Письма с той войны…

Люди и судьбы

Виктор Левенгарц (Вупперталь)

После переезда в Германию мы поселились в городе Вупперталь. Дом, в котором мы сняли квартиру, принадлежал двум братьям в возрасте шестидесяти трех и шестидесяти пяти лет. Как-то один из них зашел ко мне по какому-то вопросу. Мы его быстро решили, но перед тем, как уйти, хозяин дома, немного помявшись, протянул мне какой-то листок. Это было письмо, отправленное в 1943 г. их матери командиром роты, в которой служил его отец.

Я быстро пробежал глазами текст, выхватив знакомые слова: «прискорбный долг… сообщить… ваш супруг… сражение… пропал без вести…». После того как я прочитал письмо полностью, хозяин дома спросил: «Помогите, если это возможно, что-нибудь узнать об отце? Может быть, у Вас в этих местах есть знакомые?».

Хозяин дома оставил мне письмо, которое я и привожу в переводе на русский язык .

Письмо первое

Место службы: на востоке, 6 ноября 1943 г. 

Глубокоуважаемая фрау Клее!

Настоящим выполняю прискорбный долг сообщить Вам, что Ваш дорогой супруг, гренадер Якоб Клее, родившийся 8.10.1906, пропал без вести 17.10.1943 у Казароги, юго-западнее Гомеля. В тот день был ожесточенный бой. В сражении Ваш дорогой супруг отошел от своей группы и, можно предположить, попал в плен к русским. Никто лучше нас, солдат-фронтовиков, не знает, как горька для семьи неизвестность местонахождения любимого человека. Будьте уверены, что к тяжелому удару судьбы, который постиг вас, рота относится с сердечным участием. Рота потеряла не только преданного друга, но и мужественного и сознающего свой долг солдата. Вместе с вами я надеюсь, что всё переменится к лучшему и искренне Вам сочувствую.

Капитан…

Я еще раз прочитал письмо. Якоб Клее родился в 1907 г., пропал без вести в 1943 г. Мой отец родился в 1905 году, погиб в 1942. Они были почти ровесниками и погибли в тридцать семь лет. Их сыновья, тоже почти ровесники, пережив своих отцов почти на тридцать лет, встретились сейчас в Германии…

Естественно, я хотел помочь хозяевам дома, но как это сделать? Они, возможно, не знают, что Козароги и Гомель находятся теперь в стране под названием Республика Беларусь.

Я обратился в посольство Беларуси в Германии с вопросом: известны ли какие-либо захоронения немецких военнослужащих в указанной в письме местности и куда следует обратиться для выяснения судьбы отца моих хозяев. Через неделю пришел ответ из Посольства с адресами немецких учреждений, занимающихся поисками захоронений погибших во время Второй мировой войны немецких военнослужащих, уходом за этими захоронениями, а также выяснением судеб пропавших без вести. Оказалось, что таких организаций в Германии много и находятся они в разных городах. С некоторыми из них у меня завязалась переписка, но особая — с «Народным Союзом Германии по уходу за военными захоронениями», находящимся в Касселе.

Начиная с 1999 г., Союз выпускает книги, содержание которых связано с событиями Второй мировой войны. Это краткая история Союза, существующего уже более восьмидесяти пяти лет, это фотографии, письма, копии документов, заметки участников войны и их родственников, переживших военное лихолетье. Союз выпустил также книгу унтер-офицера Вольфганга Буффа «Под Ленинградом. Военный дневник. Восток. 29 сентября 1941 — 1 сентября 1942». Эти книги говорят о событиях минувшей войны больше, чем исследования историков.

В пятом номере журнала «Нева» за 2001 год был опубликован мой очерк «Четырнадцать осколочных ранений» о фотографии моих родителей, сделанной за четыре года до Великой Отечественной войны, и о том, что мой отец погиб в этой войне. Очерк я послал в Народный Союз с некоторой надеждой на его публикацию. У редакции он вызвал интерес и был опубликован в книге «Война не оканчивается в один день», посвященной 60-летию окончания войны. После выхода книги редакция попросила у меня разрешения давать мой адрес всем, кто захочет со мной связаться. Через некоторое время из редакции пришло письмо. Оно оказалось кратким:

«Уважаемый господин Левенгарц,

сегодня к нам в редакцию позвонил автор книги «Молодость за колючей проволокой». Он прочитал Ваш очерк «Старая фотография в книжном шкафу» (Так был назван мой очерк -В.Л.) в нашей книге «Война не оканчивается в один день» и хотел бы познакомиться Вами. Дале был приведен адрес Willi Birkemeyer`а.

Спустя неделю редакция переслала мне еще одно письмо. Его автор — дочь унтер-офицера, погибшего под Ленинградом. Таким образом я «услышал» два независимых друг от друга отзвука Второй мировой войны. Но обо всем по порядку.

Я позвонил по телефону г-ну Биркемайеру и на мое приветствие услышал: «Я очень рад вашему звонку. Если Вы не возражаете, мы можем говорить по-русски».

Он сказал несколько добрых слов о моем очерке и потом рассказал о себе. Шестнадцатилетним юношей в конце войны попал в плен и как военнопленный с 1945 по 1949 гг. работал в Киеве, на шахте в Макеевке и на металлургическом комбинате в Мариуполе. О своей жизни в эти годы он написал книгу «Молодость за колючей проволокой». Она переведена на русский язык и вышла в Москве в издательстве «Текст» с измененным названием — «Оазис человечности 7280/1. Воспоминания немецкого военнопленного». Книга посвящена трем немецким гражданам и одному русскому — начальнику лагеря в Мариуполе, Владимиру Степановичу, «отцу родному нашего лагеря».

Вскоре я получил книги, изданные в Германии и России, прочитал их, а затем написал автору письмо.

Письмо второе

Уважаемый г. Биркемайер!

Спасибо за книги. «Оазис человечности…» я прочитал, как говорится, на одном дыхании. И не потому, что мне не приходилось раньше читать такие книги, а скорее потому, что Ваша — не воспоминания немецких полководцев, которые издавались в Советском Союзе, а исповедальный рассказ юноши, за короткое время ставшего взрослым… Юноши, который в гуще пережитых событий прожил за четыре года плена гораздо больший срок. И в это прожитое им время вместилось многое, в том числе первая любовь. (Об этой любви было рассказано в одной из передач программы «Жди меня». Вилли Биркемайер встретил свою первую любовь Нину и их дочку Таню только через пятьдесят два года).

С одной стороны, это очень личная книга,… и вместе с тем, это документ времени, в котором отражены многие доходящие до абсурда его противоречия…

Всего Вам доброго!

Виктор

Автором второго письма оказалась моя ровесница. Ее отец погиб в июне 1942 г. под Ленинградом, в то же время, когда был смертельно ранен мой отец.

Письмо третье

Уважаемый г-н Левенгарц,

в книге «Война не оканчивается в один день» я прочитала Вашу статью о фотографии в книжном шкафу. Ваш рассказ произвел на меня сильное впечатление, особенно потому, что я нашла в нем параллели между Вашей и моей жизнью.

Мой отец, Матиас Пеннерс, тоже погиб под Ленинградом в июне 1942 г., когда ему было 36 лет. Как инженер-экономист он должен был оборудовать лазарет и заразился сыпным тифом. Мне было 4 года, моему брату 4 дня, когда умер наш папа. Он был похоронен на солдатском кладбище, его фамилия внесена в список на мемориальной пластине в Ленинграде.

Мою мать судьба вдовы не сломила, она стойко охраняла нас, детей, от голода, дала возможность учиться в гимназии. Умерла мама в 1961 году за год до моей свадьбы.

Отец никогда не был сторонником нацистского рейха. Благодаря тому немногому, о чем с горечью рассказывала мне мама, я смогла кое-чем дополнить историю нашей семьи…

Мое самое большое желание — примирение наших народов. Злой русский должен исчезнуть из сознания немцев. Радостным занятием для моей матери было чтение русских классиков — Толстого и Достоевского.

Чем старше я становлюсь, тем большую благодарность ощущаю за то, что мне удалось пережить войну. Писать Вам, гражданину другого государства, для меня означает, что я хочу разделить Ваше чувство примирения! От всего сердца желаю Вам стать богаче от знакомства с культурой нашего народа. Желаю также с большим доверием смотреть в будущее.

Марлис Ноенхофер

Что я мог и что я должен был ответить на это письмо?

Письмо четвертое

Уважаемая г-жа Ноенхофер!

Благодарю Вас за Ваше письмо… Сердечное спасибо за теплые слова о моем очерке… Я очень рад, что он Вам понравился. Вы совершенно правы, когда пишите: «…я хочу разделить Ваше чувства: примирения!» Да, это главное! К этому я хочу добавить еще два слова: понимание и сострадание.

Вы пишите, что Ваш папа похоронен на солдатском кладбище и его имя внесено в список на мемориальной пластине в Ленинграде. В связи с этим я хотел бы знать, где находится солдатское кладбище…?

В 2000 г. Народный Союз опубликовал книгу унтер-офицера Вольфганга Буффа «Под Ленинградом…». Есть ли она у Вас?

Всего Вам доброго.

Виктор Левенгарц

Кроме писем были разговоры по телефону. В одном из них г-жа Ноенхофер сказала: «Письма и телефонные разговоры — это хорошо. Но хочется познакомиться поближе. Не могли бы вы приехать к нам в наступающем году?».

И вот мы с женой и дочкой поехали в Эрфтштадт — город недалеко от Кёльна. Мы не испытывали волнения, которое обычно бывает при встрече с незнакомыми людьми. Возможно, потому, что переписывались, вели телефонные разговоры. А, может быть, и потому, что на перроне вокзала нас встретила дама с очаровательной улыбкой, снимающей любое напряжение.

… Наш разговор был посвящен отцам, погибшим под Ленинградом. Г-жа Ноенхофер показала фотографию могилы отца на месте погребения немецких военнослужащих в Красногвардейске (в годы войны так назывался город Гатчина), а также письмо из Народного Союза, в котором уточнялось место захоронения ее отца. Помимо этого Народный Союз сообщил, что в пятидесяти километрах юго-восточнее Санкт-Петербурга в поселке Сологубовка с сентября 2000 года существует сборное кладбище, где перезахоранивают останки немецких солдат из различных районов Ленинградской области. Г-жа Ноенхофер спросила: «Не могли бы Вы более подробно узнать о захоронении моего папы?». Я обещал ей выяснить всё, что можно.

И вот я в Сологубовке. Здесь находится немецкое военное кладбище, превращенное в мемориальный комплекс. В его состав входит само кладбище и церковь, в подвальном помещении которого размещен музей. Кладбище… Ряды вертикально установленных пластин с именами солдат и офицеров, пришедших, согласно звериным приказам фюрера, разрушать и нашедших здесь, в русской земле, последнее пристанище. Фамилии отца г-жи Ноенхофер не было, и я обратился за разъяснением к сотруднице мемориального комплекса.

— Давайте посмотрим в книгах имен и фамилий, — ответила она. Мы прошли в церковь, спустились в помещение, где размещена экспозиция музея, и в 48-м томе нашли запись: Пеннерс Матиас, казначей, 8.7.1906 — 13.6.1942. Полевой госпиталь 510. Красногвардейск. — В этих книгах имена и фамилии тех, чей прах уже перезахоронен, и тех, кто еще покоится на кладбищах Ленинградской области. Их останки будут перенесены в Сологубовку. Здесь, — сотрудница комплекса показала на книги, — 80 000 имен, останки 16 000 уже погребены. В будущем здесь же найдет покой и отец вашей знакомой.

Плиты, пластины, камни, кресты… Сколько их установлено на земле, по которой прошла война? Сколько их еще предстоит поставить?

После окончания войны прошло шестьдесят лет. И вот встретились пять человек, почти ровесников. Их страны воевали друг против друга, а их дети встретились, чтобы улыбнуться друг другу.

В своих материалах Народный Союз часто приводит высказывания известных людей о войне и мире. Вот два из них, принадлежащих немецкому политику и немецкому писателю:

«Я полагаю, что война унижает человечество и что каждая война, как у победителя, так и у побежденного, вызывает низменные инстинкты. Войны не достойны человечества», — это слова Конрада Аденауэра.

«Войну нельзя считать законченной, если кровоточит хоть одна рана, которую она нанесла», — это слова Генриха Бёлля.

В одном из писем Народный Союз обращается с просьбой: «Мы ищем… для поддержки памяти и для содействия миру как можно больше высказываний о мире. Если вы их знаете из литературы или сами можете что-то сказать о войне и мире, пожалуйста, напишите нам…»

Я написал в адрес Народного Союза то, что сам думаю: «В войне не может быть победителей, потому что никакая победа не стоит тех жертв, которые за нее заплачены».