Журнал «ПАРТНЕР»
Полистать журнал
Политика >> Германия
«Партнер» №6 (93) 2005г.
О роли «саранчи» в рыночной экономике
Женщина обидится, если ее назовут коровой. Мужчину оскорбит, если его обзовут козлом, бегемотом или обезьяной, не говоря о собирательном понятии "скотина". Зоологи давно протестуют против таких сравнений, доказывая, что все перечисленные, да и другие не названные животные, подчас лучше человека и никогда не совершают таких дурных поступков, какие совершает человек.
В плохой репутации отдельных представителей земной фауны отчасти виноваты великие баснописцы Эзоп, Лафонтен и Крылов, наделявшие животных человеческими повадками. Не повезло также и саранче, которую привыкли проклинать не столько сочинители басен, сколько историки и политики.
Германские зоологи дружно защищают сейчас саранчу от нападок председателя СДПГ Ф. Мюнтеферинга, напоминая, что она выполняет функции, отведенные ей природой в процессе эволюции.
Но забудем пока об этом насекомом, тем более, что в ходе полемики выяснилось: каждый понимает под "прожорливой саранчой" то, что считает нужным. Для Мюнтеферинга, профсоюзных лидеров и значительной части левых социал-демократов - это инвесторы, менеджеры промышленных и финансовых компаний, которых обуял жор обогащения в трудный для страны период экономического спада. Левый социал-демократ Оскар Лафонтен, напротив, называет "прожорливой саранчой" лидеров правящих партий, проводящих неправильную экономическую политику.
Если отбросить идеологические ярлыки, останется факт - в СДПГ возродилась критика капитализма, затрагивающая основы рыночной экономики и вызывающая удивление широких слоев общества. Истоки недоразумения, как всегда, уходят корнями в прошлое. Известно, например, что страна, населенная ленивыми и глупыми, не добьется благосостояния, какую бы организацию общественной жизни ни избрала. Вот почему многие народы (римляне, арабы или китайцы) в разные периоды своей истории переживали расцвет и упадок. После того как древние германцы оккупировали Римскую империю, разрушив существовавшую там экономическую систему, Европа на 15 веков погрузилась в мрачное Средневековье.
Антагонизм между плановой экономикой и рыночной существует уже очень много десятилетий. Германские социологи выделяют основные признаки двух систем. Плановая экономика - это управление через приказ при строгой иерархии бюрократов. В рыночной экономике же нет ни приказов, ни подчиненности. Там происходит торг, а иерархию заменяет партнерство. Добровольность основана на взаимной выгоде, и каждый имеет право на инициативу. Участник рыночной деятельности несет ответственность только перед собой, ценится не приказ, а успех. Поэтому либеральное учение о государстве и экономике в свое время выдвинуло альтернативу - рынок или государство.
Конфликты между ними неизбежны, и в современном обществе всё начинается, как правило, с конфликта между производительным классом (менеджерами, служащими и рабочими) с непроизводительным (интеллигенцией). Известный социолог и экономист Йозеф Шумпетер даже создал теорию цикличности подобных конфликтов. Он считал, что в основе развития народного хозяйства должен лежать принцип инноваций и подкреплял свой вывод историей всего послевоенного развития Германии: именно инновации обеспечили ей научно-технический прогресс и успехи экономики в 60-е, 70-е и 80-е годы. В условиях глобализации народное хозяйство может обеспечивать высокий уровень и эффективность системы социального обслуживания только в том случае, если инновации позволяют ему поддерживать международную конкурентоспособность. Но как раз этого сейчас Германии и не хватает. "Красно-зеленое" правительство не справляется с рычагами социальной рыночной экономики. В поисках выхода из тупика председатель СДПГ пытается вернуть соотечественников к исходной точке поисков разумного хозяйствования, для чего и использовал образ прожорливой капиталистической саранчи.
Вспомним: СДПГ начала свою деятельность в Германии, стремясь преодолеть капитализм с помощью лозунгов социальной демократии, которые сформулировал Фердинанд Лассаль. В отличие от Маркса, пытавшегося навязать рабочим классовое сознание сверху, но подобно другому представителю раннего рабочего движения - Августу Бебелю, Лассаль хотел, чтобы рабочие сами осознали свою судьбу. Когда рабочее движение раскололось, социал-демократы поставили перед собою цель создать свободное народное государство с помощью революции, но в конце концов вынуждены были отказаться от революционной программы. Ревизионизм стал прагматической политикой, учитывающей реальности. В то время, как коммунисты и национал-социалисты были конкурентами в борьбе за уничтожение буржуазной демократии и построение собственных тоталитарных режимов, социал-демократы конкурировали с другими партиями, добиваясь перераспределения рычагов власти в рамках парламентаризма.
Уже после разгрома Третьего рейха, в июне 1945 года новый председатель СДПГ Курт Шумахер изложил первые программные тезисы, предложив ориентироваться как на промышленных рабочих, так и на представителей среднего сословия. Таким образом, Шумахер задолго до Герхарда Шрёдера пытался искать опору в "миттельштанде" (Шрёдер назвал это опорой на "новую середину").
Решающим этапом в развитии СДПГ стала "Годесбергская программа" (1959 г.). Долгое время сторонникам социального рыночного хозяйства, официально признанного в "Годесбергской программе", удавалось удерживать верх в руководстве СДПГ. Укреплению основ рыночной политики способствовал длительный правительственный союз со свободными демократами в рамках социал-либеральной коалиции Брандта-Шееля.
Шрёдер пытался модернизировать эту политику по примеру Тони Блэра, но ему помешал наступивший экономический кризис. Вялая конъюнктура, переоценка значения налоговой политики, бесконечные перестановки в правительстве в период первого срока пребывания у власти, серьезные кадровые проблемы на местах, конфликт с профсоюзами ослабили способность СДПГ к структурным реформам. Выборы 2002 года удалось выиграть только при поддержке пацифистов и антиамерикански настроенных сограждан, но катастрофическое положение с бюджетом заставило канцлера вернуться к программе сокращения государственных расходов и дотаций, только в более жесткой форме. Так появилась на свет программа реформ "Агенда 2010", создавшая еще более опасную конфликтную ситуацию. К разочарованным представителям "новой середины" прибавились разочарованные избиратели слева. Противоречивая социальная политика привела к тому, что СДПГ стала утрачивать социальную компетенцию на местах, проигрывать коммунальные и земельные выборы и лишилась большинства в бундесрате.
Поскольку реформы по своему направлению в целом отвечали представлениям консерваторов и либералов о необходимых структурных преобразованиях, лидеры ХДС-ХСС и СвДП частично поддержали политику канцлера, но экономику это не спасло. Кризис продолжался. Оказавшись в полной растерянности, лидеры СДПГ решились на невероятный шпагат: развернули широкую критику капитализма, не отказываясь от курса неолиберальных реформ. Но впереди обозначилась новая важная цель - выборы в бундестаг 2006 года. Понадобилось срочно придумать какой-нибудь эффектный лозунг. Тут и вспомнился Мюнтеферингу образ ненасытной саранчи.
Первых обвинений общего характера в адрес промышленности показалось недостаточно. На свет появился список наиболее прожорливых акул капитализма. Вольно или невольно в него включили, в первую очередь, компании с участием американского капитала. Таким образом, в предвыборной обстановке вновь был использован антиамериканизм, на этот раз - экономический.
Союзы работодателей и менеджеры компаний, на которых обрушился неправедный гнев лидеров СДПГ и левых профсоюзов, недоумевали. За что их бьют? За то, что они создавали в Германии рабочие места? Пожалуйста, они готовы перевести капитал за рубеж, предварительно проведя массовые увольнения. Но джин антикапиталистической критики, выпущенный из бутылки, уже разбушевался, подобно знаменитому Фантомасу. Под горячую руку стали вербально лупцевать не только капиталистов, но вообще всех "богатых".
Вопрос "Кто богат?" относителен. В Германии насчитывается полтора миллиона миллионеров, если учитывать их состояние, но не доходы. Социологи называют богатым того, чей средний доход вдвое превышает средний заработок. В Германии средний доход составляет сейчас около 30 тысяч евро в год. Расчеты показывают, что доля капитала в общем потреблении населения неуклонно снижается. Лет 100 назад она составляла в Германии около 40 процентов, теперь - от 3 до 7 процентов. Растущее благосостояние позволило рабочим в той или иной форме стать собственниками. На них приходится значительная часть доходов от собственности, что существенно увеличивает их долю в национальном доходе. Одни лишь сбережения рабочих семей превышают весь собственный капитал германских предпринимателей!
В числе богатых, таким образом, немало рабочих. В развитом капиталистическом обществе они уже не выступают в роли революционеров. Они заинтересованы в сохранении системы, которая принесла им благосостояние и свободы. Но интеллигенция, симпатизирующая марксизму, вновь пытается увлечь их на путь революции: "Даешь перераспределение общественных благ!" Под воздействием интеллигенции подтачиваются основы рыночного хозяйства - собственность и свобода на рынке труда.
Растет враждебность к предпринимательству, что находит выражение в повышении налогов на прибыль. Компании разоряются. Сокращение числа предпринимателей снижает их политическое значение в обществе. Крупные предприятия теряют вкус к инновациям. Все чаще их возглавляют не творческие, готовые идти на риск менеджеры, а бюрократы. Такую опасность предвидел известный германский экономист, Нобелевский лауреат Хайек, считавший, что каждый акт вмешательства государства в рыночные отношения развязывает цепную реакцию конфликтов в обществе, включая увеличение угрозы со стороны левого и правого радикализма.
Сторонники социализма всегда утверждали, что рыночное хозяйство, достаточно эффективное в производстве товаров широкого потребления, пренебрегает высшими благами жизни. Простое сравнение показывает несостоятельность подобных высказываний. ГДР, например, расходовала на общественные нужды куда меньшую долю национального дохода, чем Федеративная Республика. Она производила на душу населения больше электроэнергии, но ее население обеспечено было электроприборами гораздо хуже, чем население Западной Германии, поскольку львиную долю электроэнергии поглощало неэффективное промышленное производство.
После войны в Западной Германии царила такая разруха, что по мнению населения и американских военных властей, приемлемым и целесообразным представлялся только один путь: управление экономикой должно взять в руки сильное государство, а программа восстановления должна разрабатываться централизованно в виде перспективных планов. Тогдашний бургомистр Франкфурта-на-Майне надеялся разобрать все развалины в городе не раньше 1957 года, а тогдашний бургомистр Дармштадта выдал еще более мрачный прогноз: при обычном для того времени рационировании цемента город можно будет восстановить через 500 лет.
И хотя в послевоенные годы в хозяйстве Западной Германии преобладала унаследованная от военной экономики Третьего рейха распределительная система (важнейшие продукты питания рационировались), профессора-экономисты во главе с Мюллером-Армаком видели шансы возрождения лишь на основе свободного рынка. Их поддержал Людвиг Эрхард, ставший лоббистом социальной рыночной экономики и провозгласивший лозунг "благосостояния для всех". Эта модель хозяйства на протяжении послевоенных десятилетий считалась величайшим достижением Германии и примером для других стран Востока и Запада.
Война против "прожорливой саранчи" возвращает Германию к альтернативе: рынок или государство, партнерство в условиях свободы или бюрократическая иерархия.
Наши авторы: Евгений Бовкун (Бонн)
Мне понравилось?
(Проголосовало: 0)Поделиться:
Комментарии (0)
Удалить комментарий?
Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!
Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.
Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.
Войти >>