О разнице менталитетов

Дарья Болль-Палиевская (Дюссельдорф)

 

 

Благотворительность – это то, что у немцев хорошо получается, а у нас пока не очень

«В начале девяностых я приехала по студенческому обмену в Кёльн. Это было осенью. В студенческом общежитии я быстро перезнакомилась со всеми, и уже через несколько недель ребята стали задавать мне вопрос, где я собираюсь провести Рождество. Я, разумеется, ничего внятного им ответить не могла, и тогда на нашем этаже началась настоящая битва за право пригласить меня к себе домой на рождественские каникулы. «Победил» мой сосед, часами рассказывающий мне о рождественском базаре в родном Ахене, как о самом красивом подобного рода базаре на свете, и как его сестра учит русский язык, и вообще, что его родители будут страшно рады принять меня, и тому подобное.

Когда Дирк торжественно объявил, что я поеду в гости к нему, все остальные студенты не могли скрыть своего разочарования, потому что строили планы, что именно у них я проведу сочельник. Тогда я не могла понять их беспокойства по поводу того, где я проведу рождественские дни. Не всё ли им равно? Дирк объяснил мне: «Ну, как же так, это самый главный праздник в Германии, все радуются, дарят друг другу подарки, а ты будешь сидеть совершенно одна во всей общаге!» Эту типично рождественскую историю рассказывала мне Лариса из Москвы.

Ты не один

Считается, что немцы становятся особенно сердобольными под Рождество. В этот семейный праздник принято вспоминать об обездоленных, о тех, кому плохо, кто одинок. Но, будучи людьми дела, немцы не ограничиваются разговорами о том, что надо помогать ближнему или пойти в кино на идущие обычно в это время вышибающие слезу фильмы-сказки. В эти дни они совершают добрые дела и, прежде всего, делают пожертвования. И эта сердобольность обходится им недешево. Бесчисленные благотворительные организации знают, что в предрождественский период люди легче готовы поделиться содержимым своих кошельков, поэтому их рекламные кампании набирают обороты именно в это время. Один благотворительный марафон сменяется другим.

  Впрочем, если верить статистике, граждане Германии остаются филантропами круглый год и делают пожертвования на миллиарды евро. Только за время организованного по каналу ZDF марафона «Мы хотим помочь Гаити» немцы собрали более 17,8 миллионов евро, то есть почти в два раза больше той суммы, которую предоставило этой разрушенной землетрясением стране правительство Германии. Куда и на что идут эти огромные средства? В Намибию и в Сомали, детям ЮАР и Гринпису, в детскую больницу в Белоруссии, бездомной немецкой семье, показанной по телевизору; аспиранту, которому не на что издать свою диссертацию; организации «Врачи без границ» и «Немецкому Красному Кресту». Кстати, председатель этой организации подтвердил в конце 2009 года, что, несмотря на экономический кризис и тот факт, что доверие ко многим благотворительным фондам в Германии падает, немцы остаются чемпионами мира по пожертвованиям. Что же кроется за этим феноменом? На эту тему из года в год, разумеется, под Рождество, идут бесчисленные дискуссии как в СМИ, так и в интернет-пространстве. «Почему мы жертвуем перед Рождеством, как сумасшедшие? Чтобы совесть очистить, что ли?» – возмущенно спрашивает один убежденный «нежертвователь» на интернет-форуме. А другой размышляет: «Наверное, эти денежные пожертвования в действительности просто «отмазка» для богатых. Но, с другой стороны, если никто не будет давать денег на добрые дела, что будет тогда?»

Я разговаривала со многими немцами, занимающимися благотворительностью, и почти всегда оказывалось, что всё начиналось с личного опыта. Так, госпожа, назовем ее Шанке, врач по профессии, была как-то в туристической поездке в Петербурге. Зашла к знакомому хирургу в детскую онкологическую больницу и пришла в ужас, увидев ее бедственное положение. Уже через несколько месяцев в Петербург отправился многотонный груз с лекарствами, детскими игрушками, одноразовыми шприцами. Но немецкому врачу кажется, что этого мало. И вот она опять в Петербурге, но уже не в качестве туриста. Ходит по больницам, задает один и тот же вопрос: «Что мы можем для вас сделать, чем помочь?» Вернувшись в Германию, создает маленький фонд гуманитарной помощи.

И такие примеры можно множить. Я сама знаю пожилых немцев, воевавших во Вторую мировую на Восточном фронте, которые в тяжелые 90-е годы прошлого века помогали России, чем могли. Вот, например, г-н Н. 18-летним мальчишкой ушел на войну, воевал под Ленинградом. Побывал в русском плену. В 1992 году увидел объявление в газете о том, что благотворительный фонд «От двери к двери», оказывающий поддержку малоимущим семьям в России, собирает гуманитарную помощь. С первых двух посылок всё и началось. Потом у г-на Н. появились в Москве три «подшефные» семьи. Их фотографии висят на почетном месте в его доме, а письма с благодарностью собираются в специальную папку.

Сейчас в России другие времена, но всё-таки странно, что о той огромной волне гуманитарной помощи, которую не немецкое государство, а именно простые немецкие граждане посылали тогда в Россию, никто там и не вспоминает. Впрочем, об этом и в 90-е годы не принято было говорить.

Твори добро!

К благотворительности здесь приучают с детства. Уже в начальной школе дети проводят различные акции помощи сверстникам в Африке или в Бразилии. Особенно популярен так называемый «Charity Walk» – «пробежка в благотворительных целях». Ребята заранее ищут спонсоров, обходя своих друзей и знакомых, и обязуются пробежать определенное количество кругов. За каждый круг спонсор должен заплатить какую-то сумму. Все собранные деньги перечисляются потом, например, школе в Кении или детскому дому в Румынии. Любо-дорого посмотреть на разгоряченные лица мальчишек и девчонок, из последних сил отматывающих свои круги, чтобы собрать несколько евро «для бедных детей».

Но собирают деньги не только для дальних стран. Так, школьники одной из дюссельдорфских школ решили в прошлом году устроить такую пробежку для девочки из своей школы, которая после автокатастрофы оказалась прикованной к постели. Триста школьников собрали своими силами кругленькую сумму, которая через фонд, финансирующий новые формы терапии больных детей, была выплачена семье девочки. «Я пробежал целых 450 метров, чтобы помочь Эмме!», «И я тоже!» – с гордостью рассказывали ее одноклассники.

Отметим, что и государство способствует тому, чтобы его гражданам было приятно совершать добрые поступки. Налоговая политика поощряет благотворительность, пожертвования на культуру, спорт, экологию, искусство, образование и т.д. Государство делает это, конечно, из, так сказать, меркантильных соображений. Вместо того чтобы брать на себя содержание всех указанных областей, оно побуждает налогоплательщиков делать пожертвования: те, кто занимается благотворительностью, платят более низкие налоги. В законе о налогообложении всё четко расписано: частные лица, совершившие пожертвования, могут списать эту сумму с налогов. А фирмы и предприятия могут списывать до 5% с годового оборота.

Незадолго до моей очередной поездки в Москву у меня дома раздался звонок. Звонил г-н Шульце – хозяин квартиры, которую снимала когда-то приезжавшая в Дюссельдорф в командировку доцент одного московского вуза. Она рассказала тогда г-ну Шульце о своей дальней родственнице-инвалиде, которая одна воспитывает троих детей. Рождественским вечером г-н Шульце вспомнил грустную историю о незнакомой русской женщине и спросил меня, не могла бы я передать ей 250 евро и шоколадных «вайнахтсменнер» для ее детишек.

Никаких квитанций или расписок он с меня, конечно, не взял. То, что он может списать эту сумму с налогов, как-то не пришло ему в голову.