Прошлое - родина души человека (Генрих Гейне)

Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Темы


Воспоминания

 

 

Бельченко А.Г.

ДАЛЁКОЕ – БЛИЗКОЕ

(Документальные повести и рассказы)

 

ЧАСТЬ 1.   «ЗАБВЕНИЮ НЕ ПОДЛЕЖИТ»

 

70-летию Великой Победы

ПОСВЯЩАЕТСЯ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Первая часть моей новой книги посвящена старшему поколению нашей семьи, мужчинам, жизнь и судьба которых неразрывно связана с Великой Отечественной войной. Вопреки антисемитской пропаганде о том, что евреи не воевали, мои близкие проявили на фронте, в действующей армии, в партизанской борьбе с оккупантами, мужество и героизм.  Они же и в послевоенное время доблестно трудились в различных отраслях народного хозяйства страны.  Простые и скромные люди, они не выставляли напоказ свои заслуги, а все свои силы, опыт и знания отдавали на благо народа, на укрепление экономического могущества нашего государства, добросовестно трудясь каждый на своём участке работы.

Однако в историческом плане у них была одна судьба, и хоть в разное время они ушли из жизни, но каждый оставил свой заметный след в истории страны, в памяти своей семьи, родных и близких. Тем важней и благородней становилась задача не оставлять в забвении их боевые и трудовые подвиги, донести до ныне живущих, а также последующих поколений память о славных делах их дедов и отцов.

Это я и попытался сделать в документальной повести о фронтовике и партизане-подпольщике, моём шурине Игоре Фёдоровиче Лизенгевиче, а также в рассказах о других моих родственниках, прошедших всю войну, совершивших боевые подвиги и внесших свой весомый вклад в Великую Победу.  

В рубрику о войне я поместил два рассказа, непосредственно не связанные с боевыми эпизодами, но они в полной мере отвечают, каждый по-своему, теме войны.

Наше поколение хорошо помнит знаменитый фильм режиссёра Марка Донского «Непокорённые», в котором принимали участие дети, очень непосредственно сыгравшие свои роли.            

В Советском Союзе в прекрасных детских и не детских фильмах снималось множество детей, но можно перечесть по пальцам те картины, которые вошли в золотой фонд советской кинематографии. В их число входит и фильм «Непокорённые». В нём достоверно и драматично сыграла еврейскую девочку, которую с риском для жизни прячет от фашистов украинская семья, семилетняя Людочка Лизенгевич, наша родственница и современница. Прошло почти семьдесят лет, и я с волнением вспоминаю о том, как это было.

Рассказ «Катюша» записан со слов Василия Антоновича Тужикова, моего сослуживца и наставника, участника Великой Отечественной войны и свидетеля необычной истории, происшедшей за несколько месяцев до нашей Победы в освобождённой от фашистов столице Венгрии – Будапеште.     Он – о наших бойцах и командирах, не щадивших жизней в беспощадной борьбе с фашизмом и  одержавших победу над врагом, «прошагавших пол - Европы», и принесших её народам мир и свободу, о людях, души которых не очерствели, не ожесточились за неимоверно тяжкие испытания в годы Великой Отечественной войны.

Последние две документальные повести во второй части книги – очень личные. Они посвящены светлой памяти самых близких автору людей, оставивших глубокий след не только в его жизни, но и в жизни родных и близких, в жизни всех тех, кто их знал. Написать «Невыдуманные истории» я решил неожиданно, когда, в соответствии с ранее составленным планом, основное содержание книги уже было написано.

Мимолётные встречи, факты, ситуации постепенно стираются из памяти, многое уже забыто. Поэтому покопавшись в «закоулках памяти моей», кое-что нашёл и представляю на суд тех, кто будет читать эту книгу.

Я не профессиональный писатель и, наверняка, дотошный читатель заметит в ней много огрехов в стиле изложения, построении сюжетов, в недостаточном раскрытии образов тех или иных персонажей, поэтому заранее прошу снисхождения в оценке моего скромного труда.  Между тем буду благодарен тем, кто выскажет дельные замечания, предложения и пожелания в мой адрес.

 

Глава 1. ПОДПОЛЬНАЯ КЛИЧКА «СТАРИК»

(Документальная повесть)

 

«Пускали эшелоны под откос,

Склады с боеприпасами взрывали.

Подпольщики, герои-партизаны

Покоя оккупантам не давали».

 

С Игорем Фёдоровичем Лизенгевичем я познакомился в начале 50-х годов прошлого века, когда стал его родственником. Я плохо разбираюсь в родственной иерархии, но знаю, что был пятым шурином в большой семье, где было пять сестёр и, соответственно, они все были замужем. Был Игорь Фёдорович старшим шурином, а я – самым младшим.      

Из беседы с ним я понял, что передо мной – человек незаурядный, образованный, культурный и интеллигентный. Он редко улыбался, однако черты лица его не были суровыми, более того – они располагали к себе, а глаза излучали тепло и участие. По характеру он был немногословен, но это не мешало ему быть человеком внимательным, отзывчивым, готовым непременно помочь тому,  кому это требовалось. Я обратил внимание на его рукопожатие: оно было крепким, и пальцы обхватывали всю ладонь, что говорило о его открытости, доступности, а также заинтересованности в человеке, с которым ему предстояло познакомиться.

После освобождения Киева он начал прерванную войной работу в Управлении Юго-Западной железной дороги,  а получив квартиру, прописал там всю семью. Впоследствии они с женой помогали Таниным сёстрам и ей самой устраивать свою личную жизнь. Он очень многое делал для семьи.  Его доброта и отзывчивость вызывали к нему глубокое уважение и любовь у родных и близких ему людей.

Из беседы с ним я узнал историю его становления как журналиста и общественного деятеля.  В прошлом комсомольский работник, талантливый журналист-газетчик, он хорошо был известен молодёжи Киевщины. В довоенные годы работал под непосредственным руководством первого секретаря ЦК ЛКСМУ Александра Бойченко - вожака украинской молодёжи, члена союза писателей Украины, человека героической и трагической судьбы, схожей с судьбою Николая Островского - комсомольского вожака, героя Гражданской войны, который, прикованный к постели в результате тяжёлой болезни, проявил стойкость и мужество, написал легендарный роман «Как закалялась сталь.»

В Красном зале-музее Управления Юго-Западной железной дороги висят портреты Николая Островского и Александра Бойченко – двух побратимов первого поколения Ленинского союза молодёжи Украины.  Оба они начинали свой жизненный путь на Юго-Западной железно дороге: Николай Островский – на станции Шепетовка, а Александр Бойченко – на станции Киев. Тут в бурные послеоктябрьские годы закалялась их судьба, характер и мировоззрение.

Украинский Островский, - так по схожести судеб называли Александра Бойченко, - уже тяжело больной, прикованный к постели написал свой знаменитый роман «Молодость», который в своё время был настольной книгой миллионов молодых людей. Сам Игорь Фёдорович Лизенгевич по своему мировоззрению, стремлению к борьбе за свои идеалы был наследником и продолжателем борьбы этих мужественных бойцов.

 

НАЧАЛО ПУТИ

Игорь Лизенгевич родился 16 ноября 1911 году в небогатой семье молдавских мелких служащих.    Как истинный южанин, он с детства любил молдавские песни и музыку, поступил учиться в музыкальное училище по классу скрипки и закончил его.  С ранних лет начинает свою трудовую деятельность, но неуёмная тяга к знаниям приводит его на рабфак, а затем – в институт, на факультет журналистики, по окончании которого работает в молодёжной республиканской газете «Молодь Украины».

Молодой журналист вступает в комсомол. Часто бывает в комсомольских организациях города и области. Пишет о молодых строителях нового социалистического общества, о героях пятилетки. Он был хорошо знаком с руководителями комсомола Украины, пользовался у них авторитетом и доверием, за что чуть не поплатился свободой, а может быть – и жизнью.

В 1937 году в стране начались массовые репрессии, и многие партийные, комсомольские и государственные деятели были арестованы, в том числе и Игорь. От него требовали компромат на партийных и комсомольских руководителей и лично на Генерального секретаря ЦК комсомола Украины А. Постышева, которые были арестованы. Их обвинили в связях с оппозицией, и все они  были расстреляны. По счастливому стечению обстоятельств Игорь вскоре был освобождён, и с него были сняты все необоснованные обвинения.  Он вновь работает в районном комитете ЛКСМУ и продолжает журналистскую деятельность, сотрудничая в молодёжных изданиях.

Однажды в 1938 году на авиационном празднике, организованном ЦК ЛКСМУ и молодёжными организациями, на аэродром в предместье Киева Жуляны были приглашены корреспонденты городских и районных молодёжных газет. Они собрались у здания ЦК ЛКСМУ и оттуда выехали на стареньком «цековском» автобусе на аэродром.  Ехали с песнями, в салоне автобуса царило праздничное настроение. То и дело слышались шутки и смех.  Игорь обратил внимание на одну из девушек, которая поразила его своей непосредственностью и необычной красотой. Смуглолицая, с большими карими глазами, пышными волнистыми волосами, красивым  изгибом бровей, полными малинового цвета губами, не знавшими косметики, и гордо посаженной головкой.

Украина издревле славилась и славится своими девушками-красавицами, но в его глазах эта красота была нездешней, какой-то особенной. Он спросил знакомого коллегу: «Петро! Скажи, пожалуйста, кто эта красавица? Она мне очень понравилась. Познакомь меня с ней». Приехав на аэродром Жуляны, где должен был состояться авиационный праздник, они подошли к девушке, и Пётр представил ей Игоря. «Зинаида! Познакомься, это наш коллега из «Молоди Украины» Игорь Лизенгевич, мой хороший товарищ, прошу любить и жаловать». Она повернулась к ребятам. Лицо её озарила приветливая улыбка.  Она крепко пожала Игорю руку. Их взгляды встретились, и он понял, что пропал, что утонул в глазах этой девушки, что это именно та единственная, которую он так долго искал.                            

Авиационный праздник удался на славу. Один за другим в воздух взмывали современные по тем временам истребители И-16, бипланы И-153 «Чайка», а также У-2, они же По-2 - прославленные в годы войны ночные бомбардировщики, которые проделывали в небе фигуры высшего пилотажа, вызывая восхищение и восторг зрителей.   

В тот день, когда закончились полёты, Игорь потерял из виду девушку. В дальнейшем все его попытки разыскать её в редакции «молодёжки», в том числе расспросы и звонки коллегам и знакомым, кончались неудачей. Он знал, что зовут её Зинаидой, и что после окончания Одесского Университета её распределили в Киев корреспондентом в редакцию одной из газет. Какой – он узнать не успел. Игорь терялся в догадках.

Наконец ему повезло. В один прекрасный день, работая над редакционным материалом, он услышал в приёмной редактора знакомый голос и, войдя туда, увидел Зинаиду. «Здравствуйте, Зина. Куда же вы исчезли? Я долго искал Вас. Теперь никуда не отпущу». Девушка ответила, что по заданию редакции была в командировке. Они договорились о встрече вечером на Владимирской горке. Это свидание положило начало их дружбе. Со временем дружба переросла в любовь, и вскоре они поженились. Молодожёнам выделили комнату в коммуналке на Пушкинской улице, в центре Киева.

Это было счастливое время для молодой семьи. В апреле 1939 года у них родилась девочка, которую назвали Людмилой. Это был желанный ребёнок, и родители в ней души не чаяли. Всё свободное время, внимание, заботу и любовь они отдавали этому милому созданию, и она отвечала им улыбкой и смешным воркованием. Вместе с женой и ребёнком они часто гуляли по Киеву, но свободного времени становилось всё меньше и меньше.  Предвоенные годы требовали всё большей отдачи на работе.

В сентябре 1939 года началась вторая мировая война. Это отразилось и на внутриполитической обстановке в Советском Союзе. Гитлеровская Германия с её официальной идеологией мирового господства представляла реальную угрозу и для нашей страны, политическое и военное руководство которой принимало конкретные шаги по мобилизации сил и средств для отражения возможной агрессии.  Чтобы выиграть время в условиях предательской и трусливой политики, проводимой политиками и руководством европейских государств, правительство СССР вынуждено было заключить договор с Германией, так называемый Пакт о ненападении, который сыграл определённую роль в выигрыше времени для подготовки экономики и обороны страны к войне.

Однако ситуация становилось всё тревожнее и к середине 1941 года приняла угрожающий характер. Об этом говорили участившиеся факты провокаций немецких спецслужб, организовавших в сентябре 1939 года в приграничном польском городке Гляйвиц провокацию, послужившую предлогом вторжения гитлеровских войск в Польшу, которое фактически явилось началом второй Мировой войны. Правительства западных стран заигрывали перед агрессором, тем самым оставляя без защиты малые европейские страны.

Советское руководство прилагало все усилия по вовлечению Англии, Франции и других  государств в систему коллективной безопасности, но переговоры, состоявшиеся в Москве по этому вопросу, ни к чему не привели. СССР оказался один на один с агрессором, и руководство страны, понимая, что войны с Германией не избежать, вынуждено было заключить Пакт о ненападении с Гитлером, для того чтобы, по возможности, выиграть максимум времени для подготовки экономики и военного потенциала страны к войне. Однако в полном объёме этого сделать не удалось.

Война стояла на пороге советского государства.

 

ВОЙНА

Игорь проснулся в предрассветный час в воскресенье 22 июня 194 года с каким-то тревожным чувством. Он не мог объяснить себе причину тревоги. Сегодня воскресенье, и поспать можно подольше. Да вот не спалось.  Тревога не проходила. Жена и четырёхлетняя дочь спокойно спали. Не зажигая света, он подошёл к окну и приоткрыл штору. Было около четырёх часов утра. Светало.  Киевские улицы в этот час были пустынны.  В доме на Пушкинской улице, где в небольшой коммунальной квартире жила семья Игоря Лизенгевича, было тихо.

Он ещё немного постоял у окна и когда решил уже идти досыпать, вдруг услышал отдалённый гул, и затем – тяжёлые удары. Открыв окно, он выглянул на улицу и посмотрел на небо. Оно было чистым, без единого облачка. Удары, похожие на взрывы, продолжались в направлении железнодорожной станции Дарница.  Однако вскоре всё стихло. Город просыпался. Люди выходили на улицу и спрашивали друг у друга: «Вы слышали эти звуки? Что бы это могло означать»? Некоторые пожимали плечами, другие неуверенно отвечали: «Наверное, у военных манёвры начались». Третьи опровергали и тех, и других, приводя свои доводы.

Вскоре улицы опустели. Люди разбрелись по домам, ещё ни о чём не подозревая. Только в середине дня киевляне узнали, что сегодня ровно в четыре часа утра немецкая авиация бомбила их родной город и другие приграничные города страны, что гитлеровская армия уже вторглась на территорию Советского Союза, что 22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война советского народа против фашистских захватчиков.

Наутро Игоря вызвали на работу в редакцию газеты «Путеец» Юго-Западной железной дороги. Ожидалось важное сообщение, с которым должен был выступить В.М.Молотов. Он объявил о том, что гитлеровская Германия, нарушив мирный договор, совершила нападение на Советский Союз, и призвал советский народ дать отпор агрессору, всем как один встать на защиту Родины. Началась Великая Отечественная война.

Шло тревожное военное лето 1941 года. Используя внезапность нападения и преимущества в живой силе и технике, враг стремительно продвигался по территории Украины, и уже в начале августа завязал жестокие бои на подступах к Киеву. Столица Украины находилась в осаде. Кольцо окружения сжималось.

В этот грозный час Киевский горком партии направил большую группу активистов в действующую армию на партийно-политическую работу. Игорь Лизенгевич получил назначение в 176 стрелковую дивизию, оборонявшую Киев, военным корреспондентом в дивизионную газету «За Родину».

Наскоро попрощавшись с семьёй, он позаботился о том, чтобы Зина с дочерью, в случае необходимости, была эвакуирована на Восток страны. Они ещё не знали, что их разлука растянется на долгие три года,  никто из них не знал, какие испытания выпадут на их долю, и как сложатся судьбы их родственников, проживавших на Южном Буге, в Одесской области, где к этому времени уже хозяйничали фашистские оккупанты.

Прибыв на позиции дивизии, оборонявшей Киев, Игорь доложил начальнику политотдела о прибытии и назначении в редакцию. Тот поставил перед ним конкретные задачи и рассказал об особенностях партийно-политической работы в оборонительных боях. С этого времени он, как поётся в песне, «с «лейкой» и блокнотом, а то и с пулемётом» вместе с бойцами отбивал атаки гитлеровцев. Вот что он писал об одном из эпизодов этих боёв:

    «Так случилось, что я оказался в одной дивизии с работниками редакции Киевской «Рабочей газеты» Семёном Марьянчиным и Михаилом Максимчуком. Правду говорят, что нигде так быстро не узнаётся человек, как на фронте. Я знал Марьянчина, как тихого, скромного товарища, способного газетчика. На фронте он стал рядовым политбойцом.

- Моя правая рука, – говорил про него политрук роты Соколенко. Но Марьянчин был не только хорошим помощником политрука, но и храбрым воином. Он среди первых поднялся в атаку на позиции фашистов на берегу реки Ирпень и геройски погиб в бою. В этой атаке пал смертью храбрых и его фронтовой друг и товарищ по редакции М. Максимчук».

Участвуя в обороне Киева, Игорь оказался в составе 37-й армии генерал-майора Андрея Власова. С началом войны Власов командовал сильнейшим на Юго-Западном фронте 4-м механизированным корпусом, который сдерживал натиск немецкой группы армий «Юг». Он нанес ей значительный урон, но силы были неравны, и корпус всё же был разгромлен. Власову пришлось вырываться из окружения.

В августе-сентябре 1941 года более семидесяти суток он руководил обороной Киева. После тяжелейших боёв его армия, неся большие потери, вынуждена была отступить.  1-я и 4-я германские танковые группы взяли киевскую группировку советских войск в гигантские клещи.  Разрозненные части, включая штаб и командованием 37-й армии вместе с командующим, вынуждены были оставить Киев, сумели пробиться на восток.   

В заключительный период драматических боёв за Киев Игорю довелось оказаться на переправе у моста через Днепр, где застряла колонна автомашин эвакогоспиталя. Мост был подготовлен к взрыву, и счёт шел на минуты. Последней должна была пройти штабная группа 37-й армии во главе с генералом Власовым. Игорь потребовал от коменданта моста пропустить автоколонну госпиталя, но охрана не реагировала. В это время на берегу появилась группа военных во главе с генерал-лейтенантом Власовым. Игорь доложил ему, что через мост не пропускают машины эвакуированного госпиталя с ранеными, потому что сапёры получили приказ взорвать его.  Он взволнованно объяснил, что если это произойдёт, то раненые попадут в плен к фашистам и будут уничтожены. Генерал отдал приказ пропустить всех, кто стоял перед мостом, и потом взорвать его.    Он попросил Игоря показать документы. Потом расспросил его откуда он, где служит. Игорь потом рассказывал, что из этой короткой встречи он сделал вывод, что Власов как военачальник не был похож на боевого командира. Худощавое простое лицо в очках в роговой оправе, тихий голос, расстёгнутая шинель. Но как отмечали все, кто его знал, была в нём какая-то внутренняя сила и природный ум, воля и решимость, то есть то, что называют харизмой.  Именно это и давало ему возможность умело руководить войсками и добиваться военных успехов.     

Пока они беседовали, приказ был выполнен: раненые благополучно переправились. Но какова была их дальнейшая судьба, Игорь не знал. Он бы мог и не вспомнить об этом эпизоде, если бы не трагическая и противоречивая история предательства генерала Власова и созданной им армии, перешедших на сторону фашистов и воевавших против советских войск в заключительный период войны, история, ставшая широко известной после войны.

После неудачной эпопеи обороны Киева, выхода из окружения и лечения в госпитале после ранения Власов, как ни странно, обласканный И. В. Сталиным, в ноябре 1941 года назначается   командующим 2-й ударной армией Западного фронта, которая начнет контрнаступление под Москвой, нанесёт огромные потери гитлеровским войскам и сыграет определяющую роль в начале изгнания их с советской земли.

Но вот труднообъяснимый парадокс истории: в декабре 1942 года, когда Советская армия наносит фашистам удар за ударом, она же, 2-я ударная армия во главе со своим командующим, боевым генералом, вдруг капитулирует перед врагом, нарушает воинскую присягу, позорит честь и достоинство воинов Красной Армии, склоняет боевые знамёна перед врагом. И более того, проходит переформирование, получает наименование РОА (русская освободительная армия), и отчаянно сражается с советскими войсками на стороне фашистов под лозунгами борьбы против Советской власти, проявляя при этом невиданную жестокость к пленным советским воинам и мирным жителям на оккупированной врагом территории.

Конечно, этому парадоксу есть объяснение, но это не наша тема, а лишь эпизод, случившийся в жизни нашего героя. После тяжелейших и кровопролитных боёв в сентябре 1941 года Красная Армия была вынуждена оставить столицу советской Украины город Киев. 37-я армия с тяжёлыми боями выходила из окружения, взламывая оборону противника. Игорь Лизенгевич и его оставшиеся в живых соратники - журналисты взяли в руки оружие и с боями пробивались на Восток. 19 сентября 1941года у села Семёновка Яготинского района они встретили несколько бронепоездов Юго-Западной железной дороги и влились в их экипажи.

Дмитрий Поплавский, бывший начальник штаба и разведки бронепоезда «Литер-Б» рассказывает много захватывающих эпизодов боевой деятельности бронепоездов, рейдирующих по железной дороге и отсекавших своим огнём наступающие вражеские войска, помогая нашим бойцам выходить из окружения.

Вот один из многих фактов боевой деятельность экипажей бронепоездов. Так случилось, что фашистам удалось прямым попаданием снарядов разрушить железнодорожное полотно под головным бронепоездом, бронеплощадка которого четырьмя колёсами сошла с рельсов. Двое суток днём и ночью, под непрерывным обстрелом бойцы бронепоезда, неся потери, восстанавливали путь. Все пять бронепоездов стояли и вели по фашистам ураганный огонь.  И тут иссякли боеприпасы. Бронепоезда превратились в отличную мишень для врага. На выручку пришла пехота, занимавшая оборону недалеко.  Командир пехотинцев, узнав причину прекращения артиллерийского огня, спросил, какой нужен калибр снарядов к орудиям, сообщил, что на линии обороны его подразделения обнаружены ящики со снарядами. Бойцы выстроились цепочкой, и снаряды начали передавать на бронепоезд из ложбины на расстоянии почти двух километров. И вновь заговорили орудия бронепоездов, нанося потери противнику. 25 сентября 1941 года, когда вновь иссякли боеприпасы, и выяснилось, что поставить бронеплощадку на колёса невозможно, было принято решение взорвать бронепоезда и в пешем строю, с оружием в руках пробиваться на Восток.  

В этих боях погибли многие товарищи Игоря Фёдоровича. Смертельно ранен был и умер у него на руках командир бронепоезда «Литер-Б»  Голованов Степан Петрович. Сам Игорь был ранен в ногу. Правда, кость не была задета, и он мог передвигаться с помощью палки и поддержке товарищей. Экипажи бронепоездов, разделившись на группы, уходили в разных направлениях, порой под огнём противника, отбиваясь гранатами, растворяясь в темноте в лесных чащах и, удачно минуя заслоны гитлеровцев, выходили из окружения. Однако не всем группам удавалось прорваться к своим. Раненый в ногу Игорь с трудом шёл, опираясь на палку, стараясь не отставать от своих товарищей.    

    Холодными осенними ночами 1941 года, пробиваясь сквозь вражеское окружение, переходя через реки и болота Житомирской области, Игорь заболел воспалением легких. У него поднялась температура. Он с трудом передвигался, часто впадая в забытьё. Ночью он отстал от основной группы, потерял сознание и лежал на дороге, где его подобрала   жительница небольшого украинского городка Коростышев Валерия Горобчук, которая привела его к себе домой и с риском для жизни долгие месяцы лечила, выхаживала и заботилась о нём. Ей помогали укрывать его от глаз оккупантов и предателей односельчане А. Свительская и С. Прищепа.  

Когда Игорь немного оправился, они познакомили его с семьёй колхозника Петра Панченко, где все её члены принимали активное участие в партизанской борьбе с фашистами. В их доме проводились заседания Коростышевского подпольного райкома партии, который возглавлял Иван Петрович Музыка. Здесь Игорю Фёдоровичу, после тщательной проверки, было дано боевое задание возглавить работу молодых патриотов по добыванию сведений об оккупантах, организации сбора трофейного оружия, поддержанию связи с партизанами и помощи им в подготовке и проведении боевых операций и диверсий против фашистов, строгому соблюдению правил  конспирации и т.д. В этих же целях Игорь получил подпольный псевдоним «Старик», тем более что  он, действительно, имел внешность  старика, хотя было ему тогда было чуть больше тридцати лет. Окладистая чёрная борода и усы, коренастая фигура (при ходьбе он продолжал опираться на суковатую палку, т.к. ранение ещё давало о себе знать).

Однако его возраст выдавали глаза, голубые глаза молодого человека, но он вынужден был прятать взгляд, чтобы не раскрыть себя.  Он нравился девушкам, они пытались добиться его расположения. Однако взаимностью он им не мог ответить, т.к был однолюбом, и по своему внутреннему убеждению не мог изменить своим жизненным принципам. Но вскоре судьба сыграет с ним злую шутку. Именно эти чувствительные струны его характера заденет приказ руководителя подполья, который обязывал его вступить в фиктивный брак с дочерью помощника бургомистра Галиной, которая была тайно влюблена в Игоря и работала в управе, чтобы получить доступ к ценной информации.

На одной из конспиративных встреч секретарь подпольного райкома партии Иван Петрович Музыка, старый солдат, убеждённый большевик, воевавший ещё в Гражданской войне, обратился к Игорю Фёдоровичу и озвучил решение подпольного райкома и шутливо добавил: «Ну что, «старик», давай будем готовить свадьбу».

То, что он услышал в ответ, повергло его в шок. «Иван Петрович, – сказал Игорь, – я  вынужден отказаться от вашего предложения. Я не могу поступиться своей совестью и предать свою семью, моя жизненная позиция не позволяет мне это сделать. Я понимаю, что это слабый повод для оправдания. Я готов выполнить любой другой приказ, связанный с риском для жизни или с самопожертвованием. Я понимаю, что мне грозит за невыполнение приказа и готов к этому».

Музыка, не ожидавший отказа выполнить приказ, в первую минуту потерял дар речи. Потом разразился гневным обвинением и угрозами. Сначала шёпотом, потом срываясь в крик: «Это что за чистоплюйство, ты соображаешь, где находишься и что говоришь? Ты что – кисейная барышня, и не понимаешь, что я предложил тебе фиктивный брак»?

Он ещё долго бушевал и, обращаясь к Игорю, сказал: «Мне тебя жаль, «старик», я могу понять твои принципы, но не в этой обстановке.  Ты поступаешь очень опрометчиво. Твою судьбу будет решать подпольный райком партии. И я тебе не завидую». Обладая большими полномочиями и властью, Иван Музыка, большевик старой закалки, ценивший в людях смелость, прямоту суждений и высокие нравственные качества, втайне сочувствовал Игорю и понимал, что такие как он - настоящие патриоты, и решать их судьбу однозначно нельзя.   

С этим они и расстались. Игорь остался один. На душе скребли кошки, но он знал, на что шёл, понимал, что ему грозит,  и был готов ко всему. Шли дни. Он продолжал заниматься своими будничными делами, принимал связных из партизанских отрядов, с помощью надёжных людей формировал подпольные группы («тройки»), которые активно работали в городе и  ближайших селах. Всего под его руководством работали 16 человек, которые наладили тесную связь с партизанскими отрядами им. Щорса и им. Дзержинского. И всё это время Игорь с тревогой ждал решения своей участи.

Однажды вечером пришёл связной от И. Музыки и сообщил, что его вызывают на заседание райкома. Там ему сообщили, что он за отказ выполнить решение подпольного райкома заслуживает наказания по законами военного времени вплоть до высшей меры, но учитывая изменение ситуации и внедрение в управу подпольщика, райком счёл возможным ограничиться Игорю Лизенгевичу партийным взысканием «строгий выговор с занесением в учётную карточку». Игорь поблагодарил товарищей за доверие и стал готовить к боевой операции одну из групп стрелочников и путейцев, которые работали на станции Житомир-товарная. Они собирали сведения о движении воинских эшелонов фашистов, выводили из строя паровозы, срывая графики перевозки грузов, а также собирая сведения о воинских эшелонах.  С помощью партизан на железной дороге было проведено несколько диверсий. В этой связи Житомирское гестапо активизировало работу и напало на след молодых подпольщиков. «Ниточка» потянулась и в Коростышев. Подозрения пали в том числе и на Игоря Лизенгевича. Он был арестован местными полицаями и неделю находился в полицейском изоляторе. Но оттуда он сбежал при содействии полицая, сочувствующего партизанам, который ночью вывел его в туалет, отвёл подальше в лесок и отпустил, постреляв для отвода глаз в воздух.  Начальству полицай доложил, что арестованный пытался бежать, и ему пришлось стрелять.

Так Игорь, неожиданно оказался на свободе. Но вскоре одна из его групп под руководством Павла Рагулевича попала в лапы фашистов. В мае 1942 года знакомые девушки Павла Рагулевича, работавшие в товарной конторе станции, рассказали ему, что на недавно построенный немцами склад завезли состав интендантского имущества – обмундирование и продовольствие. Через некоторое время в одну из ночей на складе случился пожар, который уничтожил всё, что там хранилось.

 Взбешенные гитлеровцы усилили репрессии. С помощью предателя в июне 1943 года Павел Рагулевич был схвачен фашистами и замучен в гестапо. Он погиб как герой, не дожив пяти месяцев до освобождения Коростышева.

В октябре 1943 года на крутых берегах Днепра Красная Армия вела ожесточённые бои  за столицу Украины – Киев. Приближался день освобождения из фашистского рабства трудящихся     Коростышевского района. В те дни Коростышев лихорадило. Радость близкого освобождения перемежалась со слухами о том, что фашисты, отступая, оставят после себя выжженную землю, заберут мужчин, способных владеть оружием, чтобы лишить таким образом Красную Армию резервов и пополнения.

Встал вопрос: что делать, как помочь населению? Связь с подпольными обкомом и партизанскими отрядами временно оборвалась. Коростышевский район был наводнён фашистскими войсками. В это время Игорь получил письмо, которое ему передал связник Дмитрий Сигнаевский. По условиям конспирации оно было написано на вырванном из молитвенника листке. В нём был текст: «Я и моя жена приглашаем вас на крестины…». И подпись «Николай». Это означало приглашение на конспиративную встречу. А «Николай» была подпольная кличка И.П.Музыки, члена Житомирского подпольного обкома и секретаря Коростышевского райкома партии. На встречу с руководством предлагалось прибыть Игорю Фёдоровичу и его заместителю В.А.Сотниченко.  Явка находилась в двадцати километрах от Коростышева, в селе Миниёк, откуда накануне ушли немецкие войска. Туда же надо было перевезти груз с оружием, винтовки, автоматы, гранаты для партизан отряда им. Щорса, которое собрали члены одной из подпольных групп братья Афанасий и Николай Лантвойты.

Выехали ночью на грузовой машине городской управы, шофёр которой был активист-подпольщик Николай Коновалов, имевший надёжные документы. Однако был большой риск двигаться ночью, ибо немцы, готовясь к отступлению, были встревожены и озлоблены. Город кишел воинскими частями гитлеровцев. Однако всё обошлось, рано утром подпольщики прибыли к месту встречи и на явочной квартире ждали прибытия руководителя подполья.

Поздно ночью вместе с группой партизан в хату вошёл И.П. Музыка, который выслушал доклад И.Ф. Лизенгевича о проделанной работе, о трудностях и нерешённых проблемах. Член подпольного обкома дал ряд советов и указаний. Было решено срывать попытки немецких властей по мобилизации людей и отправке в Германию, беречь от грабежа склады с продуктами и имуществом, прятать их до прихода Красной Армии, сделать всё, чтобы сберечь город от разрушения. Разъяснять населению, что с приближением фронта они должны уходить в леса.

Вернувшись в город, подпольщики проводили работу в группах, которые вели работу среди населения. В этот период немцам не удалось ни одного человека отправить в Германию. 6-го ноября 1943 года подпольщики получили радостное известие о том, что Красная Армия освободила столицу советской Украины город Киев.

Игорь Фёдорович вместе со своими боевыми друзьями-подпольщиками делал всё, чтобы это событие, с помощью подпольщиков стало достоянием большинства горожан. Близился час освобождения от фашистов Коростышева. Люди радовались и пока тайком поздравляли друг друга с освобождением Киева и с праздником великого Октября. На следующий день, 7-го ноября, немцы особенно поспешно покидали Коростышев. Вечером на квартире одного из подпольщиков собрались Игорь Фёдорович и его несколько соратников, чтобы отметить праздник Октября. Поднимали тосты за победу над врагом, тихо пели популярные советские песни. Оставались считанные дни до желанного дня освобождения города от оккупантов.

Утром в Коростышев неожиданно ворвалась советская танковая рота. Это была разведка 1-й гвардейской танковой армии генерала Катукова М. Е. Фашисты в панике бежали из города, жители которого вышли на улицы, восторженно приветствуя советских воинов. На городской площади состоялся митинг, на котором выступали подпольщики, горожане и танкисты. Однако радость людей оказалась преждевременной. Создалась трагичная ситуация. Через день танкисты вынуждены были оставить город.

Командование 1-го Украинского фронта решило перегруппировать войска, понесшие большие потери после тяжёлых боёв за Киев, кровавого форсирования Днепра, получив приказ любой ценой овладеть городом к годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. В связи с этим наступление приостановилось, и передовые части вынуждены были отойти.

Так город Коростышев, испытав недолгую радость освобождения, вновь оказался под властью фашистов. Для подпольщиков наступили чёрные дни. Многие из них в силу объективных причин и сложившейся ситуации были раскрыты. С помощью своих пособников Житомирское гестапо начало повальные аресты по всему району. Эта участь не миновала и Игоря Фёдоровича Лизенгевича. Он был арестован и брошен в гестаповский застенок в Житомире.

Спустя много лет он рассказывал, как тяжело было у него на душе. Ходить два года над пропастью и умереть перед самым освобождением от оккупантов было до слёз обидно. Перед тем как его уводили в застенок, он посмотрел в пасмурное небо, по которому плыли тяжёлые тучи, посмотрел на деревья, над которыми галдели вороны, усаживались на ночь. И он с горечью подумал, что ничего этого он больше не увидит. Как глупо было умирать накануне победы...

А в это время избежавший ареста секретарь подпольного райкома партии Иван Петрович Музыка принимает все меры для освобождения арестованных подпольщиков и использует для этого все свои возможности. Глубоко законспирированный, помогавший партизанам и подпольщикам владелец небольшого кожевенного заводика бывший фольксдойче Илья Дикман, пользовавшийся у фашистов и полицаев особым доверием, обратился к помощнику начальника гестапо с просьбой отпустить Игоря, так как он у него один из самых ценных мастеров-кожевников. Из-за этого, мол, срывается важный заказ. «И Ваш в том числе», - добавил Дикман. Таким образом фортуна вновь оказалась на стороне Игоря. Он снова продолжил борьбу.    

Подпольщикам удалось успешно выполнить задание областного и районного комитетов партии. Подпольные группы активизировали свою работу.  Игорь Фёдорович с товарищами побывал в партизанском отряде имени Щорса, чтобы согласовать свои действия в условиях отступления немецких войск. Это способствовало усилению диверсионной работы партизан и нанесению материального ущерба подпольщиками снабженческим службам немцев. Так, например, подпольщиками сёл Козеевки, Рудни-Мининской и других были вывезены из хранилищ и спрятаны сотни килограммов муки, сахара, соли и других продуктов. Часть товаров была роздана населению.

В самом Житомире под покровом ночи подпольщики вывезли из немецкого склада всё хранившееся там военное имущество и продовольствие. Утром, на нескольких грузовых машинах оккупанты подъехали к складу. Открыв его, они оторопели. Склад был пуст. Так и уехали они, возбуждённые и злые, ни с чем. Искать виновных им было уже некогда.    28 декабря 1943 года город Коростышев был освобождён от немецко-фашистских захватчиков  теперь уже навсегда, а через несколько дней и весь район был очищен от захватчиков. Более двух лет он оставался под фашистским гнётом. Около трёх тысяч жителей было вывезено в немецкое рабство в Германию.

Но люди не покорилось врагу. В городе действовали 17 подпольных групп, которые нанесли ощутимый урон врагу. Они спасали молодёжь от отправки в Германию, информировали население об успехах Красной Армии, снабжали партизан оружием и продовольствием, поддерживали с ними постоянную связь.  Многие подпольщики и партизаны за мужество и отвагу были награждены орденами и медалями СССР. Семь человек удостоены звания Героя Советского Союза. Игорь Фёдорович Лизенгевич за подвиг при обороне Киева и подпольную работу удостоен пятнадцати наград: ордена Отечественной войны 2-й степени и 14 медалями.

Однако, работая над материалами о подпольной деятельности Игоря Фёдоровича в годы Великой Отечественной войны, я обратил внимание, что, будучи активным участником борьбы с фашистами на оккупированной территории Коростышевского района, он не  представлен к награждению медалью «Партизану Отечественной войны» 2-й степени, хотя по статусу медали он должен был быть награжден ею, тем более, что есть документ, подтверждающий его участие в подпольной работе в течение почти двух лет оккупации города.

После окончания войны прошло много лет. Большинства её участников уже давно нет в живых. В 1992 году после тяжёлой болезни ушёл из жизни Игорь Фёдорович Лизенгевич. Его заслуги перед Отечеством за период Великой Отечественной войны отмечены многими государственными наградами. Это было странно.

Я связался с Советом ветеранов войны города Киева, в частности, с председателем комитета по делам бывших подпольщиков и партизан. Оттуда мне ответили, что Лизенгевич Игорь Фёдорович, действительно, до 1992 года состоял на учёте в Совете ветеранов железнодорожного района города Киева и в Комитете по делам подпольщиков и партизан. Вопрос о причинах ненаграждения его партизанской медалью Игорем Фёдоровичем никогда не ставился и не рассматривался. Однако в соответствии с имеющимися документами подтверждено его участие в подпольной работе в годы Великой Отечественной войны.

Из бесед с его родственниками мне удалось установить, что Игорь Фёдорович вместе с товарищами по борьбе с огромной радостью встретил освобождение города Коростышева от фашистских захватчиков. Позади были два с лишним года напряжённой работы, связанной со смертельной опасностью, борьбы на фронте и за линией фронта.

Это был период победоносного освобождения Красной армией Советской Украины от фашистских захватчиков. Но война продолжалась. Ещё долгих полтора года оставалось до победного мая 1945 года. Однако подпольщикам предстояло подвести итоги своей работы. Это была необходимая рутина, в том числе и для того, чтобы отметить и оценить героизм подпольщиков и партизан, которые не щадя жизней выстояли в смертельной схватке с врагом. Поэтому очень важно было, чтобы каждый руководитель объективно и беспристрастно дал оценку тому, за что он отвечал перед партией и народом, за весь период работы.

И в этот момент происходит необъяснимое.  Игорь Фёдорович совершает поступок, который поражает своей нелогичностью, опрометчивой неразумностью и никак не вяжется с представлениями об этом человеке с твёрдым характером, ясностью ума, преданностью идее, с железной выдержкой и дисциплиной. Повторяю, ещё идёт война, действуют законы военного времени, а он, не поставив никого в известность, вдруг исчезает из города, не написав ни строчки об итогах работы на порученном участке, по руководству подпольщиками за годы фашистской оккупации. Конечно, руководители района забили тревогу.

Как потом выяснилось, Игорь Лизенгевич уехал искать семью, которая была в эвакуации на Урале.  Приехав с семьёй в Киев, он устраивается на прежнее место работы, в Управление Юго-Западной железной дороги и получает квартиру.  В это самое время им заинтересовалось Киевское Управление МГБ, где ему задавали достаточно жёсткие вопросы, связанные с арестами полицией и гестапо. Как ему удалось безнаказанно бежать и каким образом. Почему уехал без разрешения, а также много других вопросов.

Трудно сказать, чем могло кончиться пребывание Игоря в «компетентных органах», если бы не вмешался бывший секретарь подпольного райкома партии Герой Советского Союза Иван Петрович Музыка. Несмотря на инцидент с невыполнением Игорем решения райкома партии, он оказался человеком порядочным и не злопамятным, взял его под свою защиту и предоставил доказательства его невиновности, которые позволили снять с него все подозрения.

Анализируя всё вышесказанное, стало понятно, почему Игорь Фёдорович Лизенгевич не был представлен к награждению партизанской медалью, так как в этот период самовольно оставил ещё не расформированный состав подпольщиков. Могло бы быть хуже, если бы делу дали законный ход. Всё хорошо, что хорошо заканчивается.  

Прошли годы. Ветераны Коростышевского подполья, хоть и остаётся их с каждым годом всё меньше и меньше, хорошо помнят Игоря Лизенгевича, его самоотверженную борьбу с оккупантами.   В день празднования 20-летия Победы над фашистскими захватчиками 9-го Мая 1965 года Игорь Фёдорович вместе со старшим сыном Юрием приехал в Коростышев и принял участие в праздничных мероприятиях по случаю празднования Дня Победы. Ветераны подполья, жители города тепло встречали их. «Бойцы вспоминали минувшие дни…»  Они шли по улицам обновлённого города, утопавшего в зелени садов, парков и скверов.  Душа старого воина, партизана-подпольщика наполнялась гордостью за своих друзей, с кем в годы войны сражался за свободу и независимость Родины.  

Прошли годы и десятилетия, приближается знаменательная дата 70-летний юбилей со дня Победы над фашизмом. Никогда и никто не сотрёт из памяти подвига тех, кто завоевал Победу и освободил народы от гитлеровской чумы. Несмотря на вылазки неофашистов, мировое сообщество не позволит им глумиться над нашей Победой.

Нынешние и последующие поколения будут всегда помнить о тех, кто завоевал мир, освободил народы Европы от фашистской чумы.

Пусть девиз «Никто не забыт, ничто не забыто!» всегда обретает реальное воплощение. Вечная память героям!

 

ГЛАВА 2. О ПРОСТЫХ И СКРОМНЫХ ГЕРОЯХ

Я хочу рассказать о замечательных людях, евреях по национальности, с которыми меня связывали родственные отношения. Мы были женаты на сёстрах, разных по возрасту, жизненному опыту, но одинаково преданных своим семьям и любящих своих детей.

Со временем я познакомился и узнал их мужей – моих свояков. Это были фронтовики, прошедшие по дорогам войны и на своих плечах вынесшие тяжесть военных невзгод, горечь поражений и радость побед, только недавно сменившие гимнастёрки на гражданскую одежду.  Они были достойны лучшей доли, но жили скромно, если не сказать – бедно. Послевоенное время было голодным и трудным. Жизнь в те годы была тяжёлой, и надо было много трудиться, чтобы накормить и одеть семью.

Мои родственники хорошо и уважительно относились к нам-молодожёнам. Особенно ко мне, молодому офицеру.  С гордостью смотрели они на меня, когда я приезжал в отпуск и приходил к ним в гости в парадной военной форме. Во мне они видели свою фронтовую молодость, вспоминали о тех огненных годах, которые были им такими памятными и близкими.  В то время к участникам Отечественной войны относились не так, как сейчас.   Нет, с праздниками поздравляли, были какие-то льготы. Но фронтовики вели себя скромно, не хвастались своими боевыми подвигами, ничего для себя не требовали.  Да и власти и общество не уделяли им должного внимания. Даже самые близкие люди, взрослые и дети, порой жили рядом и не знали о боевых заслугах отцов, дедов, братьев и сестёр. Не расспрашивали их, о чём сейчас сожалеем.

Если говорить об извечной теме антисемитизма, а родственники мои были еврейской национальности, то он если не процветал, то был не только на бытовом, но и на государственном уровне. Достаточно вспомнить антисемитские кампании, в том числе «дело врачей», разгон Еврейского Антифашистского комитета и убийство известного деятеля культуры С.Михоэлса, усиление репрессий против инакомыслящих.  Но я не помню, чтобы тогда открыто говорили, что евреи уклонялись от службы в армии, не воевали, а отсиживались по тылам. А если и воевали, то, якобы, на «Ташкентском фронте». А слова И. Сталина о том, что евреи – плохие солдаты, что им он не доверяет, тогда ещё не были так широко известны.

Зато сейчас, в период разнузданного антисемитизма, особенно в электронных средствах массовой информации можно прочитать всякие гадости и измышления, особенно в период предпраздничных мероприятий по случаю Дня Победы. К сожалению, до сих пор живучи мифы о том, что евреи во время войны отсиживались на «тёплых» местах. Но неопровержимые факты говорят о другом.  И я их изложу в самой сжатой, конспективной форме для того, чтобы на этом фоне рассказать о своих родственниках – евреях, геройски сражавшихся на фронтах Великой Отечественной войны.

По-разному можно оценивать участие в войне тех или иных народов, однако известно, что в Отечественной войне приняли участие 500 тысяч евреев. 200 тысяч из них погибли, что говорит о непосредственном их участии в боях. И это несмотря на то, что многие подвиги, совершавшиеся евреями, замалчивались и не награждались или заменялись другими, более низшими по статусу наградами! Так, из общего числа представлений на звание Героя Советского Союза более 20% не были реализованы. Вместе с тем, звание Героя получили 137 евреев, из них 45 – посмертно.

По количеству награждений евреи занимают четвёртое место среди других национальностей. Среди евреев – 14 кавалеров орденов Славы. 12 евреев-партизан удостоены звания Героя Югославии, 56 бойцов награждены французскими боевыми наградами. Наряду с другими национальностями евреи на фронте совершали героические подвиги. 21 летчик таранил фашистские самолёты, 14 из них погибли. 10 человек, не желая сдаваться врагу, подорвали себя гранатами. 17 лётчиков повторили подвиг Н.Гастелло.  Огромное число военачальников, командиров-евреев командовали армиями, бригадами, полками, кораблями, партизанскими отрядами и другими соединениями, добиваясь победы над врагом. Я уже не говорю о евреях – учёных, конструкторах, директорах оборонных предприятий. Перечень этих фактов можно было бы продолжать и далее. Но даже в таком объёме он свидетельствует о том, что евреи внесли весомый вклад в общую копилку побед над врагом.

Теперь расскажу, что знаю, а знаю я, к сожалению, далеко не всё о своих родственниках евреях-фронтовиках.

 

В БОЕВЫХ ПОРЯДКАХ ПЕХОТЫ         

«Артиллеристы, Сталин дал приказ,

Артиллеристы, зовёт Отчизна нас.

Из сотен тысяч батарей,  

За слёзы наших матерей,

За нашу Родину – огонь, огонь!

 

ДМИТРИЙ

Мой замечательный, добрый, исключительной скромности друг и родственник Дмитрий Израилевич Пигур.

В 1939 году заканчивал службу в Красной Армии, когда часть, в которой он служил, была поднята по тревоге и в составе войск Киевского особого военного округа, получила приказ привести оружие и боевую технику в полную боевую готовность и двигаться в направлении границы Польши для освобождения братского народа Западной Украины от польского гнёта.

Как свидетельствует история, это была не полномасштабная война, а военная кампания по присоединению земель, ранее принадлежавших России. Хотя в ходе её и были отдельные стычки и перестрелки, в целом советские войска шли вперёд, быстро подавляя отдельные очаги сопротивления.  Как потом выяснилось, освобождение Западной Украины, Бессарабии и Северной Буковины было реализацией Договора о ненападении, подписанного в Москве между СССР и Германией. Непосредственно территориальные проблемы были оговорены в секретных протоколах, подписанных министрами иностранных дел Германии и СССР Риббентропом и Молотовым.

Как известно, вторая Мировая война началась в сентябре 1939 года с нападения на Польшу. Советское правительство решило начать военную кампанию с задачи не допустить германские войска в Западную Украину и Западную Белоруссию, которые принадлежали по Брестскому миру Польше. Кроме того, необходимо было освободить Северную Буковину и Бессарабию, находившуюся под юрисдикцией Румынии. Общая задача – отодвинуть на Запад государственную границу СССР и противостоять германским войскам, захватившим Польшу.

Значительные силы Красной Армии (600 тыс. человек), поддержанные сотнями самолётов, танков и орудий двинулись на Запад, не встречая сопротивления польских частей, которым был отдан приказ Красной Армии сопротивления не оказывать. Таким образом, ни с той, ни с другой стороны не раздалось ни одного выстрела, не случилось ни одного серьёзного инцидента. Это была маленькая победоносная война СССР, которая сыграла роль освободительной миссии братских народов

В одной из артиллерийских воинских частей в боевом строю находился красноармеец Пигур Дмитрий Израилевич.  Артиллеристам этой части так и не пришлось расчехлять свои пушки. Бойцы проходили сёла Западной Белоруссии, жители которых оказывали Красной Армии радушный приём.  Скоро всё закончилось, в том числе и срок службы Дмитрия и, демобилизовавшись, он приезжает в родной Проскуров, где его ждала семья.  Ныне этот город называется Хмельницкий, Житомирской области, где и родился он 25 мая 1914 года.

Далее сведения о нём очень скупы. Известно, что здесь же проживали его родственники. С началом Великой Отечественной войны войны Дмитрий Пигур снова призывается в Красную Армию и с первого дня воюет на разных фронтах, участвуя в боях с фашистам, где проявляет себя храбрым, мужественным и инициативным воином, а затем направляется на ускоренные командирские курсы, по окончании которых он в прибывает в действующую армию, в артиллерийский полк и назначается командиром взвода сорокапяти миллиметровых орудий, которые в боевых порядках поддерживали пехоту огнём и отражают атаки танков и пехоты противника.  Батареи «сорокопяток», как их ласково и уважительно называли бойцы, всегда находились в прямой видимости противника, на линии огня, и потери артиллеристов убитыми и ранеными после боя, как правило, составляют до 60-70%      

Поэтому могу заявить для сведения болтунов-антисемитов, что Дмитрий Израилевич Пигур и сотни тысяч евреев не отсиживались в тылу, а не щадя жизни сражались с фашистами, защищая Родину в жестоких боях.

15 января 1945 года в боях за Прагу, в районе деревни Демешице, в связи с гибелью командира батареи лейтенанта Морозова командир взвода 76мм пушек лейтенант Пигур принял на себя командование батареей. Под его управлением она отбила две контратаки противника, подавила десять огневых точек и уничтожила сорок пять немецких солдат и офицеров, что обеспечило продвижение нашей пехоты вперёд и возможность занять населённый пункт.

Лейтенант Пигур за проявленное мужество в бою был награжден орденом «Красная Звезда». Представление к награде подписал командир 188-го Аргунского стрелкового полка майор Крупнов.

Эти скупые строчки представления к награде Дмитрия Пигура свидетельствуют о высокой оценке его ратного труда. В последующее время он был назначен командиром артиллерийской батареи, проявил себя умелым командиром и был повышен в звании. В боях за столицу Чехословакии город Прагу он был тяжело ранен. И уже в конце войны был комиссован по состоянию здоровья в воинском звании «капитан».  За мужество в боях на полях сражений отважный артиллерист был награждён тремя орденами и девятью медалями.  

После окончания Великой Отечественной войны фронтовик Дмитрий Израилевич Пигур жил в Киеве, самоотверженно трудился на Дарницком паровозовагоноремонтном заводе.  Вместе с женой Дианой Исааковной вырастили и воспитали двоих детей, внуков и правнуков. Он и в мирные дни так же доблестно трудился, как и воевал.

Умер Дмитрий Израилевич от тяжёлой болезни 17 июля 1979 года. Вечная ему память.

 

Глава 3. ЗНАМЕНИТАЯ ФАМИЛИЯ

Наверное, не все помнят, что у выдающегося еврейского писателя, классика мировой литературы Шолом-Алейхем – это был псевдоним, а настоящая фамилия его Рабинович, одна из самых распространённых еврейских фамилий, ставшая синонимом еврейского шутника – юмориста, одессита, никогда не унывающего балагура, персонажа бесчисленного количества анекдотов на еврейскую тему, порой смешных и остроумных, иногда сальных и пошлых, а зачастую – никаких. Учитывая всё это, в столице юмора Одессе благодарные почитатели и ценители юмора несколько лет назад поставили памятник этому персонажу, который открывал знаменитый юморист Михаил Жванецкий. Памятники писателю Шолом-Алейхему (Рабиновичу), гордости еврейского народа, сооружены в Киеве и Биробиджане.

Вообще фамилия Рабинович в еврейских семьях – одна из самых распространённых. Это всё равно, что у русских Иванов, Петров, Сидоров.

 

ВЕНИАМИН

По случайному стечению обстоятельств в 1922 году в Первомайском районе Одесской области, в посёлке, в семье сельского служащего с очень распространённой среди евреев фамилией Рабинович родился мальчик, которого назвали Веня (Вениамин).

Мальчик окончил 10 классов, и осенью 1940 года его призвали в Красную Армию, где он начал служить на дальних рубежах Родины, во Владивостоке. Перед войной он стал младшим командиром и носил в петлицах гимнастёрки по два красных треугольника, приравненных к нынешнему званию «младший сержант».

Как истинный одессит по рождению и характеру, нрава он был весёлого, любил пошутить. Его командирские треугольники нисколько не мешали ему поддерживать с сослуживцами хорошие отношения, однако он тактично пресекал попытки панибратства среди подчинённых.  Он быстро освоил артиллерийскую технику части и, обладая средним образованием, что среди бойцов предвоенного времени было достаточно редким явлением, передавал свои знания сослуживцам. Известная еврейская фамилия и природная картавость нисколько не мешали ему служить и поддерживать хорошие отношения с товарищами, пользоваться авторитетом у них и у командования.

22 июня 1941 года часть, где служил Вениамин, была поднята по боевой тревоге. Вскоре пришёл приказ привести технику в полную боевую готовность, в полном составе погрузиться в эшелон и убыть на фронт. Так командир орудия, младший командир Рабинович Вениамин Львович уже осенью 1941 года оказался на фронте Великой Отечественной войны и принял участие в боевых действиях на Калининском фронте.  Вскоре его направляют в Смоленское артиллерийское училище, и после окончания его ускоренного курса ему присваивают воинское звание «лейтенант». Он убывает на фронт, где назначается командиром огневого взвода и в составе артполка принимает участие в грандиозном танковом сражении под Курском, где был контужен, но остался в строю.  В перерывах между боями его, как умелого командира и мужественного воина, принимают в ряды Коммунистической партии.

Чтобы представить себе, через какое горнило жестоких боёв пришлось пройти Вениамину и его подчинённым, какие проявить мужество и стойкость, достаточно прокомментировать скупые строки приказа по 6-й гвардейской пушечно-артиллерийской бригаде, 2-й гвардейской артиллерийской дивизии прорыва РГК.

В нём говорится: «От имени Президиума Верховного Совета Союза ССР за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество наградить орденом «Красная Звезда» гвардии лейтенанта Рабиновича Вениамина Лейбовича». Подписали приказ командир дивизии гвардии полковник Саркисян и начальник штаба Михеев. 1 ноября 1943 года.

В описании боевых подвигов Вениамина и его подчинённых показано их боевое мастерство и умение наносить противнику тяжёлые потери, проявляя при этом мужество и героизм, а это возможно только при умелом руководстве командира и слаженных действиях подчинённых.

Вот как это описывается в наградном листе:

„14.09.43. противник прочно закрепился на высоте 157.0 и не давал возможности продвижения вперёд нашей пехоте. Необходимо было уничтожить этот узел сопротивления. Огневой взвод товарища Рабиновича В.Л. был выдвинут на позицию для стрельбы прямой наводкой.

Противник открыл заградительный артобстрел.  Несмотря на это, взвод гвардии лейтенанта Рабиновича открыл шквальный огонь в прямой видимости позиций врага. В результате артиллерийской дуэли было уничтожено: 6 ДЗОТов (деревоземляных огневых точек), 3 блиндажа и одно штурмовое орудие, рассеял и частично уничтожил до батальона пехоты противника.

В последующих боях, только за период с 26.09.43.по 21.10.43.герои-артиллеристы подавили четырёхпушечную батарею, отбили контратаку пехоты и танков, подавили батарею 15мм.тяжёлых орудий, несколько раз отбивали контратаки пехоты и танков в районе высоты108.5. Неоднократно выходили победителями в артиллерийских дуэлях. При этом благодаря мастерству командира и его подчинённых потери в подразделении были минимальными.

Во время наступательных боёв 1943-1944 г.г. список побед подразделения под командованием гвардии старшего лейтенанта Рабиновича В.Л. значительно пополнился. В конце войны он уже командует батареей в составе пушечно-артиллерийской бригады  2-й гвардейской артиллерийской дивизии прорыва резерва Главного командования и воюет на  1-м Белорусском фронте под командованием маршала Рокоссовского, который не раз отмечал успешные боевые действия артбригады, в том числе батареи капитана Рабиновича В.Л. Особенно отличились артиллеристы  в боях по  разгрому вражеских укреплений под Кёнигсбергом, которые фашисты превратили в неприступную крепость.

Боевой офицер Красной армии, участник Великой Отечественной войны, прошедший её от «звонка до звонка», капитан артиллерии, человек со знаменитой еврейской фамилией Рабинович Вениамин Лейбович за мужество и отвагу награждён боевыми орденами и медалями.

Однако перечитывая его наградные листы, даже с неполным перечнем подвигов его и боевых товарищей, я представляю себе былинного богатыря, сокрушающего врага огнём и мечом, заслуживающего высшей награды Родины, но в силу определённых обстоятельств и негласной политики высшего руководства страны  не оценённого по достоинству и заслугам.  

После окончания войны он овладел профессией крановщика и по-фронтовому трудился на контейнерной площадке товарной станции Киев-Петровка.  За внедрение передовых методов труда в производство  он был награжден орденом Трудового Красного Знамени. В 1956 году опыт работы крановщика Рабиновича В.Л. был распространён на всех контейнерных площадках товарных станций Юго-Западной железной дороги.

Его любили и уважали товарищи по работе как профессионала, доброго и отзывчивого товарища, обладавшего огромным уважением и авторитетом, долгие годы бессменно руководившего первичной партийной организацией.  Я много лет знал этого человека. Великолепный семьянин, скромнейший из скромных, всегда с шуткой и неизменной улыбкой.

Он никогда не говорил о войне и производил впечатление абсолютно мирного, сугубо гражданского человека. Его ордена и медали я увидел лишь на фотографии, которую нам прислали из Нью-Йорка, на которой сфотографирован он с женой 9-го Мая в День Победы.   

Вместе с женой Фаиной они вырастили и воспитали двух детей и внуков – достойных граждан страны и своей новой родины.  До конца жизни он оставался верным и преданным своим родным и близким. Его оптимизм, юмор и жизнелюбие служили примером для всех, кто его знал.  

Умер Вениамин Львович в январе 2005 года после тяжёлой болезни в Нью-Йорке.

 

Глава 4.   НЕОСУЩЕСТВЛЁННАЯ МЕЧТА

МАРК

В детстве Марик Ножницкий бредил авиацией. Услышав гул авиационного мотора, он выбегал на улицу и смотрел на небо, провожая взглядом винтокрылую машину.

Сказать честно, учиться в школе он не любил. Его больше привлекала техника. Он любил конструировать. Собирал детекторный приёмник, причём сам своим умом доходил до правильного решения.  Охотно занимался в планерном кружке дома пионеров.

Когда началась война, он, 17-лений юноша, подал документы в авиационное училище. Однако у него обнаружили дефекты зрения, что не давало ему возможности осуществить его давнюю мечту стать лётчиком. В отчаянии попытался обмануть врачей.  Выучив всю тестовую таблицу, он повторно пришёл на комиссию, но потерпел неудачу.

В военкомате ему пошли навстречу и послали в военную школу авиационных специалистов, после окончания которой он прибыл на фронт, в Действующую армию, где проходил службу в 173 авиационном полку авиации дальнего действия. Обслуживал средства самолётной радиосвязи. В связи с большими потерями в полку не раз в составе экипажей вылетал на боевые задания в качестве стрелка-радиста американского бомбардировщика В-29, состоящего на вооружении авиаполка. Получал благодарности командования. Войну закончил под городом Бреслау.

В послевоенные годы работал в родном Киеве, в проектном институте «Киевгипрогаз». Не имея базового образования, он стал одним из лучших специалистов Киева по обслуживанию копировально-множительной техники, в том числе импортной. Возглавлял этот важный участок проектного института.

В настоящее время Марк Лазаревич Ножницкий с семьёй, детьми и внуками проживает в Израиле.

 

Глава 5. СВЯЗИСТ

УШЕР

Этот человек – тоже дальний родственник моей покойной жены, я его плохо помню, потому что видел его один раз. Он был родным братом Дмитрия Пигура, и о нём мне напомнил его сын Илья. Поэтому я приведу здесь только текст копии приказа о награждении рядового Хейлика Ушера Яковлевича медалью «За боевые заслуги»:

«Приказ  по1982 зенитно-артиллерийскому полку, 67 зенитно-артиллерийской дивизии:

Наградить медалью «За боевые заслуги» П.9  Рядового Хейлика Ушера Яковлевича, радиста 1-й батареи, 1914 года рождения

Еврей, из рабочих, члена ВКП(б),

в РКК (рабоче-крестьянской Красной армии), с 1941 года.

За то, что он во время боевых действий  непрерывно держал связь с КП (командный пункт)   полка.

Проявил смелость и решительность в бою.»

 

В заключение хочу сказать в назидание провокаторам-антисемитам о том, что я горжусь своими родственниками фронтовиками. По национальности они были евреями, но они любили свою Родину и мужественно сражались с врагом, защищая её в жестоких боях вместе со своими товарищами, воинами нашей многонациональной страны.  Победу в войне одержали все народы Советского Союза и еврейский народ в том числе. Об этом свидетельствуют неопровержимые факты и вся история Великой Отечественной войны.

 

ГЛАВА 6. КАТЮША

(Рассказ ветерана)


Всё в жизни преходящее,

 А музыка вечна…

 

О Василии Антоновиче Тужикове, моём руководителе и наставнике, я уже рассказывал в первой своей книге. Он был политическим руководителем и воспитателем от Бога.  Кроме всех остальных его достоинств и великолепных деловых качеств он обладал неотразимой внешностью, что не только не мешало, но и помогало работать с людьми, быть доступным. Он не терпел панибратства, был серьёзным, но понимал шутку, юмор.  Его нравственные качества не давали усомниться в его честности и порядочности, а сила слова и убедительность аргументов говорили о его образованности и культуре.  

Моложавый, голубоглазый полковник с волнистыми тёмными волосами и пепельно-серыми висками, выпускник военно-политической академии имени В.И.Ленина, участник Великой  Отечественной войны, кавалер трёх  боевых орденов и многочисленных медалей, он пользовался большим авторитетом среди личного состава инженерного управления.   Он владел основами инженерных знаний, был знаком с техническими средствами, которые обслуживали личный состав управления, и никто из специалистов, даже самых скептично настроенных против политработников, не пытался поставить под сомнение его эрудицию и компетентность.

Начальник политотдела одного из инженерно-испытательных управлений космодрома Байконур полковник Тужиков Василий Антонович выгодно отличался от некоторых коллег-политработников своей неуёмной фантазией в поисках разнообразия форм и методов политико-воспитательной работы. Мы, его подчинённые, учились у него работе с категориями военнослужащих, и многое брали от него. В связи с тем, что воинские части управления, в соответствии со спецификой деятельности, располагались почти по всей территории Казахстана, нам часто приходилось выезжать в служебные командировки для проверок состояния их работы, жизни и деятельности.

Очень часто с нами был Василий Антонович. Однажды так случилось, что я оказался с ним поздно вечером после работы в одной комнате общежития. Уже не помню, по какому поводу, но он достал из сумки маленькую фляжку с коньяком, и мы выпили несколько рюмок, закусывая дольками лимона. Он мне начал рассказывать о сыне, который заканчивал в Ленинграде высшее военно-морское училище подводного плавания имени Ленинского комсомола. «Хороший парень, толковый будет морской офицер. Да ты его помнишь», - сказал он.

Да, я знал Диму, видел, когда он приезжал в отпуск. Широкоплечий крепыш, но больше похож на мать. Очень симпатичный и покладистый парень. Мы тогда сидели с полковником, монтировали его фильм, который он снимал на конкурс.

Потом я спросил его, где он воевал и за что получил боевые награды. То, что он мне рассказал, повергло меня в шок. Мы, работавшие с ним рядом, не знали, что наш начальник – в прошлом штурман фронтового бомбардировщика, совершившего десятки успешных боевых вылетов. Я попросил Василия Антоновича более подробно рассказать о его войне. «Да что рассказывать, Саша! Воевал, как все. Два года судьба хранила меня, а к концу войны не повезло. Поздно уже. Ну да ладно, слушай. Задача бомбёров, сам понимаешь, бомбить вражеские позиции и тыловые объекты. Не раз возвращались мы домой буквально «на честном слове и на одном крыле». Штурман-бомбардир главную роль играет в успешном выполнении боевого задания.»

В 1943 году, он, молоденький лейтенант, выпускник авиационного училища, совершил свой первый боевой вылет. К концу войны Василий Антонович уже капитан, кавалер орденов Красного Знамени и Красной Звезды дважды.

Последний свой боевой вылет он запомнит надолго. Немцы ожесточённо сопротивлялись. Зенитный огонь был настолько плотным, что казалось чудом, что в этом аду они ещё держатся в воздухе. Осколки рвут обшивку самолёта, которая на глазах закручивается в ленты. Ранен стрелок-радист. Летчик маневрирует, пытаясь увести машину от прямого попадания. И вдруг штурман почувствовал, как в правый борт рядом с ним ударил осколок, пробил обшивку и впился в бедро. Он машинально схватился за горячий ещё металл, рванул его из раны. Кровь хлынула фонтаном. Достав индивидуальный пакет, он раскрыл его и прижал к ране, теряя сознание. Последнее, что он услышал, как лётчик закричал: «Держись, Василий, иду на посадку!». И всё. Очнулся он в госпитале в Будапеште, который размещался на берегу Дуная.

Тяжёлое ранение. Восемь недель он был прикован к койке и сквозь затянутое марлей окно видел кусочек неба и вершины деревьев, на которых гнездились птицы. Шли последние месяцы войны. В небе изредка проносились наши боевые самолёты, и их рокот отзывался в его душе ноющей болью. Тогда он ещё не знал, сможет ли снова подняться в небо, потому что кости перебитого бедра срастались медленно, а вытяжное устройство, закреплённое на койке, как орудие пытки приносило боль и страдание.

Но ему повезло. Кости срастались. Он постепенно стал двигаться, тренируя атрофированные мышцы. Вместе с другими выздоравливающими ходил на набережную, где часами смотрел на мутно-серые воды, стараясь понять, почему Дунай называют прекрасным и голубым. Вместе с другими ранеными принимал участие в общении с венграми, которые любили поговорить с русскими, а ещё больше любили угощаться папиросами. Кое-кто из них немного говорил по-русски, и тогда разговор был более оживлённым и предметным.

В один из таких дней в предвечерний час он стоял на набережной один и наблюдал закат на реке, как исчезал огромный мерцающий столб отражённого в воде заходящего солнца. Тоска по родине щемила душу. Хотелось подняться и улететь в родные края, на Волгу, которая казалась ему прекраснее Дуная. И настолько углубился в свои мысли, что не сразу заметил, как поодаль собралось человек двадцать выздоравливающих.

Они о чём-то оживлённо разговаривали.  Он подошёл поближе. Возле них стоял старик-мадьяр, который молча затягивался «беломором» (папиросы «Беломорканал», которые на паёк выдавали офицерам).  За его старческую жилистую руку держалась худенькая девочка лет десяти-двенадцати. Другой рукой она прижимала к себе потёртый футляр со скрипкой.                       

Одет был старик в национальную венгерскую одежду, но была она такой же ветхой, как и он сам. Старик жадно курил и вытирал слезившиеся и выцветшие от времени глаза. Девочка в поношенном пестром платьице прижималась к старику и с робким любопытством бросала взгляды на незнакомых людей.

Старик затушил папиросу и бережно положил окурок в маленький блестящий портсигар. Собравшись уходить, он сказал нам по-русски с лёгким акцентом:

- Спасибо вам, добрые люди.  Дай Бог вам здоровья.

Для нас это была неожиданность.  Старик говорил по-русски! Через минуту мы уже знали, что его зовут Янош, что в первую мировую войну он был музыкантом военного оркестра, а затем попал в плен. После Октябрьской революции сражался на стороне Советской власти. Когда в 1918 году в Венгрии власть взял народ, Янош вернулся на родину. Но Венгерская республика продержалась недолго, и Янош снова стал музыкантом. Играл на свадьбах и праздниках. А больше приходилось играть на бульварах и площадях. Простые люди  любили и ценили его музыку.

Так и жил Янош-музыкант, принося им маленькие радости. Был женат. Двое сыновей выросли.  Один стал коммунистом, не известно, чем занимался и на какие средства жил. Жениться он так и не успел.  Власти осудили его и посадили в тюрьму. Там и пропал – ни слуху, ни духу.

Второй сын выучился, получил рабочую профессию, женился, стал кормильцем семьи. Родилась внучка на радость старикам. Но радость оборвала война, сына забрали на Восточный фронт, где он и погиб. Старуха умерла с горя. Так и остался Янош с малолетней внучкой. Он научил её играть на скрипке, и теперь она стал его кормилицей.

«Но война искалечила души людей», - говорил Янош. – «Музыка теперь никому не нужна. Люди стали сторониться уличных музыкантов, и жить стало совсем трудно». Старик смахнул слезу и стоял неподвижно. В свои шестьдесят лет он казался глубоким стариком. Нам было жаль его. Хотелось чем-нибудь помочь ему, но не знали, как это сделать. И пытаясь разрядить обстановку, один из парней спросил старого Яноша, не может ли его внучка что-нибудь сыграть для русских.

Старик задумался и ничего не ответил. И только когда несколько человек повторили просьбу, он согласился и что-то по-своему сказал внучке. Девочка неохотно открыла футляр, достала инструмент, поднесла его к остренькому подбородку, провела смычком по струнам.  Скрипка отозвалась нестройными звуками. Девочка настроила инструмент и ждала, что скажет старик.  Янош опять что-то сказал внучке, и она начала играть. Голос скрипки, сначала трепетный и слабый, постепенно окреп, стал уверенным и ровным.   В полную силу зазвучала мелодия, знакомая, но ещё не совсем понятная слушателям. И вдруг они явственно услышали нашу, русскую, прошедшую сквозь огонь сражений, близкую сердцу каждого советского человека  нежную и трогательную «Катюшу».

Голос Василия Антоновича дрогнул. В нерабочее время мой начальник считал возможным называть нас по именам. И это звучало не панибратски, а уважительно. «Ты не можешь себе представить, как виртуозно, с вариациями играла эта худенькая девочка-подросток. Мы стояли как вкопанные, в восторженном молчании». Он разлил по рюмкам коньяк, взял дольку лимона. «Давай за Катюшу, которая вела нас в бой за Родину, за родную землю».

Он продолжал свой рассказ. Встретив тёплый приём, девочка оживилась и продолжала играть с ещё большим энтузиазмом.  «И не было ни одного человека, который бы в эту минуту не вспомнил своего детства,  юности, не вспомнил свои родные края, где в эту же минуту родные и близкие слушают  или  с грустью поют родную «Катюшу» и вытирают глаза, как вытирали их мы», – говорил Василий Антонович и продолжал дальше.

Слушатели стояли растроганные и изумлённые волшебной игрой девочки. Мудрый и чуткий старик понял их душевное состояние и снова что-то шепнул на ухо девочке.  Она понимающе кивнула и с благодарностью посмотрела на слушателей, задорно улыбнулась и ударила смычком по струнам. В ответ скрипка запела что-то весёлое, радостное и бодрое.

«Второй венгерский танец Брамса», - пояснил кто-то из знатоков. Старик услышал эти слова и, с улыбкой, утвердительно кивнул головой. А смычок в руках девочки размашисто и уверенно плясал по струнам, выбивая огневой танец. В этой музыке было столько жизнеутверждающей силы и молодого задора, что лица русских молодых парней засветились улыбками и криками одобрения.

А музыка бушевала с нарастающей силой. Одна мелодия сменяла другую, и мелодия рвалась в поднебесье и согревала душу. Тёплые улыбки русских расправили морщины на лице старого Яноша. Он улыбался вместе со всеми, забыв про все свои невзгоды.

И эти улыбки были тем негласным паролем, по которому люди узнают друг друга, который сближает и роднит их. А скрипка, рассыпавшись искрящимся смехом, внезапно смолкла. Но музыка продолжала ещё носиться в воздухе и звучать в сердцах слушателей. И поэтому их молчание сначала повисло в воздухе, а потом вечерний воздух взорвался восторженными аплодисментами.  Девочка смущённо улыбалась, поглядывая на дедушку, а тот одобрительно кивал головой.

«А как зовут тебя?» – спросил один из парней, обращаясь к девочке.  Она, видимо поняла, о чём её спрашивают, и смущённо заулыбалась.

«Кэтрин!» – ответил старик за внучку.  

«А-а!..- значит, по-нашему – Катя!» – раздались в толпе голоса.

«Катюша, выходит. Вот здорово! – поправили другие.

«Да, да, – согласилась девочка, «Катьюша» - очень хороший музик, пояснила она». В её глазах вспыхнули лукавые огоньки.  Старый Янош объяснил ей по-своему, что русские хотят называть её Катюшей. Кэтрин понимающе улыбнулась и кивнула головой. Русские ей положительно нравились.

Тут кто-то из ребят предложил на прощанье одарить старика всем наличным запасом курева и, как говорят, шапка пошла по кругу.  Один из выздоравливающих снял халат и, положив его у ног старика, крикнул: «Клади, братцы, выворачивай карманы!» Вмиг было собрано не менее полсотен пачек папирос и сигарет. Старик, молча смотревший на происходящее, был тронут вниманием русских и дрожащим от волнения голосом заговорил. Он говорил медленно и тихо, но все слышали его слова: «Хороший вы народ, русские, и мне от вас ничего не надо. Но я давно не видел, чтобы так близко к сердцу принимали музыку, а сегодня увидел. И я уверен, что музыка может волновать только благородных людей, у которых доброе сердце, и играть им – для музыканта самая большая награда. И если бы мои руки крепко могли держать смычок, я бы вам так же хорошо играл, как играла внучка, а может и лучше, потому что она ещё много не понимает, а я понял многое.  Спасибо вам за радость, которую вы доставили старику. Спасибо, что есть ещё на свете добрые люди. Война нанесла вам тяжёлые раны, но у каждого из вас душа осталась чистой, и сердце не загрубело. А я-то думал, что после войны людям не нужна будет музыка, а она нужна всё-таки, и очень даже нужна. И за это вам ещё раз спасибо!» Старик церемонно поклонился нам в пояс, взял одну сигарету, закурил, глубоко затянулся, расправил старческие плечи и бодро, как мог, удалился с внучкой, держа её за руку, как ребёнка.

«Вот такая история, Александр Григорьевич. Она глубоко запала нам всем в душу. Я уже готовился к выписке. Старый Янош с Катюшей приходил на набережную Дуная ещё несколько раз.  Мы подружились с ним.  Катюша по-прежнему играла на скрипке. Старик считал нас своими и теперь не очень охотно принимал от нас папиросы и продукты, которые мы собирали из своего пайка. Вскоре меня выписали из госпиталя, и я уехал в Россию, даже не успев проститься со стариком и Катюшей. Мне было очень жаль. Мне хотелось сказать им много тёплых слов, но эти слова так и остались при мне. Но, ты представляешь, чего только не бывает на свете! Эта история имела своё продолжение».

И он поведал мне о том, как чудесным образом осуществилась связь времён. В 1957 году поезд, на котором ехал Василий Антонович, ранним утром прибыл в Москву. Предстояла пересадка, но его поезд отправлялся поздним вечером, и он решил поехать в центр, побывать на Красной площади и, возможно, посетить Мавзолей В.И.Ленина. Этот маршрут в те времена был ритуальным, и советские люди, бывая в Москве, старались ему следовать.

Выйдя из метро, он обратил внимание на афишу, из которой узнал, что в рамках шестого Всемирного фестиваля молодёжи и студентов состоится концерт венгерской делегации. Немалого труда стоило ему туда попасть. Он немного опоздал и, войдя в зал, бросил взгляд на сцену. Там, со скрипкой в руке, стояла стройная, элегантно одетая молодая женщина и лёгким наклоном головы благодарила восторженных зрителей за щедрую оценку её таланта. Лицо женщины было озарено ослепительной улыбкой.  Когда шквал аплодисментов утих, она обратилась к публике: «Я вам сыграю свою любимую песню, с которой меня связывают самые лучшие воспоминания. Я играла её в Будапеште в сорок пятом году. Тогда меня слушали русские бойцы, и мы расстались большими друзьями».

И когда смолкли аплодисменты, снова как двенадцать лет назад, скрипка запела нестареющую русскую «Катюшу». Сомнений не оставалось. Это была Кэтрин.

Он написал записку и с замиранием сердца пустил её по рядам. После концерта Катюша ждала меня. Они встретились, как старые, добрые друзья, хотя она никак не могла его вспомнить. Он говорил Катюше слова благодарности, но она сдержанно молчала. Потом сказала: «Это я благодарю всех русских за всё, что они сделали для меня, для моей Венгрии. Без вас я не стала бы музыкантшей», - говорила она горячо и взволнованно. «Дедушка Янош, провожая меня на учёбу в Московскую консерваторию, плакал от счастья и тоже благодарил русских. Как бы радовался он теперь, видя успехи своей внучки».

Катюша задумалась. Её чёрные, как маслины, глаза подёрнулись грустью. Он понял, что старого солдата и музыканта Яноша уже нет в живых. Но ничего не сказал и только мысленно добрым словом помянул старика, который любил и понимал русских.

Помолчав немного, Катюша заговорила: «А между прочим, в консерватории меня тоже звали Катюшей. Я рассказывала студентам о том импровизированном концерте в Будапеште, и это чудесное русское имя стало моим вторым именем».

«А для нас вы всегда были Катюшей», - сказал он, - «были и остаётесь»! На прощанье она подала ему руку и воскликнула: «Мир и Дружба»! Он как эхо откликнулся: «Мир и Дружба»! Так они и расстались, чтобы никогда не встретиться. Но этот эпизод из своего военного прошлого Василий Антонович запомнил на всю жизнь. Он закончил свой рассказ. Мы оба помолчали. «Ну, всё, Саша, поздно уже, завтра рано вставать. Давай, брат, будем ложиться спать. Завтра новый день, новые заботы».

…Василий Антонович Тужиков уволился в отставку в конце восьмидесятых по болезни. Мой приятель и сослуживец Саша Черняев в середине девяностых годов побывал в Риге, где после увольнения из армии жил Василий Антонович, но уже не застал его в живых.  Он ушёл в мир иной  после двух инфарктов, последний из которых стал результатом развала СССР, крушения его идеалов, за которые он проливал кровь и боролся всю жизнь.  

Все те, кто знал его, сохранят о нём плагодарную память.

 

 

Глава 7. МАЛЕНЬКАЯ АРТИСТКА ЛЮДОЧКА

(Документальный рассказ)      

Есть люди, которые в силу своих внешних данных, обаяния, внутреннего состояния, естественности поведения и общения, переходя из возраста в возраст, в глазах родных, близких и друзей так и остаются людьми, которых до глубокой старости называют уменьшительно-ласкательным именами.

Как правило, у них кроткий, спокойный и бесконфликтный характер, тихий голос, который они не повышают даже в сложных по ситуации, обстоятельствах. Они по возможности долго остаются под «крылышком» родителей и довольно трудно входят в самостоятельную жизнь.

Незадолго до войны в семье старшей сестры моей жены, Зины, родилась дочь. Когда девочку привезли домой, её папа, мой шурин Игорь Фёдорович Лизенгевич, немногословный и молчаливый человек, был рад настолько, что не скрывая своих эмоций, воскликнул: «Ноценька, (ноченька, так ласково он называл жену), ты посмотри, как поразительно она похожа на тебя.  Глазки большие и, как ночка, чёрные».

Его восторженный монолог был так не присущ его сдержанному характеру, что жена  с наигранным удивлением спросила его:

«Что это с тобой, Игорёк? Чему ты радуешься? Ведь ты же хотел мальчика». «Да, хотел, и не скрываю этого. Но я, Ноценька, рассуждаю так: пусть будет девочка, она поможет воспитывать наших мальчиков. Нет, ты посмотри, как похожа, вылитая ты!».

«Не преувеличивай, Игорёк, твои молдавские корни здесь тоже есть. Посмотри, какая она   смуглолицая.  Дай ей Бог здоровья, и вырасти хорошим человеком».

«Кстати, а как мы её назовём, ведь мы обсуждали имена мальчиков»?

«Да, это правда. А знаешь, давай назовём Людмилой. Будет мальчик, назовем Русланом. Представляешь, Руслан и Людмила. Вот здорово! И по имени и отчеству звучит: Людмила Игоревна. Очень хорошо».

«Ну, что ж, я согласна. Вырастет, будет по отчеству, а сейчас – Людочка».

Счастливые родители любовались девочкой и пока не очень задумывались о её будущем. Тем временем  девочка росла, развивалась спокойной и улыбчивой. Она могла долгое время лежать в постели, агукая и забавляясь погремушками.  Изредка могла поплакать и покапризничать, если хотела кушать или болел животик. Однако быстро успокаивалась и засыпала. Так прошёл год. Людочка начала ходить. Уже начинала говорить отдельные слова.

Как-то Зина спросила мужа: «Игорёк, а не съездить ли нам к родителям в Хащевато? Они ещё не видели внучку. Отдохнём на природе, позагораем, искупаемся в Буге».

«Ты знаешь, Ноценька, в Европе уже идёт война, несмотря на мирный договор с Германией, западная пресса сообщает, что Гитлер вот-вот нападёт на СССР. Обстановка сложная. Давай повременим. Посмотрим, как будут развиваться события».   

Нет необходимости писать, что было дальше. Началась война. Игорь отправил в эвакуацию Зину с Людочкой на Урал, где они почти всю войну прожили в городе Златоусте и только в начале 1944 года, после освобождения родного Киева от фашистских оккупантов, вернулись домой. Игорь Фёдорович Лизенгевич с началом войны ушёл на фронт, защищал Киев, был ранен, сражался в окружении, откуда выйти ему не удалось. Его лечили и прятали советские патриоты, после чего он остался на подпольной работе в г. Коростышеве на Житомирщине. (См. докум. повесть «Подпольный псевдоним «Старик»).               

После освобождения Киева нашёл и привёз семью. Получил большую квартиру на всех родственников, которые после эвакуации в Среднюю Азию в Хощевато уже не вернулись, а стали киевлянами в большой семье Лизенгевичей. Первого сентября 1944 года Людочка поступила в первый класс детской музыкальной школы, где преподавали и общеобразовательные дисциплины. Как раз в этот период началась история, неожиданно сыгравшую большую роль в её судьбе и сделавшую Людочку достаточно известной в Киеве, а может быть – и в Украине.  Судить не берусь. Дело в том, что в 1944 году молодой, но уже известный режиссёр Марк Донской начал съёмки фильма о войне, об оккупации, о сопротивлении советских людей оккупантам, о зверствах гитлеровцев и геноциде еврейского народа. Фильм должен был называться «Непокоренные». Съёмочный процесс уже начался, и ассистенты режиссёра искали девочку 6-8 лет, которая должна была играть внучку старого еврейского детского врача, и которая могла хорошо петь.  Они методично обследовали Киевские школы, но безуспешно.  

Впервые об участии Люды в съёмках я услышал в 50-х годах прошлого века от её мамы. В это время я стал мужем её сестры, и в первый же удобный момент она прежде всего очень эмоционально рассказала, как талантливы её дети. Я был согласен с ней, потому что это было действительно так. Людочка уже работала преподавателем музыки, а сыновья были студентами. Один учился в Киевском театральном институте, другой – в Томском университете. Она бы ещё долго говорила о достоинствах и способностях своих детей, но я извинился и напомнил, что хотел бы услышать о съёмках фильма, в которых принимала участие её дочь Людочка. Вот что она рассказала.

Однажды в детскую музыкальную школу, где училась Людочка, пришли двое мужчин. Они оказались ассистентами режиссера Марка Донского, который приступал к съёмкам фильма, и по сценарию требовалась еврейская девочка, которую в годы оккупации спасает украинская семья. Кроме типажа у девочки должны были быть слух и хороший голосок. Директор школы вызвал несколько первоклашек. Это были симпатичные девочки. Они спели предложенную мелодию. На этом девочек отпустили.  

А на следующий день из киностудии раздался звонок родителям Люды, и пригласили их маму с дочкой завтра приехать. Они приехали. На киностудии уже было много детей, и каждого лично смотрел и слушал режиссёр М.Донской.  Людочка дольше всех была в комнате у режиссёра. Он давал ей то одно задание, то другое.  Её фотографировали, снимали на камеру, просили спеть куплет песенки на заданную тему.  Наконец её отпустили, сказав родителям, что о принятом решении сообщат.  Прошло несколько дней. Однажды утром раздался телефонный звонок из Киевской киностудии. Родителям сообщили, что их дочь утверждена на роль внучки старого доктора. С завтрашнего дня начинается съёмочный день, и за ней заедет автобус, который отвезёт её на киностудию, а через четыре часа доставит её домой. Такой порядок устанавливается на весь период съёмок. За детей, участвующих в съёмках, будут отвечать один из ассистентов режиссёра и педагог.

И вот семилетняя девочка – в составе киногруппы. С Людочкой знакомятся артисты и дети, участвующие в съёмках. Первый день был ознакомительным. Вся группа, а это примерно человек пятьдесят, внимательно слушают режиссёра, который читает сценарий и рассказывает, о чём будет фильм и просит артистов, детей и всю группу приложить максимум сил для успешной работы. От каждой категории участников съёмок он требует максимум ответственности и внимания при съёмках каждого эпизода.

Осень 1944 года. В Киеве ведутся восстановительные работы. Многие улицы и дома, в том числе и Крещатик, лежат в руинах. Ещё идёт война. Советская Украина очищена от фашистских захватчиков, и натурные съёмки проводятся по следам войны. Несколько раз приходится снимать большую группу людей, участвующих в массовой сцене прохода колонны евреев, которых каратели ведут на расстрел. Крики конвоиров, лай сторожевых собак, удары прикладами. Волнующая сцена. Народ, стоящий за оцеплением наблюдает за процессом съёмок.  Вдруг кто-то из толпы зевак не выдерживает и бросается на солдат в форме эсэсовцев…

«Стоп, стоп!» - Кричит режиссёр. – «Убрать людей!».  Все возвращаются на исходный рубеж  

Для Людочки это очень ответственная съёмка. Момент крайнего напряжения. Доктор Давидович держит на руках свою внучку, которую она играет, и пытается её спасти от гибели. Если конвоиры обнаружат доктора, то он попадёт в колонну, которую ведут на расстрел. В это время подбегает старый рабочий Тарас, которого играет выдающийся украинский актёр Амвросий Бучма. Он знает доктора, который лечил его детей и внуков, и предлагает укрыть его и внучку. Но по пятам идут фашисты. Доктор просит спасти внучку и отдаёт её Тарасу. Людочка кричит:  «Дедушка, дедушка!»

Всего несколько дублей – и эта важная и волнующая сцена была снята. Режиссёр был очень доволен тем, как достоверно девочка сыграла этот эпизод. Обстановка на съёмочной площадке была настолько напряжённой и волнующей, что её слёзы и срывающийся голос выражали её настоящие чувства. Обстановка в киногруппе была очень тёплой. Время было голодное. Основные продукты продавались по рабочим или иждивенческим карточкам и строго установленным нормам. Многие порой недоедали и работали голодными, в том числе и дети. Режиссёр Марк Донской в период ответственных съёмок старался через столовую киностудии накормить людей, особенно детей. Он просил своих ассистентов контролировать этот важный, как он считал, вопрос.  

Фильм снимался относительно быстро. Забегая вперёд, скажу, что в течение девяти месяцев съёмки основных эпизодов картины были закончены. Вскоре начались репетиции сцен и съёмки с участием Людочки. Работая с девочкой и с остальными актёрами, режиссёр старался воссоздать в семье Тараса атмосферу не только угнетённости и страха перед оккупантами, но и скрытого сопротивления фашистам, пытавшимся заставить людей работать на себя. Сначала Тарас старается отгородить себя и свою семью от внешнего мира. Он закрывает ставни и двери на многочисленные запоры и запрещает семье выходить из дому. В то же время он осознаёт, что кроме всех других опасностей семье грозит фашистская кара за укрывательство еврейской девочки.

Один из ключевых эпизодов картины, ярко высвечивает бунтарский характер Тараса. Он говорит жене, детям и внукам, что девочку надо сберечь. Он поручает внуку Лёне оборудовать сундук, чтобы в случае необходимости прятать там девочку. Вся семья живёт одной мыслью: во что бы то ни стало спасти девочку. Очень трогательная сцена: её репетировали долго, снимали несколько дублей.

И вот еврейская девочка, которую очень достоверно играет Людочка, сидит за столом, подперев ручкой щеку. Она вспоминает родителей, дедушку, которых расстреляли фашисты. Ей самой грозит смертельная опасность. Она грустит и нежным голоском поёт о птичке, которая вьёт гнёздышко.

 

                          «Птичка над моим окошком,

                          Гнёздышко для деток вьёт,

                          То соломку тащит в ножках,

                          То пушок во рту несёт».

Тарас подходит к столу, берёт девочку на руки, садится и вместе со всеми подхватывает припев:

                         «…То соломку тащит в ножках,

                              То пушок во рту несёт».

Эта незатейливая песенка в устах взрослых и детей звучит с жизнеутверждающей силой и надеждой, что все преграды будут преодолены, и они не покорятся фашистам. Но Тарас в конце концов понимает, что взаперти не пересидишь гнёт оккупантов, что надо действовать и сопротивляться. Он и его товарищи выходят под конвоем полицаев на свой разрушенный завод, который фашисты хотят восстановить. Но только имитируют работу, стуча молотками и кувалдами.

По рассказам участников съёмок, Марк Донской был очень доволен тем, как Людочка сыграла в этом одновременно трогательном и мужественном эпизоде. Он даже звонил родителям и очень тепло отозвался о талантливой игре их дочери и очень рекомендовал приобщать её к искусству, способствовать в будущем, её артистической карьере. «Очень спокойная, дисциплинированная и ответственная девочка. Спасибо вам».               

Однако предстояли очень сложные и ответственные съёмки, в которых она должна была сыграть «по-взрослому», достоверно и драматично. Если учесть, что семилетняя девочка не имела ни навыков, ни, естественно, жизненного опыта, следовало полагаться на работу режиссёра, игру артистов и обстановку на съёмочной площадке, чтобы всё получилось достоверно и естественно. Тогда, возможно, девочка сумеет включиться в атмосферу, царящую на съёмочной площадке.

От неё требовалось понять, что фашисты могут появиться внезапно, и спрятаться надо быстро. Для укрытия девочки приготовили большой сундук, где вырезали отверстие, чтобы поступал воздух, положили одеяло и подушку. В случае опасности Люда пряталась в сундук. На него садился внук Тараса и начинал читать книгу. После нескольких репетиций режиссёр решил снимать этот важный эпизод.

На площадке – вся съёмочная группа. Звучит команда режиссёра:  «Приготовились! Мотор! Камера! Начали!» Дом Тараса. Вся семья в сборе. Раздаётся громкий стук в дверь и крики: «Открывай!» Людочку быстро прячут в сундук, а внук Лёня садится на него с книгой. В дом вламываются полицай и немецкий офицер. Они кого-то ищут.

Режиссёр останавливает съёмку, даёт актёрам указания. Снимаются ещё несколько дублей. Казалось, о девочке в сундуке забыли. Но съёмки продолжаются. Офицер и полицай, не найдя никого, направляются к выходу. Внезапно у них возникают подозрения. Уж слишком демонстративно Лёня с книгой сидит на сундуке. Офицер возвращается и сгоняет мальчика с сундука. Вся семья замерла в оцепенении. Он открывает сундук, а там лежит девочка и…спит. Причём спит так крепко, что не слышит, как орёт офицер, беснуясь над сундуком. Он хватает её за плечо, трясёт изо всех сил. Наконец, она открывает глаза, видит над собой немецкого офицера, который выхватывает её из сундука.

Не на шутку перепугавшись, Людочка начинает громко плакать, вырываться. Но офицер крепко держит её, не выходя из кадра. Режиссёр в восторге. Эпизод снят. Сцена получилась настолько естественной, что лучше не придумаешь. А вот девочку пришлось долго успокаивать. Она и вправду приняла артиста за немецкого офицера. А получилось это из-за того, что когда режиссёр останавливал съёмку и делал несколько дублей, прошло определённое время. Девочка лежала в сундуке, ждала начала съёмок и незаметно и уснула. Вот так неожиданно естественно и реалистично была сыграна эта сцена. Надо отдать должное актёру, игравшему немецкого офицера, который не растерялся и использовал сложившуюся ситуацию, чтобы с блеском закончить эпизод. Это была предпоследняя сцена, в которой снималась Людочка.

Фильм вышел на экраны страны в 1945 году и имел большой успех в стране и за рубежом. Игра маленькой девочки-первоклассницы вместе со съёмочной группой получила высокую оценку зрителей.  Прошло около семидесяти лет, но фильм смотрится с волнением и большим интересом. Его посмотрели десятки миллионов зрителей у нас в стране и за рубежом. Он стоит в одном ряду с фильмами, выпушенными во время войны, такими как:

«Секретарь райкома», режиссёр И. Пырьев. 1942 год.

«Она защищает Родину», Режиссёр Л. Эрмлер.  1943 год.

«Радуга», режиссёр М. Донской. 1944 год.

«Нашествие», режиссёр А. Роом. 1945 год.

«Человек № 217» режиссёр М. Ромм. 1945 год, и другие.

Трудно сказать, как сложились судьбы членов съёмочной группы. Старшее поколение уже давно ушло из жизни. Девочка, играющая внучку Тараса, умерла в раннем возрасте от наследственной болезни. Её старшую сестру постигла эта же участь.

Могу сообщить читателям, что моя родственница Людмила Лизенгевич уже давно на пенсии, живёт с братом в Киеве, в старом доме на улице Саксаганского. В своё время успешно окончив Киевское музыкальное училище, работала преподавателем музыки по классу фортепьяно.  Была замужем. Сын окончил Киевскую консерваторию. Музыкант. Живёт с семьёй в Нью-Йорке. Занимается творческой деятельностью.

Людочка, то есть Людмила Игоревна, до сих пор вспоминает режиссёра Марка Донского и других членов съёмочной группы. Для нас, её родных и близких, несмотря на возраст, она навсегда остаётся Людочкой: скромной, милой, доброй и отзывчивой. Любящей сестрой, мамой и бабушкой, уважаемым и любимым членом семей Бельченко и Шерман.

За участие в картине она получила довольно приличный гонорар, на который ей купили хорошее импортное пианино. Этот инструмент помог ей успешно учиться и получить профессию музыканта. Но не это было главным. В выдающемся фильме «Непокорённые», который вошёл в золотой фонд советской кинематографии, маленькая девочка, обладая творческими способностями, которые разглядел в ней режиссёр, сыграла одну из главных ролей, которая стала определяющей вехой, главным критерием оценки всего того, чего она достигла в жизни.

Именно об этом говорил и на это наставлял юную артистку известный советский режиссёр Марк Донской, указавший Людмиле Игоревне Лизенгевич путь к дальнейшему совершенствованию её творческих способностей и к дальнейшей уже профессиональной деятельности.

Прошло уже почти 70 лет с момента выхода на экран знаменитого фильма «Непокорённые», вошедшего в золотой фонд советской кинематографии, фильма, который талантливо и достоверно ещё раз доказал всему миру что победить Великую страну и покорить её народ невозможно.  

В заключение – ещё об одном.     Я не случайно поместил этот рассказ под общий заголовок: «Забвению не подлежит», который посвящён знаменательной дате  70-летию Победы советского народа в Великой Отечественной войне, ибо выдающийся фильм «Непокорённые» - именно об этом, а его участники, режиссёр, дети и актёры, вся съёмочная группа по праву являются солдатами Победы.

 



 





<< Назад | Прочтено: 606 | Автор: Бельченко А. |



Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Авторы