Профессор Аузан: «Модернизация – это переход от традиционного общества к современному»

Россия. Взгляд экономиста

Александр Аузан – декан экономического факультета МГУ, зав. кафедрой прикладной экономики, член Экономического совета при Президенте РФ, член Правительственной комиссии по проведению административной реформы..., общественный деятель, публицист.

Элиты

По мнению профессора А.Аузана, элиты – это люди, знающие куда идти и способные вести других. Вопрос в том, всегда ли этот путь правильный? Нет, утверждает А.Аузан, не обязательно! Но без элит, считает профессор, экономика не существует. Еще один (и очень трудный!) вопрос – качество элит. Ученый полагает, что все революции начала XX века в России были реакцией на кризис российских элит.

Принято считать, что Россия кроме углеводородов ничего конкурентного не производит, а Аузан утверждает (от Редакции: вероятно, в шутку), что страна в течение полутора веков непрерывно экспортирует мозги. Достаточно назвать всего несколько имен: Владимир Зворыкин, Георгий Гамов, Игорь Сикорский, физики Гейм и Новоселов, основатель Google Сергей Брин... И несмотря на войны, репрессии, все сложности и проблемы прошлой и нынешней российской жизни, Россия «продолжает рождать эти мозги».

По мнению Аузана, положительную роль играет здесь русская культура и некая универсальность бытия. В российских семьях родители сами отвечают на любые вопросы, не отсылая ребенка к врачу или священнику, а в начальной школе за весь мир отвечает учитель.

В старших классах, как правило, имеется один или два учителя, готовые обсуждать любой вопрос, побуждая детей думать. Они «фактически доращивают этот самый креативный потенциал». При этом абсолютно неважно, преподают они физику или физкультуру. И остается надежда, что этот источник не иссякнет.

Что же не дает сегодня элитам вести вперед страну? Страх! Экономисты называют это «Уровнем избегания неопределенности». Когда люди боятся, что за закрытой дверью что-то страшное, они открывать эту дверь не будут. Это так называемая высокая дистанция власти, представление, что мы не можем повлиять на власть. Нынешние элиты боятся будущего.

Собственные ресурсы и пример успешной модернизации

Сравнительно недавним примером успешного использования собственных ресурсов при модернизации является Южная Корея, население которой ранее занималось земледелием. Аузан делает на первый взгляд совершенно парадоксальное заключение: в сущности для народа нет разницы – выращивать рис или собирать машины. Просто другой алгоритм, другие правила и другая последовательность действий. Элитам удалось это объяснить крестьянскому населению – и дело пошло. Это первое.

И второе. Промышленные корпорации – чеболи были созданы на основе клановых связей. Казалось бы, абсолютно вредная вещь – питательная среда для коррупции... Ан нет! Сила была в том, что люди, работающие вместе, друг другу доверяли. Таким образом, клановые связи и умение хорошо и добросовестно выращивать рис оказались в Южной Корее теми ресурсами, которые способствовали модернизации страны. Но это в Южной Корее...

В чем же видит ученый ресурсы России? Он говорит, что ставку нужно делать на то, что есть, а не на то, чего нет. И цитирует совершенно потрясающую фразу некого американского менеджера: «Если вам нужно сделать одну уникальную вещь, закажите русским. Если нужно десять одинаковых вещей, заказывайте кому угодно, только не русским».

Иными словами, страна сделалакосмический корабль, атомную и водородную бомбу, гидротурбины и т.п. Но так и не сделала конкурентоспособный холодильник, телевизор или джинсы.

Аузан считает, что определенные прорывы возможны, например, в авиастроении. И если оглушительного успеха сразу не будет, то продвинуться в определенных направлениях за 10 – 15 лет вполне возможно. А за это время народу следует нарастить те качества, которых у него пока нет.

Может ли отсталая страна стать не отсталой?

Отвечая на этот вопрос, А.Аузан говорит о т.н. «эффекте колеи». Экономисты считают, что существуют две колеи, назовем их «А» и «В». Или, иными словами, две траектории экономического развития. Страны, которые находятся на траектории «A», развиваются гораздо медленнее, чем страны траектории «B». Причем перескочить из колеи «A» в колею «B» чрезвычайно сложно. Аузан называет пять стран, которым это удалось: Южная Корея, Япония, Гонконг, Сингапур и Тайвань.

Были разные версии, объясняющие, почему страна находится (или не находится) в той или иной колее. А также то, что нужно для того, чтобы находиться в «правильной» колее.

1. Главное – экономический рост. Но СССР в определенные времена имел очень высокие темпы роста... Однако перейти на интенсивные пути развития не сумел. Кстати, касаясь нынешних рекордных темпов роста экономики Китая, Аузан ограничивается фразой: «Давайте посмотрим и подождем».

2. Важнейший фактор роста – политический строй. Надо изменить строй, демократизироваться, тогда и развитие пойдет. Но исследования показывают: если революция происходит в стране с плохими институтами, где люди не привыкли соблюдать законы, то экономическое положение страны лучше не станет.

3. Другой важнейший фактор роста – социокультура, которая может меняться под воздействием образования и долговременной работы с населением. Реально на протяжении 10–15 лет сдвинуть ее в нужную сторону и снять блокировки на пути развития. Аузан считает, что культурные процессы – медленные, но очень эффективные и очень значимые. И то, что удерживает страну в колее, связанo именно с ценностями и поведенческими установками людей, с отказом (или неотказом) от постулатов, что бедность прекрасна, богатство безнравственно, нищета священна. С тем, что люди считают допустимым и недопустимым. Например: «хорошо ли платить налоги?», «можно ли доносить на соседа?», «прилично ли воровать у государства?»

Конечно, весьма отдаленно, но это напоминает формулу вовсе не экономиста графа Л.Н. Толстого в работн «О пользе нравственного самосовершенствования человека».

Причем речь не идет о религиозных постулатах. Очень интересную динамику демонстрирует мусульманская Малайзия. Лет через 10–15 будет понятно, стала ли Малайзия первой мусульманской страной, создавшей устойчивые механизмы экономического роста. Так что дело не в религии, a в интерпретации ценностей: труда, богатства, свободы…

Всё и сейчас

«Россия похожа на страну, которая вспрыгивает, достигает высот, потом как будто ударяется головой о потолок, падает и снова пытается вспрыгнуть. Это и есть «эффект колеи».

Неготовность к длительным преобразованиям мешает двигаться вперед. Важно понять, что модернизация – длинный путь, долгая работа.

B России были реформы, рассчитанные на длительное время. Например, реформы Александрa II: земство, судебные, школьные...

Профессор Аузан считает, что реформы Александра, а позднее Хрущёва, Горбачева – один тип модернизации. Это попытка идти вместе с обществом, стараясь что-то сделать.

Известно, чем эти попытки кончились: покушением первого марта 1881 года на Александра II, смещением и практически домашним арестом Хрущева. Ну, а живущего ныне Михаила Сергеевича не пинает только уж совсем ленивый… (Но ведь не убили, не посадили – всё-таки прогресс)

Второй тип модернизации – в стиле Петра I или Сталина: рывок вперед, связанный со страшными жертвами, истреблением части народа, т.н. мобилизационный вариант. В этом случае надолго удержаться на занятых позициях невозможно, откат неизбежен.

О правде

Аузан считает, что людей нельзя вводить в заблуждение (проще говоря, «врать не надо!»). «Если вам пообещают такой скачок, который за пять лет превратит нашу страну в первую страну мира, не верьте. Вас, скорее всего, обманывают...»

Ho это не обман ради обмана. Это желание использовать человеческий ресурс, например, склонность к авралам. (Вперед, засучив рукава!)

Только рывок по мобилизационному варианту – это одно, а создание постоянно действующих механизмов экономического роста – совсем другое...

В принципе в России такой рывок возможен. Только что потом? Аузан приводит фразу Ежи Леца: «Ну, пробьешь ты лбом стенку. Скажи, что ты будешь делать в соседней камере?»

Общественный договор

Аузан дает определение общественному договору как неформальному «обмену ожиданиями». Что-то вроде того что «мы дадим деньги бюджетникам и поднимем пенсии, а вы будете сохранять лояльность власти».

Невольно приходит на ум еще недавно существовавший «общественный» договор: «Вы делаете вид, что нам платите, а мы делаем вид, что вам работаем». Может быть, не будь многолетнего разделения общества на «мы» и «вы», не было бы и того, что Аузан называет «дистанцией власти». И не стоял бы вопрос, как человеку надо относиться к государству: как к чужому и удаленному или как к чему-то, в чем он может участвовать.

Сейчас, когда экономическое положение России ухудшается, будет снижаться и благосостояние населения. До определенного момента это компенсируется тем, что люди чувствуют себя частью великой державы и гордятся ее делами (Крым наш!). В обмен они должны быть готовы пойти на определенные ограничения. В такой ситуации вполне возможен мобилизационный вариант модернизации.

Ho возможно и другое – социальный взрыв. В интервью «Аргументам и фактам» (17.12.2014 ) Аузан осторожно предлагает разговоры на эту тему отложить до весны. Все зависит от того, удастся ли остановить инфляцию. А если нет, сможет ли государство оказывать нужную помощь населению. Потому что в условиях изоляции сделать это будет нелегко.

Нужно не паниковать

На Московском урбанистическом форуме в декабре 2014 года Александр Аузан дал, тем не менее, относительно оптимистичный прогноз. Он считает, что поводов для паники из-за падения курса рубля нет, а ситуация уже весной вернется в нормальное русло. Он также не видит вины США в экономических проблемах России.

«Снижение цены на нефть – это не заговоры, а общая плохая конъюнктура и замедление экономического роста Китая, где понизился спрос на нефть, … рост предложения со стороны Саудовской Аравии. Дешевая нефть плоха для развитых стран: это усиливает… Китай и Индию – главных потребителей. С весны начнется разворот нефтяных цен путем увеличения госрезервов. А aмериканцы будут спасать свою сланцевую отрасль».

Александр Аузан говорит о том, что экономике нужны инвестиции. Государственные капиталы могут замедлить падение экономики, если их вкладывать в инфраструктуру, в магистрали, порты, авиацию... Но госкредиты не могут полностью заменить западные кредиты, доступ к которым ограничен. Не исключена попытка государствa ввести новые налоги. Но в этом таится опасность для малого бизнеса.

Что касается возможного запрета на вывоз капитала за границу, Азуан ответил совсем просто: «Запретить вывоз капитала можно, но тогда и ввоза не будет...»

Когда есть проблемы с хлебом, нужны зрелища

Не давая прямую оценку тому, что делает руководство страны, Аузан говорит о проектах, «сносящих крышу».

Заменить прогнившие под землей трубы – дело не слишкoм заметное, а значит, и бог с ними... А «забабахать» что-нибудь эдакое в космосе или Арктике – это да, это совсем другой эффект!

Мегапроекты Аузан называет спутниками модернизации по «мобилизационному» варианту.

Что должно было бы быть в России

Здесь профессор Аузан ссылается на исследования лауреата Нобелевской премии по экономике Дугласа Норта, экономиста У.Уоллиса, политолога Б. Вайнгаста:

элиты должны делать законы для себя и распространять их на других, а не делать законы для других, а для себя – исключения;

экономические, коммерческие, политические организации должны существовать и за пределами жизни своих создателей, а не быть персонализированы:

элиты должны коллективно контролировать инструменты насилия: армию, тайную полицию и т.д.

Когда общество примет такой образ жизни, может начаться переход на другую траекторию экономического развития, на другую колею.

Александр Аузан неоднократно подчеркивает отсутствие связи между экономическим ростом и движением к демократии. Он считает, что все устойчивые демократии выросли из налогового ценза.

Конечно же, налоговый ценз остался в прошлом. В цивилизованном мире признано всеобщее избирательное право. Но ситуацию налогового ценза могут воспроизвести т.н. имитационные институты.

«Имитационные институты деньги пускают через головы и проделывают ту самую работу, которую делают цензовые демократии».

Экономисты показали, как структура налогообложения воздействует на массовое политическое поведение граждан: меньше доля косвенных налогов – меньше дефицит бюджета – меньше голосование за перераспределение. О чем идет речь?

Всем известный не только революционер, но и экономист Карл Маркс писал, что «косвенные налоги скрывают от каждого отдельного лица сумму, которую оно платит государству. Прямые налоги побуждают каждого контролировать правительство, тогда как косвенные налоги подавляют всякое стремление к самоуправлению».

Доля косвенных налогов в России чрезвычайно высока – порядка 48%. Среднестатистический гражданин платит 48%, считая, что платит 13%.

А за счет чего же существует государство? Так за счет нефти и газа! Он же, человек этот, к государству почти никакого отношения не имеет. Аузан же считает, что люди должны иметь возможность голосовать рублем (читай – налогами) за левую или правую партии, за те или иные реформы.

Cоциальный налог в Испании и Италии можно платить правительству, а можно – церкви. В Исландии – университетам или церкви.

Кстати, когда-то существовал не только налоговый, но и образовательный ценз. В Англии лицам, окончившим университеты, предоставлялись дополнительные голоса. А в Бразилии и сегодня неграмотные не могут быть избраны.

Когда люди платят налоги осознанно, есть и приоритетные государственные услуги, за которые они готовы платить. Социологические опросы показали, что такими услугами являются:

– здравоохранение;

– пенсии, пособия по инвалидности;

– детские сады, школы;

– образование.

Далее с большим отрывом следуют оборона страны, спорт и физвоспитание, ЖКХ, правоохранительная деятельность и др.

О традиционном обществе

Включая телевизор, слышишь, как ухоженные и красиво говорящие дамы и господа рассказывают о необходимости возвратa России к традиционным ценностям. (Чему, по всей вероятности, учат в Европах их собственных детей...)

Профессор Аузан говорит:

«Россия – это поезд, который вышел из пункта А 300 лет тому назад (из традиционного общества) и никак не прибудет в пункт Б. Если говорить о традиционном обществе, то его, пожалуй, уже и не осталось. ...В традиционном обществе... дети стремятся жить так, как жили отцы. А вот модернизация – это переход от традиционного общества к современному. Это не экономический процесс. Но результатом модернизации является изменение экономических приоритетов».

Наверное, об этом не стоит забывать, говоря об особом пути России. И стихи Тютчева «Умом Россию не понять...» не принимать как прямое руководство к действию.

Материал подготовила И. Парасюк (Дортмунд)