Турция и другие...

Так много написано о Турции, о её невероятной близости с путинским режимом (это о тех, которых я, не удивляйтесь, читаю, да и опровергать как-то не по себе.) Вроде бы, идиотизм и так очевиден. Есть другие, на первый взгляд, более содержательные версии: дескать, Эрдоган, такой супервлиятельный, возрождает мощную, влиятельную и победоносную Османскую империю.

Присоединился к этому и ранее интересный, искушенный в дискуссиях Евгений Сатановский, заявивший, что Эрдоган, следуя османским традициям, хочет захватить, подчинить, поработить всё Закавказье. Это – не дословная цитата, пытаюсь передать смысл высказывания.

Было всё на канале Владимира Соловьева, главной трибуны, на которой регулярно появляется Сатановский. Слушать ли, смотреть ли этот канал – ваш выбор, я смотрю этого «недо-Геббельса» исключительно из профессиональных интересов, чтобы понять, определить глубину кремлевской пропаганды, степень её морального падения и её воздействия на российскую аудиторию, но не могу назвать это «сформировавшимся гражданским обществом». Скорее, «деформированным», либо «расформированным».

Будучи востоковедом по профессии, я помню ещё со студенческих времен классику турецкой литературы, местами наивной, местами вполне проницательной. И уж, конечно, Орхан Памук, недавний лауреат Нобелевской премии по литературе.

Вернёмся к «победоносной Османской империи», о возрождении которой вещал Сатановский. Осман I, владетель относительно небольшого княжества в малоазийской Анатолии, в 1299 году вышел из сюзеренитета ослабевшей Византии и начал строить собственное государство. Год за годом Византия «скукоживалась», османское государство росло, и турки, когда мирным путем, когда штурмом, брали византийские, ранее греческие, города.

Кто сейчас будет оспаривать, что Малая Азия – это Турция, но никуда не деться. Анталья – это греческая Атталия, Антакья – Антиохия, да много их: Измир – Смирна и даже Анкара – древняя Ангора...

Об Османской империи можно много говорить плохого, действительно ведь, было порабощение, более корректно: подчинение, если речь шла о либо этнически родственных народах, либо – подавление, если они сопротивлялись, как в случае со славянскими или иными народами. Прорыв турецкой экспансии во внешний мир не привел, как ни странно, к «тюркизации» завоеванного пространства. Разительное отличие от других империй того же времени, по сути дела, времени империй, целью которых было территориальное завоевание с целью его безудержной эксплуатации. Это – насаждение собственного языка в колониях, а где получится, и религии. Распались все прежние империи, но мы знаем, что от США, через Ирландию, Индию и до Сингапура люди говорят по-английски, в Мозамбике, Анголе, Бразилии – по-португальски. В России, наконец, одной из самых жестоких империй, хоть и преимущественно ограничившейся континентальными пределами. Огромное количество народов, до которых дотянулась рука Москвы, будь то угрофинский северо-запад, полутюркское Поволжье и далее до якутов, чукчей, исчезающих камчадалов – смотришь, сплошь «Иванов, Петров, Сидоров» и очень редко – намёк на национальную идентичность. Не говоря уж о наследственном религиозном своеобразии, ведь те же разновидности восточноазиатского шаманизма или ламаистского буддизма являются очень достойным предметом для скрупулезного исследования и сохранения.

У московских же властей, будь то монархия, ленинизм либо «путинизм», достижением считалась и считается русификация, максимальная интеграция в то, что когда-то провозгласили «новой исторической общностью – советским народом». Посмотреть – извращённая калька с американского опыта: по-английски ли говорит собеседник, по-испански, по-русски ли или на языке лакота, но на вопрос: «Ты испанец?» Ответ всегда: «I am americaner».

Лишь однажды я увидел тувинца, антропологического тувинца: «Я русский», – заявил он. Но ни разу за всё время существования Османской империи подобного не было. Жестокое покорение территорий, от Западной Азии до Восточной Европы и Африки, – это было как в истории всех европейских империй, включая и российскую.

На территориях османов не происходило насильственной тюркизации, да и как? Сколько подвластных стран (а не просто территорий), где живут арабы, их язык – язык Корана, поди, смени его на турецкий... Телеграмм-канал «Турецкий гамбит» пишет, что «пока Ливия, Сирия, Ирак, Судан, Тунис и прочие были частью Османской империи, никаких проблем на этих территориях не было – жили мирно и спокойно. Только египтяне периодически бунтовали, но они еще с пророком Моисеем силами мерялись.

Знаю, что писал образованный тюрколог, и он частично прав; я сам – востоковед и помню, что некоторые студенты, будь то китайской, индийской, турецкой, арабской_, либо моей индонезийской кафедры, буквально влюблялись в страну изучения и начинали считать её чуть ли не центром мироздания. Бывали, конечно, и противоположные случаи, не буду поминать тюрколога Жириновского. Во всяком случае, очевидно, что лозунг «османизм» к идентификации современной Турции с Османской империей не имеет сколько-нибудь заметных оснований.

Есть и другой термин, всё чаще в российской риторике напоминающий обвинение – «неоосманизм». Термин был впервые применён греческими СМИ в 1974 году после турецкой военной экспедиции на Кипр, северная часть которого издавна населена преимущественно турками. Регион был отторгнут от канонической Республики Кипр и образована независимая «Турецкая республика Северный Кипр».

Президент Эрдоган в своей речи на нынешней сессии Генассамблеи ООН обратил на это внимание: дескать, пора бы и другим странам эту республику признать. Честно говоря, отличный курортный район, вполне процветающий, и никакой «неоколониальной экспансии со стороны «страшной» Турции там нет и в помине.

Есть, конечно, извечно острый вопрос, равно приоритетный в международном праве, в мироустройстве XXI века – территориальная целостность государств в международно признанных границах и право наций на самоопределение. До сих пор не могу назвать ни одно место на планете, где был бы решен вопрос о примирении этих постулатов: возьмите Косово, не говоря уж о вполне анекдотическом в юридическом смысле присоединении Крыма и четырех областей Украины к Российской Федерации...

Нет, неоосманизм – это нечто другое, и тот же Северный Кипр к этой концепции отношения не имеет. Тем не менее, термин «неоосманизм» вошел в обиход рассуждений на международные темы, касающиеся определенных приоритетов внешней политики Турции. Сам вызывающий сомнение термин «неоосманизм» – это вовсе не курс государства на восстановление какой-то империи в её принятом смысле. Если в использовании термина «неоколониализм»_, а он очень широко в своё время применялся в советской пропаганде, пытались участвовать те или иные идеологи левого либо левацкого толка, то сейчас термин куда-то исчез. Оказалось, что долгий и жестокий период колониального владычества, будь то в Азии, Африке, да где угодно, вызывал протесты, возмущения, революции, но привёл к социальному прогрессу, к возникновению гражданского общества. Его не было в многочисленных заморских монархиях до начала европейской колониальной экспансии, не было и самого колониального периода. Какое уж там «гражданское общество»!?

Я не знаю, когда изменился мир. Связано ли это с окончанием Второй мировой войны, то ли с образованием ООН – сомневаюсь. Но мир созрел, и ведь те же колониальные владения Англии или Франции, Португалии были освобождены не только потому, что метрополии ослабели или не могут дальше сопротивляться национально-освободительным движениям, но потому, что тотальное обладание громадными заморскими территориями стало экономически обременительным и невыгодным, какие бы богатства оттуда ни извлекались. Империи уходили, оставляя, хотя бы частично, передовой политический и технологический опыт.

Ещё недавно такой (по советскому пониманию) нищий Вьетнам сейчас уверенно опередил россиян по уровню жизни. Или за годы до этого, в Бангладеш – части бывшей Британской Индии – едем по улице, и шофер восклицает около английского посольства с каким-то полускрытым восторгом: «Сар, дат из бритиш эмбаси!» И мы знаем (не все), что Индия, с точки зрения тщательного соблюдения демократических канонов на всех уровнях государственного управления, находится на одном из ведущих мест в мире.

Что же Турция? Неоосманизм – это колониализм в традиционном европейском представлении, то есть захват сопредельных либо заокеанских территорий и их безудержная эксплуатация, или, скажем, османизм – тот же захват территорий, но что-то не слышно было ни о порабощении местного населения, ни о разграблении природных богатств, скажем, Египта или Албании. То, что называют «неоосманизмом», это, по сути дела, предвзятое представление о внешней политике Турции, одним из главных направлений которой является участие в глобальной политике, но прежде всего ориентированной на тюркоязычные государства. Существуют и эффективно функционируют организации, в которых охотно участвуют страны Центральной Азии – бывшие советские республики. Я заметил, что молодое поколение в них уже не говорит по-русски, на имперском языке Советского Союза. Не думаю, что это разумно – пока ведь надо и с соседями общаться, и не только с тюркоязычными. С теми же таджиками, скажем, или с грузинами, армянами...

Меня обрадовал замечательный уровень владения международно принятым английским языком в дипломатической среде «постсоветских» государств, начиная с той же Украины. В российской дипломатической школе, наоборот, уже несколько лет наблюдается нарастающая деградация наряду с недавно возникшей уверенностью, что, дескать, никаких нам англо-французских языков не надо, пущай русский учат. Я не слышал и о том, чтобы турецкий язык агрессивно продвигался в учебные программы тех или иных стран, даже тесно связанных с Турцией экономически и культурно.

Внешняя политика Турции, или, более конкретно, президента Эрдогана, определяется лишь одним принципом: выгодно ли это стране и выгодно ли это именно сейчас. Посмотреть на это можно в ракурсе недавней встречи Эрдогана с Путиным в Сочи и его же выступлений и контактов в рамках продолжающейся сессии Генеральной ассамблеи ООН.

Турецкий политолог Мурат Йеткин пишет о выборочной критике Эрдоганом некоторых зарубежных лидеров и осторожном подходе к России, во всяком случае, в публичных заявлениях, чтобы не испортить отношения, из прагматических соображений. Конкретнее – из-за заинтересованности Анкары в российских туристах, газе и торговле с Москвой.

Но никакой речи нет о каком-либо «стратегическом союзе» или «дружбе взасос». Реальное направление усилий и даже симпатий Турции может измениться в одночасье. И мы знаем, от чего это зависит, поэтому с таким нетерпением каждый день смотрим на карту Украины, ждём окончательного разгрома агрессора.

Евгений Кочанов (Бонн)

Читайте также:

1. Турция «сидит» на двух стульях. Журнал «Партнёр», № 10 / 2022. Автор Е. Кочанов
2. Турция в меняющемся мире. Журнал «Партнёр», № 11 / 2020. Автор Е. Кочанов
3. Новая-старая стратегия – Турция в лапах Эрдогана. Журнал «Партнёр», № 1 / 2020. Автор Е. Кочанов
4. Турция: от путча до репрессий. Журнал «Партнёр», № 8 / 2016. Автор Е. Кочанов