Русские в Голливуде

Легенды кино

Анатолий Сигалов (Ульм)

Михаил Чехов и американское кино

Мы сейчас «откроем Америку»: для кинематографистов Страны Cоветов Голливуд всегда был очень сильным раздражителем, каким-то мистическим «основным конкурентом», хотя на самом деле – тайным полюсом притяжения. Советская печать обзывала его по-всякому: и «рупором буржуазной пропаганды», и «бездушной машиной развлечений», и «кухней кровавых зрелищ». Однако никогда не упоминалось, что со дня основания в Голливуде всегда работали многие русские актеры, режиссеры и продюсеры, причем далеко не на последних ролях.

Один из отцов-основателей  «золотого века Голливуда» знаменитый Дэвид О. Сэлзник — самый предприимчивый и удачливый продюсер, великолепный организатор с необыкновенным художественным и коммерческим чутьем, выпустивший множество классных картин, в числе которых и классическая «Унесенные ветром (1939), был родом из Минска. Трудно поверить, но такие современные мэтры Голливуда, как актеры: Майкл Дуглас, Харрисон Форд, режиссер Майкл Николс – тоже выходцы из России. Правда, во втором поколении. Из недавних советских «киноэмигрантов» наибольшего успеха в Америке добился известный режиссер Андрон Михалков-Кончаловский, снявший в голливудских студиях несколько интересных картин, а до него - сыгравший в шести фильмах бывший танцовщик Большого театра Михаил Барышников. Оставил единственный, но заметный след на «Фабрике грез» и великий Рудольф Нуриев, снявшийся в фильме Кена Рассела «Валентино». Впрочем, были и другие примеры: опыт работы в Голливуде Сергея Эйзенштейна и Григория Александрова, как ни странно, в истории кино считается неудачным, хотя именно первое поколение русских эмигрантов – довоенное и послевоенное – внесло наибольший вклад в развитие американского кино.

В тридцатые-сороковые годы прошлого века Голливуд стал центром притяжения блестящих талантов. Сюда стекались эмигрировавшие из Европы знаменитости, такие как Томас Манн и Лион Фейхтвангер, Бертольд Брехт и Франц Верфель, Фриц Ланг и Эрнст Любич, Конрад Фейдт и Марлен Дитрих, Сергей Рахманинов и Игорь Стравинский. Русское влияние стало заметным в Голливуде уже в 30-е годы ХХ века, когда многие московские эмигранты, в том числе мхатовцы, перекочевали на западное побережье США. Мария Успенская, Лев Булгаков, Аким Тамиров снимались в кино и преподавали. Роман Болеславский, Федор Оцеп и Анатолий Литвак ставили фильмы.

Американское кино в годы своего наивысшего расцвета было интернациональным и охотно привлекало европейских знаменитостей не только по художественным, но и по коммерческим соображениям, и, естественно, для утверждения своего престижа. Голливуд всегда старался сохранить равновесие между чистым бизнесом и экстравагантностью с одной стороны, и высоким мастерством – с другой.

В январе 1943 года после закрытия одного из нью-йоркских театров в Голливуд приехал актер Михаил Чехов – племянник великого писателя. Приехал известным и не бедным – по приглашению Американской актерской гильдии. В первые месяцы он жил в киногородке Калвер-сити, а уже летом смог купить маленький дом с садом в тридцати милях от Голливуда. Здесь, в долине Сан-Фернандо, Чехов прожил вместе с женой четыре года, ведя довольно уединенный образ жизни, лишь изредка принимая малочисленных русских друзей... Однако вскоре по приезде на пороге его дома появились американцы: киностудия Метро-Голдвин-Майер пригласила Чехова сниматься в кино.

Первой голливудской работой актера была картина «Песнь о России» («Song of Russia», 1944) режиссера Георгия Ратова. В ней Чехов сыграл роль «колхозника Степанова», отца главной героини, в которую влюбился гастролирующий в СССР американский дирижер. Об этом фильме писали как о «патриотической ерунде», о режиссере – как о «симпатичной бездарности». По ехидному замечанию критики, в этой и других кинолентах на русскую тему «Россия выглядит как большая миска борща на два миллиона долларов, которую одобрил институт образцового сельского хозяйства». Итог первого знакомства с Голливудом был неутешительным. «О, какой это не художественный, жестокий и бездарный мирок!» – писал Чехов своему другу М.Добужинскому. Но сниматься продолжал.

Скоро последовала роль «дяди Леопольда» в фильме на военную тему «В наше время» («In Our Time», 1944) режиссера Винсента Шермана о жизни польской аристократии во время оккупации. Рядом с Чеховым зрители увидели на экране Аллу Назимову и других русских актеров-эмигрантов. Собственно, не роль, а работа с американскими «киношниками» снова разочаровала Михаила Чехова. В знаменитых письмах друзьям он подводит итоги первых лет голливудской жизни: «Моя жизнь скучна, однообразна. Оно и лучше. Работы в кино сейчас нет. Хотя она скоро и будет нужна, а думать о ней не хочется. Так много хорошего пережил на своем веку в театре, что кино с его глупыми и грубыми людьми никак заинтересовать не может».

Однако многое в письмах Чехова осталось «за кадром». Например, он даже не упоминает о выдвижении его соискателем премии «Оскар» за роль старого врача Макса Брудова в фильме Хичкока «Зачарованный» (1946), ставшей вершиной карьеры артиста в кино. Главные роли в этом психологическом остросюжетном детективе блестяще сыграли Ингрид Бергман и Грегори Пек. Я видел этот фильм по телевидению в ретроспекции картин Альфреда Хичкока. Конечно, трудно судить по одной роли, но действительно, это пример большого мастерства, когда актер другой школы так органично влился в колектив американских исполнителей, оставаясь неповторимым. В общем, благодаря «Зачарованному», определилось киноамплуа Чехова. «Буду теперь сниматься в образе милого старичка», - говорил он своему ученику, актеру Форду Райнеру. После хичкоковского фильма продюсеры стали наперебой предлагать актеру новые роли. Но «окрепший» Михаил Чехов ждал такую, в которой мог бы проявить себя лучше всего.

Возможно поэтому актер не заключал договоры на долгий срок, а предпочитал свободный выбор и работу в разных кинокомпаниях. В основном это были «Юнайтед Артистс», «Уорнер Бразерс» и «Парамаунт». Любопытный факт: в ряду принятых предложений на роль в фильме «Клянусь!» (1945) Чехова пригласил режиссер Джон Берри, который сам занимался в студии старого мастера еще в Нью-Йорке. По странному капризу судьбы (или режиссера), Чехов играл роль сумасшедшего актера, пытавшегося исполнить сцены из «Гамлета»... Судя по всему, роли в фильмах Хичкока и Джона Берри доставили Чехову удовлетворение, однако глубокое неприятие голливудских законов вызывало большой разлад в душе артиста и всё больше подталкивало к «побегу» в свой внутренний мир. Он увлекся литературой и философией, писал дневники и письма, а также разрабатывал свою систему актерского искусства, по которой и занимался со своими учениками. В его мастер-классе, как теперь говорят, проходили курс известные американские актеры, в том числе и Мэрилин Монро, мечтавшая сыграть в фильме по русской классике.

Тем не менее первая половина кинокарьеры Чехова прошла небезуспешно: он снялся в шести фильмах, создал запоминающиеся образы и приобрел имя в Голливуде. Благодаря хорошо оплачиваемой работе он смог даже переехать в Беверли-Хиллз – самый престижный район Голливуда. Вскоре он тяжело заболел, почти год не снимался, и только в конце 1948 года вернулся на экран, снявшись в романтической комедии «Техас, Бруклин и небеса» режиссера У.Кестла, в роли старого бродяги Габуляна, которая впоследствии часто упоминалась в киноэнциклопедиях. Затем недуг вновь дал о себе знать и к началу пятидесятых финансовое положение Чехова настолько ухудшилось, что ему пришлось обращаться в фонд Гугенхейма, который выдавал стипендии ученым и артистам.

Финишный рывок в кинокарьере русского артиста начался в 1952-ом и растянулся на два года. Преодолев болезнь, он продолжил работу в кино, и зрители увидели Чехова на экране в ролях благородных европейских интеллектуалов. Когда он снялся в фильме «Приглашение» («Invitation», 1953), создалось впечатление, будто замкнулся некий круг. Эту эмоциональную мелодраму «о спасающей силе любви» снял Готфрид Рейнхард, сын великого театрального режиссера Макса Рейнхарда, у которого Михаил Чехов еще в двадцатые годы в Берлине начинал свою европейскую карьеру. А работой у Рейнхарда-младшего завершался голливудский период в творчестве актера. Последним фильмом с участием Чехова стала музыкальная комедия «Рапсодия», снятая в 1954 году режиссером Чарльзом Видором (фильм был показан в Советском Союзе). Грустно думать, что только в роли профессора Шумана в эпизодах «Рапсодии», снятых на американской студии, Чехов мог мысленно вернуться в свою любимую Европу....

Итог: из десяти фильмов, в которых снимался Чехов, по оценкам кинокритиков, – один был высокого класса («Зачарованный»), три – хорошими, пять – посредственными и только один был признан плохим («Ирландская роза Эбби»). А зрители, видевшие Чехова на театральной сцене, были разочарованы всеми его киноролями. В книге «Михаил Чехов» биограф актера К. А. Громов писал, что «в этих киноролях нет даже слабого отблеска того редкостного дарования, которое сверкало множеством граней в сценических работах Чехова». Впрочем, говоря о роли Брулова в «Зачарованном», Громов отмечает, ссылаясь на американских критиков и режиссеров, что они верно определили главное в актерском таланте Чехова: фантастическую способность перевоплощения и реалистичность создаваемых им образов.

На самом деле, и об этом можно только сожалеть, крупных ролей в американском кино Чехову так и не досталось. Его постигла, в общем-то, та же участь, что и многих известных актеров-эмигрантов: роли не соответствовали ни возможностям, ни репутации этих талантов. Их здесь сначала покупали, а потом от них откупались. «Интеллектуалам-эмигрантам оставалось одно – взять деньги и убежать», - писал американский киновед Джон Рассел Тейлор. По этому правилу жил в Америке и Михаил Александрович Чехов, находя удовлетворение лишь в «театральных штудиях» с учениками, да в литературных воспоминаниях. В конце 1955 года он скоропостижно скончался в возрасте 64 лет (как писали: «не возраст для Америки!»). На его доме в Беверли-Хиллз вскоре появилась скромная мемориальная доска: «Здесь жил великий актер Михаил Чехов».