Сергей Параджанов: свободный человек в несвободной стране

Гении эпохи

Мария Плисс (Штутгарт)

Впервые я услышалa имя Сергея Параджанова и увидела его фильм «Тени забытых предков» в конце шестидесятых годов. Картина поразила совершенно новой эстетикой, музыкой, поэтичностью, наполненностью звуками ветра и колоколов. Удивительная игра актеров – глаза, мимика, пластика. Восход и заход солнца высвечивали ярко-синие Карпаты, выкрашенные для съемок разведенной синькой, и посеребренные стволы деревьев (что потом позаимствовал Антониони).

Драматический сюжет основан на одноименной повести украинского классика Михаила Коцюбинского. XVI век, Гуцульщина, где разыгрываются шекспировские страсти, свои Ромео и Джульетта. Режиссер, не обнаружив в сундуках стариков одежду той эпохи, сфантазировал костюмы с ручной яркой вышивкой и набойкой, придумал свадебный обряд с ярмом. Есть кадр, где через весь экран соединяются трепетные руки влюбленных, как на фреске Микеланджело. Сочный гуцульский говор, музыка обрядовых песен, связанных со старинными обычаями гуцулов. «Красота – моя болезнь. Ищу то, что лежит в природе, она помогает мне ее зафиксировать, создать пластику и благоговеть перед ней», – признавался Параджанов. Режиссер он неугомонный – были сцены, переснятые 70 (!) раз. Его друг оператор Юрий Ильенко вспоминает, как, устав от него, хотел покинуть съемочную группу, но, посмотрев отснятое, понял, как это гениально.

Фильм сразу же оценили на Западе. Некоторые отклики прессы: «Бывают такие фильмы, которые навсегда врезаются в память. Он – поэма, опера, документ, легенда. Это могли сделать только Шекспир, Босх и Шагал» («Юманите» Франция). К нему обращались: Федерико Феллини – «Мой гениальный друг», Анджей Вайда – «Великий учитель», М.Антониони – «Непревзойденный мастер». Фильм получил 29 самых престижных премий. А в Союзе – обвинения в творческом бесплодии.

Параджанов – личность, не укладывающаяся в советский стандарт. От отца, известного в Тифлисе антиквара, некое раблезианство, от матери – великолепный артистизм. Он носил какие-то хламиды, накидки из ярких тканей с множеством цепей, брелков, ювелирных украшений. Головные уборы – шляпы с перьями, лентами, колокольчиками. Человек-фейерверк, он создавал вокруг себя праздник с розыгрышами, мистификациями. Его маленькая квартира на Крещатике – центр культуры. Любя красоту, он фантазировал в искусстве и в быту – абажуры из скелета зонтов, скатерти, портьеры, даже стулья – его ручной работы. Он возродил искусство коллажа из подручных материалов: обрывки фантиков, открыток, кожи, шелка, сухих трав и цветов, блестков ...

В 2006 году я посетила выставку его работ в «Русском музее», поражавшую мастерством, фантазией, таинственной красотой. Чего стоит коллаж на фоне знаменитого мальчика Пинтуриккио! Его коллажи сравнимы, пожалуй, только с коллажами П.Пикассо. Он обладал бешеным темпераментом, дружил с А.Тарковским, Ю.Любимовым, с актерами Театра на Таганке, с В.Высоцким, В.Смеховым, А.Демидовой, Ф.Раневской, Л.Брик, М.Плисецкой, Тонино Гуэрро. Был бесконечно щедр. Не было в его окружении людей, кого бы он не одарил антикварными или сделанными им самим шедеврами. Любил принимать гостей. Будучи эстетом, накрывал стол живописным натюрмортом. Не хватило мест за столом – выносил на лестницу ковры, покрывала. По воспоминаниям, мог и прихвастнуть. Дарил красивое кольцо, говоря, что оно, якобы, от армянского католикоса, халат – от эмира бухарского, кованый подсвечник – Богдана Хмельницкого. И всё это было весело, друзья принимали как шутку, а недоброжелатели и завистники распускали злые слухи.

Знаменитый французский кутюрье Ив Сен-Лоран, увидев на Эльзе Триоле подаренное Параджановым платье из холстины с поразительным кроем и вышивкой, признал в нем великого Мастера. Костюмы во всех его фильмах сделаны по его рисункам. Дивные куклы дарил друзьям. Не будучи большим книгочеем, обладал поразительной интуицией. Щедро раздаривал идеи. Тарковского пригласили в Лондон ставить «Бориса Годунова», и Параджанов тут же предложил свою придумку для сцены «Кремлевские палаты», предусмотрев костюмы, походку, взгляд Бориса – ведь он еще в силе! Он поддержал Ролана Быкова в постановке сцены скомороха («Андрей Рублев»), а М.Ульянову придумал сцену в Париже для генерала Чарноты («Бег»), Панфилову советовал, как нетрадиционно должна выглядеть Инна Чурикова в роли Жанны д‘Арк.

Человек свободного мышления, Параджанов был диссидентом от искусства. Ожесточенно не воспринимал официоз, отсюда конфликты с чиновниками от кино, чинившими ему препятствия. Сколько прекрасных сценариев с подробным рисунком каждого кадра возвращали ему! Хотел поставить «Демона» со страстной рыжеволосой Майей Плисецкой в главной роли или фильм об Андерсене «Чудо в Оденсе» с Юрием Никулиным, «Бахчисарайский фонтан», где Пушкин – действующее лицо... Отказ, отказ... Фактически шли съемки фильма «Киевские фрески» о событиях Великой Отечественной войны. Закрыли: отсутствует героический пафос. Посмертно будут изданы 17 сценариев. По одному из них «Лебединое озеро. Зона» Ю.Ильенко снимет пронзительный параджановский фильм об одиноком человеке.

Второй его шедевр – «Цвет граната» – фильм о выдающемся средневековом армянском поэте Саят-Нова. Вечная тема – поэт и власть и совершенно новая киноэстетика – нет голоса актера. Гениальная Софико Чиаурели снялась в шести ролях. Поэзия передана ее глазами. Фильм получил семь международных премий!

Параджанов невыездной. Его не допускали на выступления перед большими аудиториями, опасаясь обличительных монологов. С точки зрения власти, он виновен в том, что свободен. В 1973 г. в Минске он всё же выступил перед студентами университета, где нелицеприятно отозвался о начальниках Романове и Баскакове, да и об украинских – тоже. В это время в Уголовный кодекс ввели статью за гомосексуализм. Датский журналист, беря интервью у Параджанова, задал вопрос, как он к этому относится. Получил ответ, что ему безразлично, какой ориентации Леонардо да Винчи, Чайковский, Нижинский, – он ценит их гений. А дальше разоткровенничался о своих романах с актрисами, добавив, что его благосклонности добиваются даже члены ЦК, и у органов появился повод расправиться со строптивым. Вызвали находящегося у них на заметке архитектора, бывающего у Параджанова. Предложили закрыть дело, если он даст на режиссера показания. Порядочный молодой человек покончил с собой. Нашли другого, он написал, что требовали. Жена Параджанова Светлана, хотя они уже не жили вместе, но оставались в высоких человеческих отношениях, дала показания, что в указанное время они с мужем встречались в больнице, где лежал их сын Сурен. Параджанову дали пять лет лагерей. Есть воспоминания зека, «авторитета», как лагерное начальство заранее оповестило, по какой статье прибудет новичок. Но этот человек свом видом и поведением вызывал уважение. Он делился дорогостоящими лекарствами, передачами, одеждой, был очень рукастым. Изготавливал из сорного материала коллажи, писал портреты однокамерников. А начальство лагеря делало его пребывание невыносимым. Назначили уборщиком производственного помещения площадью в 300 кв. метров, которое специально залили водой, и он – пожилой человек, с проблемами сердца и диабета, будучи по колено в воде, выгребал ее, что отразилось на легких, появилась необходимость удалить одно легкое. Его переводили из лагеря в лагерь, ужесточали режим, но он не позволил себя сломать. Из лагеря посылал маленькие шедевры на волю. Лиле Брик сделал букет из старого рваного носка, обвитого колючей проволокой. Сделал много портретов в коллажном обрамлении. На крышечках от кефира выгравировал профили Пушкина, Гоголя, Гюго. Посылал как «талеры Параджанова». Один из них попал к Феллини, который по одной из этих моделей отлил серебряную медаль, ею награждали победителей кинофестиваля в Римини.

За его освобождение хлопотали А.Тарковский, С.Герасимов, Л.Кулиджанов, Юлия Солнцева (жена Довженко). Писали протесты Феллини, Бергман, Куросава. Спасла его Лиля Брик. Она уговорила Луи Арагона, известного поэта, члена ЦК ФКП, лауреата Ленинской премии, вступиться за Параджанова. Арагон приехал в Москву, встретился с Брежневым, после чего пришло досрочное (на целый год) освобождение.

Он живет в Тбилиси. Здоровье ухудшилось. Хотелось работать. А работать ему дают с трудом. Снял прекрасные «Арабески по Пиросмани». Его влекут мифы, легенды, предания. На студии Грузия-фильм» снимает свой третий шедевр «Легенда о Сурамской крепости». Снова призы международных фестивалей.

Ведет он себя по-прежнему свободно, независимо, не желает ходить в упряжке. В ответ – запрет снимать эпос «Давид Сасунский». И еще – нашли повод подвести под статью его племянника – студента ВГИКа. Следователь предлагает молодому человеку закрыть дело – пусть дядя привезет ему 500 рублей. Дядя, не заподозрив провокации, их привез. В момент передачи денег включили камеры, зафиксировали дачу взятки. Арест. Следствие в течение 11 месяцев, Москва давит. Спас его снова поэт – Белла Ахмадулина, написавшая письмо Шеварнадзе, главе Грузии. И Параджанова осудили условно. Если подсчитать годы следствий, судов, лагерей, – отняли у него 15 лет жизни.

Впервые он выехал за границу в 1988 году в Роттердам, где чествовали 20 лучших кинорежиссеров мира. От Союза – Иоселиани и Параджанова. Пресса титуловала его – «Абсолютная звезда». Его новый язык кино – особое волшебное сочетание цвета, музыки, слова, пластики, буйство фантазии и энциклопедические знания культуры разных народов. Но это – язык не для массового зрителя, скорее, это – «Нескучная классика». Ему предлагают снять в ФРГ «Фауста», в Италии «Божественную комедию». Но он в Баку с армянскими операторами снимает по поэме Лермонтова «Ашик-Кериб» историю странствующего азербайджанского трубадура.

Параджанова обвиняли в национализме. Он, армянин, родившийся в Тбилиси, учившийся в Москве сначала в консерватории по классу вокала у Нины Дорлиак (супруги С.Рихтера), потом окончившего ВГИК, прославил Украину фильмом «Тени забытых предков», затем снял «Цвет граната» – армянскую историю, затем грузинскую – «Легенды Сурамской крепости». В самый разгар кровавых событий в Карабахе выходит «Ашик-Кериб». Принимая в Стамбуле премию за этот фильм, он произнес слова, осуждающие разжигаемые политиками конфликты на национальной и религиозной почве.

Он мечтал, подобно «Зеркалу» А.Тарковского, создать свою «Исповедь», над чем и работал. Переживания и тяжелая болезнь – рак легкого – (лагерь аукнулся) перечеркнули планы. Медицина была бессильна. Земная жизнь Сергея Иосифовича Параджанова завершилась 20 июля 1990 г. Он похоронен в Пантеоне гениев армянского духа в Ереване, рядом с А.Хачатуряном, В.Папазяном, М.Сарьяном. Его мемориальные музеи – в Киеве, Тбилиси, Ереване. Проводятся фестивали его фильмов и выставки работ.

Но это всё после...