Это был уже не первый разговор об эвакуации.

- Пойми, – говорил Иосиф, – в Одессе оставаться нельзя. Уже после «хрустальной ночи» в Германии стало ясно: фашисты ненавидят евреев, и вы тут не выживете. Моя любимая сестра и ваша маленькая Риммочка мне очень дороги. Услышь меня, Семён!

- Никуда мы не поедем! Я инженер, хороший специалист, знаю семь языков...

По возрасту мы были самыми молодыми курсантами училища, а по сравнению с жизненным и профессиональным опытом наших новых товарищей, которые прибыли из боевых частей, мы с Сашкой были детьми.

Многие из них уже успели повоевать в конце войны в боевой авиации, были членами партии и имели навыки партийной работы в частях и подразделениях.

Однажды я вместе с другими пожилыми людьми ожидал начала работы одного учреждения. Стоявшая впереди женщина внимательно посмотрела на меня и сказала: «Вы – Миша». Я подтвердил. «Вижу, Вы меня не узнали. Я – Неля, много лет работала с Вашей мамой. Недавно я прочитала в газете Ваш очерк, и в очередной раз вспомнила Риву Моисеевну. Прошло уже около тридцати лет, а мы до сих пор её помним. 

Впервые я услышал об орбитальных полётах ракет в октябре 1957 года, будучи на службе в Заполярье. Потом смотрел в киножурналах «Новости дня», но о космодроме Байконур, узнал гораздо позже, а уж о том что бы служить там, у меня и в мыслях не было. Всё было так засекречено, что ничего конкретного ни прочитать, в открытой печати, ни сказать никто не мог.

О самом близком друге непросто писать – не уверен в своей объективности, в возможности найти те самые точные слова, которые выразят, кем он был и для меня, и для других. О друге, которого уже нет среди нас – еще сложнее.

В этом году Евгению Марголину было бы  восемьдесят, а я ясно вижу его таким, каким он был, когда мы встретились на первом курсе Одесского политеха – высокий, красивый голубоглазый парень с открытым лицом и доброй, чуть ироничной улыбкой.

Я мысленно возвращаюсь к тем дням, когда был подписан приказ о моём увольнении из армии - 5 марта 1976 года. Позади ровно 32 года службы в Красной и Советской армии, из них - три года, воспитанник военного оркестра и три года рядовой музыкант и двадцать шесть лет на офицерских должностях - от лейтенанта до подполковника. Почти половина жизни в рядах армии!

1 сентября 1953 г. мы впервые встретились в большой аудитории механического факультета  Одесского политеха. Экзаменационная страда была уже позади, и впервые все собрались вместе. Большинство были юными вчерашними школьниками – одни зажатыми, стеснёнными непривычной обстановкой, другие чересчур весёлыми, оживлёнными.    Но всех объединяло радостное настроение – мы вступали в новую жизнь.

Каждый год 9 мая я и мои близкие приходили на ул. Ольгиевскую к памятнику медработникам, погибшим на фронтах Великой Отечественной войны. Это единственное место, где моя жена могла положить цветы в память о своём отце, которого она совсем не помнит — ей было два года, когда он погиб на фронте. Его могилу мы так и не смогли разыскать, хоть и пытались это сделать.

Мой будущий дед смотрит прямо на меня. Он легко узнаваем, хотя в моей памяти и на сохранившихся поздних фото его волосы совершенно белые, усы неопределённого цвета, прокуренные, а вот брови – такие же чёрные и густые.

На другом фото  – высокая молодая женщина в полный рост...

В этом году исполняется 56 лет после того, как я окончил механический факультет Одесского политехнического института. Многие мои однокурсники стали высококлассными специалистами: среди нас есть академики, профессора, известные конструкторы, изобретатели, крупные руководители производства. Но только два из них нашли себя в области, далёкой от техники. Они стали журналистами и именно в этом ярко проявились.