С 1 января 2019 года Россия якобы переходит на новую схему обращения с отходами, «…изменится сам принцип утилизации мусора. Вводится полный контроль за  движением отходов — от контейнера до полигона. И это первая реформа, которая потребует участия каждого из нас. Стратегическая задача — максимально сократить объемы мусорных захоронений и очистить страну от нелегальных свалок…»

40 лет проработал я в системе Минводхоза. Человек со стороны при словосочетании «водное хозяйство» скорее всего вообразит картину заросшего камышом пруда с плавающими кувшинками. На берегу рыбак с удочкой терпеливо следит за поплавком. Тишина. Спокойствие. Благодать.

 На самом деле это не совсем так, и даже совсем не так.

Поздняя дождливая осень 1961 года сменилась очень холодной малоснежной зимой. Ветер слизнул снежные крохи, земля промерзла – не угрызешь. Приготовить бетон – целая проблема, «раскочегарить» технику после стоянки – тоже. Признаться, для нас такой оборот дела был полной неожиданностью: после ряда мягких зим матушка-природа настигла-таки нас, да еще на новом месте, пока мы не успели как следует обустроиться. 

Итак, направили меня старшим прорабом на участок № 3, опять 3, как на Канале. Участок занимался возведением водовыпуска из водохранилища и строительством промбазы. Еще два участка возводили плотину: один – сухоройными механизмами, а другой (от системы Трансгидромеханизация) – гидронамывом. Правда, они только еще собирали земснаряды для намыва русловой части плотины. Отдельный участок вел строительство жилья и прочих объектов в поселке.

К тому времени, когда я попал сюда, был только разработан котлован, установлен шпунт на сбросе и собран бетонный узел. Сооружение находилось в зоне крупных барханов и из-за огромных отвалов песчаного грунта вблизи стройплощадки вообще не было видно ни единого кустика или травинки. Кругом – голый песок.

В наше время реки юга Туркмении никуда не впадают, их полностью разбирают на орошение. А на северо-востоке Туркменистана протекает самая большая река Средней Азии – Амударья. Идея использовать её воду для орошения этих земель висела в воздухе. Но для этого надо было пробиться через сотни километров пустынных песков Юго-Восточных Каракумов. Проектирование Каракумского Канала началось еще в 30-е годы, но из-за войны начало строительства откладывалось.

На следующий день мы пошли вверх по течению. Сашка долго что-то там расчищал в камышах, место готовил поудобнее – видать, вместо рыбалки решил вздремнуть. Я прошёл немножко дальше, нашёл удобное местечко, закинул удочку, закурил. И только мой неподвижный поплавок начал проявлять первые признаки жизни, я услышал торопливый топот сапог. Сашка бежит. Глаза горят, на лице – ужас:

–  Владимир Николаевич! Крокодил! Там крокодил! На меня хотел напасть!

Следующую работу нашла в семье ортодоксальной миллионерши-израильтянки за шесть долларов в час, где впервые испытала на себе, как богатые угнетают бедных. В семье росло двое мальцов: одного года и пяти лет. Более мерзких детей, чем эти два, мне не довелось встретить в жизни. Да простит господь Бог!

... в Нижегородской области – единственном регионе России – появилась автоматизированная система по котельным и топливу для них в разных разрезах потребности в теплоэнергии на отопление, горячее водоснабжение, вентиляцию и техпроцессы. Оказалось, что мощности значительно превышают потребности и ГАСТ нам совсем не была нужна.

…Прошли годы. Детство и юность остались позади. Канал тоже «возмужал», он стал шире и глубже. Построены водохранилища, образовалось много озёр, проток, где-то это просто арыки, местами наглухо заросшие камышом и тростником, есть и солидные сооружения со шлюзами и дюкерами.