Хорошо помню, как малышом смотрел в окно, и каждое утро видел, как по булыжной мостовой цокала копытами лошадка и тащила за собой страшную телегу, из которой свисали руки и ноги мертвецов. На Украине был страшный голод.

Эпоха освоения целины началась не в середине пятидесятых, а в суровом сорок первом. Первых целинников привезли под конвоем из республики немцев Поволжья. Приказ 195 «А».

... Когда всё сено уже стояло на плотах, созвали детей. Взрослые нужны для выполнения плана лесозаготовок. А дети…? ... Родители и дети на берегу не хотели расставаться, но приказ был неумолим. На каждый плот посадили по подростку, дали в руки жердь и показали, как надо управляться...

... Оркестр играл невероятно слаженно, легко, громко, красиво. У музыкантов за спиной вырастали крылья, мелодия летела в облака...

 ... Нам запрещали жить в местах происхождения, наши сёла разграбили, остатки сожгли, землю распахали. Нам не давали учиться, не принимали в институты. Не позволяли иметь хорошую специальность даже талантам, не давали сделать карьеру...

... Свадьбу сыграли тут же. Осенью. В 1916 году. Эмиль и Эмилия! Как они танцевали вальс! У зрителей голова кружилась...

... собрали немцев со всей округи в один эшелон и повезли в неизвестность. В вагоне-телятнике уже были двухъярусные нары. В тесноте на нарах одна семья лежала над другой, как селёдки в бочке. Старые и малые. Больные и здоровые...

 ... Племянник дядю увидел издалека. Старый, седой дядя с напряжением и надеждой пристально вглядывался в каждую проезжающую машину...  В ухе торчал слуховой аппарат, на носу - толстые очки, сильно поредевшая серебряная прическа, лёгкая сутуловатость.

Мамина подружка и сейчас стройна, красива, привлекательна и активна, вот только подбородок мелко дрожит, и слёзы быстро заливают добрые материнские глаза, когда она вспоминает очередной отрезок своей суровой юности, в ссылке, на далёком русском севере.

Мама была голубоглазой, среднего роста, доброй, полной, улыбчивой женщиной с ямочками на щеках. Люди мою маму любили, у нас всегда был полный дом народу, к ней шли по любому поводу – и  по делам, и поболтать. От неё веяло женственностью, вокруг нее была особая аура, от неё шло какое-то ласковое тепло, она говорила только хорошие вещи.