«Иакова я возлюбил»

Записки практикующего психолога

Здравствуйте, дорогие читатели! Меня зовут Катерина Мурашова. Более 20 лет я работаю семейным психологом в обычной детской поликлинике на окраине Петербурга. Это очень интересная, хотя и непростая работа. Ко мне на прием приходят очень разные люди и разные семьи со своими проблемами. В основном, конечно, приходят по поводу детей: «Пожалуйста, помогите! Я не знаю, что с ним происходит, я не знаю, что мне делать!». Возраст детей, которых ко мне приводили родители с этой формулировкой, – от 5 месяцев до сорока лет. Бывает, что приходят сами дети и жалуются на произвол (непонимание и т.д.) родителей. Здесь разброс возрастов чуть меньше – от 11 до тех же сорока с небольшим. Совершенно очевидно, что любая семья – это система, в которой каждый ее член влияет на всех остальных. Поэтому я всегда стараюсь работать с семьей в целом. И самая главная (и трудная!) моя задача – понять, что же именно там у них происходит, ведь рассказывают мне зачастую далеко не всё, а только то, что кажется важным пришедшему ко мне родителю. А иногда люди сами не помнят (не осознают) того, что оказало серьезное влияние на всю их жизнь, послужило истоком и сформировало имеющиеся у них проблемы. Поэтому в чем-то моя работа сродни работе детектива. А иногда человека нужно просто выслушать. Он рассказывает, что с ним происходит, в процессе сам понимает, что делать, принимает (или осознает уже принятое) решение и уходит жить дальше. Прием закончен. Разумеется, у меня бывают и неудачи, и их много больше, чем мне бы хотелось…

По договоренности с редакцией я расскажу вам несколько реальных историй из своей практики, в которых, разумеется, будут изменены имена и детали.

Катерина Мурашова (Санкт-Петербург)

О ранней детской одаренности и наших ошибках

Девочка была низенькая, полная, коротконогая, с прямыми темными волосами, открытым, но низким лбом и маленькими красноватыми глазками, которые ее недоброжелатель непременно сравнил бы с поросячьими. Улыбка у нее была добрая, но зубы плохие.

– У меня есть сестра, старше меня на два с половиной года, – сказала моя посетительница, представившаяся Машей. – Ее зовут Таня. Вот ее фотография.

Уже почти обо всем догадавшись, я хотела было отказаться от фотографии Тани, пробормотав что-то вроде: ко мне пришла ты, давай о тебе и поговорим, что мне до Тани... – но Маша буквально всунула ее мне в руки.

Я, естественно, посмотрела. И вопросов у меня практически не осталось – Таня оказалась высокой стройной красавицей с огромными фиалковыми глазами и пепельными локонами. Бедная Маша… Но, может быть, эта Таня все-таки глупа? (Должна же быть в мире хоть какая-то справедливость…)

– Таня всегда хорошо училась, – развеяла мои надежды Маша. – Не отличница, нет. Она на этом не циклится, у нее всегда было много других увлечений. Ей просто всё легко дается. Взглянет один раз на параграф перед уроком – и готово. Зубрилка в нашей семье – это я. Меня еще первая учительница научила: у тебя, Маша, всё получится, но придется задницей брать. С тех пор и зубрю… У меня троек почти нет, но вот задачи по физике, химии и алгебре… если бы Таня мне по сто раз не объясняла, не знаю, как бы я вывернулась…

Рассказчиком Маша оказалась прекрасным, язык ее для четырнадцатилетней девочки был образен и богат. Я даже предположила, что вся история сестер много раз проговорена ею про себя. У меня на душе скребли кошки, я мысленно отпускала весьма нелестные эпитеты в адрес родителей.

Таня родилась прелестным эльфом. Когда она оказалась еще и носителем ранней детской одаренности (в два года декламировала детские стишки, в пять – охотно и с выражением читала вслух сказки младшей сестре), родители и все родственники просто обомлели и не вышли из этого «обомления» до сих пор. Рождение некрасивой, не очень здоровой тугодумки Маши в семье все воспринимали чуть ли не как закономерность (ну не может же быть в одной семье ДВА таких ребенка, как Таня!). Отец ласково звал Машу «чернавкой». Скорее всего, само наличие Маши спасло Таню от явно угрожавшей ей звездной болезни. Старшей постоянно напоминали: ты – звезда, мы тобой гордимся и восхищаемся, но младшая не может, не умеет, ее надо ждать, лечить, учитывать то, что она не может так же ловко двигаться и соображать так же быстро, как ты…

Таня всегда учитывала. Ждала и помогала. Отдавала игрушки и сладости, которые ей дарили в избытке. С игрушками она почти не играла, предпочитая книжки, телевизор, а потом и Интернет, а сладости – просто не любила. Маша лопала за двоих и всегда была пышкой, но родители и не думали ее ограничивать – должны же быть у этого, «неудачного» по сравнению с великолепной Таней, ребенка хоть какие-то радости. Обладающая безупречным вкусом, с детства занимавшаяся бальными танцами старшая охотно делилась бы с младшей сестрой и своими красивыми нарядами, но это было невозможно – уже лет с восьми Маша просто не влезала в платья и брючки длинненькой и худенькой Тани.

Каждое лето девочек на месяц отправляли в лагерь. Тане там очень нравилось, Маше – нет. Маша малообщительна, но в лагере с ней все (и девочки, а потом, особенно, – мальчики) заигрывали и как будто хотели дружить – конечно, только для того, чтобы подобраться поближе к Тане.

– И как же ты ко всему этому относилась? Был ли хоть кто-нибудь, с кем ты могла поговорить?

– Нормально, – пожимает толстыми плечами Маша. – Поговорить?... Да, я один раз говорила. У нас есть друг семьи. Он с юности в нашу маму влюблен, это всё знают. И часто к нам приходит…

– А папа?

– Папа говорит: он здОровский, хорошо, что он есть, если со мной что-то случится, я наверняка знаю, что мои девочки не пропадут… И вот, мы с ним говорили, он сказал: у каждого человека есть свой талант, ты должна найти то, что у тебя получается лучше Тани.

– И ты…?

– Я искала. Пробовала из бисера плести. У Тани на образцы терпения не хватает, но всё равно она узоры придумывает лучше меня. Больше как-то ничего не нашлось…

– И всё?

– Еще прабабушка меня всегда жалеет. Она говорит: все проходит…

– Прямо не прабабушка, а Соломон!

– Да, она мне много историй из жизни рассказывает. Когда-то она много лет любила одного человека, но он не мог на ней жениться. Она страдала, ночами не спала, писала ему письма. А теперь, она говорит, так странно: он, наверное, умер уже, а она даже об этом не знает и почти не помнит его лица. Всё проходит… Я спрашивала: что мне делать сейчас? Она сказала: может, молиться? Я пошла в церковь, крестилась (все очень удивились, у нас все атеисты), а потом прочитала, что у Бога всё так же, как у нас. Помните историю Иакова и Исава: «Иакова я возлюбил, а Исава возненавидел…»?

– Господи…

– Да что мы всё обо мне да обо мне? – неожиданно встряхнулась Маша. – Я же насчет Тани к вам пришла!

– ?!

– Ей очень плохо. Она давно уже по ночам совсем не спит, сидит у компьютера или просто так, и зубами скрипит. И говорит, что ни на чем сосредоточиться не может…

Я встревожилась. Ребенок с ранней детской одаренностью (которая начисто исчезает при взрослении в 9 случаях из 10), едва ли не с рождения возведен на пьедестал, фокус каких-то неопределенных надежд семьи, все ждут от него каких-то свершений и какой-то необыкновенно счастливой судьбы… Это не просто группа риска, это почти неизбежный слом…

– А когда с ней это началось? И почему вы не пришли вместе?

– Она не пойдет никуда, в том-то и дело! У нее же всегда всё хорошо, она никому ничего не говорит, но я-то вижу… Она и мне запретила говорить, и идти… Мне кажется, она просто не знает, что ей дальше делать, у нее же 11 класс, от нее все чего-то необыкновенного ждут, а она ничего такого не знает и не чувствует. Никто ей ничего не советует даже, это про меня все говорят, что Маше, зануде, надо бухгалтером быть или нотариусом, если никто замуж не возьмет, всегда себе на кусок хлеба с маслом заработает…

– Родителей ко мне! – завопила я. Маша от неожиданности даже подпрыгнула на стуле.

– Нет, я не могу. Я Тане обещала… Она не хочет… И я не хочу! Вы должны пообещать, иначе – нет…

– Хорошо, я им не скажу.

– А что же вы тогда им скажете?

– Я буду им врать! – честно ответила я.

***

– Вы всё перепутали, – сказала я двум похожим друг на друга (как и большинство пар, состоящих в долгом удачном браке) инженерам. – Возложили на бабочку-Таню (детская одаренность – это почти всегда бабочка-поденка, покружилась и к сумеркам умерла) непомерную ответственность, а настоящего таланта в своей семье вообще не заметили.

– Это какого же таланта? – мужчина и женщина одинаково нахмурили лбы.

– Ваша «чернавка»-Маша – одаренный писатель, пишущий уже много лет. Она принесла мне свою последнюю повесть, я почитала, для 14 лет это замечательно, поверьте, я сама пишу книги и знаю, о чем говорю.

– Но почему же мы ничего никогда…

– Нет, ну я видел, что она маленькая всё писала чего-то, думал, это просто так, упражнения в тетрадке… а сейчас же у них всё в компьютере… Так отчего же она нам не…?

– А вы спрашивали, интересовались?

– Нет, если честно, нет. А о чем повесть?

– Повесть историческая. И о любви вашей прабабушки.

– О Господи! Это же действительно потрясающая история! Он был известным архитектором, лауреатом Сталинской премии…

– Маша запретила мне вам говорить, понятно?

– Понятно.

– И постарайтесь быть помягче с Таней, чтобы для нее все это не было: с небес на землю. Советуйте ей побольше всего, жалейте, как раньше Машу жалели. Для таких ребят самый трудный период: из необыкновенного ребенка стать обыкновенным взрослым. Она же не виновата в ваших педагогических ошибках! Ясно?

– Ясно! – хором сказали они.

***

– Почему все взрослые никогда слова не держат? – спросила меня Маша. – Они же вам обещали, а теперь меня достали уже: когда дам почитать? А я еще только половину написала…

– Как это – все не держат?! – возмутилась я. – А я как же? Я – держу. Вот тебе прошлый кусок – я уж его как следует отредактировала, ты не сердись.

– Да я не сержусь, что вы, у вас классно получается, вроде и я писала, и не я.

– Что – Таня?

– Ой, спасибо, ей намного лучше стало! Они с мамой поговорили, и она теперь хочет на гостиничный бизнес учиться, а потом чтобы у нее своя гостиница была где-нибудь на море, чтобы разные люди приезжали, мы с ней уже всё придумали, даже какие скатерти в ресторане будут… И только представьте: Таня тоже поверила, что я – писатель!

– Да даже я уже поверила! – рассмеялась я. – А со следующего года пойдешь в ЛИТО (я тебе дам рекомендацию) и сама поверишь, способности-то у тебя явно есть…

Справка об авторе

Катерина Мурашова – писательница, автор повестей и романов для детей и подростков. Дважды лауреат Национальной премии России по детской литературе «Заветная мечта» – за повесть «Класс коррекции» и роман «Гвардия тревоги». В 2010 году включена в число номинантов Международной литературной премии Астрид Линдгрен.

Сейчас к печати готова еще одна новая книга К. Мурашовой рассказов о воспитании. Возможно, мы расскажем о ней нашим читателям.