Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Журнал «ПАРТНЕР»

Журнал «ПАРТНЕР»
История >> Люди, вошедшие в историю
«Партнер» №8 (83) 2004г.

Вам разрешено остаться, Корчак !

 

 

 

 

105 лет назад впервые появился псевдоним Януш Корчак, а в августе 1942 года этот человек погиб в газовых печах концлагеря Треблинка вместе со своими воспитанниками.

Кем был Януш Корчак? Педагогом, мыслителем, историком, провидцем? Мы не можем назвать точно год его рождения и день смерти, не можем определить его вероисповедания и назвать стиль его произведений. Но они переведены едва ли не на все языки мира; предложенные им методы воспитания детей и сегодня,  спустя 60 лет после его смерти, в наш быстротекущий век, не утратили своего значения, а его жизнь и судьба волнует не только педагогов и воспитателей.
 
 Он родился в семье известного варшавского адвоката Иосифа Гольдшмидта и его жены Сесилии в солнечный день 22 июня. Вечно занятый отец не удосужился вовремя оформить метрики, так что сын Генрик потом не мог точно вспомнить: то ли в 1878, то ли в 1879 году он появился на свет. Спустя 60 лет, а точнее 21 июля 1942 года, в Варшавском гетто, он напишет: «Тяжелое это дело – родиться и научиться жить. Мне осталась куда легче задача – умереть… Не знаю, что я сказал бы детям на прощание. Хотелось бы только: они вольны сами избрать свой путь». Так говорил философ Януш Корчак. Ибо он сам «сделал» свою жизнь.
 
Как это ни удивительно, но несправедливости окружающего бытия беспокоили обеспеченного ребенка. В пятилетнем возрасте он делился с бабушкой своей идеей переустройства жизни: нужно отменить деньги - и тогда не будет бедных и оборванных детей. А в 12 лет волею судьбы познал, как нелегко зарабатываются эти самые деньги, ибо его отец разорился, попал в дом для умалишенных и умер. Молодой Генрик стал единственной опорой и кормильцем для матери и сестры, зарабатывая репетиторством в богатых семьях.
 
Необычные для ребенка его лет обстоятельства могли, с одной стороны, обострить восприятие окружающего мира, а с другой – ожесточить еще не сформировавшуюся душу. Но случилось первое, и не произошло второго. Это дало возможность будущему педагогу и мыслителю сформулировать едва ли не главный свой постулат: «настоящему воспитателю нужно не только изучать и знать ребенка; ему необходимо научиться проникать в мир детских представлений и переживаний».
 
Репетиторством он подрабатывал и в свою бытность студентом медицинского факультета Варшавского университета. И здесь, на последнем курсе, он принимает первое важное в своей жизни решение, делает первый шаг на длинном и необычном пути: выбирает в качестве специализации педиатрию. Он прекрасно представлял, какие дети будут его пациентами, кого он будет готовить к нелегким жизненным дорогам.
 
Посещая больных детей из бедных семей в подвалах и на чердаках, беря за визит по 20 грошей (ибо, как он сам написал в «Дневнике»: «...в Талмуде сказано, что бесплатный доктор не может помочь больному!»), он близко знакомится с условиями жизни детей, традиционными приемами их воспитания, их положением в семье и в обществе. Недаром его книги носят названия «Дети улицы», «Дети гостиной». Передовые люди из его окружения, примыкавшие к когорте «Молодая Польша» (название это, скорее всего, произошло от популярного в те годы произведения польского писателя Бжозовского «Легенда Молодой Польши»), понимали несостоятельность позитивистских принципов поколения их отцов и искали новые пути становления народа и общества. Но если их интересовала жизнь будущего человека, то молодого практикующего врача – первый этап этой жизни, то есть детство. Будущий педагог Януш Корчак своей кожей и душой ощутил этот неиспорченный, до крайности впечатлительный и до боли беззащитный мир детей. Именно это ощущение позволит ему во время Первой мировой войны сформулировать свой, может быть, один из самых значимых для человечества социально-педагогический манифест: «Детей нет - есть люди, но с иным запасом опыта, иными влечениями, иной игрой чувств. Вся разница между взрослыми и детьми  - в опыте. Именно отсутствие такого опыта превращает ребенка в субъект, которым все манипулируют: государство требует официального патриотизма; церковь – догматической веры, работодатель – честности, а все они вместе – посредственности и смирения». Вот так, ни больше и ни меньше!
 
В детской инфекционной больнице он проработал семь лет. Ухаживая за бедными детьми, он заразился тифом и долго находился на грани жизни и смерти. От постели больного не отходила мать Корчака. Вскоре она сама заразилась и погибла. Когда к Корчаку вернулось сознание, матери уже не было в живых.
 
В поисках ответов на волновавшие его вопросы он читает книги философов от Платона до Ницше, работы Менделя и Фрейда, стихи Пушкина и Иегуда Галеви, романы Мирабо, Золя, Достоевского и многих других. В 1906-1911 годах он изучает педиатрию в Берлине, Париже и Лондоне, ищет в библиотеках записи швейцарского педагога Иоанна Пестолоцци. Именно в Лондоне, где Корчак с особой остротой ощутил всю беззащитность людей своей национальности, пришло к нему окончательное решение. Вот строчки из письма к другу, в которых Корчак, спустя 30 лет, вспоминает об этих минутах прозрения: «Раб не имеет права иметь детей. Польский еврей под царским гнетом… Силой воли и упрямством я шел через жизнь, которая казалась мне беспорядочной, одинокой и чужой. Сыном стала мне идея служения детям и их делу».
 
И потому он делает второй важный шаг: в 1912 году прекращает свою широкую врачебную практику, работу в клинике и переходит в еврейский детский приют, получивший позже название «Дом сирот». Он собирается переустроить его на основе анализа всех сторон детской жизни, создать в нем прообраз будущего детства, повторить опыт итальянки Марии Монтессори (1870-1952), открывшей 6 января 1907 года в Риме первый «Дом ребенка». «Дом Сирот» до конца его жизни станет ему собственным домом. Здесь он придумает «Детскую республику», ее Парламент и Верховный детский суд (которые позднее повторит советский педагог А. Макаренко, нигде и никогда не упоминавший о Корчаке!). На «Доме сирот» он сосредоточивает свою привязанность и свою любовь к детям. А собственных детей у Корчака так и не будет.
 
Он прекратил не только практику, дававшую ему средства для обеспеченной жизни. Он поставил крест и на карьере уже достаточно известного писателя. Еще гимназистом Генрик Гольдшмидт написал сочинение «Гордиев узел» («Der Gordische Knoten»), которое было опубликовано. А в 1899 году, принимая участие в конкурсе на лучшую драму, он свою новую книгу «Дети улицы» подписал псевдонимом - Януш Корчак. Под этим именем его рассказы и повести печатались в Варшаве, Кракове, Москве и Петербурге. Один или два раза он подписывался другим псевдонимом, но потом опять возвращался к первому.
 
Псевдонимом Януш Корчак подписана и его едва ли не самая знаменитая книга «Как любить ребенка». Вобравшая в себя весь накопленный автором опыт наблюдений за детьми, необычный синтез размышлений, чувств и догадок, книга эта писалась не в тиши кабинета, а в перерывах между боями Первой мировой войны: в лесу на привале или в поле у костра. Призванный в русскую армию в 1914 году в качестве ординатора полевого госпиталя, Януш Корчак прошел с армией генерала Самсонова длинный путь и в 1917 году оказался в Киеве. И здесь он, работая в детском доме, не переставал писать. В 1919 году увидела свет первая часть книги под названием «Ребенок в семье». Год спустя отдельными частями были опубликованы «Интернат. Летние колонии» и «Дом сирот».
 
Интересно, что в заголовке книги, объединившей эти три части, не стоит знак вопроса. Читатель сам волен поставить логическое ударение там, где сочтет нужным: «Как любить ребенка» или «Как любить ребенка». Ибо книга не содержит рекомендаций: она призывает лишь к размышлениям, размышлениям на основе приведенного выше социально-педагогического манифеста.
 
В 1926 году Корчак основал едва ли не первый в мире журнал, в котором, по идее создателя, могли активно сотрудничать дети и молодежь. «Малый Пшегленд» (по-русски - «Малое обозрение») стал очень популярным в Варшаве. Одновременно он начал вести на Варшавском радио пользовавшиеся большим успехом рассказы-лекции «Старого доктора» о детях. Радиослушатели, среди которых были люди разных возрастов, в своих откликах, вопросах и замечаниях на эти передачи так и обращались к ведущему – господин Старый доктор.
 
Януш Корчак писал на польском языке. Польская земля и польская культура были для него привычной средой обитания. Но нельзя забывать, что и дед, и отец, и дядя были активными еврейскими общественными и культурными деятелями, пропагандистами еврейского национального просвещения и просветительского движения Хаскала. Дед был постоянным автором еврейского общественно-политического и научно-литературного журнала «Хамагид». Отец и дядя работали над монографией об истории евреев, в частности, над книгой «Портреты прославленных евреев ХIХ века», издавали еврейский литературный календарь. Это ощущение принадлежности к своему народу с детства передалось Генрику и никогда не покидало писателя и педагога Януша Корчака. Он дважды бывал в Палестине, подолгу жил там и работал со своими воспитанниками. Иногда он задумывался над тем, чтобы переехать в Палестину навсегда (сегодня можно лишь сожалеть, что этого не случилось!)
 
Размышления о будущем еврейского народа часто встречаются в его книгах. К этому вопросу он подходит как настоящий историк: «Даже Англия – сама доброжелательность и сознательность мира – и та не знает, где все-таки лучше собрать не столь уж многочисленные горстки еврейства». Почему он назвал именно Англию, а не другую страну? Как мог предвидеть значение Англии в истории образования Израиля?! Вопросы остаются открытыми.
 
В его письмах и книгах постоянно встречаются  изречения из Талмуда и Библии, а многие места из книг «Право детей на уважение», «Когда я снова стану маленьким» или «Король Матияш первый» напоминают изречения известных еврейских философов.
 
В разных вариациях в книгах Корчака повторяется главный постулат великого фарисея Гилеля «Не пожелай ближнему, чего себе не пожелаешь». Едва ли не в точности передается смысл строк из Санхедрина (52 а): «...нравится вам это или нет, но каждый поступок родителей показывает детям наше отношение к честности, доброте, тяжелой работе, уважению к окружающим и к любой мицве Торы».
 
Сам стиль его главной книги, где, как уже говорилось, нет утверждений, а есть лишь размышления, удивительным образом напоминает способ изложения в трактате «Авот», предназначенном для ученых и учащихся и не содержащим точные указания на «истину в последней инстанции».
 
Но, несмотря на огромное влияние на Корчака Талмуда и Торы, всё же только искренней привязанностью к Польше можно объяснить тот факт, что не палестинским или украинским, а польским и еврейским сиротам посвятил Януш Корчак большую часть своей жизни, добровольно жил и работал в еврейском гетто Варшавы и погиб вместе со своими воспитанниками. Ведь неслучайно о детских летних колониях он написал две книги: «Моськи, Иоськи и Срули» рассказывает о жизни еврейских ребятишек, а другая – «Юзьки, Яськи и Франки» - о польских детях. И в каждой из них – идет ли речь об еврейских или о польских детях – внимательный и любящий взгляд умного наставника и друга детей видит ростки самостоятельности, искренней дружбы, взаимовыручки, а иногда и желание ускользнуть от неприятной работы, схитрить, взять себе лучший кусок. И здесь же следует ненавязчивый рассказ, как хорошее поощряется, а негативное исправляется в ставшем уже родным старом большом доме в селе Михаловка, где каждое лето собирались подростки из небогатых семей Варшавы.
 
Хотя главной своей идее Януш Корчак был предан до последних дней жизни, отношение к некоторым частным вопросам у него менялось, притом, иногда радикально. И это свидетельствует не о непостоянстве характера, а лишь об учете реально меняющихся обстоятельств. Более того, как человек предельно честный и принципиальный, при переиздании своих книг он не менял старые тексты, не исправлял их, а  вписывал (иногда – мелким шрифтом, иногда - курсивом) свое новое видение того или иного вопроса. Приведу лишь один пример.
 
1921 год. «Весь мир, за исключением некоторых цивилизаций, практикует детоубийство» (читатель понимает, конечно, что речь идет об абортах).
 
1931 год. Под приведенной выше фразой курсивом вставлено: «Бездумную плодовитость теперь я воспринимаю как зло и легкомыслие» (ибо в этот период он был подавлен надвигающейся волной фашизма и антисемитизма).
 
В каждом  из почти 750 долгих и страшных, голодных и опасных блокадных дней в гетто он без устали осуществляет свой написанный 30 лет назад социально-педагогический манифест. Он повторяет каждый день своим помощникам, что «воспитания без участия самого ребенка не существует», что самостоятельная выработка жизненных принципов, норм морали и поведения, воспитание своего характера, оценка собственной личности, как и анализ и преодоление личных недостатков – единственный путь, по которому должен пройти ребенок, чтобы стать достойным членом общества. И эта работа, эта борьба с самим собой должны происходить ежедневно, пусть даже в тарелке недостает еды, а во дворе слышны звяканье оружия и окрики полицейских.
 
В «Дневнике», который он начал вести с 1940 года, а последнюю запись сделал 4 августа 1942 года, все строчки – исключительно о доме сирот, его проблемах, прошлом и будущем.
 
Май 1942 года. «Холодный май в этом году. А сегодняшняя ночь - тишайшая из тихих. Пять часов утра. Дети спят. Их и на самом деле две сотни».
15 июля 1942 года. «Пищеварительный тракт детей работает в тяжелейших условиях. Немного нужно, чтобы вызвать катастрофу».
 
22 июля 1942 года (в этот день началась ликвидация еврейского гетто в Варшаве). «Всё имеет свои границы, только дерзкое бесстыдство безгранично. Власти распорядились освободить помещение больницы на улице Ставки».
 
27 июля 1942 года. «Я борюсь за то, чтобы в  «Доме сирот» не было работы тонкой и грубой, умной и глупой, чистой и грязной – работы для барышень и работы для дворни».
 
Но это совсем не значит, что Януш Корчак не учитывал окружающей действительности. Что его интересы были ограничены лишь домом еврейских сирот. Вместе со своей помощницей по приюту Стефанией Вильчинской Януш Корчак в гетто часто читал доклады, рассказывал о жизни в Палестине. Он не мог не знать, например, где собирались активисты молодежного движения и хранилось оружие, ибо штаб движения располагался в том же доме по улице Дзельной 39, где находился и Дом сирот! Но в своем дневнике Корчак не допускал какие-либо записи, которые, при проверке полицией, могли навредить Дому сирот и детям.
 
Януш Корчак имел, по-видимому, сведения о готовящейся ликвидации гетто. У него было немало польских друзей, и среди них его многолетний секретарь и помощник Игорь Неверли, известные польские врачи-педиатры Наталия Занд и Анна Брауде-Геллер, общественные деятели, педагоги и публицисты: Стефания Семполовская и Марина Фальская, священник Марцелем Годлевский и другие. Все они жили в Варшаве, но имели свободный вход в гетто, где помогали еврейским сиротам. И от них, в частности, он имел подробную информацию о надвигавшихся событиях. Недаром  в цитировавшейся выше дневниковой записи от 21 июля 1942 года появилась фраза «Мне осталась куда легче задача - умереть».
 
Но куда трудней была задача сохранить у двухсот детей надежду на будущее, в то время как всё вокруг свидетельствовало о приближении неминуемой смерти. И Корчак вместе с преподавателем хореографии в Доме сирот Эстер Виногронувней добились  у оккупационных властей официального разрешения на постановку спектакля «Почта» по пьесе Рабиндраната Тагора. Она рассказывает о безнадежно больном мальчике, который не осознает своей обреченности. Вынужденный проводить всё время в постели, он через единственное окно до последнего дня общается с внешним миром, до последней минуты верит в исцеление и будущую счастливую жизнь.
 
Репетиции шли усиленным темпом. Руководители «Дома сирот» понимали, что опасность надвинется быстрее, чем они ожидают. И вот 18 июля спектакль состоялся. На него пришли все, даже самые больные и обессиленные дети. А 6 августа стройными шеренгами, неся над собой зеленое приютское знамя с четырехлистным золотым клевером, воспитанники «Дома сирот» шагали по варшавским улицам к Гданьскому вокзалу. Маленький Абраша, исполнявший главную роль в спектакле, шел впереди всех, держа за руку «Старого доктора» -Януша Корчака.
 
                              Надо вдоль вагонов по перрону,
                              Вдоль, а мы шагаем поперек…,
 
написал ровно через 30 лет после этого Александр Галич.
 
Говорят, что немецкие и польские полицейские вытягивались по стойке «смирно» и отдавали честь проходившему мимо них отряду еврейских детей под зеленым знаменем. Говорят, что какой-то нацистский начальник предложил Корчаку остаться в Варшаве, не садиться в страшный эшелон, уходивший в Треблинку. «Вам разрешено остаться, Корчак!» - повторил Галич народную молву.
Януш Корчак навсегда остался (и при том, без разрешения нацистов) в памяти людей Земли.
 
Текст его «Дневника» в соответствии с предварительной договоренностью был передан Игорю Неверли. Но Неверли  не считал свою квартиру достаточно надежным местом для хранения столь ценного документа, тем более, что он предвидел преследование нацистов за помощь еврейским детям. Он передал дневник Марине Фальской, возглавлявшей дом польских сирот «Наш дом», в котором она укрывала несколько еврейских детей. Сотрудник этого дома Владислав Чихош замуровал рукопись в кирпичной кладке на чердаке. Марина Фальская умерла в 1944 году, в тот самый день, когда оккупационные власти отдали приказ об эвакуации «Нашего дома».
 
Игорь Неверли был схвачен нацистами и отправлен в концлагерь, но уцелел и в конце войны вернулся в Варшаву. Сотрудница «Нашего дома» Мария Подвысоцкая возвратила ему рукопись. Именно Неверли мир обязан первой публикацией «Дневника» в Польше в 1958 году, а также многим предисловиям и комментариям, в которых  запечатлены эпизоды из жизни Януша Корчака и его  высказывания. Вот одно из них:
 
«Путь, которым я пробивался к моей цели, был не самым коротким, и не самым удобным, и всё же, он был для меня наилучшим, ибо являлся моим собственным путем»
 
В. Фишман

<< Назад | №8 (83) 2004г. | Прочтено: 1011 | Автор: Фишман В. |

Поделиться:




Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Топ 20

ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ ХАИМА (ВИКТОРА) АРЛОЗОРОВА

Прочтено: 17685
Автор: Ионкис Г.

Вилли Мюнценберг: гений пропаганды

Прочтено: 16392
Автор: Шпигель С.

Не забывать Гарри Гопкинса

Прочтено: 15462
Автор: Шпигель С.

130 лет со дня рождения Бориса Пастернака

Прочтено: 2994
Автор: Воскобойников В.

Как Фридрих Великий с мельником судился

Прочтено: 2796
Автор: Переверзев Ю.

МАГДА ГЕББЕЛЬС. НЕУДАВШИЙСЯ СПЕКТАКЛЬ

Прочтено: 2668
Автор: Харманн Г.

Лион Фейхтвангер. Жизнь и творчество

Прочтено: 2417
Автор: Калихман Г.

ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЕ КОРОЛИ РОССИИ

Прочтено: 2346
Автор: Левенгарц В.

Руки Че Гевары

Прочтено: 2232
Автор: Жердиновская М.

Кто вы, адмирал Колумб?

Прочтено: 2057
Автор: Жердиновская М.

Братья Гумбольдты

Прочтено: 2053
Автор: Переверзев Ю.

Барон Фон Щтиглиц – русский банкир и меценат

Прочтено: 2052
Автор: Переверзев Ю.

«Истинно Гамбс есть гений в своем роде...»

Прочтено: 1950
Автор: Фишман В.

МУСА ДЖАЛИЛЬ. СВЕТ И ТЕНИ ПРОШЛОГО...

Прочтено: 1919
Автор: Вагизова В.

Генерал Брусилов и брусиловский прорыв

Прочтено: 1889
Автор: Нордштейн М.