СИНИЕ ЦВЕТЫ НА БЕЛОМ ФОНЕ, или дельфто-гжельский диалог
Ирина Уманская (Коттбус)
Синие цветы, синие листья, нежно-голубые бутоны, всё это — настоящий поэтический мир. Передо мной ваза из голландского Дельфта и самоварчик с крошечным заварочным чайничком из русской Гжели. На вазе — узор из синих цветов, напоминающих тюльпаны. На выпуклом «пузе» — пейзаж, знакомый по многим картинам голландских художников: мельница, море, парусник. На «туловище» самоварчика — цветы, чем-то напоминающие колокольчики и бутоны репейника. Черный, как сажа, кобальт, который применяют художники-керамисты при росписи, после обжига становится ярко-синим. Дельфтский мазок — плотный, одноцветный, а в гжельском видна сразу вся гамма цвета: от очень темного до светлого. Дельфт в Голландии, между Гаагой и Роттердамом, Гжель — за сотни километров в России, недалеко от Москвы. Но незримая ниточка истории связывает эти два всемирно известных центра по производству посуды и сувениров из фаянса. Гончарные промыслы стары, как мир. Глина, гончарный круг, топливо для обжига и... талантливые руки гончара. Цвет черепка, толщина изделия зависят в основном от качества глины.
Гжель. В районе Гжели гончарный промысел, как считают археологи, существовал с IV века до н.э. А сама Гжель упоминается в летописях со времен Ивана Калиты (1328 г.). Там водилась глина «жировка» и глина «песчанка», из которых делали бытовую утварь и посуду к государеву двору. В 1663 г. царь Алексей Михайлович издал указ о том, чтобы из гжельских глин изготавливали аптекарские сосуды. К концу XVIII века подмосковные мастера освоили изготовление «муравленой» — покрытой цветной глазурью посуды.
Дельфт. Многие века из дельфтской жирной глины тоже делали домашнюю утварь: горшки, кувшины. Потом белую и более пластичную глину стали привозить с берегов Рейна и Шельды. В Дельфт часто приезжали опытные керамисты (керамос — глина по-гречески) из Фаэнцы. Небольшой городок в Италии, недалеко от Болоньи, был (и является сейчас) крупным центром по производству керамики. Фаэнца... фаянс. Так и появился в первой половине XVI века в Дельфте фаянс. В 1602 году в Голландии была основана Ост-Индская компания. Ее, как мы сейчас говорим, офисы располагались в Дельфте. А в Роттердаме был порт, куда, вместе с чаем и пряностями, привозили китайские фарфоровые изделия династии Мин. Огромные вазы, блюда продавались в Европе, украшали дворцы королей, знатных вельмож, позднее — дома самых богатых промышленников и купцов. Стоили фарфоровые вещи баснословные деньги. Китайцы стойко хранили секрет производства фарфора. Разглашение секрета было строжайше запрещено императором и каралось смертной казнью.
Этим летом мне довелось побывать на экскурсии в Дельфте. Экскурсовод рассказал историю о том, что все-таки городским мастерам удалось узнать секрет, один китаец выдал его за огромные деньги и поплатился за это жизнью, ведь одна из составляющих фарфоровой массы — костная мука. Увы! Приказы императора нужно было выполнять.
Голландские бюргеры тоже хотели украшать свое жилище. В Роттердаме, Гауде стали изготавливать стенные панели, облицовочные плитки для стен и печей. Кобальтовая роспись почти оттеснила традиционную для того времени многоцветную. Всевозможные аллегории и мифологические сюжеты, жанровые сценки, фантастические и реальные пейзажи писались во многих мастерских севера Голландии. Их-то и увидел Петр I и его посольство. Изделия эти стали привозить в Россию... но об этом отдельный рассказ.
Дельфтские мастера очень быстро поняли, что на изделия, похожие ни китайские, спрос будет огромен. Пусть это не тонкостенный фарфор, а свой местный фаянс, зато он прочнее, что для обстоятельных голландцев было важно. Первые фаянсовые вещи очень сильно напоминали китайские и по форме, и по росписи. Но это была не имитация. Местные традиции не могли не сказаться. Китаизированные формы часто усложнялись ребристой поверхностью сосудов или лепными выступами. Технические особенности отливки изделий, состав глазури, специфический цветовой фон придавали заимствованным мотивам иное звучание. Вазы, блюда, кувшины, канделябры обладали своей особой выразительностью.
Уют и атмосфера интимности небольших по размерам помещений в домах бюргеров среднего достатка требовали совсем других изделий и по размеру, и по функциональности. Посмотрите внимательно репродукции произведений голландских художников XVI-XVII веков: вот у Яна Вермеера в картине «У сводни» — ярким синим пятном выделяется на столе кувшин для молока, у Адриана ван Остаде в «Деревенском кабачке» — подсвечник, у Яна Стена в «Веселом обществе» — сосуд для вина. Список можно продолжать до бесконечности.
Расцвет дельфтского фаянса относится ко времени между 1680 и 1740 гг. В городе работало около тридцати мастерских, каждый мастер имел личную монограмму и отличительный знак (свое клеймо). Изготовители фаянса считались не ремесленниками, а художниками, и были причислены к гильдии св. Луки. В начале XVIII века изделия из дельфтского фаянса стали появляться на берегах Невы. Они украшали интерьеры Меньшикова дворца и дворца Петра в Летнем саду. Их и сейчас можно там увидеть. Затем они попали и в Москву.
Гжель. Гжельские глины привлекли внимание М. В. Ломоносова, который отзывался о них: «не видел я белизною превосходнее». Московскому купцу Афанасию Гребенщикову удалось наладить в Гжели производство фаянсовой посуды. Правда, в России эти изделия стали называться майоликой (название произошло от острова Мальорка). Самую большую коллекцию этих изделий я видела в Историческом музее в Москве. Я с интересом разглядывала сосуды просто фантастических форм: кумганы и квасники. Тулово кумгана представляет собой диск с широким ребром с одним, а иногда двумя носиками. Кувшины-квасники с кольцевидным сквозным туловом на округлых ножках. Каждый сосуд украшен скульптурными фигурками. Они и внутри диска, на ножках или ручках. Чаепитие, сценки охоты, поцелуи. Туловища оттискивались в специальных формах, а ноги и руки изготовлялись вручную и потом прилепливались с помощью жидкой глины. Тогда же появилась мелкая пластика. Маленькие, расписные фигурки сделаны с тонким юмором: вот франт щеголяет, другой модник на дрожках едет, а здесь баба с мужиком ссорятся, да так рьяно. Сценки из жизни пользовались огромным спросом и расходились по всей России.
Бело-голубой Гжель стала только в первой четверти девятнадцатого века. В 1830-1840 годах здесь была сосредоточена почти половина фарфорово-фаянсовых предприятий России. В отличие от Дельфта, где творили художники, городские жители, в Гжели работали крестьяне. На русской почве появился самобытный промысел народного русского фаянса, отличающийся выразительностью, простотой и декоративностью.
Дельфт. Увы, технический прогресс стал причиной упадка и забвения дельфтского фаянса. 1749 — «черный» год для художников, которые расписывали фаянс вручную. В Англии был изобретен способ печатания на фарфоре рисунка и орнамента с помощью «переводных» картинок. Естественно, это удешевило производство, снизило цену изделий. Бороться с промышленной штамповкой фаянсовых изделий было не реально. Одна за другой стали закрываться мастерские. Сохранились немногие, среди них фабрика «Голубой Дельфт», на марке которой стоит год основания — 1653(! ). Позднее предприятие получило название «Королевский голубой Дельфт», а на клейме добавилось изображение короны.
Гжель. Для Гжели годы забвения начались после революции 1917 г., когда многие народные промыслы закрывались или влачили жалкое существование в виде небольших артелей. Возрождение Гжели началось в пятидесятых годах прошлого века, когда несколько московских художников стали по крупицам восстанавливать старинную технику изготовления гжельского фаянса, разрабатывать «язык» росписи, основанный на местных традициях. И добились великолепных результатов. Правда, в 70-80 годы Гжель лучше знали в Париже или Лондоне, так как бело-голубая продукция шла в основном на экспорт. Тогда-то и стало модно собирать гжельскую посуду, доставая ее по великому блату. Появились на кухнях самовары, сырные доски, корзиночки для печенья, чайные сервизы. Я стала собирать мелкую пластику. Мои скульптурки со мной в Германии: вот Емеля с золотой рыбкой, а рядом Иванушка схватил за хвост жар-птицу. Стоят рядышком на книжной полке девица с коромыслом, барышня книжку читает, несется тройка удалая!
В конце 70-х прошлого века мне приходилось бывать в производственном объединении «Гжель» — готовила текст для сувенирного альбома к Олимпиаде-80. Тогда я познакомилась с Т.С. Дунашовой, одной из художниц, стоявшей у истоков возрожденной Гжели. Милая женщина рассказывала, а сама кисточкой выводила то орнамент, то цветок. Два-три прикосновения — и прямо на глазах рождались васильки, одуванчики, ромашки. Потом, покрытые глазурью и закаленные в огне, они поражали воображение немудреными на первый взгляд узорами, сочной синей росписью.
Предание гласит, что Бог дал голландцам (дельфтцам в том числе) небо и воду, всё остальное они сделали сами. А жителям Гжели и окрестных деревень? Наверное, тоже синее небо, долгую белоснежную зиму и узорочье летних трав. И в голландском Дельфте, и в российской Гжели живут художники, связанные общей многовековой историей, и пишут свою сине-белую симфонию, покорившую мир.
Мне понравилось?
(Проголосовало: 17)Поделиться:
Комментарии (0)
Удалить комментарий?
Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!
Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.
Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.
Войти >>