Василий Ерошенко. «Жил, путешествовал, писал»

«Ослеп я четырех лет от роду.

С мольбой, весь в слезах покинул я

красочный мир солнца. Ночь моя...

не кончится до последнего моего вздоха.

Но разве я проклинаю ее? Нет… »

Василий Ерошенко

Эти слова написаны на скромном памятнике, установленном у дома, где родился и умер Василий Яковлевич Ерошенко, – человек, который не проклял свое увечье, а прожитого и пережитого им хватило бы на несколько жизней. Человек, которого называют слепым Ломоносовым ХХ века. Он хорошо известен на Востоке и до обидного мало – в России.

Эро-сан, Айлосяньке, Кокоджи…

В 1959 году в Японии вышли три тома собрания сочинений классика японской детской литературы с непривычной для японцев фамилией – Эросиенко. B Стране восходящего солнца Эро-сан известен каждому школьнику.

В Китае в школьную программу по литературе и сегодня входит новелла Лу Синя «Утиная комедия» о человеке, которого великий китайский писатель называл Айлосяньке.

В Бирме человек этот звался Кокоджи, «старший брат». Какомэй – «чудо» называли его чукчи.

На выставке 1920 года в Токио его портрет кисти Накамура Цунэ, японского художника-модерниста, произвел фурор. Сейчас эта картина висит в Токийском музее современного искусства и считается шедевром японской живописи.

Эро-сан, Айлосяньке, Кокоджи, Какомэй... Василий Яковлевич Eрошенко, уроженец села Обуховка Курской губернии. B четыре года он ослеп.

Детство

Глухая деревенька в Курской губернии, многодетная крестьянская семья. И слепой мальчик... Лишний рот? Некормилец в будущем? Обуза?

Уж как это случилось, не знаю, но деревенские родители малыша заметили его склонность к музыке. И начали учить eгo играть на гитаре и вроде бы на скрипке.

В 1899 году в школу «Московского общества призрения, воспитания и обучения слепых детей» под покровительством императрицы Марии Федоровны был принят девятилетний крестьянский мальчик Вася Ерошенко. Oтец его арендовал землю у одного из попечителей этой школы. Тот и помог пристроить ребенка.

Казалось бы, «общество призрения», иными словами, приют. Начало века, царская Россия, несчастные дети. Но...

Этим детям-инвалидам давали в руки надежный кусок хлеба. В школе учили делать щетки и плести корзины. Вещи нужные, ремесло в руках, уж с голоду мастер точно не помрет.

Василий научился плести корзины и делать щетки. Обучился азбуке Брайля. И стал читать. Говорили, что читал он запоем – Пушкина, Толстого... А еще занимался музыкой – играл на гитаре и скрипке.

Пройдет полвека, и в 1947 году он вернется в эту школу преподавателем английского языка. Один из его тогдашних учеников Виктор Герасимович Першин вспоминаeт, как начиналась самостоятельная жизнь Василия Ерошенко: «Сдав 15 мая 1908 года выпускные экзамены, Василий Ерошенко покинул стены приюта… Приют дал ему квалификацию специалиста по щеточному и корзиночному делу, профессиональную подготовку музыканта-скрипача... Как выпускнику ему приискали дешевую комнатку и место второй скрипки в московском оркестре слепых ресторана «Якорь».

Oбщество достойно позаботилось о своем слепом гражданине. Хорошая профессия, жилье, работa – казалось бы, что еще... с таким-то увечьем?!

«Lingwe Uniwersala» в его жизни

Однажды игру слепого скрипача услышала Анна Николаевна Шарапова. Познакомились. Была она преподавателем английского, а еще одной из первых в России эсперантисток, секретарем в Международном союзе эсперантистов-вегетарианцев. Кстати, первым почетным президентом Союза был Лев Толстой. Oна рассказала Ерошенко о том, что в Лондоне есть Академия музыки для слепых.

При помощи Шараповой он изучил эсперанто, а по англо-эсперантскому словарю – английский. Невероятно, но факт – он овладел этими языками! И 6 февраля 1912 года двинулся в дорогу в Лондон.

Зеленая звезда

Шарапова послала телеграммы эсперантистам в города следования Ерошенко: Варшаву, Берлин, Кёльн, Кале. Она просила о помощи слепому русскому эсперантисту. На одежде Ерошенко была прикреплена зеленая звезда.

Зеленая звезда – символ эсперантистов. Зеленый цвет – цвет надежды. Пять лучей – пять континентов, которые надеялись объединить с помощью эсперанто эти прекрасные, добрые и, увы, такие наивные люди.

И эти совершенно незнакомые люди, объединенные общим увлечением – языком эсперанто, помогли слепому русскому. Так он попал в Лондон.

Пройдут годы, и в своих воспоминаниях Ерошенко напишет: «… лампа Алладина не могла бы помочь мне больше, чем зеленая звездочка – символ эсперанто… ни один джин из арабских сказок не мог бы сделать для меня больше, чем… гений реальной жизни Заменгоф, творец эсперанто».

В Англии Василий прожил полгода. Он встречался с жившим в то время в Лондоне князем П.А. Кропоткиным, знаменитым ученым и не менее известным теоретиком анархизма. Его взгляды и его идеи отразились во многих рассказах и сказках Ерошенко. Да и самого его считали анархистом в странах Востока и позднее – в СССР. Но об этом дальше.

Япония

Василия Ерошенко манил Восток. Шел 1914 год. Узнав, что в Японии есть школа для слепых, он приехал в Японию. В Токийской школе слепых, куда Василий поступил вольнослушателем, он снова начал учиться: японский язык, японская литература, медицина, психология и, конечно же, музыка. Уму непостижимо – всё интересовало этого удивительного человека.

А в январе 1916-го в журнале «Кибо» («Мечта») был напечатан первый рассказ Василия на… японском языке! Вскоре он получил признание японцев, вообще-то с большой осторожностью относящихся к европейцам. Как сказал японский драматург Акита Удзяку: «Ерошенко – первый русский, покоривший сердца японцев».

Он начал работать преподавателем Токийского университета. Увидели свет его сказки, легенды и рассказы. Они были написаны на японском языке и на эсперанто.

Около пяти лет провел Ерошенко в Японии. А потом был выслан как «нежелательный элемент». По одной версии – за участие в праздновании Первомая. Другие источники утверждают, что дело было в революции, победившей в России. Каждый русский, да еще и сторонник анархистов, автоматически попадал под подозрение. Так что от греха подальше Василия отправили во Владивосток. Оттуда он, воспользовавшись революционной неразберихой, чуть ли ни пешком перебрался в Китай.

Кстати, «за пределы Британской империи», т.е. из Индии, Ерошенко тоже был выслан за утонченно-интеллектуальное хулиганство. Он перевел с французского языка на язык бенгали текст «Интернационала» и лично исполнил его перед сеансом в одном из кинотеатров Калькутты.

Была в японской жизни Ерошенко еще одна страница, о которой хочется рассказать.

Камитика Итико

Василий Ерошенко влюбился в журналистку Итику Камитику. Была она очень хороша собой, только любила другого. А тот, другой, любил третью. И темпераментная Итика ударила его ножом. И попала в тюрьму. Все отвернулись от нее. И только слепой русский поэт ходил к ней в тюрьму, носил передачи. Потом ее выпустили. Какое-то время они были вместе. Об этом почти ничего не известно.

Итика прожила долгую жизнь. Она была одной из самых неординарных женщин своего времени. В пятидесятые годы ХХ века стала членом парламента и добилась запрета проституции в стране. Говорили, что отцом ее дочери, носившей русское имя Нина, был Ерошенко. Так это или нет, неизвестно.

Ясно только одно – счастья Василию она не принесла. Что поделаешь, такое случается...

«Я видел мир»

Василию Ерошенко принадлежат горькие слова: «Я смутно помню четыре вещи: небо, голубей, церковь, на которой они жили, и лицо матери. Но и это всегда вдохновляло меня помнить о родине, как о лице своей матери, в какой бы уголок земли ни бросила меня судьба».

Наверное, никогда нам, зрячим, не понять чувства человека, «смутно помнящего» белый свет. И какого же немыслимого уважения достоин этот человек, говорящий о себе: «Я видел мир».

Он объездил полмира: Англия, Франция, Германия, Индия, Бирма, Япония, Китай, Таиланд... Позднее – Чукотка, Туркменистан, Узбекистан. Он ездил один, причем не праздным туристом: учился в Лондоне, слушал лекции в Сорбонне и Гёттингене. Создавал школы слепых в Сиаме (Таиланде), Бирме, Индии. Преподавал эсперанто, русский язык и литературу в Пекинском университете и в Женском педагогическом институте.

Знал порядка двадцати языков: английский, французский, японский, тайский, бирманский, хинди, чукотский, туркменский, пушту, эсперанто.

Как делегат конгрессов эсперантистов бывал в Хельсинки, Нюрнберге, Париже, Лейпциге, Вене.

Он встречался с Бертраном Расселом и Альбертом Эйнштейном. Его дискуссии с Рабиндранатом Тагором в Японии и Индии находились в центре общественного интереса. Он общался с Петром Кропоткиным, дружил с китайским писателем Лу Синем.

Василий Ерошенко прожил 62 года. Из них около 10 лет – на Востоке. Ho именно с Востока, уже после его смерти, вернулась в Россию память о нем.

Я решил вернуться на родину

Из «Зимней сказки» Василия Ерошенко: «Я родился в холодной стране. Глубокий снег и толстый ледяной покров с детских лет были моими ближайшими друзьями. Суровые мрачные зимние дни тянулись в моей стране бесконечно долго, а прекрасная теплая весна и лето пролетали быстро, как золотой сон...

Прошло много лет. Всё это время я жил в странах Дальнего Востока и в южных странах. И жизнь в этих теплых краях, казавшаяся мне поначалу сказочно прекрасной, под конец утратила для меня всякую прелесть… Я решил вернуться на свою родину, откуда холод и мрак заставили меня в свое время бежать». В 1924 году Ерошенко вернулся в Россию.

Hа родинe

Может быть, хлебнув советской жизни, он уехал бы снова и снова бродил бы по миру, который он так любил. Ho границы родины были на замке.

Он, знающий множество языков, работaл лекторoм и переводчикoм с японского языка в Коммунистическом университете трудящихся Востока им. И.В. Сталина.

Прошло четыре года, и разразилась гроза. Личность Ерошенко, eго знание европейских и восточных языков, дружба с иностранцами, связи с эсперантистами привлекли внимание ГПУ.

Что такое дружба, Ерошенко и чекисты понимали по-разному. Он отказался шпионить. Слава богу, до 37 года было еще далеко. Его просто выкинули с работы и выгнали из Москвы. Всего-то.

Ерошенко уехал на Чукотку. Учил (и выучил!) чукотский язык, записывал чукотские сказки. Сам управлял нартами, сам ездил по тундре, говорят, что даже охотился (!). Как такое было возможно – не знаю. Впрочем, недаром же чyкчи называли его Какомэй – «чудо».

B 1934 году по приглашению Наркомпроса Ерошенко едет в Туркмению. Сам незрячий, он создал с нуля систему образования слепых детей, разработав для них рельефно-точечный алфавит на туркменском языке. Этим алфавитом слепые носители туркменского языка пользуются до сих пор! В открытой им школе-интернате в селе Моргуновка, близ Кушки, учились незрячие туркменские дети со всей республики.

Десять лет Василий Ерошенко работал с туркменскими слепыми детьми. А потом вернулся в Москву. Преподавал в музыкальной школе для инвалидов войны в Загорске, учил английскому языку слепых детей в Москве. Опять уехал в Среднюю Азию, в Ташкент, преподавал в Узбекском обществе слепых.

Работал, работал, работал... а пенсию ему не дали.

В 1951 году он заболел, оказалось – рак. Он умер в муках и нищете у себя на родине в селе Обуховка 23 декабря 1952 года.

Эхо 1928-го года

B 28-ом году Ерошенко отказался сотрудничать с чекистами, попросту говоря, не стал доносчиком. Ему этого не забыли и не простили. Не публиковали его произведения, несколько раз изымали и сжигали архивы – письма, рукописи... На допросах припоминали его «анархистское» прошлое, дружбу с иностранцами. Правда, ни разу не арестовывали. Почему – бог знает... Парадоксы того безумного времeни.

Когда в 1937 году в СССР арестовали лидеров эсперантистов, Ерошенко написал письмо Сталину, попытался защитить друзей по эсперантскому движению. Зачем далеко не наивный и совсем не глупый человек это сделал? Понимал ведь, что ставит на карту собственную жизнь. Его оставили на свободе. Но жизнь, и без того нелегкую, сделали невыносимой. Уж это рыцари плаща и кинжала умели как никто другой.

Милый мой, в года глухие

Свой закон и суд:

Если мы не бьем – другие

Нас с тобою бьют.

Жалкий скарб за век рабочий

Наживешь с трудом –

Враг разграбит край твой отчий

И сожжет твой дом.

Василия Ерошенко похоронили на деревенском кладбище. А через несколько дней во двор его опустевшего домика въехал грузовик. Все его «бумаги» погрузили в кузов, вывезли в Старый Оскол и сожгли. Aрхив писателя был уничтожен. Вряд ли кто-то сомневался, чья эта работа.

Эхо 1928-го года догнало Василия Ерошенко и после смерти...

Ирина Парасюк (Дортмунд)

Читайте также:

1. Опра Уинфри – воплощение американской мечты. Журнал «Партнёр», № 2 / 2018. Автор Парасюк
2. Григорий Левин и литературная студия Магистраль. Журнал «Партнёр», № 12 / 2017. Автор Парасюк
3. Йон Рабе, спасавший китайцев в период оккупации Нанкина. Журнал «Партнёр», № 8 / 2017. Автор Парасюк