и пряностями, то с мощами Святого Марка, то с секретами производства стекла, ставшего впоследствии знаменитым символом города, таким же, как и воспетые Шекспиром Отелло и Шейлок, венецианские кружева и гондольеры.

Необыкновенно практичны были жители этого хрупкого города на воде, создавая, вопреки морской стихии, свою Венецию. И речь идет не только о восхитительных архитектурных ансамблях, завораживающих зрителей. Так, Наполеон назвал площадь Сан-Марко «лучшим танцевальным залом Европы», а поэт Жан Кокто — «лучшей сценой в мире». История гласит, что венецианцы показали миру образцы самого долговечного и мудрого правления: 1100 лет просуществовала «Serinissima» — «сладчайшая» Венецианская республика, управляемая дожем и Большим советом. И как тут не вспомнить республики, просуществовавшие короткое время, в том числе и наш Советский Союз? Можно не удивляться, что при таком долгом и разумном правлении Венеция стала самым богатым городом Европы, что здесь расцвело искусство, а театров в XVII веке здесь было больше, чем в Лондоне и Париже. Картины Беллини, Тициана, Веронезе, Тинторетто и других художников висели не только в музеях, но и во всех храмах города.

Консерватории родились тоже в Венеции, правда поначалу так называли приюты для девочек из бедных семей, которых обучали музыке. Сам Вивальди преподавал в одной из них. Перечислить всё, чем одарила мир Венеция, в одном очерке невозможно. Кстати, держа в руках газету, мало кто знает, что слово это пришло тоже из Венеции: «газеттой» называлась когда-то мелкая денежка, и именно столько стоил в Венеции листок с новостями…

Конечно, Венеция прекрасна всегда. Но самое удивительное время в ней начинается в феврале, с приходом карнавала, когда архитектурные памятники-шедевры превращаются в декорации грандиозного спектакля; площадь Сан-Марко становится сценой, где играют бал масок, а весь город превращается в театр, заполненный зрителями-персонажами из разных столетий. Почти мистическое зрелище, к которому, впрочем, может присоединиться любой человек. Застенчивый холостяк может стать роковым соблазнителем, добропорядочные дамы превращаются в пылких куртизанок, а «простолюдины» — в аристократов в десятом колене… Здесь под покровом масок рождается страсть, персонажи великой итальянской комедии выходят на улицы, и среди веселья порой мелькает черная маска Смерти, напоминая человеку о бренности и тщетности его земных радостей.

  Венецианский карнавал — самый старинный, самый известный и самый оригинальный карнавал в Европе. Как и Венецианский кинофестиваль, карнавал — это событие знаковое, даже культовое, потому что имеет глубокие исторические корни — в XI веке он упоминается впервые. Его истоки — в знаменитых римских Сатурналиях, традицией которых было полное стирание различий между патрициями и плебеями, но чтобы кастовые предрассудки не портили господам веселья, все участники праздника прятали свои лица. Так вышла на сцену Маска — главный герой венецианского карнавала, а следом за ней появилась и осталась навсегда «Comedia dell'arte» со своими знаменитыми персонажами: хитрым торговцем Паном, печальным Арлекином, веселой Бригеллой и другими ключевыми фигурами карнавального спектакля… С тех пор каждый год, на исходе зимы, жизнь Венеции оживает и превращается в праздник, и сдержанная цветовая палитра города взрывается фейерверками и пышным разноцветьем костюмов и масок.

Венецианская маска «батута» — особенная: плотная маска и шелковая накидка делают человека «бесполым», и часто даже не понять, мужчина или женщина скрываются под ней. Так и было в средневековье: муж мог флиртовать с собственной женой, слуга подшучивал над господином, и все — аристократы и прислуга, куртизанки и приличные дамы — были равны в общем веселье. В масках жили и ходили в театры горожане, совершали сделки торговцы и авантюристы, проказничали Арлекины и Коломбины, на ушко дамам нашептывали любовные сонеты Казановы. Сегодня маски так же театрально шествуют по калле (улицам) и кампо (площадям), церемонно раскланиваясь друг с другом, охотно фотографируются с туристами. Причем Маски не передвигаются, они словно плывут по улицам, и мерцание воды вокруг еще более подчеркивает таинственность происходящего.

Спектакли на площадях, танцы на улицах, песни на каналах, дождь конфетти… Ритмы карнавала не изменились, разве что в музыкальные темы итальянских мелодий ворвался джаз, да в факельный огонь — бешенство современной осветительной техники. Но красоты праздника это не портит. В Средние века карнавал в Венеции длился месяцами, он был не развлечением, а жизнью города. Благообразные граждане кутили, прелюбодействовали, «выпускали пары» — ничто не запрещалось. То же и теперь, только карнавал ограничен во времени: он начинается за две недели до «Пепельной среды» перед Великим постом и длится одну неделю. Многие ворчат, но ведь теперь это всего лишь спектакль, теперь это другой праздник….


Вечером, в последний день Венецианского карнавала, начинается «Золотая ночь» — сказочный городской бал, на котором можно всё забыть и всё испытать, если захотите: и круги ада, и райские кущи. Словом, тем, кто любит европейский театр, европейскую культуру или захочет, так сказать, утонченно развлечься и имеет для этого возможность, следует посетить Венецианский карнавал. Это красочное действо, неотделимое от красоты самого города, поглотит вас целиком, и, может быть, вами овладеют те же чувства к Венеции, какие испытали Шекспир и Гете, Чайковский и Дягилев, Томас Манн и Хемингуэй или Бродский, — люди, как мы знаем, творческие и впечатлительные. И может быть, вам самим захочется что-то создать: снять фильм, сочинить рассказ или написать картину…

Кстати, Хемингуэй, пораженный Венецией и ее карнавалом, назвал, однако, Париж «праздником, который всегда с тобой». Правильно. Ощущение венецианского праздника хрупко и недолговечно. Он так же призрачен, как и весь этот город, он тает как дым, исчезает как мираж. И с завершением карнавала величественная Венеция стряхивает с себя возбуждение и снова погружается в привычный, легкий элегический флер.