Воспоминания

Леонид Комиссаренко

Главы из книги воспоминаний

«Начальные обороты

Трубы

Если открыть автобиографическую «Повесть о жизни» Константина Паустовского, можно прочесть, что в 1916-1917 г.г. он работал контролёром по штамповке снарядных заготовок на металлургическом заводе в Юзовке. А если бы была написана в своё время история уже не существующего Донецкого ПО «Точмаш», когда-то одного из крупнейших производителей снарядов в стране (тоже уже не существующей), то в ней (истории, естественно) можно было бы прочесть, что завод основан в 1916 году с целью обеспечения артиллерийскими боеприпасами южного фланга Российско-Германского фронта в первой Мировой войне. И ещё там было бы написано, что на начальном этапе заготовки корпусов снарядов поставлялись Юзовским металлургическим заводом.

Примечание 2009 года.

Как оказалось, история ПО «Точмаш» ко времени написания этих заметок уже существовала. Но авторы её об этой важнейшей детали и не упоминают.

Зачем я об этом напоминаю? Ну, во-первых, чтобы показать, кто в действительности начал эти записки. А во-вторых, чтобы напомнить, что корпус снаряда делается с незапамятных времён из штампованной заготовки. Так было, так есть и сегодня. Но было и немного не так.

В 1968 году из МОПа было выделено Министерство Машиностроения. Задача – производство боеприпасов. В середине года министр В.В.Бахирев, объезжая новые владенья свои, заехал к нам на завод, побывав предварительно на Ждановском металлургическом комбинате, где был весьма впечатлён процессом производства кислородных баллонов из тубных заготовок горячей закаткой доньев. Вот тогда-то министр и высказал пожелание, что неплохо, мол, попробовать и снаряды делать по аналогичной технологии. Я в тот год был начальником громадного цеха, всего этого не знал – своих забот хватало на 26 часов в сутки. Но какие-то слухи по заводу поползли, образовался новый отдел, потом начали строить специальный участок, что-то из оборудования проектировали, заказывали, за что-то получали премии, но всё это проходило далеко в стороне от весьма и весьма напряжённой производственной жизни. Так продолжалось лет 8-10, по истечении которых я, будучи уже главным конструктором, получил задание влезть в это дело. Влез, с трудом преодолевая отчаянное сопротивление руководителя этой темы Анатолия Струка.

А сопротивлялся он по двум причинам: объективной и субъективной. Первая вполне естественна: начиная новое дело, каждый думает о том приятном, что ожидает его на финише. В данном же случае, учитывая уровень, с которого всё это снизошло, приз мог быть высшей пробы и никому, естественно, не хотелось расширять круг претендентов. Пряников может и не хватить. Субъективная причина была ещё проще: Анатолий Николаевич был явно одержим манией преследования. Если учесть ещё, что не только результат обещал быть сладким, но и сам процесс неоднократно сопровождался десертами в виде поэтапных премий и командировок в капстраны (что, согласитесь, в те годы случалось далеко не с каждым работником режимного предприятия и далеко не каждый день), то легко понять, что каждая попытка проникнуть в нужные мне для разработки документации детали и тонкости технологии рассматривалась только в разрезе дележа добычи со всеми вытекающими. Так что ситуация живо напоминала происшедший в одном из цехов эпизод, когда крановщица, не имевшая допуска по форме 2, должна была переместить сов. секретное изделие; другой крановщицы не было, запросили разрешение у нач. I отдела, но он явился самолично и всё время бегал за грузом, крича крановщице: «Нэ дывысь!». Зрителей тогда буквально на руках выносили отдышаться от смеха на свежий воздух.

Но сейчас было не до смеха. Хуже того: абсолютно некомпетентные во взаимоотношениях с головным институтом и управлением Заказчика работнички Струка, чувствуя за собой широкую спину министра, пошли качать права напрямую в эти инстанции, чем основательно подпортили реноме тематики. А решать там было что.

Прежде всего об изделии. Новую технологию решили применить на 125 мм ОФС к пушке Д81. Система достаточно напряжённая, но с неожиданной стороны обладающая для принятой технологии существенным преимуществом: хвостовая часть корпуса снаряда от непосредственного воздействия пороховых газов прикрыта навинченным на неё стабилизатором. Проблема оказалась в неплотности центральной части закатанного нагорячо дна. Технологическими способами на первых порах решить её не удавалось. При гидравлических испытаниях на давлении 600 атм. постоянно фиксировались случаи течи, что в артиллерийской практике считается абсолютным табу. Но в тот момент иного выхода, как в каком-то виде течь допустить, не было. Вот и пришлось придумать для ТУ чертежа формулировку: «Допускается просачивание испытательной жидкости, не переходящее в каплепадение». Подстраховано это допущение было введением в чаше стабилизатора герметизирующего алюминиевого кольца, деформируемого при сборке. Это здорово усложняло технологию на снаряжательных заводах, так что при подписании соответствующего Решения у тогдашнего нач. 5 ГУ Минмаша Пузырёва мне пришлось выдать расписку о том, что по первому требованию снаряжателей будет им направлена бригада сборщиков на помощь. Сейчас всё это (и ТУ, и расписка) звучит комично, но возможным стало только потому, что на всех гражданских и военных уровнях было известно имя, как сказали бы сегодня, главного спонсора. Спас положение талантливый, но, по-моему, несколько недооценённый на своей фирме конструктор НИМИ В.И. Пожидаев, предложивший простое решение: установку в центральной части дна стальной заглушки методом сварки трением. Так и подмывает меня приписать эту идею себе одному, тем более, что в авторском (АС 181861) мы оба, но нет уже Виктора, и было бы это сродни мародёрству. Это был выход. Были, конечно, отдельные сомнительные случаи при дефектоскопировании, но по сравнению с течью это не в счёт.

Второй серьёзной проблемой стало осколочное действие снаряда. Здесь дала о себе знать технологическая наследственность трубопроката, приводящая к появлению удлинённых серповидных осколков. Увеличивалась по сравнению со штатной средняя масса осколка, уменьшалось их общее количество. Вразумительного ответа на этот вызов найдено так и не было, выручила незначительная величина падения показателей. Вся отработка сопровождалась разработкой, согласованием, утверждением огромного количества программ, Решений, проведением испытаний, на коих неплохо заработали Павлоград и Красноармейск, но задачи выполнили. На что у меня хватило ума, так это на полное отстранение сотрудников Струка от каких-либо внешних сношений по линии НИМИ и ГРАУ. Изделие было принято к серийному производству. Изготовили мы их несколько десятков тысяч штук, но из-за относительной дороговизны труб оказались они дороже штатных. Эта же технология была с неплохим экономическим эффектом использовна при изготовлении корпусов 125мм практических кумулятивных снарядов к той же пушке Д81.

На этом можно было бы поставить точку, но рано. Летом 1984 года вызов к ген. директору. Информация: тебе поручается оформление материалов на Госпремию по трубной заготовке, подробности у Г.А. Овчинникова (бывший ген. директор, сменивший А.И. Струка на посту начальника отдела.). И в качестве дополнения: «Хочу предупредить, что это поручение Овчинников и Струк уже успешно завалили в прошлом году, второго прокола министр не простит, так что спрос будет с тебя и на высшем уровне».

Иду к Овчинникову, знакомлюсь с «материалами», если так можно назвать кучу каких-то разрозненных набросков, бумажек, черновиков, фотографий и пр. Из всего этого хлама удаётся установить 3 факта: 1. В готовившемся в прошлом году списке соискателей меня нет; 2. Имеется подробнейшая инструкция Комитета по Ленинским и Госпремиям о порядке разработки и прохождения материалов; 3. Министр лично от соискательства отказался.

Какая из этих новостей была хорошей, какая плохой - показало время. Первая и вторая на свои места встали сразу, а вот третья, будучи с точки зрения ответственного за оформление хорошей, оказалась не просто плохой, а роковой. Первым моим шагом в этой громоздкой работе было исправление вопиющей несправедливости в составе соискателей – себя и Пожидаева я вписал немедленно. Работа оказалась довольно интересной и очень напряжённой по времени, так как меня подключили к ней за 2 месяца до завершения срока подачи. Успел сдать в срок. Докладывать её на НТС Минмаша взялся один из соискателей, зам. нач. Главка, но был он явно не готов, так что после пары его сбоев пришлось брать инициативу в свои руки. Рекомендация к представлению в Комитет была получена, но там при голосовании работа не прошла. Зато опыт очень даже пригодился мне через два года, при оформлении своей части документов, представленных по самоходному орудию «Мста». Там было всё в порядке, включая последнее голосование.

На стр. автора

<< Назад | Прочтено: 583 | Автор: Коммисаренко Л. |

Мне понравилось?

(Проголосовало: 0)

Комментарии (0)

Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.

Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.
Войти >>