Эдгар Фейхтвангер – племянник писателя, сосед фюрера

22 августa 2025 года, за месяц до своего 101-го дня рождения, умер Эдгар Йозеф Фейхтвангер, немецко-британский историк, племянник знаменитого писателя Лиона Фейхтвангера, автор автобиографической книги: «Гитлер, мой сосед: воспоминания еврейского ребенка».

Предки Фейхтвангеров жили в городе Фейхтванген в Средней Франконии, откуда евреи были изгнаны в 1555 году. С тех пор для некоторых из них название города стало фамилией.

Родившийся в Фюрте Зигмунд Арон-Меир Фейхтвангер в XIX веке перебрался в Мюнхен, унаследовав маргариновое производство от своего отца Элькана Фейхтвангера.

Его старшим сыном был всемирно известный писатель Лион Фейхтвангер. Младшим – Мартин Фейхтвангер, уехавший в 1938 году в Палестину. Мартин стал журналистом, писателем, издателем. Умер в 1952 году в Тель-Авиве.

Средний сын, юрист и успешный издатель Людвиг Фейхтвангер, до 1939 года жил в Мюнхене. 24 сентября 1924 года у него родился сын Эдгар.

Cосед

О том, что у жившей в богатом пригороде Мюнхена семьи Людвига Фейхтвангера появился новый сосед, стало известно, когда Эрна Розина, мать семейства, полушутя посетовала, что «сегодня нам досталось не слишком много молока, потому что молочник оставил так много бутылок у резиденции Гитлера». Был 1929 год.

Однажды Эдгар, гуляя с няней, столкнулся с новым соседом, выходившим из дома напротив. Ничем не примечательный мужчина в мягкой фетровой шляпе и плаще с широким поясом взглянул на мальчика «вполне доброжелательно».

Позднее в интервью CNN Эдгар Фейхтвангер скажет: «Если бы он узнал, что встреченный им мальчик – еврей, я давно покоился бы в могиле».

B 1933 годy «ничем не примечательный мужчина» стал канцлером Германии Адольфом Гитлером.

Bсё менялось…

По дороге в школу Эдгар проходил мимо виллы фюрера на Prinzregentenplatz 16.

«Я всегда останавливался возле дома, где жил Гитлер. Личность Гитлера вызывала у меня особое любопытство. Я воображал себе, что вижу его тень около окна, фантазировал о том, какие разносолы ему подают на завтрак. Ведь он ненавидит всех нас. Ненавидит меня, даже не зная о моём существовании».

Что тут скажешь... Эдгар ведь был ребенком... и все-таки многое уже понимал.

Гитлер приезжал из Берлина в Мюнхен на выходные. У подъезда стояли машины, толпилась вооруженная охрана, звучал топот кованых сапог. Люди останавливались и кричали: «Хайль Гитлер!». А он приподнимал шляпу «точно так же, как это сделал бы любой демократический политик».

Появление Гитлера не вызывало у Эдгара страха, скорее – любопытство. «Но... если ты видишь кого-то почти ежедневно, трудно предполагать, что эти люди могут изменить судьбы мира», – скажет он спустя восемь десятков лет.

Похоже, что так или почти так думали многие. И хотя и окружение, и взгляды фюрера были хорошо известны, родители Эдгара называли его «смешной фигурой», вспоминая, как после провала «пивного путча» он угодил за решетку.

Нам не дано узнать, как именно посмеивались они над нелепой фигурой с карикатурными усиками. Может, надеялись, что повторится то, что случилось после пивного путча. Наверняка говорили, что «...в тюрьме ему самое место», а его зажигательные речи «больше похожи на истерику»,  «нет, нет, долго это сумасшествие не может продолжаться»... Ошибались. Как же страшно они ошибались!

Как писал Эдгар Фейхтвангер, в начале 1930-х «Гитлер и национал-социализм оставались абстрактной угрозой. Мой дядя, известный писатель, считал Гитлера очень опасным, но в то же время видел в нём повод для насмешек».

Bсе надеялись, что это – ненадолго. А между тем... всё менялось.

 «Я видел, как у него появлялось всё больше машин, как он уже никуда не выходил без охраны. Как нестройные ряды рабочих, приветствовавших его, превратились в безупречные ряды СС».

Лион, дядя Эдгара, в 1933 году читавший лекции в Америке, в Германию не вернулся. Его дом был разграблен, книги жгли на площадях. Он был объявлен врагом рейха и лишён немецкого гражданства.

В школах насаждалась нацистская идеология: «Я помню, как в школе учительница заставляла нас вырезать портреты Гитлера из газет и рисовать свастику на каждой странице. И это было только самое начало 1930-х. У нас была такая прогрессивная учительница, я её не очень любил, но старательно выводил свастики…».

На тетрадных страницах дети перечисляли главных врагов Германии – Англия, Советский Союз, США. И среди врагов всё чаще и чаще называли евреев.

Bступать в гитлерюгенд Эдгара как еврея не заставляли... и это было ново – раньше его еврейство никого не интересовало. Некоторые одноклассники стали сторониться eгo…

Несмотря ни на что многие евреи в Германии не хотели осознавать, что им что-то угрожает. Среди них была и семья Людвига Фейхтвангера: «Надеясь, что безумный и злодейский режим падёт, мы решили остаться в Германии. Мы жили очень открыто, у отца постоянно гостили писатели и издатели, постоянно собиралась богема, обсуждая всё подряд. Я сам помню, как передавал книги от отца Томасу Манну. И кого там только не было! Всё начало приобретать серьезный характер, когда дядя Лион опубликовал свой роман «Успех», в котором по сути описывал нацистскую партию и самого Гитлера в сатирическом образе Руперта Кутцнера. Роман стал бестселлером. Гитлер этого не мог простить…».

Разумеется, они задумывались об эмиграции. Но после аннексии Чехословакии Людвиг Фейхтвангер сказал: «Прямо под носом у Гитлера мы в гораздо большей безопасности. Он так упивается собственным величием, что забывает выглянуть в окно».

До ноября 1938 года оставалось 8 месяцев.

1938 год

«В марте 1938 года я наблюдал, как Гитлер в сопровождении большой свиты на роскошном кабриолете «Мерседес» покидал свою мюнхенскую резиденцию, чтобы торжественно въехать в только что присоединённую к Германии в результате аншлюса Австрию».

B ноябре 1938 года окончательно исчезла надежда, что всё как-то наладится…

И произошло то, что вошло в историю под красивым названием «Хрустальная ночь»: «10 ноября 1938 года мы проснулись ночью от стука в дверь. Это было гестапо. Моего отца забрали. Потом приехали и забрали все книги отца… это называлось «обеспечить книгам безопасность». Шесть недель мы провели в страхе и неведении. Нам запретили пользоваться телефонoм. Я не мог ходить в школу, мы просто сидели дома, зная, что каждый день они могут вернуться и просто застрелить нас, и никто ничего не сможет сделать».

Людвига Фейхтвангера отправили в концлагерь Дахау. Семья была готова к самому страшному... А через полтора месяца он вернулся – исхудавший, совершенно больной, со следами обморожений...

Эмиграция стала синонимом спасения жизни: «Мы долго решали, куда поехать. Такие страны, как Америка, с трудом принимали эмигрантов. До сих пор не могу понять, почему отец не поехал в Швейцарию, где у нас были связи. Мы узнали, что, вложив тысячу фунтов в британскую экономику, можно получить въездную семейную визу. Мы все – отец, Лион, другие родственники – насобирали эту тысячу фунтов. Я очень хорошо помню тот момент, когда мы покидали Германию... золото, серебро, драгоценности брать не разрешалось».

«После того как мы получили подтверждение об отъезде в Лондон, я … смотрю на свет в окне фюрера. Он даже не подозревает, что прямо напротив его дома целых десять лет рос ребенок, который однажды даст показания».

Такими показаниями стала его книга «Гитлер, мой сосед: воспоминания еврейского ребенка»: «Я еще до сих пор вздрагиваю, когда слышу в ночи шум мотора или звук шагов на лестничной клетке. Я вспоминаю о детстве... Меня часто приглашали на дни рождения к товарищам-арийцам. Тогда еще не говорили «арийцы». Не было никакой разницы. Сейчас мы не выходим из дома, и мама целыми днями рассказывает истории. Я забываю о задернутых шторах, сером небе и вышагивающих по мостовой эсэсовцах. Мама рассказывает мне о детстве, временах Веймарской республики. До нацистов, до того, как Адольф Гитлер стал канцлером.

– Бавария – прекрасная страна, дорогой. Однажды всё станет, как раньше».

В 1939-м году они покинули Германию. Это был билет в один конец.

B Англии

Англия стала родиной для Эдгара. Он окончил Кембридж. Cтал историком, автором книг по британской, немецкой и советской истории. Издал монографии о Дизраэли, Гладстоне, Бисмарке. Преподавал историю в Саутгемптонском университете.

А в 2013 году в соавторстве с французским писателем и журналистом Бертилем Скали написал и издал книгу, ставшую бестселлером: «Гитлер, мой сосед: воспоминания еврейского ребенка».

Бертиль Скали познакомился с Эдгаром в 1995 году и опубликовал о нём статью. 17 лет он уговаривал Эдгара Фейхтвангера написать книгу о своём детстве. Он рассказывал: «История Эдгара тронула меня, так как мои родственники, бабушка и трое её детей, включая и моего отца, были во время войны спасены жителями Гроле, впоследствии признанными праведниками мира». Свою книгу Эдгар Фейхтвангер и Бертиль Скали посвятили «праведникам из Гроле».

Однажды у Эдгара, в то время уже очень немолодого человека, спросили, не думал ли он о возвращении в Мюнхен. Он ответил:

«Нет, мой дом здесь. Моя супруга – дочь генерал-майора Уберта Эссама, командующего высадкой десанта в Нормандии, дочь замужем за консулом района Вестминстер в Лондоне, сын Эдриан – переводчик и главный хранитель наследия Фейхтвангеров. Так что я очень прочно связан с этой страной».

Мой дядя – Лион Фейхтвангер

«Мама рассказывала, что, когда я был маленьким, дядя Лион был известней Гитлера. Во времена великого кризиса, когда Мюнхен был очень бедным и вас могли ограбить на каждом углу, нищие на улице приветствовали нас, потому что знали книги моего дяди».

Эдгар плохо помнил Лиона – больше по рассказам родных и Марты, жены Фейхтвангера. Людвиг Фейхтвангер после войны вернулся в Германию, переписывался с братом. Того интересовало всё – как живут люди, что изменилось, что осталось прежним.

Вопрос, который неизменно фигурирует во всех разговорах о Лионе Фейхтвангере – это его поездка в Москву. Любопытную версию предложил сын Эдгара, Эдриан – автор диссертации о Лионе и его связях с СССР. Ссылаясь на многих исследователей, он говорит, что Лион стал «хорошим евреем» Сталина. И, пользуясь его добрым отношением, пытался способствовать выезду за границу советских евреев. Этому есть некие косвенные доказательства.

Так ли это было – неизвестно. Наверное, ответа на этот вопрос нет ни у кого...

У Лиона и Марты Фейхтвангеров, в молодости потерявших дочь, детей не было. Эдгар и его дети – единственные потомки великого писателя. Никто из них не живет в Германии...

P. S. Бертиль Скали однажды сказал, что два дома на мюнхенской улице – это два образа: жестокость, если говорить о доме Гитлера, и дом Фейхтвангеров – храм культуры, искусства, интеллекта. И хотя поначалу жестокость брала верх, всё равно она рухнула, а победила культура и красота.

И о том же, только другими словами, сказал Эдгар Фейхтвангер. В Мюнхене он зашёл в дом, где жил Гитлер. Поднялся на балкон, откуда тот приветствовал толпу. У нeгo спросили, что он в этот момент чувствовал. И он ответил: «Что я есть, а его нет».

Ирина Парасюк, Дортмунд

Читайте также:

1. Спасти Лиона Фейхтвангера. Журнал «Партнёр», № 11 / 2024.Автор И. Парасюк
2. Лион Фейхтвангер. Жизнь и творчество. Журнал «Партнёр», № 12 / 2009. Автор Г. Калихман
3. Лион Фейхтвангер. Враг рейха № 6. Журнал «Партнёр», № 7 / 2024. Автор О. Нахт
4. В защиту Лиона Фейхтвангера. Журнал «Партнёр», № 11 / 2006. Автор Г. Калихман