Эль Греко

Анатолий Сигалов (Ульм)

Первый настоящий модернист в истории живописи появился отнюдь не в ХХ веке. И даже не в ХIХ, хотя само слово придумано как раз в ХIХ столетии и его смысл – это современность и инакомыслие по отношению к общепринятому в искусстве.

Произошли описанные события в далеком ХVI веке, когда на «роковом рубеже испанской судьбы» король Филипп перенес столицу из Толедо на 71 километр к северу, в Мадрид, а в бывшей столице остались монастыри, католические академии и университеты. Постепенно город навсегда отдалился от светской и дворцовой жизни. В это время и приехал в Толедо Доменико Театокопули, или Эль Греко, как его прозвали испанцы. Гениальный художник – по влиянию на идеи изобразительного искусства ХХ века равный, разве что, Иерониму Босху...

Его родина? Где она?

Моим воображением Эль Греко завладел еще в далекой юности. Как ни странно, но молодым он вообще нравится больше, чем людям в возрасте. Тем более когда узнаешь биографию художника и она начинает путать все представления о хронологии культурного процесса, потому что любое полотно Эль Греко перемещает сознание зрителя в эпоху глобальных катастроф ХХ века. В памяти начинается своеобразное мистическое брожение, образы его картин клубятся и колеблются, как дрожащее пламя свечи. Иногда они гигантскими фигурами угрожающе выступают из темноты, иногда белыми облаками тел колеблются в потоках света, иногда лики фигур пронзительно вглядываются в пространство за картиной – что же ужасное там происходит? Совершенно ирреальная живопись.

Творчество Эль Греко настолько не похоже на всё созданное в испанской и мировой живописи от ХVI века и позднее, что до конца ХХ века искусствоведы просто не знали, к какой школе его отнести. В музее Прадо не так давно его признали «своим» и отправили в раздел «Испания». И хотя большинство его полотен – это католические иконы, ясно, что его греческое происхождение – основа творческой «памяти» великого живописца.

Проделав путь от Крита до Толедо через Венецию и Рим, он остался верен своим «византийским корням» – так утверждают историки. От Византии идут его утрированные иконные приемы, удлиненные формы тел, полное пренебрежение правильной перспективой и масштабами фигур на полотнах – словно какая-то генетическая фантазия на византийские темы преследовала его всю жизнь. Он рвался к королевским заказам в Эскориале – новом мадридском дворце испанской короны, но сложность странных его картин Филиппу II, поклоннику итальянского искусства, не нравилась, и заказов художник не получил. А если бы получил? Что стало бы с его неповторимым живописным почерком? И остался бы он самим собой? Мадрид – не Толедо...

О Толедо с древних пор бродят легенды как о месте романтическом и таинственном, застывшем в своем историческом величии. Толедо знал владычество римлян, готов, а затем мавров. Наконец, он был отвоеван испанцами и превратился в стратегический центр, и, что еще важнее, стал крупнейшим центром средневековой культуры, в котором скрестились два течения: одно восточное, идущее от стран арабской культуры, другое – от христианской культуры Северной Испании. Когда столицу в середине шестнадцатого века перенесли в Мадрид, Толедо остался центром католической мысли, и им правила старая аристократия, нетерпимая к новой знати из дома Габсбургов. То есть толедское общество считалось официальной оппозицией к королевскому двору. Инквизиция, бесчисленные монастыри с фанатичными монахами, высокомерные «старые аристократы» и создали пресловутый «испанский дух». Такой Толедо и привлек Эль Греко, напомнив ему, вероятно, покинутую родину...

Странный художник

Так называли Доменико Теотокопули в Толедо, прибавив прозвище – Эль Греко (грек), то есть «чужой». Его имя уже при жизни воспевали поэты, работать к нему в мастерскую напрашивались десятки учеников. Однако никто и никогда не смог его повторить. Гениальная – иначе не скажешь – собственная манера письма Эль Греко, отдаленно напоминавшая итальянский стиль «маньеризм», постепенно всё дальше уходила от реалистической живописи. Его нервный, но очень выразительный по силе почерк питался не только художественными приемами, которые в общем-то можно было освоить, но и сложным духовным миром художника, который понять было невозможно. И в этом всё дело. Поэтому Эль Греко и его живопись так и остались в искусстве символом «вселенского одиночества».

Самое известное полотно Эль Греко – грандиозное «Погребение графа Оргасса» (1588) размерами 4,6 х 3,6 метра, находится в церкви Сантo-Томе в Толедо. Действительно, картина производит впечатление потрясающее, магическое. Мысленно извинившись перед Федором Ивановичем Тютчевым, который справедливо утверждал, что «волнует зримое сильнее, чем рассказ», рассказать об этой картине стоит. В нижней части картины изображено погребение графа Оргаса, знаменитого толедского вельможи и рыцаря, облаченного в сверкающие доспехи. В пышной и строгой траурной церемонии Эль Греко изобразил святых Стефана и Августина в знак награды за славные его дела, а в мистической сцене, изображенной вверху – «обнаженная душа графа Оргаса предстает перед ликом Христа и Марии, которые благосклонно принимают ее». Картина написана в необычной торжественно-траурной цветовой гамме, которая плавно переходит в сияющий небесным светом мистический сюжет. Всё пространство картины заполнено разномасштабными фигурами, среди которых (по тем же музейным описаниям) представлены портреты современников художника. Это и есть, так сказать, образ Толедо, его духовная составляющая – символ фанатического испанского христианства.

Эту картину можно рассматривать и изучать часами: зарываться в сложную религиозную и сюжетную символику, «читать» выражение лиц персонажей и поражаться совершенной геометрии пространства, любоваться завораживающими красками, «сложенными» непостижимым образом в «заоблачный» эльгрековский колорит. Можно даже найти легкий «привет» из личной биографии художника: на переднем плане, рядом с почившим графом, стоит мальчик, рассеянно глядящий куда-то в пространство, в пустоту... Это Хорхе Мануэль, сын Эль Греко. На высунувшемся из кармана платке возле подписи художника обозначена дата рождения сына – 1578 год.

Впрочем, искусство – искусством, а жизнь есть жизнь. Как часто случалось, жизнь гения редко походила на его великие творения. Несмотря на свою возвышенную и, как ее называли, «экстазную» живопись, Эль Греко в жизни был вовсе не мистиком, а реалистом, причем весьма плотоядным и любвеобильным. Он постоянно судился с заказчиками из-за неуплаты за его работы. Любил роскошную жизнь, арендовал для семьи дворец маркиза де Виллена – одно из лучших строений в Толедо, наполнив его красивой мебелью, проводил там приемы, балы. Имея пятерых детей, Эль Греко завел еще ребенка от знатной дамы Херонимы де Лас Козвас, впрочем, рано умершей. Она так и осталась невенчанной женой художника, что было по тем временам неслыханной дерзостью.

Умер гениальный художник в 1614 году в возрасте 75 лет, оставив миру несколько совсем уж невиданных произведений: «Снятие пятой печати» – сцена из Апокалипсиса, восстание мертвых из могил для Высшего cуда – словно написана современным экспрессионистом; «Встреча Марии и Елизаветы» – два призрака в голубом сиянии мистического света ведут какой-то странный (евангельский или житейский?) диалог; «Ангельский концерт» – растворяющиеся в клубящихся тканях лики играют на музыкальных инструментах... И здесь присутствует мистический свет – один из самых узнаваемых приемов Мастера.

Но дело не в сюжетах, конечно. Суть в том, что все последние картины художника по изобразительному мастерству вырвались из всех школ средневековой живописи, оставив далеко позади свое время.

Искусствоведы теперь хором называют Эль Греко предтечей экспрессионизма в самом остром и напряженном его течении. Так что же, практик, рационалист и сибарит творил напряженную «нетленную духовность» для некоего морального равновесия, собственной душевной компенсации? Загадка, которую уж не дано разгадать никогда. Увидеть картины Эль Греко можно нынче во всех лучших музеях мира. Но для Толедо он так и остался Особенным Человеком, прославившим старинный испанский город на все времена. Толедо пропитан духом гениального живописца, почувствовать который едут знатоки и поклонники его искусства из всех уголков земли.