Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Журнал «ПАРТНЕР»

Журнал «ПАРТНЕР»
Политика >> Германия
«Партнер» №8 (95) 2005г.

Назад к социализму?

О некоторых причудливых изгибах германской рыночной экономики

 
 
 
Как правило, мы произносим слова механически, не задумываясь об их первоначальном значении. Например, о том, что устрашающий демон Вельзевул некогда был всего лишь "Повелителем мух". Понятие "рыночная экономика" давно у всех на устах, причем чаще всего как бы про себя произносится эпитет "социальная". Если спросить у первого встречного, с чем ассоциируется у него словосочетание "социальная рыночная экономика", он скорее всего вспомнит Людвига Эрхарда. Возможно, добавит что-нибудь об "экономическом чуде". Иногда можно услышать о противопоставлении рыночного хозяйства плановому. На этом поиски ассоциаций, как правило, заканчиваются.
 
Трансформация понятия "социальная рыночная экономика"

Серьезные исследования, основанные на представительных опросах общественного мнения в Германии, фиксируют сравнительно неплохую осведомленность бюргеров о преимуществах рыночного способа хозяйствования. Но не так часто подвергаются научному анализу различные (порой чуть ли не противоположные) представления политиков о рыночной экономике, а еще реже экономисты и социологи успевают популярно объяснить гражданам реальные трансформации самой рыночной экономики, которая (как любой механизм социально-рыночных отношений) никогда не была и не станет догмой.
 
А между тем, за последние десятилетия как-то незаметно произошли любопытные изменения в трактовке понятия "социальная рыночная экономика". Консерватор и социалист вкладывают в него различное содержание, даже коммунисты признали рынок, хотя и пытаются "управлять" процессом изменения экономической конъюнктуры.
 
На пути к выборам

Чем ближе внеочередные  выборы в бундестаг, тем чаще политики переходят с рынком  на "ты", оправдывая такое панибратство интересами избирателей. Социал-демократический канцлер Герхард Шрёдер гордо резюмировал: "Система социальной рыночной экономики сделала нашу страну сильной и преуспевающей. Она сделала возможными экономический рост, благосостояние и социальный прогресс". Слова эти были сказаны на экономической конференции: ее экстренно провела недавно парламентская фракция СДПГ. Очевидно, для того, чтобы попытаться сгладить неприятный побочный эффект от публичной порки, которой подверг капитализм председатель СДПГ Франц Мюнтеферинг. А  упомянутый эффект состоял в том, что СДПГ с треском проиграла земельные выборы в земле Северный Рейн-Вестфалия: большинство избирателей всё же привыкли отождествлять рост благосостояния как раз с успехами капиталистического рыночного хозяйства.
 
Своевременно воздал должное рыночной экономике федеральный канцлер. Но только сказанное им относится скорее к прошлому, чем к настоящему. В 50-е годы, когда реализовывался на практике сформулированный Л. Эрхардом принцип "Благосостояние для всех" (так называлась и его знаменитая книга), капиталистическая рыночная экономика Федеративной Республики обеспечила стране устойчивый плацдарм для мощного рывка. Благодаря чему удалось последовательно развивать структуры социального государства и вывести Германию в число влиятельных мировых держав. А что теперь? Политический авторитет ее подорван глубоким внутренним антиамериканизмом. И о каком международном экономическом авторитете Германии может идти речь, если по важнейшим критериям Европейского Союза она попала в число отстающих? По оценкам же многих авторитетных ученых, нынешнюю рыночную экономику страны следует считать не столько социальной, сколько социалистической. Камо грядеши, Германия? Назад к социализму? От Эрхарда к Энгельсу?
 
Немного истории

Впрочем, если размышлять о том, с чего начиналась современная рыночная экономика, то придется обратиться не к Л. Эрхарду, а к тому самому Адаму Смиту, сочинениями которого зачитывался еще пушкинский Евгений Онегин, потому что у истоков промышленной революции в Великобритании стояла книга упомянутого экономиста "О благосостоянии нации". И она была вполне созвучна написанной много позже книге Людвига Эрхарда.
 
Особенности рынка Адам Смит объяснял тем, что государству должна быть выгодна свобода хозяйственной деятельности, потому что только благодаря этому можно поднять благосостояние населения, увеличив одновременно поступления в казну. Британские экономисты предлагали ограничить рамки государственной власти свободой предпринимателей. Свобода личности понималась как предпосылка благосостояния: предприниматель добивается личных благ, но алчность его ограничивается конкуренцией. Свободная конкуренция не позволяет предпринимателю присваивать весь доход предприятия. Так рассуждали классики политэкономии, думая, как обеспечить свободу человека и разделение труда. Врагом рыночных отношений было для них государство.
 
Но существовал и другой подход. В то время как англичане добивались ограничения государственного влияния, французы, следуя принципам своего просветителя Руссо, требовали обобществления государства как источника центральной власти. Оба этих подхода сохранились практически и по сей день. В Германии, как известно, постоянно шла борьба между сторонниками двух течений. Либералы, а затем и консерваторы, говорили о преимуществах свободного рынка и конкуренции, отвергая вмешательство государства в рыночные отношения. Социалисты отстаивали необходимость перераспределения общественных благ в пользу малоимущих и считали государство единственным полномочным распределителем произведенного общественного продукта.
 
Соперничество двух течений продолжалось и при Гитлере, но носило, естественно, крайне скрытый характер. Национал-социалисты как проводники идеологии национального социализма взяли на вооружение распределительный принцип, и потому их экономика в значительной мере напоминала советскую: то же самое планирование (только не пятилетки, а четырехлетки), те же самые "передовики" производства, награждавшиеся фюрером за отличные показатели, та же гигантомания... В одном только Гитлер не стал копировать сталинскую модель: он не  запретил частный капитал, а подчинил его себе.
 
А немецкие профессора-экономисты в условиях подполья, в суровые годы войны создавали, между тем, этическую основу свободного рынка, исходя из простой посылки: каждый человек принимает те решения, которые могут принести пользу в первую очередь ему самому и его близким.  В числе подпольщиков был и будущий консультант Людвига Эрхарда, профессор Альфред Мюллер-Армак, которого справедливо считают истинным отцом германской социальной рыночной экономики. Его идеи поддержали представители Фрайбургской школы ордолибералов и видные юристы, прежде всего, Вальтер Ойкен и Франц Бём, Александер Рюстов и Вильгельм Рёпке. Людвиг Эрхард обобщил их опыт и претворил в жизнь их идеи, став крестным отцом экономического чуда. Хотя поборником рыночных отношений он сделался скорее по воле случая.
 
Весной 1948 года назначенный американской военной администрацией на пост директора управления экономикой Йоханнес Земмлер произнес печально знаменитую речь о "корме для кур", в которой позволил себе агрессивные выпады в адрес американцев. Это было воспринято как оскорбление, и Земмлера сместили. В поисках замены американцы обратились к председателю особого отдела "Деньги и кредит" Эрхарду, который считался специалистом в области экономической теории и структурной политики. При национал-социалистах он отказался вступить в НСДАП и был лишен профессуры, затем был закрыт и его исследовательский институт по проблемам  потребления. После войны он вернулся к общественной деятельности. Когда после денежной реформы 1948 года встал вопрос об отмене рационирования продуктов и товаров, Эрхард, не колеблясь, объявил по радио и об отмене регулирования цен, что, кстати, не понравилось американцам.
 
 Решение о будущем характере экономики было принято, несмотря на сопротивление со стороны почти всех политических партий и профсоюзов. Остро необходимая и неизбежная рыночная реформа была тогда в Германии абсолютно не популярна, как и аналогичная реформа Егора Гайдара несколько десятилетий спустя в России. Немецкие бюргеры, однако, оказались более благодарными в оценке заслуг своих первых рыночников. Во всяком случае, во время первых свободных выборов граждане отдали предпочтение не идеям плановой экономики СДПГ, а модели свободного рынка Эрхарда и Мюллера-Армака.
 
Жизнь не стоит на месте

Рыночная экономика не стояла на месте. Современный германский исследователь и специалист по истории отечественной  экономики Михаэль фон Пролиус называет четыре периода ее развития: 1) социальная рыночная экономика" с 1948 по 1966 год; 2) "просвещенная рыночная экономика" с 1967 по 1982 год; 3) "экономика спроса и предложения" с 1983 по 1989 год и 4) "экономика германского объединения и застоя " с 1990 года по настоящее время. Они не полностью совпадают с периодами правления тех или иных коалиций, но учитывают проводившуюся политику.
 
Даже в первый период, на который пришлось незабвенное "экономическое чудо" и которым справедливо гордятся немцы, рыночники вынуждены были делать уступки принципам социального государства, резко увеличивая пенсии, но не слишком решительно борясь с ограничениями конкуренции. Другим прегрешением правящих партий были  популистские подарки избирателям, которые Эрхард называл "современным безумием" социального государства. А ведь у власти тогда находились христианские демократы.
 
На втором этапе  германская рыночная экономика подверглась значительным коррективам со стороны социал-демократического министра Карла Шиллера, который, по мнению Михаэля фон Пролиуса, заставил многих своих сограждан поверить в управляемость народного хозяйства, чему в немалой степени способствовал принятый в 1967 году закон об экономической стабильности. В последующие годы (с 1970-го по 1975-й) по инициативе СДПГ последовала целая серия «благотворительных законов", в результате чего социальные расходы государства были удвоены, не будучи подтверждены его реальными доходами. Стала накапливаться государственная задолженность. В довершение всего мировой нефтяной кризис обусловил распространение стагнации - инфляции, сопровождающейся застоем производства и ростом безработицы.
 
На протяжении третьего периода правящая коалиция ХДС-ХСС и СвДП пыталась вернуться к политике поощрения свободного предпринимательства и принципам либерализации рынка, но упустила время для проведения назревших структурных реформ в экономике, опасаясь подорвать доверие к себе со стороны широких масс избирателей. Накопленные в первый период резервы благотворительности социального государства постепенно истощались.
В начале четвертого периода эйфория объединения не дала возможности правительству Гельмута Коля исправить предыдущие упущения, поскольку бывшей экономике ГДР понадобились интенсивные финансовые вливания. В противном случае мог произойти серьезный социальный взрыв. Ошибки и упущенные шансы накапливались, а среди значительной части бюргеров распространялись страхи перед "диктатурой рынка". С этого момента, отмечают многие специалисты, и началась фактическая деградация социальной рыночной экономики, испытавшей  мощные потрясения после того, как к власти в стране пришли "красно-зеленые".
 
Шрёдер ищет свой путь

Со стороны это не было заметно, поскольку шумных и вызывающих посягательств на свободу предпринимательства  не наблюдалось. Напротив, казалось, что правительство социал-демократов и "зеленых" взяло на вооружение лозунг "новой середины", то есть поддержки среднего сословия - миттельштанда. Шрёдер некоторое время  присматривался к опыту соседей. Что предпочесть? Голландскую модель "экономического чуда" тогдашнего премьера Вима Кока или  "новый лейборизм" Тони Блэра? А может быть, скопировать политику французского премьера Жоспена, мечтавшего, чтобы "будущий автомобиль ЕС" имел германскую надежность, британские тормоза и французский двигатель?
 
Поначалу канцлер выбрал английский вариант и подписал документ, вошедший в историю, как "бумага Блэра-Шрёдера". Опыт Великобритании, где в то время переживала ренессанс литература "манчестерского либерализма" конца XIX века под девизом "помоги себе стать самостоятельным", казался соблазнительным. Но применить британские методы на практике оказалось нелегко. Во-первых, заартачились профсоюзы и левое крыло СДПГ во главе с тогдашним его лидером Лафонтеном. Во-вторых, стали нашептывать на ушко всякие гадости про Блэра друзья-французы, всегда подозрительно относившиеся к экономике англичан.
 
Не "посоветовавшись с товарищами", Герхард Шрёдер выбрал наконец "третий путь", подразумевая выполнение сразу трех ключевых задач. Во-первых, предполагалось развивать модель государства социальной справедливости, вооружившись новой этикой: в противоположность "турбокапитализму" Соединенных Штатов, где, по мнению канцлера, осуществляется разграбление маленьких людей. Вторая задача была расширять строительство единой Европы с упором на особые национальные интересы Германии (своя рубашка ближе к телу). Третья задача - отказ от участия во внешнеполитических "авантюрах". При этом имелась в виду не только возможная военная кампания против Ирака. Руководство СДПГ фактически подвергло ревизии прежние союзнические обязательства в рамках НАТО, которым Германия сохраняла верность со времен Аденауэра.
 
К социальной рыночной экономике провозглашенный "третий путь" никакого отношения не имел. Формулируя новые  рыночные принципы, профессор Мюллер-Армак в свое время объединил принципы свободного рынка, социальной сбалансированности (выравнивания) и нравственной ответственности каждого за общее дело. Предоставление социальной помощи должно было строиться исключительно на соблюдении известного принципа субсидиарности, который заключается в том, что государство берет на себя лишь выполнение тех задач, которые не под силу регионам. Кстати, Мюллер-Армак в 1963 году ушел из министерства экономики, где консультировал Эрхарда, именно потому, что принцип субсидиарности нарушали уже тогда. Со временем бесконечные выравнивания бюджетов земель с участием федерации стали напоминать известные трудности с Тришкиным  кафтаном. В период правления "красно-зеленой" коалиции государство еще решительнее стало вмешиваться в компетенцию земель, применяя всё тот же излюбленный метод перераспределения. Перераспределялось всё, что можно: государственные дотации, налоговые поступления и даже степень ответственности, естественно, что чувство персональной ответственности при этом не укреплялось.
 
Курс на "новую середину" означал сильное отклонение традиционной социалистической внутренней политики в сторону центризма. СДПГ это понадобилось для того, чтобы оправдать новое направление в глазах избирателя. Перед выборами 2002 года "красно-зеленому" правительству пришлось отступить от намеченной цели, пообещав избирателям в большей мере учитывать интересы социальной справедливости. Это уже вообще никак не отвечало идеям Мюллера-Армака и Эрхарда и внесло большую сумятицу в головы бюргеров. Необходимо было найти какой-то более надежный ориентир. Эту роль отвели программе под интригующим названием "Агенда 2010". Она опять обострила отношение профсоюзов и ультралевых к верхушке СДПГ. А тем временем выхолащивание  сути социальной рыночной экономики достигло последней стадии.
 
Вперед к рынку или назад к иллюзиям социализма?

Способность изобретать яркие понятия без глубокой внутренней связи с их  содержанием иногда выручала Герхарда Шрёдера. Одно время пользовался относительным успехом придуманный им термин "политика спокойной руки", означавший, что надо спокойно вести корабль вперед, не обращая внимания на предостережения скептиков. Это немного напоминало манеру Гельмута Коля, которого часто упрекали в том, что он любил "высиживать" свои проблемы. По сути дела, прежний канцлер в критических ситуациях практиковал политику той же самой спокойной руки, только употреблял для этого другую часть тела. Как бы то ни было, от критики можно было отмахнуться, а утраченную популярность в СМИ частично восстановить упорным выполнением намеченной программы непопулярных реформ - "Агенды 2010".
 
Шрёдеру не откажешь в личном мужестве. Вместо того, чтобы смириться, признать, что реформы зашли в тупик, и подать в отставку, он предпочел досрочные выборы, на которых скорее всего потерпит поражение. Но если он проиграет, то не потому, что его покинула удача. Нынешняя экономика Германии по своему характеру  столь резко отличается  от первоначально выбранного направления, что действительно больше напоминает социалистическую.
 
Соседние страны тоже испытывают периодические трудности и в не меньшей степени пострадали от падения конъюнктуры. Но они реагировали на это адекватно. В Италии, например, был создан специальный комитет (из 70 сенаторов и депутатов) для приведения конституции в соответствие с требованиями глобализации. Голландия и Швеция понизили налоги на предпринимательскую деятельность. В Польше пришли к пониманию преимуществ децентрализации и подлинной субсидиарности. А в Германии идет сплошная предвыборная борьба. Камо грядеши, Германия? Назад к Энгельсу? Назад к социализму?
 
Правнук основоположника научного коммунизма, профессор Вольфрам Энгельс в своей книге "Больше рынка" отмечал, что классическая альтернатива "рынок или государство" больше не отвечает действительности, по крайней мере, в Германии. Она была уместна до тех пор, пока государство можно было свести к бюрократии, а экономику к рынку. Но ныне государство выступает не только как покупатель, но и как производитель. А бюрократия не ограничивает свою деятельность государственным управлением: крупные предприятия управляются бюрократами.
 
Право на власть обосновывается по-разному. Одни ссылаются на мудрость диктатора, другие - на волю Божью, третьи - на согласие управляемых, четвертые - на целесообразность. В демократических странах, где преобладают свободные рыночные отношения, необходимости в таких ссылках нет. "В государствах рыночной экономики, - пишет Вольфрам Энгельс, - каждый действует, как считает нужным, но и ответственность за свои поступки берет на себя. Рынок в его чистом виде не требует легитимации. Легитимации требует власть".
 
Необходимость внеочередных выборов канцлер мотивировал недостатком легитимации. Но речь сейчас не о том, чтобы получить новые полномочия на еще один эксперимент с экономикой. Процесс перерождения социальной рыночной экономики в социалистическую действительно зашел слишком далеко. Функции и методы рыночного хозяйства подвергаются переоценке со стороны всё большего числа рядовых бюргеров, не понимающих, что рынок можно зарегулировать вплоть до полной его неподвижности, убежден экономист Михаэль фон Пролиус. Если валютная реформа 1948 года освободила производительные силы как на крупных предприятиях, так и в мелких частных хозяйствах, то теперь столь мощный стимул просто отсутствует. Нормальный экономический рост сдерживается многочисленными  издержками социального государства. Конкуренция задыхается в тисках государственных ограничений.
 
Ученые называют четыре причины нынешнего кризиса. Во-первых, сильно изменилось экономическое сознание. Чувство личной ответственности и стремление к максимальной отдаче сменилось иждивенческими настроениями, привычкой пользоваться перераспределенными благами. Во-вторых, управление экономической системой, включая планирование, организацию производства и контроль, существенно сместилось в сторону государства. В-третьих, экономические решения теперь в большей мере диктуются не соображениями конкуренции, а интересами и закулисными переговорами отдельных групп промышленного сословия с влиятельными представителями государственной бюрократии, политических партий и СМИ.  И наконец, могущественные лоббисты успешно препятствуют реформам и инновациям.
 
Образы греческой мифологии нередко приходят на помощь в трудной ситуации. Вольфрама Энгельса они вдохновили на современные параллели. Труд Сизифа он сравнил с попытками государства помешать людям следовать их собственным интересам. Сизиф, как известно, потерпел поражение. Метод Прокруста ассоциировался у профессора с плановой экономикой, пытающейся приспособить людей к системе, отпиливая им голову или ноги. Силовой  прием Геркулеса в экономике также неприменим. Но зато вполне эффективным может оказаться "метод Архимеда". Правнук Фридриха Энгельса назвал его универсальным способом решения общественных проблем или методом рыночного хозяйства, использующим склонности, пожелания и даже слабости людей.
 
Что будет с экономикой Германии, зависит от воли ее граждан. Возможностей всего две. Вперед к рынку со всеми его преимуществами и недостатками или назад к иллюзиям социализма.
 
 
 
Наш автор: Евгений Бовкун, Бонн
 
 

<< Назад | №8 (95) 2005г. | Прочтено: 537 | Автор: Бовкун Е. |

Поделиться:




Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Топ 20

Перспективы Германии: Юг и Запад уйдут в отрыв

Прочтено: 16279
Автор: «Курс Консалтинг»

Гельмут Коль. Человек и политик

Прочтено: 4790
Автор: Калихман Г.

Беженцы в Германии

Прочтено: 3763
Автор: Листов И.

Канцлер Газпрома и его друзья

Прочтено: 2529
Автор: Векслер О.

Германия накануне выборов в бундестаг

Прочтено: 2443
Автор: Листов И.

Партии зелёных – 40 лет

Прочтено: 1975
Автор: Кротов А.

Турецкая Германия

Прочтено: 1936
Автор: Листов И.

Новое правительство взялось за энергетику

Прочтено: 1808
Автор: «Курс Консалтинг»

Хорошим отношениям с Россией нет альтернативы

Прочтено: 1771
Автор: Редакция журнала

Германия: «Атлас будущего»

Прочтено: 1707
Автор: «Курс Консалтинг»

Исламизация Германии

Прочтено: 1632
Автор: Векслер О.

Партии перед выборами: политические платформы

Прочтено: 1578
Автор: Пиевский М.

Германские партии – справа налево

Прочтено: 1529
Автор: Кротов А.

Новый вице-канцлер ФРГ

Прочтено: 1528
Автор: Борухсон Ю.