Прошлое - родина души человека (Генрих Гейне)

Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Темы


Воспоминания

                                                                                               Владимир Песоцкий

 

Porridge – каша

 

 

        Это было в первое летнее полнолуние в Одессе. После дневного зноя ночь была откровенно душная. На абсолютно чистом небосводе луна казалась больше обычного, и светила она своим прозрачно-голубым светом прямо в наше настежь открытое окно небольшой комнаты на третьем этаже, которую мы, трое студентов, снимали в Одессе в доме Первого Пролетарского переулка, устремлённого к берегу Чёрного моря в районе пляжа «Отрада».

 

                                  Но поздно. Тихо спит Одесса;

                                    И бездыханна, и тепла

                                    Немая ночь. Луна взошла,

                                    Прозрачно лёгкая завеса

                                   Объемлет небо. Всё молчит;

                                   Лишь море Чёрное шумит

 (А.С. Пушкин, из пропущенных строф последней главы романа в стихах «Евгений Онегин»)

 

             Да, примерно так оно и было, кроме одного: «Всё молчит». Дело в том, что на подоконнике нашего открытого окна устроился включенный магнитофон. Естественно, такого ни А.С. Пушкин, ни Евгений Онегин предвидеть не могли и, главное, немало бы удивились, услышав то, о чём крутил наш магнитофон.

          Но тут целая история, да и не одна, это цепочка историй, это просто всплеск событий в этом лунном арт-пространстве, в котором, казалось, смешались и пространство, и время. Но – всё по порядку. Определим, так сказать, исходную мизансцену. А она – довольно обширная...

 

         Часть арт-пространства – это комната, которую мы, трое студентов-однокурсников, снимали в Одессе, поскольку получить общежитие было непросто:  нужна была справка о материальном положении родителей. Студенты из сельской местности предъявляли справки о низкой зарплате родителей, получали общежитие, и им регулярно присылали из дома продуктовые посылки. Остальные, без должной справки, устраивались кто как мог.

         Одному из нас троих родители подарили на день рождения магнитофон. Это был магнитофон серии «AIDAS». Переносной, бобинный, с прочным деревянным корпусом и крепкой пластмассовой ручкой. После небольшой самодельной доработки бобины фиксировались от выпадения непосредственно на оси, и потому магнитофон работал в любом положении. Это позволяло его ставить куда угодно и как угодно, что было очень удобно для нашей небольшой комнаты.

          Обстановка в комнате была предельно скромной. Слева от входа стояла медицинская тахта (хозяйка работала в медицинской сфере), дальше по этой же стороне размещалась раскладушка, и в углу стояла небольшая этажерка.

          Справа от входа ставилась вторая раскладушка так, чтобы можно было открывать дверь, а дальше по этой же стороне стоял небольшой стол и в углу – стул. Второй стул задвигался под стол. После ночи раскладушки убирались, постели складывались на тахту, пространство освобождалось.

         Кухней мы не пользовались – хватало студенческой столовой. Ванной – только для умыться, поскольку мы регулярно и с удовольствием ходили в одесские бани. Это тоже замечательная страница, но об этом – отдельно и в другой раз.

            Когда встал вопрос о подключении магнитофона к сети, возникли небольшие проблемы: в комнате было всего две розетки: одна у входной двери, другая – ближе к окну. Та, которая у двери, оказалась нерабочей.

          Собственный шнур питания был коротковатым. Чего-либо в качестве удлинителя у хозяйки не было, но на балконе у неё нашёлся моток провода витой парой от старой внешней проводки. Хозяйка разрешила нам взять моток целиком при условии, чтобы мы его не резали на отдельные куски, поскольку она собиралась использовать его на балконе в качестве бельевой верёвки.

           Шнур питания пришлось несколько видоизменить. От розетки у окна провод протянули к этажерке и прочно его закрепили. На стороне магнитофона провод привязали к массивной пластмассовой ручке. Таким образом, благодаря длинному мотку провода наш магнитофон можно было поставить почти в любом месте нашей комнаты. В данной ситуации он оказался на подоконнике. По какой причине – точно и обоснованно поймём дальше.

           На этом наше арт-пространство не заканчивалось.

          Квартиру на втором этаже под нами снимали супруги – сотрудники Одесской киностудии художественных фильмов, которая находилась недалеко, в сторону моря, и иногда шумный прибой режиссёрских вечеринок на втором этаже превышал идейным содержанием количество бычков, оставшихся после окультуривания пляжа «Отрада».

          А вот на первом этаже под нами жила одинокая строгая седая женщина. С ней мы не были знакомы и мало что знали о ней, да и она мало с кем общалась.

         Звали её Жанна Михайловна. Бывший военврач, она добровольно ушла на фронт после похоронки на мужа, военного моряка, и после потери ребёнка. Прошла всю войну в полевых госпиталях, спасала людей, сама была контужена и неоднократно ранена. Имеет боевые награды. Её и побаивались, и реально уважали. Иногда у неё скромно собирались однополчане, а на лето иногда приезжали дальние родственники.

         Действительным действующим лицом арт-пространства была ещё и белая акация под нашими окнами. Это была не просто акация, это было что-то одушевлённое, оно даже имело своё имя собственное, хотя и неофициально. Никто эту акацию не сажал, она выросла самостоятельно на нашей стороне, непосредственно под окном первого этажа комнаты Жанны Михайловны.

          С первых дней своего существования эта акация попала под её родительскую опеку. Она за деревом старательно ухаживала, охраняла и даже, что греха таить, потихоньку поливала. Хотя к воде в Одессе всегда относились, мягко скажем, внимательно. Вспомним:

 

                        Однако в сей Одессе влажной

                         Ещё есть недостаток важный;

                         Чего б вы думали? – воды.

                         Потребны тяжкие труды …

                                                      (А.С. Пушкин «Евгений Онегин»)

 

            Рассказывают, что однажды к акации пришла дворничиха тётя Надя с топором и понятно, с какой целью. Её встретила решительно настроенная Жанна Михайловна. После коротких дебатов инцидент перешёл в спокойное, чисто женское взаимопонимание, поскольку обе женщины были из того, военного времени.

       – Пойми меня правильно, Надя, она мне как дочка родная, я же с ней разговариваю, она всегда рядом со мной и днём, и ночью, пусть растёт, пока я живая!

      – Да, Жанна, кто-кто, а я тебя хорошо понимаю, и будь спокойна, я на твоей стороне  несмотря ни на что!

             Они долго стояли возле открытого окна, мирно беседовали, делились своими только им понятными и известными воспоминаниями. Хотя со стороны эта картина выглядела немного странно, и прохожие с подозрением поглядывали на двух женщин: одна в открытом окне первого этажа, а вторая – с топором под её окном.

           Вскоре возле акации со стороны улицы появился небольшой защитный штакетник, а акацию с лёгкой руки дворника стали звать «Дочка».

          Однажды, когда под её тенью пыталась устроиться молочница, по тревоге в помощь Жанне Михайловне подоспела дворник тётя Надя и устроила такой разгон, что бедная молочница скоропостижно ретировалась во избежание возможного прокисания молока во всех её бидонах.

          Акация выросла почти до третьего этажа, и когда она цвела белыми крупными пушистыми гроздьями – изящная ну просто как невеста, – прохожие останавливались и любовались этой свежестью, ароматом, этой природной красотой. И Жанна Михайловна тоже была в необычно приподнятом настроении и даже нарядно одевалась.

           Выросла акация слишком близко к стенке дома, и поэтому её ствол слегка изогнулся, как бы пытаясь отодвинуться от дома и в своей белой фате из пышных гроздьев отойти хотя бы на время куда-то, возможно, навстречу своей необычной судьбе.

          А ещё на лестничной площадке нашего третьего этажа напротив нашей двухкомнатной квартиры была однокомнатная, в которой проживала одинокая женщина средних лет. Она работала в одесском «Институте виноградарства и виноделия имени В.Е.Таирова» и занимала важную научную должность.

         Была она небольшого роста с откровенно пышным бюстом – это был авангард, экстраверт всего нашего подъезда.

        Пожалуй, все черты характера, свойственные экстравертам, впитала в себя эта живая, на удивление энергичная женщина: не может долго усидеть на одном месте, не зацикливается на обидах и неудачах, быстро забывает плохое и сломя голову несётся дальше и только вперёд, терпеть не может одиночества, больше говорит, чем слушает.

         Она была в хороших дружеских отношениях с нашей хозяйкой. У неё был взрослый сын – будущий физик-атомщик, учился в Новосибирске. Иногда он приезжал в Одессу, и тогда мать начинала обучать его настоящим житейским правилам, далёким от этой непонятной физики, отчего он при случае убегал в нашу комнату, но она и тут легко его находила, и тогда порция жизненных устоев доставалась и нам за компанию.

          Когда начинался сезон для виноделов области и не только, её комната превращалась в дегустационный зал различных элитных винных изделий её бывших сотрудников и, возможно, последователей. Тогда с показным чувством возмущения, но больше с чувством собственного достоинства забегала она к нам с предложением – нет, с требованием! – забрать эти не всегда понятные винные шедевры.

          Как правило, мы долго не ломались. Особых дегустационных навыков мы не имели, но в большинстве своём таких вин в продаже мы не видели. Многолетний труд «Института виноградарства и виноделия им. В.Е Таирова» не пропадал даром, несмотря на серьёзные трудности, и обоснованно мог гордиться своими достижениями и учениками.

            Но в жизни всё меняется быстро и неудержимо.

            Такая «винодельная халява» была недолгой.

          Когда наша соседка-научный сотрудник надевала «шпильки», то в силу её приличного бюста центр тяжести её тела заметно смещался, и к тому же дополнялся смущённой улыбкой. И, понятно, у настоящих мужиков возникало естественное желание как-то это уравновесить. Так и получилось, и «не прихоти ради, а  продолжения рода человеческого для».

          Вскоре наша соседка вышла замуж за «китобойца», и он увёз её в свой дом в районе 9-й станции Большого Фонтана, где обосновалась часть экипажа китобойной флотилии. Кстати, отсюда было значительно ближе и удобнее добираться до института имени В.Е. Таирова.

         Вскорости из Новосибирска вернулся её сын, физик-ядерщик, и занял освободившуюся жилплощадь – таким образом он решительно поменял синхрофазотрон в Новосибирске на квартиру в Одессе. Правда, при этом он всё же перевёлся в Одесский Политех. В нашем полку хорошо прибыло.

          Любопытно, но плохо осведомлённые виноделы со всех окрестностей какое-то время продолжали приносить свои «шедевры» и оставляли их у нашей хозяйки с просьбой передать с благодарностью, что мы и делали.

           Да, так всё-таки, что же могло удивить А.С. Пушкина и его Евгения Онегина в нашей ситуации в хорошо знакомом им городе Одессе в ночное время при первом летнем полнолунии? А вот что.

           Наш студент, раскладушка которого была слева от входа возле этажерки под окном, «загорелся» изучать английский язык по модной тогда методике «во сне». Для этого он и использовал свой магнитофон.

           Дело нужное и полезное с учётом того, что Одесса – это изначально многоязычный и многонациональный морской порт.

 

Всё блещет югом и пестреет

Разнообразностью живой.

Язык Италии златой

Звучит по улице весёлой,

Где ходит гордый славянин,

Француз, испанец, армянин,

И грек, и молдаван тяжёлый,

И сын египетской земли,

Корсар в отставке, Морали.

                    (А.С. Пушкин «Евгений Онегин»).

 

             Да, в таком городе очень даже престижно и совсем не помешает знать хотя бы один из перечисленных А.С. Пушкиным иностранных языков.

           Хотя всякое бывает, и бывают всякие на то мнения, тем более мнения самих одесситов. Рассказывают, например, такой поучительный случай, якобы произошедший непосредственно в Одесском порту.

           У причала на комфортабельном пассажирском лайнере «Адмирал Нахимов» проходил съезд «полиглотов». Собрался народ практически со всего мира. «Полиглотом» тогда считался человек, знающий не менее десяти иностранных языков.

            И вот кто-то из этих самых «полиглотов» вышел на палубу, очевидно, глотнуть свежего одесского воздуха и, будучи неискушённым в морском деле, наклонился посмотреть, что там за бортом, и в результате своей наивной любознательности просто свалился за борт.

           Оказалось, что при всех своих языковых познаниях плавать-то он не умел и потому сам неизбежно приступил к не очень приятной процедуре, знакомой всем утопающим: тонуть, барахтаться и взывать о помощи.

           А на причале как раз стоит такой себе портовый рабочий докер в кепке, брюки клёш, руки в кармане, с папиросой во рту и с презрением слушает призывы о помощи:

       – Помогите!

       Ноль внимания.

     – Допоможить! Шпрехен зи дойч? Ду ю спик инглиш? Парле ву франсе?! Устед абла испаньол??

       Ноль внимания.

       – Ты что, оглох? Я же тону!

     Небрежно сплюнув недокуренную папиросу, докер не спеша снял со стенда спасательный круг, бросил его утопающему «полиглоту» и с чувством превосходства в понимании реальных ценностей мироздания произнёс:

       – Да лучше бы ты плавать научился!

        

           Словом, одно другому не помеха, но лучше, чтобы было и то, и другое – и в должном виде для всего побережья Одессы и не только.

          Кстати, что касается понятия реальных ценностей с точки зрения нашего спасателя, то просто просится напомнить поучительный одесский эпизод.

           Звонок в дверь. Стоит такой себе пожилой одессит и при этом держит за руку мальчика:

         – Скажите, это Вы спасли нашего мальчика, когда он упал с причала и чуть не утонул? – Да, похоже, это тот мальчик.

          – Хорошо, а где же наша кепочка?

 

           Но вернёмся в нашу комнату в доме Первого Пролетарского переулка города Одессы.

        Изучал английский язык наш студент таким образом. Записывал отдельное слово с его переводом на ленту, через определённый промежуток шли другие слова, и потом записывалось предложение из этих слов. Примерно полчаса повторялось одно и то же слово, потом другое, потом всё предложение – и всё это во сне.

        На момент первого летнего полнолуния в Одессе магнитофон был установлен на подоконник окна, открытого настежь из-за духоты, и «вдалбливал» спящему студенту одно и то же слово: «Porridge – Каша» ... «Porridge – Каша» ... «Porridge – Каша»...

         Если посмотреть в словарь английского языка, то это слово действительно означает «каша». Но это ёмкое слово, это не просто каша. Это овсяная каша, овсянка, причём особого и разного приготовления. А на жаргоне это ещё означает время, проведённое в тюрьме. Вот вам и обучение во сне... Аналогично попробуйте обратно перевести с русского на английский:   

           «За песчаной косой лопоухий косой пал под острой косой косой бабы с косой». Маловероятно, что будет должное соответствие!

             Но в нашем арт-пространстве главным действующим лицом была всё-таки... Луна. В мире нет лишних деталей, и каждая имеет свой смысл.

          Луна настойчиво и бесцеремонно продолжала давить на нашу комнату. В комнате повисла какая-то другая ткань пространства – четырёхмерная: три обычных и плюс время. Было впечатление, что это время то остановилось, то пошло в обратную сторону, то стремительно пошло вперёд – прямо-таки адронный коллайдер в режиме тестирования!

         Как утверждал Герман Минковский, учитель Альберта Эйнштейна, действительно возможно смешение пространства и времени.

          А луна не уходила, настоятельно требуя внимания и должной реакции от своих «подчинённых», которых, очевидно, знала в лицо. Оказывается, таковой «подчинённый» у нас был, он спал на второй раскладушке у входа справа. Да, действительно, у него в диагнозе был так называемый сомнамбулизм в лёгкой форме, и он нас об этом стыдливо предупредил.

            Проявлялось это очень редко и скоротечно. Зачастую это были простые и безопасные действия. Вставал, что-то во сне бормотал, ходил и снова тихо ложился. Пытаться человека будить в таком состоянии нельзя, возможна дезориентация.

         Впрочем, такую зависимость может получить каждый, в особенности переживший серьёзный стресс.

         Кстати, многие знаменитости были лунно-зависимыми. Например, всем известный предсказатель Вольф Мессинг.

             Если честно, то мы все зависим от луны. По крайней мере, лично я не люблю, когда мне в лицо светит луна, и стараюсь отодвинуться, иначе не получается спать.

           Пока время ведёт свой отсчёт, мы движемся и в нём, и через пространство. И всё-таки луна подняла «своего» человека. Он сел, что-то невнятное бормотал, посидел на раскладушке, встал, медленно подошёл к открытому окну. Я приподнялся, готовый к любым событиям. Сплю я всегда чутко, как бы в дежурном режиме. Это вполне понятное армейское приобретение.

           Возле окна он постоял, опёршись руками о подоконник, повернулся, продолжая что-то несвязное бормотать, вернулся к своей раскладушке и устроился спокойно спать.

           В комнате стало тихо. Наконец-то я тоже уснул, правда, невнятно слышал ночью какие-то разговоры в комнате нашей хозяйки, и даже вроде бы кто-то заглядывал в нашу комнату.


         Утро, как всегда, было скоротечное: надо много успеть и главное – не опоздать на первую пару. После лекций мы вместе не спеша возвращались домой, и были немало удивлены тому, как нас встретила дворник тётя Надя:

            – Ну и кашу вы заварили!

          На нашей лестничной площадке стояли три женщины и что-то оживлённо доказывали, постоянно перебивая одна другую. Это были наши хорошо знакомые  хозяйка нашей квартиры, соседка снизу, со второго этажа, и самая активная соседка из однокомнатной квартиры, наш поставщик «шедевров» виноделия, научный сотрудник «Института виноградарства и виноделия им. В.Е Таирова».

         – А вот и они, наши голубчики!

         – А ну признавайтесь, что вы вчера тут ночью вытворяли?

       – С вас ещё Жанна Михайловна будет спрашивать за поломанную акацию!

          Поначалу мы просто опешили от этих непонятных, но вполне серьёзных претензий то с одной стороны, то с другой. Хозяйка в чём-то нас оправдывала, соседка снизу в чём-то нас обвиняла. Соседка-научный сотрудник, с учётом своей интеллигентности, пыталась привести всё к чему-то всем понятному.

        Постепенно прояснилась вся картина нашей прошедшей полнолунной ночи с магнитофоном. С учётом сбивчивого рассказа соседки снизу (да и наш ученик английского методом «во сне» кое-что добавил) выяснилось следующее.

           Оказывается, наш «лунатик» в момент, когда он подошёл к открытому окну, положил руки не на подоконник, а на работающий магнитофон, который от такой нежности и упал вниз – очевидно, он стоял чуть дальше, чем положено.

            По пути он зацепил ветку акции, это была своего рода амортизация, и завис на хорошо закреплённом проводе питания как раз напротив открытой форточки второго этажа. При этом наш магнитофон продолжал добросовестно работать и долбить своё: «Porridge – Каша» ... «Porridge – Каша» ... «Porridge Каша»... 

         Первой проснулась соседка на втором этаже и стала испугано толкать своего мужа:

       – Проснись, кто-то лезет к нам в окно!

       – Не мешай, спи уже, никто там не лезет.

     – Нет, лезет какой-то алкаш и ещё каши просит. Сколько раз тебя просила убрать эту акацию!

       – А ты не меня, ты Жанну попроси...

       – Слышишь, да проснись же ты, наконец, уже в окно лезут, а он спит себе!

      Пока сосед вставал и, мотая головой, просыпался после тяжкого режиссерского дня, проснулся и наш студент, изучающий английский язык методом «во сне».

        К своему удивлению, он обнаружил, что магнитофона не слышно и вообще его нет на подоконнике. Потянул за провод, увидел и услышал свой магнитофон в кроне акации. Молча вытянул магнитофон, выключил его, поставил под свою раскладушку и со спокойной совестью лёг спать, начисто забыв и не придавая этому кого-то особого значения.

           В то же время режиссёр со второго этажа, окончательно проснувшись, подошёл к окну и с удивлением увидел говорящий магнитофон, медленно подымающийся вверх среди лунных ветвей акации.

         Привыкший к различным режиссерским розыгрышам, он от души рассмеялся:

       – Вот студенты дают, надо же такое придумать! Так это бессовестные студенты такие шутки утворяют, ну щяс они у меня пошутят!

        Среди ночи подняли нашу хозяйку.

       – Вы что себе позволяете! В чём дело, что это вы так среди ночи?

     – Так ваши студенты шумят прямо нам в окно, просят какую-то кашу, они что, такие голодные, чтобы среди ночи приставать?

       – Да вы что, какая каша среди ночи, допились до чёртиков!

      Эта неразбериха и взаимные упрёки продолжались некоторое время, потом хозяйка вместе с соседкой заглянула к нам в комнату. Все мирно спали, никаких магнитофонов не было ни слышно, ни видно.

       – Ладно, завтра мы ещё с этим разберёмся.

           Вскоре вернулся с работы режиссёр. Он был в приподнятом настроении, очевидно, съёмки шли по плану.

        Наша соседка-научный сотрудник, как и подобает экстравертам, взяла процесс необходимого, по её научному мнению, примирения в свои руки. На всякий случай она надела свои «шпильки», вооружилась смущённой улыбкой, а нам вручила по бутылке вина и себя при этом не забыла. Кроме того, у неё всегда был сыр, а у нас оказался свежий батон.

         Такой компанией мы и пришли на второй этаж. Примирение прошло замечательно. К нашему сыру и батону нашлись помидоры и пара консервов «Бычки в томате».

          Правда, соседка поначалу «возникала», но потом во всём разобрались и окончательно помирились. Вот только режиссёр постоянно повторял:

       – А что... шутка таки ничего себе!

         Ему внушали, что это не шутка, это стечение обстоятельств. Но он после каждой  очередной порции снова повторял, что это не важно, главное – идея отличная. Очевидно, в уме он уже прикидывал, как это можно использовать в своём сценарии.

           Когда мы расходились уже вполне довольные, соседка-научный сотрудник назидательно нас предупредила, что есть ещё Жанна Михайловна...

 

           Назавтра был выходной день, была суббота, был наш банный день. К вечеру к хозяйке пришла соседка напротив, пригласили меня, вручили мне две большие бутылки 0,7 «шипучки» – это такое газированное вино, которое только-только входило в обиход и чем-то очень отдалённо напоминало шампанское.

         С напутственным словом благословили меня на первый этаж с целью примирения с Жанной Михайловной. Видно, всё-таки народ уважал ветеранов. Почему меня? Просто среди нас троих студентов я был старше по возрасту и уже отслужил своих три года в армии.

         Это была заключительная встреча в цепочке спонтанно возникших событий и, пожалуй, самая значимая и поучительная. И хотя меня потом просили рассказать подробности, я отвечал, что всё хорошо, мы спокойно помирились.

        Иногда вспоминаю эту встречу в плане реальности побывать в этом незабываемом и святом «вчера». Да, после войны прошло уже много лет, но ещё не всё зажило и ещё есть те, кто был оттуда и с теми.

          На пороге меня встретила сама Жанна Михайловна. Строгий взгляд, короткая, аккуратная причёска с сединой. Поздоровавшись, я представился, стоя с двумя бутылками в руках, попросил извинения, выразил готовность помириться и при необходимости чем-то помочь, имея в виду повреждённую акацию.

       – Заходите. Надя, к нам парламентарии!

       Оказалась, что у неё в комнате была наш дворник тётя Надя. Вот и хорошо.

       Скромная и в тоже время как бы знакомая обстановка. Посредине комнаты круглый стол, накрытый скатертью, четыре стула, над столом – абажур. Сервант, книжный шкаф, комод, на нём – ламповый приёмник. У входа тумбочка, на ней – телефон. Дверь во вторую комнату была закрыта, но именно под окном этой комнаты была акация по имени «Дочка».

        На стене в рамке – чёрно-белое фото: молодая женщина, мужчина в форме морского офицера и между ними девочка с бантами. Лица у всех троих серьёзные.

           Поставил на стол две бутылки. Женщины переглянулись.

       – Слушаем Вас, молодой человек!

      Честно, по-военному сжато и просто изложил всю ситуацию. Единственное, о чём умолчал, так это об этом злополучном сомнамбулизме: вроде как свой товарищ и вообще не прилично выставлять чужие недостатки, тем более невесть какие.

       Но в этом месте меня как раз и переспросили:

       – И как это его угораздило, и как часто такое с ним бывает?

       Сказано – медицинские работники...

       С облегчением закончил свою повесть. Женщины молча переглянулись.

       – Вы, пожалуйста, уберите это, мы такое не пьём!

       Жанна Михайловна вопросительно посмотрела на Надю, та одобрительно кивнула. После этого Жанна Михайловна подошла к серванту и достала небольшую стеклянную бутылку с мерной шкалой на боку, закрытую плотной резиновой пробкой.

       Бутылку поставили на стол. На одной стороне бутылки была разметка: 50, 100, 150, 200, 250. Заметив мой вопросительный взгляд, тётя Надя пояснила:

       – Да, это чистый медицинский спирт 96 процентов. Приходилось пить?

      Я пожал плечами. Хотя если по правде, поскольку я служил в вертолётном полку, где спирт применялся в системе защиты от обледенения лопастей вертолёта, то в какой-то мере со спиртом был знаком. Но это же чисто медицинский спирт 96 процентов!

       – Надя, проконсультируйте молодого человека, а я сейчас подойду.

       Консультация тёти Нади сводилась к следующему.

         Есть два варианта пить чистый спирт: разбавленный и неразбавленный. Разбавленный становится тёплым, и пить его неприятно. Неразбавленный спирт надо пить осторожно: выпил – тут же, не вдыхая, запить водой и потом занюхать чёрным хлебом.

       – А как у вас принято?

       – И в окопах, и в госпиталях пили неразбавленный, занюхивали кто как: кто коркой хлеба, а больше рукавом...

           Вскоре был накрыт стол: три тарелки, три гранёных стакана, тарелка с чёрным хлебом, тарелка с помидорами, тарелка с нарезанной брынзой и большая кружка с водой. А я внимательно стал разглядывать фотографию на стене. Уловив мой взгляд, тётя Надя пояснила:

       – Да, это Жанна Михайловна с мужем и дочкой. К несчастью и большому сожалению, ни мужа, ни дочки у Жанны Михайловны уже нет, и это никак не изменишь. Думаю, ты понимаешь теперь, почему мы назвали нашу акацию «дочкой» и почему мы так за неё переживаем.

           Подошла Жанна Михайловна с большой сковородкой и разложила по тарелкам яичницу с колбасой. Всё было готово.

       Почему так подробно? Большие дела начинаются с «Разлива».

       Тетя Надя уверенно разливала спирт – примерно на один палец на дне каждого стакана.

       – Ну а Вам, извините, штрафную, – и прилично добавила в мой стакан.

       Подняли стаканы, пожелали всем здоровья и «дочке» в том числе, а также – чтобы больше никогда не было войны.

         Выпил первым, дух перехватило. Дальше – всё по инструкции: запил, занюхал чёрным хлебом, потянулся к помидорам и брынзе. Женщины тоже выпили, немного поморщились, но всё в проверенных временем нормах.

        На душе становилось необычно тепло. А вот разговор с моей стороны как-то не клеился, всё как-то невпопад, да и абажур начал немного двоиться: один оставался на месте, а другой постоянно уплывал в направлении закрытой комнаты. Сославшись на занятость и извинившись, я собрался уходить. Женщины с пониманием проводили меня до двери. Да, они победили и на этот раз.

         Ну вот и все события. И что тут такого, скажете вы, в каждой избушке свои погремушки! Полностью согласен, за исключением того, что избушка и погремушка были не где-нибудь, а в Одессе, да ещё и при первом летнем полнолунии.

         Что касается Жанны Михайловны и тёти Нади, то это история многих таких же, как и они, и помнить их надо всем и всегда.

 

 





<< Назад | Прочтено: 278 | Автор: Песоцкий В. |



Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Авторы