100 лет Февральской революции. Петроград в апреле 17-го

Валерий Воскобойников

Медовый месяц русской революции, как ему и положено, длился ровно месяц. Вечером 3 апреля в Петрограде появился человек, который смешал карты будущей истории, так удачно сложившиеся в марте, когда казалось, что бывшая Российская империя идет прямой дорогой к общенародному демократическому государству…

Во главе правительства стоял Георгий Львов – человек, уважаемый всей Россией. Князь из рода Рюриковичей, он посвятил свою жизнь общественному служению. Во время русско-японской войны он создал солдатские госпитали, во Вторую Отечественную войну (так называли в России тогда Первую мировую, в отличие от Отечественной войны 1812 года) он заменил не справлявшиеся со своими задачами министерства. Снабжение фронта продуктами, боеприпасами, санитарные поезда для раненых – всё это было его заботой. Министром юстиции стал адвокат Керенский, защитник на многих громких политических процессах. Его тоже уважала вся прогрессивная Россия. Законы, принятые им в марте, мгновенно перевели страну из средневекового состояния в ряд самых передовых. Временное правительство и Петросовет были в те дни не конкурентами, а сотрудниками. И даже экстремисты-большевики, члены ЦК Каменев и Сталин, вернувшиеся из ссылки и завладевшие газетой «Правда», призывали к сотрудничеству с Временным правительством, «поскольку оно борется с реакцией и контрреволюцией. И пока германская армия повинуется своему императору, русский солдат должен стойко стоять на своем посту». Когда же они получили из Швейцарии скандальную статью Ленина, оскорбительную для Временного правительства, то постарались изъять из нее все острые места: «Старик слишком далеко от России, чтобы понимать здесь происходящее. Главное сейчас для нас – готовить выборы в Учредительное собрание».

В конце марта в Петроград стали прибывать поезда с устремившимися из эмиграции на родину революционерами. Их встречали с восторгом. 31 марта после 37-летнего изгнания вернулся «отец русского марксизма» Плеханов. Навстречу ему выехали делегаты от разных партий. А на вокзале его так долго «качали и обнимали», что он пришел в себя лишь через несколько дней. В следующие недели у него побывали не только делегации рабочих и крестьян, но и члены правительства, а также генералы Корнилов и Колчак. Со всеми он говорил о полной поддержке Временного правительства. Его уговаривали занять пост министра.

Через три дня после приезда Плеханова, в ночь с 3 на 4 апреля на Финляндский вокзал подошел другой поезд с полным вагоном возвращавшихся из Швейцарии эмигрантов. Среди них были и Ленин с Крупской.

Наступал поздний пасхальный вечер. Крупская волновалась: «Найдем ли в праздничное время извозчика?» «Да лишь бы не арестовали» – отвечал ей Ленин. Но на вокзале их ожидало невероятное. Вагон эмигрантов встречал духовой оркестр, а рядом выстроился почетный караул. Рабочий-жестянщик Иван Чугурин вручил Ленину партийный билет № 600. На нем стояла подпись секретаря Выборгского райкома РСДРП Евгении Егоровой.

Кто бы тогда мог предположить, что через 20 лет, в 37-м, директор завода Чугурин окажется в тюрьме, а подруга Крупской Женя Егорова будет расстреляна в 1938-м!

Пока же Ленина торжественно ведут в Царский зал Николаевского вокзала, где его встречает социал-демократ, хотя и меньшевик, Чхеидзе. После ввода Красной армии в Грузию он станет политэмигрантом и покончит жизнь самоубийством в 26-м. А пока он произносит прочувственную речь о том, что Ленин займет достойное место в ряду борцов за демократическую Россию.

Описание дальнейших событий этой пасхальной ночи в Петрограде многовариантно. По одной из версий, Ленин, не дослушав Чхеидзе, повернется к нему спиной и призовет рабочих не оказывать поддержки Временному правительству. По другой – дослушает Чхеидзе, но окинет его презрительным взглядом и отвернется... Дальше главным действующим лицом становится броневик.

Когда в начале 1960-х историки попытались восстановить истинную картину тех событий, оказалось, что большая часть свидетелей репрессирована в 30-е годы, погибла в Гулаге или была расстреляна. Доставшийся нам в наследство мифологический вариант говорит о том, что Ленин перед грандиозной толпой на вокзальной площади произнес пламенную речь с крыши броневика, призвав народ к борьбе с Временным правительством. Но есть тут одно «но». Броневик был сконструирован так, что на него мог взобраться разве что акробат! Скорее всего, Ленин просто стоял на подножке в кабине, распахнув дверь. Услышать его могли лишь те, кто находился поблизости. Немногие же оставшиеся в живых свидетели стали со временем рассказывать всё так, как показывали в фильмах, создаваемых под бдительным оком Сталина.

Этой же ночью Ленина везут во дворец Матильды Кшесинской, бывшей любовницы юного Николая Второго. С балкона особняка, который самовольно отобрали у балерины большевики, Ленин произносит речь. Лозунги, которые он бросает в толпу, повергают в полный шок Каменева (расстрелян в 1936-м) и Сталина. Они были уверены, что, разобравшись в обстановке на месте, приехавший вождь одумается и станет сотрудничать с Временным правительством. Однако на следующий день в полдень Ленин идет в Таврический дворец на собрание большевиков, где готовились к совместному заседанию с меньшевиками для объединения с ними. Здесь он читает свой доклад «О задачах пролетариата в данной революции» – это были «Апрельские тезисы» – и не только не получает поддержки, но наталкивается на резкие возражения присутствующих. Все, даже его верный и постоянный спутник Зиновьев (расстрелян в 1936-м году), убеждены: Россия не созрела для социалистической революции.

Вот так Ленин, не получив в Таврическом поддержки у однопартийцев, несмотря на всю свою колоссальную энергию, мог бы превратиться в политического аутсайдера… И история пошла бы тогда другим путем. Если бы не два важных обстоятельства.

Первое. 14 апреля, после публикации «Апрельских тезисов» в «Правде», руководитель германской разведки в Стокгольме телеграфировал в МИД в Берлин: «Приезд Ленина в Россию успешен. Он работает именно так, как мы этого хотели». Даже большинство близких к Ленину соратников не догадывалось тогда о тайном соглашении Ленина с верхушкой Германской империи.

С подачи политического авантюриста Парвуса канцлер фон Бетман-Гольвег, начальник Генерального штаба Гинденбург и его заместитель генерал Людендорф решили осуществить «гениальный маневр». В результате, как только Ленин добрался до Петрограда, германское казначейство выделило 3 миллиона марок на ведение большевистской пропаганды в русской армии и на организацию большевистского восстания. Впоследствии генерал Людендорф напишет в своих мемуарах: «Посылая Ленина в Россию, наше правительство принимало на себя особую ответственность. С военной точки зрения это предприятие было оправдано, Россию нужно было повалить».

Если в начале апреля партия большевиков была не только одной из самых малочисленных, но и самой нищей, то через несколько недель после приезда Ленина она начала выпускать не одну газету «Правда», а более сорока пропагандистских изданий, причем, грандиозными тиражами. Это были специальные газеты для солдат-фронтовиков, для рабочих, для крестьян, газеты на основных языках народов, населявших Российскую империю. И подрывная пропаганда сделала свое дело. Требования закончить войну немедленно звучали все чаще.

Уже 21 апреля, через две недели после приезда Ленина, французский посол Морис Палеолог записал: «Авторитет Ленина очень вырос в последнее время. Что не подлежит сомнению, так это то, что он собрал вокруг себя и под своим начальством всех сумасбродов революции; он уже теперь оказывается опасным вождем… Утопист и фанатик, пророк и метафизик, чуждый представлению о невозможном и абсурдном, недоступный никакому чувству справедливости и жалости, жестокий и коварный, безумно гордый, Ленин отдает на службу своим мессианским мечтам смелую и холодную волю, неумолимую логику, необыкновенную силу убеждения и уменье повелевать. Субъект тем более опасен, что, говорят, будто он целомудрен, умерен, аскет…»

Второе событие стало следствием активной ленинской пропаганды.

Министр иностранных дел П.Н. Милюков (умрет в эмиграции в 1943), чувствуя опасность, обратился к прави­тельствам Англии и Франции с заверением, что Временное правительство стремится «довести мировую войну до решительной победы». Публикация в газетах телеграм­мы, которую назвали «Нотой Милюкова», вызвала демонстрации под лозунгом: «Долой Милю­кова и Гучкова!». Командующий войсками Петроградского округа генерал Л.Г. Корнилов при­казал разогнать демонстрантов и вывести на Дворцовую площадь артилле­рию, но солдаты отказались выполнить приказ и доложили о нем Совету. А офицеры, чиновники, интеллигенция провели свою демонстрацию с лозунгом: «Доверие Временному правительству!».

Часть большевиков, примкнувших к Ленину, готова была выдвинуть лозунг: «Долой Времен­ное правительство!». Но Ленин решил сманеврировать. В Советах большевики по-прежнему оставались в меньшинстве, и перехватывать власть пока было невыгодно. Поэтому в эти дни он такой лозунг не поддержал. Событие это закончилось тем, что Милюков и Гучков подали в отставку, генерал Корнилов был удален из Петрограда, а Совет заявил, что этим инцидент исчерпан. Но правительство потребова­ло, чтобы лидеры Совета вошли в его состав. После долгих уговоров обра­зовалось 1-е коалиционное правительство (10 «капиталистов» и 6 социалистов). Пере­шедший к эсерам Керенский стал военным и морским министром.

И хотя с продуктами в Петрограде и в стране было по-прежнему плохо, хотя время от времени народ собирался на мирные демонстрации, многим казалось, что положение российского правительства упрочилось…