Казалось, что шло ослабление международных отношений с Западом. Советский Союз вынужден был осуществить ряд уступок Западу, так как после завершившихся войн оставшимся в живых участникам этих войн, их семьям и в целом всей стране необходимо было время на то, чтобы прийти в себя от ужасов прошедших битв…  

И вот однажды конкретно в заводской столовой нашего предприятия тоже появился бесплатный хлеб. Это было в Калининграде весной 1960 года. Приятная новость ещё с утра облетела все цеха, и в обед народ толпой повалил в заводскую столовую. Пошли даже те, кто обычно брал еду с собой из дому. А уж нам, рабочей молодёжи, это был реально хороший подарок: чай бесплатно, хлеб бесплатно, а винегрет и манная каша – за копейки.

       Конечно же, мы были в числе первых. В заводской столовой на столах в небольших плетёных корзинках действительно лежал аккуратно нарезанный свежий хлеб. С учётом того, что за столом могли сидеть четверо, хлеба было соответственно по три кусочка на человека. «Дюжинка» – тут же окрестили корзинку.

Конечно, автомобиль трудно содержать в условиях степного проживания – одна дорога в песках чего стоит! Зато сколько завидующих глаз соплеменников, в которых с удовольствием можно прочитать и уважение, и восхищение! Человек, владеющий автомобилем, автоматически в глазах общества становится на более высокую виртуальную ступеньку. А честолюбивый Италмаз очень хотел стать хотя бы чуть-чуть более уважаемым, значительным человеком в сельском обществе.

Для нас, мальчишек, дядя Петя был точным воплощением образов сказочных богатырей и богатырской силы. Выше среднего роста, широкоплечий, как говорят в народе, «косая сажень в плечах». Средних лет, кроткий  характер, прямой доверительный взгляд.

       Зная его от природы непомерную силу в руках, все, кто был с ним знаком, всячески избегали каких-либо рукопожатий. В силу своего кроткого характера он и сам старался не подавать руки и избегал какого-либо насилия.

  Разведка показала, что дед Антон был начеку. Посидев некоторое время за углом, согласно второй части нашего плана, мы снова двинулись вдоль вишнёвого забора. Деда Антона не было видно – значит, первая часть нашего плана удалась, дед Антон поверил в то, что вишни нас совсем не интересуют. Приступили к реализации второй части нашего гениального плана.

     Неспешно проходя мимо дувара, толкая друг друга и делая вид, что мы поссорились, я схватил Мишкин картуз и швырнул его за дувар – в сторону необычайно заманчивой вишни. Именно такова была вторая часть  нашего тактического  плана.

Выпустив «Золотую книгу турнира», мы обретём новое дыхание, а турнир – новую почву. И будет он, возможно, проходить в Израиле (ведь половину участников этого года составляют израильтяне) или в Москве – пишем-то мы все на русском языке, или... в Лос-Анджелесе – и там мы не будем одиноки. Давайте мечтать о будущем. Наш турнир – это ведь тоже осуществлённая прекрасная мечта о духовном единении, удавшаяся попытка приблизиться к недостижимому идеалу Чистой Поэзии.

Этой книги не было бы, если бы с 2001 года по 2010 год не проходил Международный поэтический турнир в Дюссельдорфе, в котором участвовали все авторы будущей «Золотой книги». На протяжении десяти лет они становились Лауреатами, Призёрами, Олимпийцами. Их турнирные стихи печатались в ежегодных сборниках турнира. Они приезжали и прилетали со всех континентов на свои финалы – праздники поэзии в Дюссельдорфе.

Собаки жили порознь. Одна – в передней, другая – в кухне. Вся жизнь наших хозяев была полностью подчинена странному собачьему ритуалу. На прогулку собак выводили порознь. Первой с Мариной отправлялась собака из передней, с бандажом от грыжи на крупе. С высокого четвёртого этажа вниз и потом соответственно наверх.

14 февраля 2010 года в Дюссельдорфе проходил карнавал и был... суп – тот самый ностальгический, которым было полно наше счастливое пионерское детство, густой, наваристый, с мясом. И на каждом из пяти столов царила супница, от которой шел такой аромат, такой... А теперь по порядку.

...в кафе, было мило, по-домашнему, перед глазами разворачивались потрясающие виды Дюссельдорфа, его окрестностей, уходящих вдаль к Дуйсбургу, Нойсу и Крефельду. Мы сидели с кофейничками и чайничками, на тарелочках перед каждым лежали изрядные треугольники нежнейших, ароматных тортов. И жизнь была прекрасна, и солнце светило, и под нами проплывали деловые кварталы города, парки, озёра, сверкала лента Рейна. За все эти годы мы полюбили этот город, он стал своим, и сейчас наверху все радовались, узнавая любимые здания, проспекты.