«Тройной» виртуоз

Анастасия Антонова (Берлин)

Скрипач и альтист Сергей Малов, лауреат и победитель доброго десятка международных музыкальных конкурсов, живет в немецкой столице. Выступает с концертами в Берлинской филармонии и других престижных залах Германии, Испании, Японии, России, Финляндии.

На интервью Сергей Малов приехал не на лимузине, а на велосипеде: спорт в жизни 30-летнего музыканта играет не менее важную роль, чем музицирование. В подростковом возрасте Сергей даже подумывал, а не стать ли ему профессиональным футболистом? Слава Богу, он остался верен скрипке. Хотя и продолжает играть в футбол. С этого и начался наш разговор.

Анастасия Антонова: Музыканты, как правило, не занимаются спортом – берегут руки. Вы не боитесь повредить свое главное сокровище?

Сергей Малов: Такие виды, как волейбол и баскетбол, для меня табу – это всё равно, что проситься в инвалиды. Но бильярд и плавание – абсолютно безвредны для скрипача.Там травмы случаются при сильной перегрузке, когда участвуешь в соревнованиях и тебе платят деньги за то, что рискуешь своим здоровьем. Мой многолетний опыт игры на разных уровнях, в том числе и полупрофессиональном, позволяет видеть ситуации, в которые не стоит соваться. Занятия спортом повышают тонус организма, а игра на инструменте зависит от состояния позвоночника и рук. Кроме того, спорт доставляет мне огромнейшее удовольствие.

Сергей, Вы родились в музыкальной семье: отец – пианист, ныне – профессор Санкт-Петербургской консерватории, мать – преподаватель в музыкальной школе. Вероятно, Ваше будущее было предопределено еще с пеленок?

Мои родители дали мне музыкальное образование, за что я им очень благодарен. Но мне повезло, в детстве я занимался чем хотел: бегал с друзьями, играл каждый день в футбол, конечно, занимался музыкой с прекрасным педагогом по скрипке Татьяной Кирилловной Либеровой, ходил на концерты. И вот к 15 годам пришло собственное, не продиктованное родителями решение: стать серьезным музыкантом, поехать учиться в Европу и идти собственным путем.

Вы уехали из Санкт-Петербурга в 18 лет. Разве в России нет достойных учителей? И почему выбор пал именно на Зальцбург?

Где-то нужно было начинать. Зальцбург – культовое место для любителей классической музыки и поклонников Моцарта. Так что решение было естественным: поехать к какому-нибудь интересному музыканту, у которого я мог бы по-настоящему учиться исполнительскому мастерству и пониманию классической музыки. Я тогда еще не совсем осознавал, но чувствовал, что в России я этому научиться не смогу. Там еще очень сильна школа музыкального советского исполнительства. Проблема музыки и музыкантов современной России – поклонение идеалам, которые, на мой взгляд, от нас уже далеки. Мне кажется, в России существует какой-то анахронизм. А у меня была потребность искать новые, действительно современные пути музыкального исполнительства.

В зальцбургской консерватории «Моцартеум» Вы нашли, что искали, и получили степень бакалавра, причем сразу по двум специальностям – скрипка и альт...

Я занимался на скрипке и одновременно продолжил свое обучение в классе Томаса Рибля, уникального австрийского альтиста и выдающегося музыканта. Я понял, что это отличный шанс по-настоящему, серьезно и глубоко научиться играть на инструменте. Разница между альтом и скрипкой вроде и маленькая, но у них различное звукоизвлечение. У настоящих композиторов при написании музыки для альта подход совершенно иной. Поэтому во время игры идет не только техническая, но и внутренняя перестройка исполнителя. Это всегда было моей целью – развиваться по возможности всесторонне. Хотя такой подход всё еще не свойственен современной школе. Считается, чтобы достичь совершенства, музыкант должен быть очень узким специалистом.

Западная пресса окрестила Вас «двойным» виртуозом, имея в виду потрясающее техническое мастерство, легкость и изящество игры на скрипке и альте. Но в Вашем арсенале есть еще один инструмент – Violoncello da spalla, плечевая виолончель, на которой Вы играет столь же виртуозно.

Ну, значит, я – «тройной» виртуоз! (смеется). Виолончель – это мое последнее увлечение. Я всегда жаждал более широкого спектра музыкальных средств и расширял мой инструментарий, репертуар и музыкальный кругозор. Violoncello da spalla – специальная виолончель, на которой – это подтверждают исторические исследования – играл сам Бах и его современники. По размеру инструмент соответствует «восьмушке», то есть детской виолончели, и она держится на плече при помощи ремня. Отсюда и название. В отличие от «большой» виолончели, плечевая облегчает виртуозную игру: сольные партии в этом регистре можно исполнять с гораздо большей грациозностью. Мне кажется, что этот инструмент больше всего подходит к тому, что мы можем вычитать в манускриптах Иоганна Себастьяна Баха.

Шесть лет назад Вы покинули родину Моцарта и перебрались в Берлин – совершенствовать мастерство в столичной Высшей школе музыки имени Эйслера. Там Вы получили уже степень магистра по скрипке и альту. А где проходило обучение игре на плечевой виолончели?

Я автодидакт. Однажды случайно увидел в YouTube видео, где скрипичных дел мастер Дмитрий Бадьяров играет на этом инструменте. В тот момент я понял, что моя мечта сбылась. Каждый скрипач мечтает издавать глубокие звуки, которые совершенно по-другому проникают в человеческое ухо, сердце, душу. На это скрипка совершенно неспособна. Можно, конечно, спуститься чуть ниже, чем «соль», но это особый разговор. У Violoncello da spalla – полторы с лишним октавы, которые идут вниз. Безусловно, инструмент ограничен барочной эпохой и очень громкое исполнение на нем невозможно, но спектр и качество звука совершенно феноменальные.

Сергей, Вы уверяли, что этот необычный для нашего времени инструмент был для Вас всего лишь игрушкой. Но в конце 2013 года Вы уже дебютировали с Violoncello da spalla в столичной филармонии, где исполнили виолончельные концерты Леонардо Лео в сопровождении оркестра Берлинской академии старинной музыки!

Я мечтал играть на виолончели, но переучиться на обычную виолончель на профессиональном уровне было для меня совершенно невозможно. Поэтому я сразу же написал Дмитрию Бадьярову и заказал у него Violoncello da spalla. Мы вместе искали новейшие струны и технические возможности, чтобы усилить звук и играть на инструменте в больших залах. А дальше произошла забавная история. Позанимавшись пару месяцев, я решил потратить два часа и записать пару частей из шестой сюиты Баха, только чтобы оценить, как я продвинусь через пару лет. Из этого получилась довольно симпатичная видеозапись, и Дима выставил ее в Интернете. И – всё! Через пару недель многотысячная публика, весь барочный мир об этом заговорил! И мы решили – да, это надо распространять.

Весной Вы выступите с плечевой виолончелью в столичной филармонии, а летом – в амстердамском Консертгебау, одном из лучших концертных залов Европы. Но, насколько я знаю, Вы играете еще на одном инструменте – барочной скрипке. На ней жильные струны, к тому же от обычной она отличается размерами, конструкцией корпуса и смычка и, естественно, звучанием.

Я занимаюсь музыкой пяти веков, если можно так сказать, с XV по наш век. То есть играю как классическую, так и самую-самую современную музыку. Мне интересно делать программы на максимальном количестве инструментов, создавая при этом одну тематическую линию в концерте. Это такое, знаете, испытание: переходить со стиля на стиль, перестраиваться с инструмента на инструмент. Мне это доставляет огромное удовольствие.

В конце прошлого года у Вас состоялся еще один дебют: вышел первый сольный альбом с сюитами Иоганна Себастьяна Баха и сонатами Белы Бартока. Называется компакт-диск – «13 струн». Что это значит?

13 струн – это, конечно же, 4 струны скрипичных, 4 – альтовых и 5 струн виолончельных. Это первый «том», на котором представлено пока 9 струн, а в следующем альбоме, который выйдет в апреле, будут две другие сюиты Баха и соната Лигети для альта-соло. Это четкая программа представления совершенно в другом звучании, как мне кажется, наиболее близком к оригинальному, инструментов и известных сюит, уже много раз сыгранных. Безусловно, это кроссовер (объединение нескольких независимых элементов). Но для меня очень важно не находиться в тесном мирке узкобарочных специалистов, а иметь возможность играть разную музыку.

Сергей, Вы – не только «тройной» виртуоз, но и полиглот: кроме русского и немецкого, говорите на английском, испанском, итальянском и венгерском языках. Почему Вы овладели именно венгерским?

Дело в том, что родители моей мамы – венгры, и родилась она в Западной Украине. Это часть моей культуры, и год назад я получил второе, венгерское гражданство.

Первую победу Вы одержали в 12 лет на Российском конкурсе скрипачей. За прошедшие 18 лет не раз становились лауреатом и победителем самых престижных музыкальных смотров, в том числе конкурсов скрипачей имени Моцарта в Зальцбурге в 2011 г. и Майкла Хилла в Новой Зеландии в том же году. А какая из побед принесла Вам наибольшее удовлетворение – не в финансовом, а в моральном смысле?

Интересный вопрос! Меня об этом никогда не спрашивали. Вы знаете, несколько месяцев назад одна девушка победила на конкурсе альтистов, после того как одержала несколько побед на скрипичных конкурсах. До этого я был единственным таким музыкантом. Я упоминаю об этом с юмором, не рисуясь. А если серьезно, то мне было очень приятно занять первое место на конкурсе альтистов в Токио, в 2009 году, где в жюри сидели лучшие музыканты мира: Ким Кашкашьян, Томас Рибль.

А какая конкурсная неудача доставила Вам наибольшее огорчение?

Таких конкурсов было два. Во-первых, конкурс Паганини в Генуе (2006 г), победителем которого стал великолепнейший скрипач из Китая, Нин Фэн, я как раз играю на одной из его скрипок, он мне ее одолжил. Но горше всего был другой конкурс – имени Паганини в Москве (2007 г.). Там исполнилась моя мечта: я прошел в финал и играл в Большом зале консерватории. Не хочу оценивать коллег, но в Москве было принято «партийное» решение по типично советским стандартам. И было очень неприятно. Подобный выбор победителей, к сожалению, является еще нормой для России. В Германии и Европе такого не происходит.

А в России Вы часто выступаете?

Мне хотелось бы больше играть там, но с таким образованием и направленностью, как у меня, я им мало интересен... Там другие идеалы.

Спасибо, Сергей, за интересный разговор.