А ведь прав мой друг – журналист: все проявления жизни и театральности существуют на базаре. Здесь всё кипит, бурлит, все достоинства и пороки соединены в одном котле. Щедрость и скупость, правда и обман, театральная показуха, сольные выступления зазывал, жульнические трюки продавцов, радость от покупки и разочарование – всё здесь есть! И даже снующие носильщики как сценические рабочие в театре переносят и передвигают декорации.

... любовь, как мама! Она терпелива, добра, не ревнива, не хвастлива. Она не раздувается от гордости, не ведёт себя не подобающе, не себялюбива, не раздражительна, не считает свои обиды, не радуется недоброму, а вместе с другими радуется правде.

Она всегда защищает, всегда  верит, всегда надеется, всегда терпит. Любовь никогда не кончается! У любви есть крылья, кто любит, тот похож на ангела. Всё начинается  с любви!

...Тбилисский фуникулёр увековечен на картине Пиросмани, Ильф и Петров упоминали его в романе «Двенадцать стульев». Мы поднялись на Верхнюю станцию. Конечно, рестораны нас не интересовали. Мы погуляли, полюбовались на город с горы, потом спустились на Среднюю станцию и долго ходили по Пантеону, где похоронены общественные деятели, актёры, писатели, поэты.

Чтобы попасть на работу вовремя надо было пройти через проходную до восьми часов утра. Опоздавшему выдавали большой пропуск, сделанный из фанеры размером в газету, который не спрячешь, и его у всех на виду с позором приходилось нести. Порядки-то случались ой-ой какие.

В течение жизни мы «обрастаем» многочисленными знакомствами, некоторые знакомства вырастают в крепкую многолетнюю дружбу, и наша память заполнена воспоминаниями, а некоторые знакомства вообще не оставляют никакого следа. Некоторые люди оставляют о себе дурную память, другие оставляют яркий след. Слабая память зачастую не позволяет вспомнить имена и фамилии знакомцев, и наоборот, я почти всех своих одноклассников и однокурсников  помню.

В психологии есть такое понятие как виктимность. То есть существуют люди, которые как бы притягивают преступников. Вот представьте себе громилу! Как вы считаете, будут на него нападать? Вряд ли. А посмотрите на меня! Полтора метра с кепкой, тщедушная, в очках...

 Вита ликовала. Как же не правы заводские девицы! 

Дальнейшее представилось чудесным. Джимми читал стихи на грузинском. Его голос звучал гортанно, и от него исходила какая-то мощная энергия. Хотя Вита ни слова не понимала, но ритм и музыка стихов завораживала. Джимми преобразился, всё выглядело довольно возвышенно.

Природа была замечательная – буйная зелень (всё-таки это же единственное в Туркмении место с субтропическим климатом), а все плоды, которые удалось вкусить – намного крупнее тех, которые мы покупали на рынках Ашхабада. Абрикосы, персики, инжир, ежевика, которая буйно росла по берегам арыка, – всё огромных размеров. Вот только рыбка, которую мы ловили… м-да…

Мы сидели с Сёмкой на берегу моря. Я пересказывал ему свою беседу со следователем. Всё-таки все мои «изыскания» легли в официальное расследование. «Спасибо», конечно, мне не сказали, но хоть сакраментального «не путайся тут под ногами» я тоже от них не услышал. И то спасибо... Баллистическая экспертиза установила, что и Василий, и старший Колосов убиты из одного оружия…

Как я чуть не сорвал  выступление Вольфа Мессинга