Не уезжай, поезд воспоминаний…

«Время летит незаметно» – банальная фраза, тем не менее не перестающая фиксировать непреложный факт. И вроде повторять эту сентенцию лишний раз не имеет смысла. Впрочем, повторяем всё равно. Хотя в наше время – «наше время» не просто летит, а несется практически со скоростью света. То бишь за секунду миллионы вполне значимых событий происходят. Впору новую формулу скорости создавать: количество событий в единицу времени. А равнодушное время, между тем, времени не теряет и с этим безумным темпом мчится дальше и дальше. Оглядываться не успеваешь. Только вешки метафорические на израненном поле земли отмечаешь. И стараешься не дать зарасти этим вешкам памяти.

Но та память, про которую я, не зарастет. Нельзя ей травой забвения покрываться. Потому что вся – в крови и в горе.

Мы-то, наивные, надеялись, что память человечества и совесть человечества не даст шансов мировому злу в его стремлении удобрять и поливать «живой» водой «зубы дракона», но нет, страшные зубья фашизма и ксенофобии проросли снова. Всё продолжается. И в только что ушедшем октябре исполнился ровно год (боже мой – уже год, вот оно несущееся время) со дня зверского нападения террористов ХАМАС на мирных жителей Израиля. Я бы сказала – на юность Израиля, потому что убитые и растерзанные люди – это, большей частью, совсем молодые ребята. И дети, дети…

Самое невыносимое – страдания и гибель детей. Невозможно думать о том, что в мире продолжают рождаться люди, точнее существа с внешними человеческими признаками, способные осознанно убивать детей.

Впрочем, вздыхать об этом бесполезно. Надо делать всё, чтобы человек кроме чисто физиологических соответствий облику Homo sapiens, был не просто sapiens (хотя разумность тоже бы не помещала), а обладал бы еще такими качествами как способность к эмпатии, любви, состраданию. Без этого – всё пустое. И искусство, и образование, и так называемый научно-технический прогресс. Какой к черту прогресс, когда убивают детей. И кажется, что мы не можем это остановить. Но пытаться-то надо. Как минимум, не давая забыть…

Недавно подружилась я в фейсбуке с одной чудесной женщиной. Каждый день, каждый божий день вот уже почти год, Татьяна Ярикова (так зовут мою виртуальную подругу) рассказывает о судьбах детей, погибших во времена Холокоста. Без всякого ложного пафоса, без надрыва. Просто имена, фотографии и истории жизни и смерти детей, убитых только за то, что национальность их родителей не нравилась фашистам. Истории эти совсем крохотные. Впрочем, откуда им длинным взяться… Например у Даниэля, которому даже года не исполнилось, когда его привезли из французского концлагеря Дранси в Освенцим. В газовую камеру Daniel Serge Szuster был брошен в тот же день. Крохотный малыш…

Невозможно смотреть на довоенные счастливые фотографии этих детей. Хочется спрятаться от этого будущего горя. Но смотреть необходимо. И запомнить необходимо. Хохотушку Helene Zeligfeld; трогательную девочку в капоре – Paulette Kerner; прижавшихся друг к другу парижских воробушков (именно так выглядят на фотографии брат и сестра Simon и Florette Dawidowicz), сожженных в печах Освенцима. Нужно сохранить в общечеловеческой памяти смешной огромный бант на кудрявой головке флорентийки Elena Calo, печальные умнющие глаза уроженца Роттердама десятилетнего Давида (David Ossendrijver), озорную улыбку первоклассника Ise Wilk, родившегося, между прочим, в городе Лейдене. Кто знает, может, стал бы новым Рембрандтом…

Специально называю имена, чтобы эти ангелы не казались абстракцией; чтобы мы помнили: они могли бы прожить чудесную жизнь, они бы смеялись, они бы любили, они бы улучшали наш мир. А их убили.

Одна история меня особенно потрясла. Уроженцы Чехии Vera и Tibor Taglicht могли бы спастись. Родители сумели отправить их в Норвегию. И Тибор пообещал маме, что никогда не бросит младшую сестренку. Три с лишним года дети прожили в этой относительно спокойной стране, но немцы все-таки нашли их и отправили в Аушвиц. При входной селекции 14-летний Tibor был отобран в рабочую группу, но попросил оставить его с сестрой. Оба в этот же день погибли в газовой камере.

Дочка мне моя рассказывала, как изучали они в немецкой гимназии трагическую историю Германии двадцатого века. И узнавали о том, как страна, где они живут, дважды наступала на одни и те же грабли: начинала войны, которые принесли только слезы и страдания. И победителям, и побежденным.

Ох, нелегко осознавать это современным детям. Мучительно помнить о вине своего народа. И стараться, чтобы об этом не забывали следующие поколения. Но в современном, несущемся в пропасть мире делать это всё труднее. Проще – редуцировать свою память. Или прибегнуть к жуткой формулировке: не так всё однозначно.

Уж слишком много зла в атмосфере накопилось. Уж слишком много нереализованной агрессии. Уж слишком много несправедливостей.

И 7-ое октября тоже не всю Германию потрясло. И забылось некоторыми мгновенно. А забывать нельзя. Тем более, в стране, где, по историческим меркам, совсем недавно, всего лишь девяносто лет назад, геноцид был официальной государственной политикой. И гибель детей была частью этой политики.

C 2007-го по 2013-ый год по новенькой, отстроенной, блестящей, отмытой Германии ездил странный поезд. В ста пятидесяти городах побывал. Старый маленький поезд, всего из двух вагонов состоящий. Паровоз впереди. И машинист – точно из 40-х годов.

Поезд-призрак. Правда, во время войны он был страшной явью. На таких поездах везли детей. Еврейских, цыганских…От смешанных браков. Детей, чьи мамы и папы боролись против фашистов. И еще больных малышей. Они ведь тоже не нужны были элитной арийской нации. Собирали этих неправильных детей по всей Европе. И везли в Польшу. В Освенцим. Аушвиц по-немецки. Дальше можно только молчать…

Zug der Erinnerung. Поезд воспоминаний. Так называлась эта акция, придуманная самими немцами. Уже новыми немцами, вроде бы без вины виноватыми.

Помню, как пришел поезд в Мюнхен. Случайно об этом узнала. Попалась на глаза статья в немецкой газете с необычным заголовком – «На 35-ой платформе – прошлое Германии». И фотография: детские портреты, прислоненные к старым серо-зеленым вагонным стенам.

35-ая платформа – почти последняя на роскошном мюнхенском вокзале. Неведомо где. Но я ее легко нашла. Именно туда, минуя эффектные, космического вида двухэтажные поезда, шли люди. В основном, молодые. Парни какие-то на велосипедах. Дети…

Горло перехватило сразу же. Дымил паровоз. Вдоль пожухлых вагонов выстроилась огромная очередь – из тех, кто пришел поклониться, вспомнить, а может быть, впервые узнать о судьбе ненужных великой Германии детей. Девочка лет десяти стояла на платформе и смотрела в темный ящик. В котором лежали вещи другой такой же девочки. Кукла, шапочка, детские вилы для сена, шарфик. Вещи маленькой Габи. Не вернувшейся из Освенцима.

Организаторы этого поезда-мемориала хотели, чтобы нашлись те, кто выжил; те, кто видел; те, кто может помочь разыскать и вспомнить каждого поименно. Так и написали в своем буклете: «Если мы не будем помнить – появятся новые жертвы».

Тот, кто побывал в поезде-призраке, не забудет. Не сможет забыть. Список мюнхенских детей, подлежащих депортации. Игрушки погибшего малыша в маленьком красном сундучке. Стихи юной Сельмы, сохраненные выжившим мальчиком. Они были влюблены друг в друга, эти молодые ребята.

Простые строчки. «Я хочу любить, я хочу смеяться, я хочу ненавидеть, я хочу быть свободной, дышать и кричать, я хочу обнимать небо… Я хочу жить. Не хочу умирать. Нет!» И такое хорошее лицо на фотографии. Счастливое…

Рабочая карта. Выдана в августе 1943. Дата рождения работника, разумеется, указана. (Ordnung ist Ordnung) 3 апреля 1936 года. Фамилия Farjan. Зовут Jan. «А кой тебе годик? Шестой миновал…» Не хочу даже задумываться, какой национальности был это мальчуган. Это ведь совершенно неважно. Номер у него был… А национальность она ведь у сожженных в печах Дахау, Освенцима, Майданека общая. Ненавидимая фашистами.

Письмо маленькой Анны. Аккуратный крупный почерк аккуратной правильной немецкой девочки. Она ведь не знает, что раз ее папа и мама – евреи, она не нужна Германии. Лишняя в своей стране. Лишняя в мире. Это письмо для подружки – прямо из поезда. «Похоже, с нами случилось что-то нехорошее. Поезд какой-то неправильный. Kein richtiger Zug. Солдаты почему-то недоброжелательные. И посадили нас так, что почти нечем дышать». И в конце… «Не знаю, дойдет ли это письмо до тебя. Сейчас я брошу его в окошко. Я все равно надеюсь, что мы скоро увидимся.» Дети. Не верили до последнего…

В одном из отсеков мемориала на колесах – карта Европы. Ах, какие замечательные города на этой карте. Стокгольм, Прага, Вена, Берлин, Люксембург, Варшава, Минск, Будапешт, Париж, Киев, Брюссель… И фотографии маленьких уроженцев этих городов, сожженных, убитых, пропавших без вести. Красными паучьими нитями притягивает их к себе кровавый центр Аушвиц. Поезда-призраки стучали колесами по немецким рельсам, и везли, везли, везли… Deutsche Bahn хорошо выполнял свою работу. И деньги получал очень хорошие.

В Мюнхене Zug der Erinnerung вместо пяти дней простоял восемь. Столько пришло народу. Я видела, как он уезжал дальше, этот печальный поезд. Засвистел, задымил... Как и не было его. А люди почему-то не уходили.

P. S. Горько об этом говорить, но сегодня «Поезд воспоминаний» тоже стал воспоминанием. И национальная нетерпимость только растет. И зло вновь поднимает голову.

Майя Беленькая (Мюнхен)

Читайте также:

1. Я рассказываю детям о Холокосте. Журнал «Партнёр», № 3 / 2005. Автор Исраэль Х.
2. Холокост начинался за углом. Журнал «Партнёр», № 6 / 2007. Автор Г. Крошин